Глава 30
Дрон-охранник мчался сквозь заросли, ветки кустов и деревьев колотили по оптике, и Тейя инстинктивно прикрывала глаза. В наушниках стучали выстрелы карабинов, причем совершенно непонятно было, по кому стреляют переправившиеся воины церкви. Несмотря на все усилия, вокруг расширявшегося плацдарма она не обнаружила ни запов, ни вражеских боевых машин.
– Вижу двух текконов, – произнес Эйс. – Уходят на юго-запад.
– Их отозвали?
– Непохоже. Синхронно действовать должны в таком случае, а они вразнобой идут. Наверное, оставшись без командования, приняли самостоятельные решения выходить из боя. Другого объяснения пока не вижу.
– Может, они как-то наладили связь? Или иногда пробиваются через помехи, оттого и нет синхронности?
– Невозможно. Даже у нас поначалу проблемы были, а у них они не прекращались, и куда серьезнее.
– Еще одного оранжевого упокоили, – злорадно произнес Либерий. – Что там у вас? Я слышал, текконы драпают?
– Пока только два. Я вижу сильные пожары на левом берегу. Потери есть?
– Да кто их считал, потери? После боя такими делами занимаются. Я слышал, в вашей стороне пушки строчили серьезные.
– А я ничего не слышала, – возразила Тейя.
– Отправляйте Эхнатона, хватит ему за спинами отсиживаться. Пусть пройдет через лес и займется дронами с ракетами. Если они очнутся и начнут стрелять, как в прошлый раз, по базе, мы устанем считать мертвецов. Почти все наши на берегу столпились, и что мы ни делаем, разогнать их по лесу или быстро переправить пока не получается. Бардак. С переправами всегда бардак. Слишком давно не ходили в такие походы.
– Может, прибережем Эхнатона, пусть так и будет в резерве? – осторожно предложил Эйс.
– Если враг побежал, его надо дожимать. Всеми силами дожимать. Выпускай железного старичка, а то засиделся в стойле.
Тейя вдруг поняла, что еще два, ну, пусть три часа, и все решится. С Владом решится. От осознания этого факта она на миг потеряла контроль, и дрон не успел свернуть, на скорости врезавшись в толстое дерево. От удара его откинуло назад, картинка мигнула, затем девушка увидела синее небо в разрывах зеленеющих крон и изображение померкло окончательно.
Она не успела удивиться слабости погибшей машины, не выдержавшей пустячной, по сути, перегрузки, – Эйс не дал, заорав как резаный:
– Ти! Кто тебя?! Теккон?! Кто там стрелял?! Я ничего не вижу!
– Стреляли? – удивилась она.
– Да. В твоем районе заработала кинетика. Что-то серьезное. Похоже, та гора металла, что светилась иногда, не просто так там стояла. Иконка твоего дрона погасла, и вижу дым. Думаю – это от него.
– Но я нечего не заметила. Просто стало темно.
О позорном столкновении с деревом Тейя предпочла умолчать. К тому же дрон погиб не из-за этого.
– Спускаюсь ниже. О! Вижу!!!
– Что?! – в один голос выкрикнули Тейя, Либерий и давно помалкивающий Мерик.
– Тут дрон. Здоровенный бронированный транспортник. На него навесили турели с кинетикой, а сверху покрыли искусственной растительностью. Моя птичка его засечь не смогла, хотя летала над ним много раз. Хорошо замаскирован и сенсоры обманывать умеет. Я принял его за кучу старого металла, он ведь с места не сходил.
– Это он меня? – спросила Тейя.
– А кто кроме него?
– Он опасен? – напряженно уточнил Либерий.
– Пушек у него полно.
– И что он сейчас делает?
– Отходит от реки. Медленно отходит, не поднимаясь выше крон деревьев. Ох и здоровый…
– Я передал своим, туда стягиваются расчеты с двух сторон.
– Пусть дальше бегут, прочь от реки. Там поляны будут, где их рухлядь с ракетами стоит, хорошее место, чтобы его накрыть. В лесу покрошит, подойти не даст. У него пушек, что иголок у ежа.
