Круглый появился в городе через два дня после казни. Ему было заметно лучше, хотя рука так и висела на перевязи. Верхом не ездил, прикатил на коляске, правил которой незнакомый мне крепкий парень, вооруженный двумя револьверами. По обыкновению, в расположении сотни он не появился, мне приказ передали встретиться с ним в городе. Место – гостиница, и когда я Кузнеца у коновязи привязал, как раз Круглый и подъехал. Усмехнувшись, помахал рукой, соскочил с коляски и мотнул головой в сторону дверей – пошли, мол.

– Обедал? – спросил он меня сразу, как только мальчишка убежал по лестнице с его багажом.

– Нет еще.

– А я и вовсе как волк голоден. – Он подтолкнул меня к входу в кабак, занимавший весь первый этаж гостинички. – Пошли, перекусим, посмотрим, что боги и хозяин тутошний нам пошлют.

Круглый и тут явно не последним был, судя по тому, как нас хозяин принимал, как отвел на «господское место» на возвышении, по обычаю, окруженное низким заборчиком.

– Вдвоем будете? – спросил он подобострастно.

– Пока вдвоем, – кивнул Круглый. – Давай, ты мой вкус знаешь, организуй обед.

– Будет сделано.

Сразу же прибежала молодая подавальщица с вином и водой. Круглый налил вина мне и себе, показал на кувшин с водой, вроде как предлагая плеснуть себе, если хочу, сам сказал:

– Не привыкну все никак к тому, что рука пока одна. Очень неудобно.

– Догадываюсь. А что доктора говорят?

– Говорят, что такой, как раньше, уже не будет. – Арио поморщился. – Но повезло хотя бы в том, что вообще не отрезали. А так пальцы шевелятся, видишь? – Он показал. – Хлеб до рта донесу, бокал тоже, деву пощупать сумею. Что еще человеку нужно?

– Да неплохо, в общем, – усмехнулся я, наливая воды. – А что дальше делать будем?

– Здесь? Уже ничего. Уходите со мной, устроим поход по освобожденным землям, так сказать, до самой рисской армии.

– Ничего себе! – покачал я головой. – Сюда аж из Рисса и почти дотуда же?

– Не совсем, армия стоит у переправ через Блаженную, а оттуда до границы по Сильной… подсказывать надо?

– Далеко, – прикинул я, вспоминая карту. – Но все равно война не так идет, как планировалось, верно?

– Не совсем, верно. Но и не так плохо, как в армии болтают. Что мы сделали – все конец приблизило. – Арио даже как-то самодовольно ухмыльнулся, хотя самодовольства я за ним раньше не замечал. – Уже сейчас валашские пушки один раз стреляют в ответ на четыре наших выстрела. И это только начало. Самые хлебные области отошли к Вергену, за Орбелем только центр остался, так что голода ждать недолго. Да и всего остального у них уже не хватает.

– То есть победа близка?

– Близка, – ответил он уверенно.

– Я слышал, что князь Вайм Орбелю Второму письмо послал, обещая того казнить. Было такое?

– Было, – засмеялся Арио. – Пообещал того на решетке над углями изжарить.

– Изжарит?

Арио глянул мне в глаза, потом как-то кривовато ухмыльнулся и кивнул:

– Изжарит. Слово у князя крепкое, особенно если кого-то изжарить обещает. Князь у нас вообще… – Фразу он не закончил, но смысл я уловил.

Сразу всплыл в уме разговор с Велимом Младшим, по поводу Арио. Решил было передать ему слова князя, но потом передумал. Каждый из нас творит свою судьбу, и каждый получает соразмерно. Ниган вот за содеянное себя сам покарал, совершив доброе перед смертью. Арио… Арио всем нашим злодействам голова, пусть нам он начальник и добрый, и мы ему верны. Может, и ошибался Велим, а может, и сам Арио с такими угрозами сам разберется. А не разберется – так тому и быть. Судьба. И воздаяние. За все должно быть воздаяние.

Спросил же о другом:

– Из-за Нигана последствий каких не ожидается?

