Это стало уже привычным: мы делаем что-то такое, от чего жизнь в очередном месте переворачивается с ног на голову, а потом словно затаиваемся в норе, как укусивший скорпион. Так было в Ирбе, так было в Альмаре, так же вышло и здесь, в Улле. В городе шли погромы, потом их подавляли, произошел переворот, затем в пределы улльских владений вошли колонны войск Дикого Барона, а местные полки подключились к прочесыванию трущоб, откуда множество людей было отправлено на каторгу, а кто-то даже и на виселицу, и все это время мы сидели на винодельне, никуда не выбираясь и узнавая новости лишь от гонцов.

Затем Хорг Сухорукий привел сотню, увеличившуюся уже до двух сотен на самом деле, и Арио отправил нас в строй.

– Увидимся в Рюгеле, я туда морем доберусь, – сказал он мне. – Или не увидимся, там уже видно будет. Злой и Тесак со мной. Но ты пока готовься к войне. Пока. А дальше как сложится.

– Я понял.

Круглому помогли взобраться в коляску, рядом уселись два его помощника, и на этом мы и расстались. Ну а на следующее утро я встретил коноводов из моего взвода, пригнавших уже наших собственных лошадей. В строй, обратно в строй, чтобы снова ощутить себя бойцом, а не головорезом из подворотни.

Нас встретили радостно, обнимая и хлопая по плечам. Бролт, остававшийся за меня, сказал:

– Ну, я уж было взводным себя ощутил, думал, что ты на нас плюнул – так нет.

Сказал он это вечером за кружкой разбавленного вина, когда весь взвод собрался в лагере возле большого костра.

– Да плюнул бы, но вы без меня и ложки до рта не донесете, – откликнулся я.

– А что, взводный, правду говорят, что мы на Рюгель пойдем? – спросил боец из новых, Фриге, пришедший к нам с последним пополнением, которое без меня было зачислено, и служивший в звене гранатометчиков. – Войной?

– Войны не ожидается вроде бы, но ждать лучше всегда худшего. Да и вообще еще вся война впереди, разве что не с Рюгелем.

Очутившись среди своих, я даже лучше себя почувствовал. Коня, Кузнеца, обиходили хорошо, и встретил он меня радостным ржанием. Принял зеленое яблоко, ткнулся мордой в плечо.

Лагерь с палатками, такая понятная и простая воинская жизнь, хорошо к ней вернуться. И что впереди – тоже понятно. Война. Всего в достатке, боекомплект пополнен, каждый ствол вычищен как флейта и каждый кинжал наточен до бритвенной остроты. Мы готовы.

Войска двинулись на запад уже на следующее утро, барон Верген не собирался терять времени. Скорость сейчас была его главным союзником, чем медленней будет марш, тем выше вероятность того, что валашцы успеют оттянуть какие-то силы к границе с Рюгелем. И сотня Хорга, естественно, пошла во главе всего войска, перед нами шли лишь несколько взводов улльских драгун, задачей которых было обеспечить беспрепятственное прохождение армии по дружественной теперь территории.

Верген вел армию мимо городов, не давая даже останавливаться в населенных пунктах. На всякий случай, во избежание конфликтов. Его армия здесь была не захватчиком и даже не освободителем, а лишь прохожим, нас пропускали через свою землю, и меньше всего нужны были проблемы.

Вместе с тем было видно, что нас ждали, «Усадьба» поработала хорошо – на дорогах до сих пор стояли пикеты, не пропускавшие никого в сторону валашских границ. Суда были задержаны в гаванях, почта не работала, почтовые станции опечатаны. Никто не должен был донести туда весть о том, что Дикий Барон выступил в поход. А силы его были сейчас велики как никогда раньше, шесть полков шли с ним, четыре пехотных и два кавалерийских, и еще при многих пушках, недостатка в которых не испытывали арсеналы что Улле, что Римма.

Грохотали копыта коней и колеса пушек по каменистым пыльным дорогам, мерила их шагами пехота. Покачивались за плечами стволы винтовок, над ротными колоннами висели облака пыли, которые, оседая, уравнивали все цвета между собой – сливались лица, мундиры, ранцы, ремни – все.