– Я переключилась на другого дрона и тащу его назад.
– Тащи всех, – приказал Либерий. – Не подлетай к этому монстру, стороной обойди и бей вместе с Эхнатоном тех, что с ракетами. Твои легкие пушечки должны их взять, там брони всего ничего. Смущают меня эти ракеты, помню, как грохотало на той базе из-за них.
– Транспортник стреляет из всех орудий, – доложил Эйс. – Я быстро пролетел, но видел, что вашим людям там совсем плохо приходится. Может, Эхнатона на него натравить? Он должен справиться, если в лоб не переть.
– Нет, не надо им рисковать против такого, – заявил Либерий.
– Простой эвакуационный транспортник, брони много, маневренности ноль, как и скорости. Не такой уж страшный. С ракетными дронами справятся охранники, да и карабины будут легко пробивать их во многих местах. Вы же кучу народа потеряете, пока его завалите.
– Нам Эхнатон важнее, чем сотня братьев. Кто знает, что будет на базе? Сильнее его у нас никого нет.
Эйсу показалась странной такая логика. При ней будет правильным вообще не выпускать тяжелого дрона до атаки на базу, но почему-то Либерий отправил его охотиться за неуклюжими переделками. Или он, Эйс, что-то не понимает в тактике, или церковники сами уже путаются в хаосе боя, начиная принимать противоречивые решения.
На совете план сражения казался четким, выверенным до мелочей, а на деле имело место брожение потерявшихся масс народа во всех направлениях; периодическая стрельба по своим, в зарослях принимаемым за дикарей; и полное бездействие отдельных отрядов. А некоторые ухитрились забраться далеко в лес по правому берегу и уже начали постреливать по ракетоносцам. Кое-кто из них догадался вернуться, и, если Эйса не обманули глаза, один расчет удачно вышел позади отстреливающегося теккона и разбил ему гравипривод выстрелом в податливую корму.
Относительно централизованно действовали отряды с радиосвязью, и техник начал подозревать, что без нее войско в условиях столь трудной местности неизбежно превращается в толпу.
Как же они вообще в лесах воюют?
Эйс подумал, что церковники не зря строили свои форты в степной зоне.
Хитрые.
Очередной теккон, расстреливаемый сразу со всех сторон, взорвался в ослепительной вспышке распадающейся энергоячейки, чем прибавил хаоса: не все радиостанции сумели пережить электромагнитный импульс.
* * *
Легда еще ни разу не пожалел о том, что оставил свой знаменитый арбалет в гарнизонном арсенале. Ему вовсе не разонравилось старое, проверенное временем и многими сражениями оружие, просто новое в предстоящих боях обещало быть куда эффективнее.
Как ни натягивай арбалет, броню проклятых машин он не пробьет – это все знают.
Ручное орудие было куда тяжелее, и обслуживать его приходилось вдвоем, но Легда не роптал. Тем более что второй номер, увалень Роткиф, вообще не интересовался стрельбой, довольствуясь скромной ролью тягловой скотины. Легда беззастенчиво пользовался его бычьей силой, сверх меры нагружая снарядами и заставляя таскать два ранца с батареями вместо одного. Брат иногда высказывал недовольство эксплуатацией, но такие разговоры пока что удавалось прекращать при помощи туманных обещаний где-нибудь когда-нибудь угостить его каким-нибудь пивом.
За пиво этот беспризорник, росший среди портовых грузчиков на диковатом севере, мог простить даже поклонение Техно с человеческими жертвоприношениями.
Кстати, насчет Техно: как-то мутно все получается. Сперва бегали за этим древним, братьев теряли, очень мечтали поймать, а теперь вдруг он оказался лучшим другом церкви и его надо срочно вызволять из лап других древних. Такую армию собрали, не пожалели, и это в условиях, когда враги проникли в самое святое – Цитадель. Сейчас каждый воин на счету, порядок на своей земле надо наводить, а вместо этого они дальний поход затеяли.
Легда не был теологически подкованным, но хотелось простоты, а не каких-то непонятных сложностей.