– Какие были, уже случились. – Арио ответил небрежно, из чего я заключил, что особого ничего не случилось. – Верген от вашей сотни отказался, так что по прибытии эти мундиры снимете. И вольетесь в первый рейтарский полк Рисской короны, который создается. А вообще… такое уже бывало не раз. Забыл, что племянника самого Орбеля солдат из оцепления застрелил, когда тот казнью командовал?

– Точно, – вспомнил я, – было такое. Но давно, лет двадцать как, верно?

– Двадцать два, – чуть подумав, ответил Арио. – Жгли семью какого-то изменника вместе с детьми, вот у солдата нервы и не выдержали. Пуля племянника насквозь пробила, влетела в окно и еще старуху ухлопала, что на казнь смотрела оттуда. Бывает такое, бывает, так что не удивился никто. И с чего Дикому Барону рюгельских палачей жалеть? Такого добра здесь еще найдут. Хотя, ты знаешь, одно доброе дело одному недоброму человеку он сделал.

– Это про что ты? – не понял я.

– Морта Удавку помнишь? – спросил он.

– Который тогда винтовки продавал?

– Верно. Так он в городской тюрьме сидит, ждет колесования, потрошения и отсечения головы, но видишь какая проблема – палачей теперь нет. Ни единого.

– Не думаю, что это надолго.

– Верно, уже послали в Римм за палачами, те скоро будут. – Арио тоже долил свой бокал водой и отпил. – Но лишнюю неделю проживет.

– Морт больше не нужен?

– Морт преступник, преступники никому не нужны… за редкими исключениями.

– Но он ведь услугу оказал, так?

Морт помогал тем, кто в результате взял власть. Понятное дело, что быть обязанным разбойнику ни одна власть не захочет, не следует на сей счет заблуждаться, но и зверствовать так…

– Морту тоже окажут услугу, начнут казнить с отсечения головы, – сказал Арио. – Но палачи все равно нужны.

– А кто на самом деле теперь правит в Свободных городах?

– Пока сами. Но… ты догадываешься, в чем цель князя Вайма?

– В объединении земель, так ведь?

– Правильно. Так что дальше сам думай.

Я подумал. Объединить земли – это хорошо, я согласен. Но пожив даже немного в Улле, я оценил и тамошнюю свободу, и тамошние законы, и даже понял одну простую вещь – их процветание как раз следствие этой свободы и есть. Пусть правители и склонны злоупотреблять властью, но в Городском Совете много людей и терять побережье никому не дадут. Процветает торговля, процветает промышленность, корабли плывут во многие земли. Что ожидает их под властью Вайма? Когда изжарят над углями первого, того, кто вызовет его недовольство? Не думаю, что пройдет много времени до этого. Вайм – кровожадный деспот, пусть и цель его вроде бы правильна. И с такими правителями ты даже не знаешь, казнит ли он для того, чтобы править, или правит для того, чтобы казнить. Что больше радости ему приносит? Я вот не знаю, но думается плохое.

Думается плохое, а ведь пошел с ним, помогал ему. Хоть с демоном вместе, но отомстить. Может, я и прав. А может, и нет. Как взвесить на одних весах право на кровавую месть и вес того зла, что осталось за нами? И ведь на место этого зла не претендовало стать добро, все не так просто. Вместо нашего зла было другое зло, творимое другим безумцем у власти – Орбелем Вторым.

Я не мыслитель и не духовное лицо, привыкшее рассуждать о мере добра и зла. Я обычный взводный, пусть сейчас даже и сотник, из вольных, который мало книг прочитал, зато много копался в земле, растил коней, воевал, пекся о семье, о народе. Как мне понять, где правда и где нет? Уничтожая Орбеля, я чувствую правильное, но что идет с нами? Меняется ли что-нибудь? Одно зло меняется на другое? Нет, не могу я в этом сам разобраться. Не могу.

– Хорошо ли это будет для Свободных городов?

– Думаю, что нет, – равнодушно ответил Арио. – А для новой державы – хорошо. Малое зло для большой пользы.

– Такое уж малое?

– Бывает и больше.