Он стоял на ступенях величественного храма. Высокий старик, несмотря на годы сохранивший царственную осанку. Длинные темные одежды ниспадали складками на мраморные ступени. Белоснежная борода спускалась на грудь. Изрезанное морщинами лицо было строгим и властным.

Старик взглянул на Настю, и она почувствовала робость. Глаза его, черные проницательные, как будто смотрели прямо в душу. Он медленно вытянул руку в обличительном жесте, указывая прямо на девушку, строго произнес:

– Остановись!

Она вздрогнула и проснулась, ощущая невероятное облегчение. Слава богу, это был только сон. Но эти глаза… где она их уже видела? Настя долго лежала на спине, крепко зажмурившись, пытаясь унять тревожное биение сердца. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь мирным посапыванием Дана. Ощутив приступ неясного страха, девушка открыла глаза. Лампы в комнате почему-то не горели. Свет от фонаря, падавший в неплотно прикрытые окна, разбавлял темноту, превращая ее в мягкий полумрак. Но в углу, рядом со столом, сумрак сгустился, образовав черное пятно. Чем-то оно пугало Настю. Девушка приподнялась на локте, напряженно вглядываясь в угол. Ей показалось, что тень вдруг шевельнулась, сдвинулась чуть вправо.

Настя протерла глаза, убеждая себя: это просто видимость, нервы разыгрались. Но когда снова посмотрела на черное пятно, оно было уже не в углу, а лежало на стене, над столом.

Настя бросила быстрый взгляд в окно: может быть, на улице что-то движется и отбрасывает тень? Ничего не заметила. Между тем черное пятно оторвалось от стены, повисло в воздухе над столом.

– Данилка! – шепотом позвала Настя.

Друг почмокал губами, перевернулся на спину и коротко всхрапнул.

Тень, словно услышав голос девушки, медленно переплыла к спальной капсуле и повисла прямо над людьми. Настя заорала.

– Что? – Дан подскочил, схватил подругу за плечи.

Настя ткнула пальцем в черное пятно, которое колыхалось над ее головой. Дан выматерился, быстро поднялся, включил свет. Под лучами ламп тень истончилась, вылиняла, отпрянула прочь. Настя наконец освободилась от ужаса, схватила бластер, прицелилась.

Тень прилипла к стене и неторопливо выскользнула сквозь закрытую дверь.

– Что это было? – прошептала Настя. – Данилка, ты видел?..

– Видел, видел, – утешил Дан.

– Значит, матросы правду говорили: здесь есть призраки, духи…

– Насть, ну почему сразу духи? Уверен, все объясняется с научной точки зрения. Мы просто не знаем как. Это ведь другая планета, другая природа, понимаешь?

– В Равенсбурге были духи, – упрямо заявила Настя. – Почему здесь их быть не может?

– Тогда ты должна к ним привыкнуть, – рассмеялся Дан.

– Чего ты ржешь? – обиделась подруга. – Уж я-то знаю, на что они способны!

Дан шутил, стараясь отвлечь и успокоить девушку, а у самого на душе было тяжело. Еще одна странность в довесок к остальным. Что, если матросы правы и эти тени опасны? Черт его знает, что творится на этой планете.

– Иди сюда, – он подтянул Настю к себе, поцеловал в шею, принялся оглаживать плечи, грудь, живот. Подруга вяло посопротивлялась, но потом расслабилась, ответила на поцелуй.

Оказалось, что создатели ужастиков не так уж грешат против реальности: вопреки опасности, а может, благодаря ей, оба получили огромное удовольствие.

– Только свет не выключай, – задремывая, попросила Настя.

– Хорошо.

Едва Дан успел уснуть, запищал коммуникатор и доложил голосом КОКа:

– Кэп, чрезвычайная ситуация. Требуется твое присутствие во втором кубрике первого блока.

– Что там еще стряслось? – пробормотал Дан, вставая и натягивая одежду.

– Я с тобой.

Дан бросил взгляд на окно: тумана не было.

– Хорошо. Одевайся и бери фонарь.

Они быстро прошагали через лагерь, зашли в первый домик. Там царила полная неразбериха. Никто не спал, пираты сгрудились в коридоре, что-то оживленно обсуждая, если хохот и мат можно было назвать обсуждением. Во втором кубрике двое утихомиривали Васю, который орал, требовал отдать ему бластер и грозился «застрелить на месте этого мудака». КОК, словно щенка, держал за шиворот Акселя, хотя белобрысый парень и не проявлял признаков агрессии. Лицо его было в кровь разбито, одежда разорвана. Вагиф, под глазом которого красовался большой синяк, пытался урезонить разошедшегося Васю.

– Я предупреждаю, кэп! – закричал стрелок, завидев Дана. – Я за себя не отвечаю! Очень уж голубизну не люблю!

– Всем разойтись, – гаркнул Дан. – Остаться только участникам драки и КОКу. Докладывайте.

Матросы неохотно разбрелись.

– Дело выеденного яйца не стоит… – начал Вагиф.

– Это твоего яйца дело не стоит! – окончательно взбесился Вася. – Ты и подставляй задницу, раз такой добренький!

– Он, – Вагиф кивнул на Васю, – утверждает, что Аксель полез к нему целоваться.

– Кэп, я сплю, вдруг чувствую: тяжело стало. Открываю глаза, а этот… – Вася остановился, подбирая эпитет, которым еще не награждал Акселя. – Заднеприводный ко мне рылом своим тянется! Пасть раскрыл, скотина тупорогая! Не вру, кэп! Да и ребята видели!

«Непохоже на Акселя, – заметил Блад. – Я этих тоже не люблю, в команду не беру. Аксель нормальный парень, бабник».

– Бывает, – примирительно говорил Вагиф, невозмутимый и толерантный к человеческим порокам, как все медики. – Может, одиноко стало, по женщинам соскучился…

– Я, по-твоему, женщина?! – взбеленился Вася. – Верните бластер! Я щас их обоих пристрелю, чтоб не размножались!

«С чего ему так уж соскучиться? – удивился Акула. – В команде два секс-киборга. Техническими характеристиками ничуть не хуже настоящих баб».

«Да ладно тебе, – отмахнулся Дан. – Какая разница? Подумаешь, проблема».

«Проблема, – настаивал Блад. – Мы и так в дерьме по самые уши. Не хватало еще экипажу пересобачиться».

– Аксель, а что скажешь ты? – спросил Дан.

Окровавленные губы парня растянулись в холодной улыбке:

– Я почувствовал к нему непреодолимое влечение.

Стрелок завыл от ярости и с удвоенной силой принялся вырываться из рук державших его товарищей.

– Убери его от греха, кэп!

– Аксель, будешь жить один, в третьем кубрике, – распорядился Дан. – Вася, уймись, а то сам тебя пристрелю.

Акселя увели, но спокойнее не стало.

– Беда… – на пороге появился Камал. – Здесь беда, я чувствую.

– Здесь гомосек! – возразил стрелок.

Лицо индуса было вдохновенным, глаза горели. Он простирал руки к Дану, повторяя:

– Я чувствую… чувствую… Огромная сила… Это прекрасно…

– Вагиф, уложи его, что ли, – уныло попросил Дан. – Без него психов хватает, – и присматривай.