Раньше все было куда проще: древние – главные враги человечества, их следует сжигать. А теперь поди разберись, кто есть кто и как с кем полагается поступать…
Великана Влада и его соратников он, правда, был готов считать родными братьями за одну лишь пушку. Стоящая вещь.
Еще при столкновении с запами на опушке Легда не удержался и испытал ее в деле. Вонючий дикарь получил снаряд в лицо. Голова не разлетелась, но вот лицо у него после этого стало выглядеть плохо. Даже хуже: вообще никак не выглядело.
Потому как почти полностью отсутствовало. Уши и прическа остались, да и та не вся.
Роткиф для смеха сунул ему руку в то место, где раньше был нос, и продемонстрировал кулак, высунувшийся из затылка. А потом долго ржал.
Что с него взять – тупой северянин.
Второй раз Легда пострелял перед переправой. Пока все выбивали искры из засевшей на другом берегу оранжевой машины, он затаился в зарослях и терпеливо ждал. Легда видел, что даже лючок над носом, о котором говорили, будто он легко пробивается, оказался несокрушимым. Бить вскользь по бортам глупо, к тому же они прикрыты неровностями рельефа – теккон засел в едва заметной ложбинке.
И Легда дождался своего. Машине надоело смотреть, как царапают ярко-оранжевую краску на ее морде, она заворочалась, приподнялась, начала посылать огненные шары по позициям остервенело отстреливавшихся расчетов. И в этом бедламе одинокий снаряд прилетел незамеченным, угодив туда, куда и должен был угодить: в едва заметный треугольник на левом боку теккона, чуть ближе к корме.
Все, что касалось нового оружия, Легда всегда выслушивал с великим интересом. Странная девица, которая носила мужскую одежду и двигалась, будто кошка, рассказывала о нем каждый вечер, и ни одного ее рассказа он не пропустил, в отличие от недалеких вояк, считавших, что слушать бабу – себя не уважать.
Теперь эти вояки, расстреляв боекомплекты о несокрушимый лоб машины, догорали в прибрежных кустах, а Легда, выждав момент, послал снаряд именно в то место, где броня точно не выдержит. Вроде бы это не просто треугольник, а особая дверца, через которую в машину заливают какую-то жижу для заправки ее огненного оружия. Да без разницы, что это, главное – оно пробивается.
Из пробоины вырвалась тонкая струйка пламени, машина дернулась, будто от удара исполинского кулака, завертелась, рванула было в лес, но Легда и прочие уцелевшие расчеты остановили этот порыв, проделав в заду теккона несколько не предусмотренных конструкцией отверстий. Все равно было куда стрелять – там нет сильных мест, чуть ли не бумагой прикрыто.
Машина потеряла подвижность, плюхнулась на брюхо, в бессильной ярости шевеля стволами орудий.
Какой-то совершенно не дружащий с головой молодой боец переправился вплавь, да еще и мину притащил. Установил ее под сдвоенной пушкой, отбежал, дождался взрыва и радостно начал орать, какой он, дескать, великий герой.
Блаженный… Мина теккона не убила, а убил Легда и остальные. Уже переправившись, стреляли почти в упор, пока пушки не перестали шевелиться.
Сильная тварь.
Легда крался по лесу, на все лады проклиная громко топавшего Роткифа. Напарника, небось, было слышно даже в том северном порту, где он рос среди куч мусора, дешевых шлюх и собачьего дерьма. Там бы и загнулся от ножа бродяг или петли вечно пьяного городского палача, не наткнись на него вербовщик ордена.
Плохо, что таких вот дуралеев никто не учит правильно ходить. Чтобы тихо, незаметно и ничего вокруг не пропускать.
Надо как-то намекнуть этим внезапно превратившимся в друзей древним, что пушку хорошо бы сделать чуток полегче, чтобы в одиночку можно было таскать.
В одиночку Легда превращался в бесшумного невидимку.
Справа торопливо заработали пушки, причем не ручные.
– Они там! – охнул Роткиф. – Машины!
– Не ори, у них тоже уши есть.
– Так я негромко.
– Тебя сейчас в Цитадели слышно было. Это не теккон стреляет.