День марша, ночлег в наскоро разбитом биваке, снова марш. Кони держались, ну а люди тем более, человек куда выносливей лошади. Настроение во взводе было возбужденное, все уже ждали боя и желали его. Для этого самого боя мы здесь и собрались, все ведь сами пришли, встретив вербовщиков кто где.

Прошли через земли Римма, вступили в пределы владений Рюгеля. Хорг, в очередной раз собрав взводных, сказал:

– Отдыха почти не дадут. День, не больше. Обиходить лошадей, бойцам отдохнуть как можно лучше. Затем мы сюда, – достав узкий кинжал из ножен, Сухорукий показал точку на карте. – Вороний перевал, выход на Старый Сарежский тракт.

– А дальше?

– Дальше будем действовать в отрыве от основных сил, – ответил Хорг. – Снабжение, связь, штабы. Для чего наш отряд и предназначен.

– План-то хоть есть, или будем сами себе дело искать? – спросил у него я.

– План приблизительный, – сказал Хорг, ткнув острием кинжала в обозначение городка. – Сареж, столица провинции. Тут и власть, и штаб местного воинства, сколько бы его ни было. Поэтому задача главная одна – затруднить их действия насколько возможно. Перехватывать курьеров, нарушать сообщение с другими провинциями.

Кончик кинжала описал окружность, как бы замыкая городишко в кольцо.

– Если получится, то надо нанести максимальный урон. Что власти, что войскам. Вот и все, в сущности.

– А это гарнизоны, так? – спросил Дарий, показав на флажки, нарисованные на карте красным карандашом.

– Пограничная стража, – показал на один из них Хорг. – А тут и тут по отряду солдат последнего срока службы. И батарея бомбометная. Все, больше в этих краях войск быть не должно.

– Не должно или нет? – усмехнулся Арги, командир второго горского взвода.

– Не должно. Но гарантий я не дам.

На том содержательная часть совещания и закончилась, сбились дальше на детали – как маршем идти, как действовать порознь, кто у кого в подчинении и когда. Рутина, в общем, без которой службы не бывает. Потом на ночлег разошлись, а с утра всех поднял звук горна – пора. Быстро свернув бивак, отряд загрузил все, что берет с собой, во вьюки, а все остальное, вроде палаток и прочего тяжелого имущества, сдали в обоз полка «воронов». Дальше надо налегке идти, для нас теперь главное скорость с маневром.

Границу мы переходили не первыми, чтобы себя лишний раз не показывать и чтобы потерь неуместных не нести. Первыми прошли ее «вороны», вместе с которыми двигался сам Дикий Барон. Снесли пограничную заставу с таможней, взяв всех, кто там был, в плен, вышли на Новый Сарежский тракт, вдоль которого должно было развиваться наступление, и в этот момент наш отряд тихо-незаметно отделился от войска, свернув на старую дорогу, шедшую, в отличие от новой, не степью, а прижавшимися к ней предгорьями.

Места здесь были небедными, жители хорошо кормились и с земледелия, обильного в этих местах водой, и с контрабанды с богатым и свободным Рюгелем – тут ей, насколько я знаю, чуть не половина мужского населения занималась. Кстати, заодно богатыми здесь были и пограничники, и не от взяток, а потому, что со всякой изъятой контрабанды получали долю. Помню рассказы об этом, потому что, когда я заканчивал свой срок на валашской службе, к нам ходили вербовщики, предлагали вольным туда записываться.

При виде нашего отряда люди с деревенских улиц разбегались. В глазах у них даже прочитать можно было: «Вот война, а я добро спрятать не успел!» – но тревоги их были напрасны, нам не до грабежа. Отряд стремился обойти Сареж по кругу и выйти на дороги, что связывают его с Эбиденом, столицей. Так что сейчас заботились лишь о том, чтобы лошадей слишком не утомить.

Дорога тут вихлястая, пыльная и каменистая. Вокруг нее кусты, невысокие деревья да выгоревшая трава. И пахнет то пылью из-под копыт, то конским потом от впереди скачущих лошадей, то вдруг сквозь пыль запах каких-то цветов накатит, да такой сильный, что и не поймешь сразу, что же это такое. Отряд вытянулся в колонну по два, впереди, походной заставой, выслав дозор, скачет сейчас валашский взвод. Заросли регулярно прерываются виноградниками, оливковыми рощами да пастбищами, на которых пасутся некрупные здесь рыжие коровы. И работающие в поле просто смотрят на нас в недоумении, не в силах понять, кто же мы такие. Они и формы никакой, кроме валашской, в жизни не видели, а у нас даже формы самой нет, лишь жилеты да шемахи цветов Дикого Барона. Поди разбери, кто мы такие.