– Теккон?
– Неужели Бог вообще тебе памяти не дал? Та оранжевая машина, которую мы на берегу прикончили, – это теккон. А сейчас стреляет что-то другое. Не он. Звук чуть отличается, разве сам не слышишь?
– Нет.
– Давай, влево поворачиваем и потом опять развернемся. Карту помнишь?
– Нет.
– Ну, извини, что спросил. Впереди должны быть какие-то длинные поляны, мы уже рядом. Посмотрим издали, что же там такое стреляет.
Лес и правда начал светлеть, хотя легче идти не стало, последние метры пришлось продираться через густой кустарник. За ним открылась поляна шириной шагов триста-четыреста. У жиденького леска на противоположной ее стороне тянулся вал из древних обломков, чуть затянутых дерном, перед ним в ряд выстроились четыре угловатые, с виду неповоротливые машины, наставившие в небеса длинные квадратные короба. Легда с первого взгляда заподозрил, что это оружие, хотя не имел понятия, каков принцип его действия.
С виду все машины были неповрежденными, но почему-то не шевелились.
– Чего это с ними? – опасливо спросил Роткиф.
– Ждут.
– Кого ждут?
– А нас ждут, когда высунемся. Сейчас мы им покажем… Давай снаряд.
Легда даже прицелиться не успел, как слева сверкнуло и раздались хорошо знакомые звуки быстро стреляющих древних пушек. Он вжался в землю, готовясь к тому, что и ему достанется, но ни один снаряд рядом не пролетел.
По шеренге замерших дронов прокатился стальной град. Легда до двух сосчитать не успел, как одна из машин, вторая справа, взорвалась с грохотом, от которого звуки мира резко притихли. Когда дым чуть рассеялся, он увидел груды вывороченной земли вокруг воронки и обломки, разбросанные на сотни шагов.
Всего две машины остались стоять на позиции, но одна дымилась, а из разбитого бока второй выскакивали языки ярко-желтого пламени.
Слева из зарослей вынеслась древняя машина, но Легда даже не попытался взять ее на прицел. Две загребущие лапы, круглый корпус, оскаленная пасть.
Союзник.
Эхнатон пересек поляну и скрылся в редком леске, а справа послышалась стрельба из нескольких пушек, задрожали деревья, с треском разошлись кусты, и на открытое место выбралась никогда до этого не виданная машина. Огромная, куда больше теккона, и в отличие от него лишенная даже намека на изящество линий. Летающий сарай с наклонными стенками, по бокам, впереди и снизу вращающиеся орудийные турели. И никакой оранжевой краски или другой глупости – все куда интереснее. Будто зеркалами покрыт, в которых отражаются лес, земля, небо. Да все вокруг. Картинки плывут, глаз не успевает ухватить, странный дрон норовит слиться с местностью. А наверху растут самые настоящие кусты: с весенними листиками и даже цветками.
– Это что еще за гроб? – охнул Роткиф.
– Не знаю, нам про него ничего не рассказывали. Это точно не свой. Валим.
– Смеешься?! Да ему и сотни снарядов не хватит! Смотри! Запы!
Из леска, куда недавно подался Эхнатон, показалось несколько кучек запов с луками и копьями. Странно, что союзный дрон их не атаковал. Или у него другие задачи, или ухитрились разминуться, что было маловероятно.
Не только расчет Легды укрывался сейчас на краю поляны. Тихо захлопали выстрелы из карабинов, причем без толку, слишком велико расстояние.
Легда скрипнул зубами: уж он бы не промахнулся.
Громадный дрон открыл огонь сразу из нескольких орудий. В воздух взметнулась древесная труха, пыль, обрывки листвы, кто-то заорал, а на лобовом листе брони сверкнула вспышка попадания. Может, и не пробили, но не рикошет.
Дрон ускорился, спеша убраться подальше от поляны. Похоже, снаряды из пушек ему не нравились. Если он доберется до противоположного края, достать его смогут немногие, ведь достойных стрелков в ордене единицы.
Легда сделал два резких вдоха, успокаивая дыхание по самолично придуманному способу, приник к прицелу, поймал в него бок машины. Ни люков, ничего другого, в чем можно было бы заподозрить слабость, он не заметил, и потому все внимание перевел на одну из турелей.
Невозможно быть хорошим арбалетчиком и не иметь хотя бы минимальных познаний в механике. Легде одного взгляда хватило, чтобы понять: пушки здесь помощнее, чем у текконов, зато защищены слабо. Прекрасно видно узел, от которого тянется тяга управления турелью. Если его повредить, скорее всего она не сможет наводиться, и это сильно затруднит прицеливание.
– Сейчас я его без пушек оставлю, – заявил Легда.
– Промахнешься, далеко очень.
– Это разве далеко? Да я с такого расстояния могу ребенка заделать, если бабенка подвернется не слишком страшная. Смотри.
Выстрел, сноп искр, облачко дыма, спаренная пушка повисла стволами вниз.
– Видал? Как сопля на грязном пальце. Сейчас ту, которая на носу, так же повешу.
Слова у Легды нечасто расходились с делом, что он доказал вторым выстрелом. Дрон, прекратив крошить заросли перед собой, начал разворачиваться, безо всякой системы посылая снаряды за поляну. Воинов церкви там хватало, но сенсорная система не могла дать ответ, кто именно с такой ловкостью оставляет его с пустыми руками.
Легда затаился, ожидая более удобного момента. Если теккону в лоб бить бесполезно, то, наверное, и у этой машины он твердый, как у барана.
Расчеты, которые только что обстреливал дрон, увидели, что он развернулся к ним боком, и пропустить такой подарок не смогли. Начали мстить по полной. Легда насчитал семь попаданий, прежде чем неповоротливая машина начала разворачиваться в прежнее положение. И тогда он, игнорируя нижнюю турель, расположенную не так удачно, как уже выведенные из строя, тоже выпустил снаряд в бок, целясь куда-то в середину.
Легде ли повезло или кому-то другому – с поврежденным гравиприводом дроны летать не умеют, и этот тяжело грохнулся на брюхо, зарывшись во влажную почву. Машина еще только падала, а к ней уже несся кто-то совершенно отмороженный, отчаянный до безумия, с накладной кумулятивной миной в руках. Установив ее чуть выше искалеченной передней турели, брат помчался назад, крича что-то во всю глотку. Слов из-за расстояния и трескотни карабинов было не различить.
Вспыхнуло, до ушей донесся грохот разрыва. Корпус дрона перестал маскироваться под местность, теперь он и впрямь превратился в матово-черный гроб. Сзади распахнулась чудная дверца – вниз откинулась, у древних все не как у людей, из проема вырвалось облако дыма, а вместе с ним фигура в темной облегающей одежде и с поблескивающим странным шлемом, похожим на гигантскую муравьиную голову.
Легда не успел на него навестись, ребята с карабинами оказались быстрее. Тогда он обратил внимание на запов, все еще спешивших к месту схватки, хотя и не с прежней прытью. Стыдно, конечно, из такого оружия стрелять по продавшим душу Техно дикарям, но других целей не наблюдалось.
Палец придавил спуск.
* * *
Бой подходил к концу.
На берегу все еще отстреливались четыре теккона, которым повезло оказаться в стороне от атак основных сил. Но им оставалось недолго. Рассеявшиеся по лесу группы воинов в поисках своих командиров рано или поздно выйдут к ним в тыл, а далее хватит трех-четырех снарядов в корму, чтобы с гарантией обездвижить оранжевых убийц. Или мину поставят, что уже не раз делали. Транспортный дрон, экипаж которого до последнего пытался вернуть контроль над боем, был расстрелян, сбит, выбраться сумел лишь один радикал, да и тому не дали уйти.
Ракетные установки, до которых еще не добрались воины церкви или Эхнатон, стояли в боевом положении, но ни одна ни разу не выстрелила. Их интеллектуальные блоки, по сути, не имели права так называться, и без приказа они даже шевелиться не могли.