Однажды наткнулись на конный патруль пограничников, который так и не успел ускакать от горского дозора. Послышалась быстрая стрельба, потом мы увидели трупы. Три человека в серой форме с малиновыми воротниками и околышами кепи. Еще двоих взяли в плен, одного невредимого, а второй был ранен в бедро, причем сильно. Их притащили к Хоргу, который их быстро допросил. Пленные не запирались, а тот, который невредимым остался, так еще и тараторил без умолку, стараясь рассказать все, что знает или даже не знает.

С его слов вышло, что впереди, верстах в пятнадцати, нас ожидает временная застава взвода пограничной стражи – те сюда на ловлю рекрутов вышли, а больше никаких сил до самого Сарежа нет. Войны отсюда никто не ждал, она шла где-то на восточной окраине княжества, а тут было тихо, даже сонно. К тому же половину наличных военных сил из провинции перекинули на фронт, а вот у самого Сарежа был открыт призывной пункт, где собирали пойманных рекрутов, одевали их, вооружали и пытались по-быстрому сделать из них солдат. Воевать местные не хотели, собирать их приходилось силой.

– По коням!

Отряд помчался дальше, теперь скорость и есть наше главное преимущество. Опять, как и в Свирре, мы опережаем саму весть о начале войны, пока нас никто не ждет и к нападению никто не готов. Что может быть лучше для того, чтобы нанести первый удар?

Добрались быстро. Рекрутский лагерь был больше на тюрьму для пленных похож, из тех, что возводят в чистом поле после крупных сражений. Широкое поле, огороженное забором, по углам которого вышки, а на вышках часовые с винтовками. А вокруг забора конные патрули, следят, чтобы никто из тех, кто призван биться за княжествующую династию, выполнения своих обязанностей избежать не мог. Каждый должен был добраться до места, где идут бои, и там или голову сложить, или принести победу Орбелю Второму, верховному владетелю.

А для обороны место никак не приспособлено. Поэтому, когда наш отряд оказался у самых лагерных стен, выстрелить по нас смогли всего несколько раз, да и то ни в кого с перепугу не попали. Конные патрули, бросив посты, поскакали прочь, в сторону города, пока еще путь к отступлению открыт, изо всех сил подгоняя лошадей, пехота бросилась кто куда, а среди рекрутов, вооруженных пока лишь деревянными винтовками, началась паника. Отряд промчался через лагерь, стреляя в воздух и поджигая все, что могло гореть, попутно сгоняя наловленных крестьян в одно плотное стадо за воротами. Где к ним с речью и обратился Хорг.

– Война для вас закончена! Валите отсюда по домам, только не попадайтесь патрулям! Власть в этих краях переходит к владетельному князю Рисскому Вайму, о чем теперь вы, бараны, должны помнить ежеминутно! А помощь врагу человечества Орбелю будет расцениваться как предательство, за что прямой путь на виселицу! Все слышали? Ни у кого уши свиным дерьмом не залеплены? А если слышали, то по домам отсюда бегом марш!

Толпа, над которой почти ясно виделось облако страха и паники, слушала слова нашего командира без единого звука, и лишь когда вновь раздались выстрелы в воздух, а по спинам ближайших к всадникам хлестнули плети, рекруты с криками понеслись по дороге, но уже не к городу, а от него.

– Ну что, собрал Орбель рекрутов, а? – хохотал Барат, горяча коня и размахивая плетью над головой, хоть лупить ею уже было некого – спины отставших беглецов мелькали уже за деревьями. – Так и дальше воевать будем!

– Не сглазь! – осадил его я. – И место в строю займи, трепло.

Дальше Хорг разделил отряд на две части, как планом и предполагалось – от Сарежа на северо-восток шли две дороги, обе из которых требовалось перекрыть. Первый отряд Хорг возглавил сам, а вторым выпало командовать уже мне. Сотней, состоящей из трех взводов – взвода вольных, взвода валашских дезертиров Дария и взвода свиррских добровольцев Резаного. Их я и повел к Сарежу.