Какое-то организованное сопротивление сейчас оказывали лишь отряды запов. И совершенно зря, так как свою задачу они уже выполнили: встретили церковников на левом берегу, заставили их из походного положения развернуться в атакующее, затем переправились через реку, заманив своим отступлением к берегу чуть ли не всех. Им надо было ждать, когда противник, скованный текконами, понесет потери от ракетных ударов по наибольшим скоплениям, после чего дикарям предписывалось заниматься зачисткой местности от затаившихся, раненых, заблудившихся и прочих, а дроны должны были преследовать отступающих.
В бардаке, последовавшем после начала работы глушилок, запы, не ориентируясь в обстановке, слепо атаковали церковников везде, где их видели. Местами, на участках с густой растительностью, их нападения приводили к серьезным потерям. Но обычно все заканчивалось расстрелом: слишком много братьев пришло, и даже без карабинов они легко могли разделываться с подобными противниками.
Сражение перешло в фазу зачистки поля боя от проигравших. Причем большинство запов это даже не понимали. Как и церковники.
Трудно что-то понять в этом густом и сыром лесу.
* * *
Элай прикрыл крышку люка, застопорил ее предусмотрительно припасенным стальным клином. Прошел к противоположной стене древнего коридора, покопался в груде обломков, вытащил из нее два провода. Размотал изоляцию на концах, соединил их – проскочила искра.
Все, цепь замкнута. Через час сработают хитроумно расположенные заряды, и свод подземелья обрушится. Штурм базы неизбежно приведет к разрушениям, так что состояние этого грязного коридора, располагавшегося вдали от приведенной в порядок зоны, никого не удивит.
Подсвечивая фонариком, он долго спускался по чуть наклонной галерее. Впереди послышался шум воды, с каждым шагом он усиливался, и вскоре Элай вышел к старому туннелю, по которому раньше передвигались дроны городских служб. Где-то выше, за длинным завалом, располагался огромный подземный гараж, именно в нем радикалам удалось разжиться городскими машинами, а ниже…
Что было ниже, никто не знал.
Кроме Элая.
Он никогда не забывал, кем является и чего хочет добиться, а потому первое, что делал в каждой новой эпохе, – обзаводился укромным уголком, где мог пересидеть несколько веков в ожидании, когда человечество, наконец, начнет браться за ум или свихнется окончательно.
А еще он каким-то образом всегда ощущал приближение момента, когда пора завязывать.
Надо поторапливаться, ведь странное чувство уже кричит, что он слишком задержался в этой полностью бесперспективной эпохе.
И зачем он это делал? Почему сразу не ушел, оставив этих бесполезных попутчиков, которые проехались с ним одну или две остановки? Неужели только ради того, чтобы спасти необычного контролера?
Может, и так. Ведь не зря то же таинственное чувство приказывало ему оставаться, ждать непонятно чего, на что-то надеяться.
А теперь оно приказало уходить.
В туннеле журчала настоящая река. Элай знал, что местами в ней глубина по грудь, да и течение быстрое, может с ног сбить. Но он не собирался двигаться пешком – это неэффективно, да и следы могут остаться.
Собрать одноместный каяк было делом нескольких минут. Со шкурой из материала, который не всякая пуля пробьет, ему не страшны подводные камни и коварно торчащие концы ржавой арматуры.
Перед тем как отправиться в плавание, Элай замкнул очередную пару проводов. Если он не напутал в расчетах, чуть ниже возникнет сплошной завал, вода поднимется и затопит туннель, по которому он сюда пришел. А может, и дальше дорогу найдет.
Хорошо бы утопить все, с чем он соприкасался в последние годы…
Элай достал из тайника сумку, вытащил из нее шлем, надел на голову, подключил к костюму. В этом облачении тварям пустошей он будет не по зубам. По крайней мере, большинству из них.
Забравшись в каяк, оттолкнулся от берега, взялся за двулопастное весло, уже на ходу включил собственноручно встроенную в конструкцию защитного костюма аудиосистему.
Плыть придется долго, с музыкой время пройдет быстрее и гораздо веселее.
Хорошая музыка.
Старая.
Композитор давно стал прахом и забыт.
Музыка его времен.