Первый колокол во дворе постоялого двора прозвучал в шесть утра, и сразу же началась суета. Торговый люд встает рано, ленивому купцу, кроме убытка, жизнь ничего не дарит. Слышно было, как выводят лошадей из конюшен, как запрягают телеги. Мы с Баратом выскочили во двор, поприседали, поотжимались от пыльного камня, которым мощен двор, потом нашли прибитую между столбами трубу, на которой удалось еще и подтянуть себя, сколько получилось. Затем, толкаясь с другими постояльцами, помылись у колодца ледяной водой.

– А завтракать не будем? – забеспокоился Барат, когда мы уже выводили лошадей из конюшни, одарив мелкой монетой местного конюха.

– Возле базара будем Злого ждать, там наверняка найдется чем перекусить.

Выехали мы с постоялого двора рановато, поэтому и вели всю дорогу лошадей неторопливым шагом. Хотя пересечь пришлось половину города, все равно рано добрались. Зато вышло так, что я Барата не обманул – прямо у самых ворот рынка чем только не кормили. Остановились мы у прилавка, за которым маленький суетливый мужик с рыжей бородой ловко вылавливал из кипящего масла воздушные пончики, бросал их в маленькие корзинки, сколько покупатель скажет, посыпал белоснежной сахарной пудрой через маленькое сито и быстро принимал деньги, не забывая напоминать:

– Корзинки возвращайте или покупайте!

Предпочитали возвращать, забирая залог, но мы купили, перебравшись с ними поближе к другому прилавку, где разливали горячий чай с лимоном и медом. Все вместе как полноценный завтрак получилось, ну и место было удобное для наблюдения за площадью.

Народу здесь было уже много, причем сейчас самая суета царила – в ворота закатывались телеги с товаром, причем на въезде их целая очередь собралась, шумели зазывалы, неподалеку стучали молотки – плотники сколачивали небольшой павильон, сразу обтягивая его яркой тканью, – новое торговое место для кого-то строили.

Злой появился минут через двадцать, когда мы успели и чай допить, и пончики доесть, и даже остатки сахарной пудры с пальцев смыть, по очереди отойдя от лошадей к колодцу, который заметили неподалеку. Приехал он верхом, один, поискал нас взглядом, потом кивнул, увидев, как я помахал ему рукой, и показал на проулок на противоположной стороне площади, мол, туда нам надо.

Мы вскарабкались в седла и медленно повели лошадей, пересекая поток телег. Злой дождался нас и, не утруждая себя какими-нибудь приветствиями, сказал:

– За мной давайте, ждать нас должны.

Узкий переулок у этого базара был точно таким же, как и переулки у базара северного – слева и справа ворота лабазных дворов, мастерские, скобяные лавки и все такое прочее. Остановились мы скоро, у лавки с вывеской «Ножи, топоры, прочий инструмент. Продаем, чиним и точим».

– Сюда нам, – сказал он, спрыгивая с седла.

Я последовал его примеру, накинув поводья своего мерина на балку короткой коновязи поблизости. Барату же сказал:

– Приглядывай.

– Хорошо, старший, – кивнул он.

Злой отворил тяжелую деревянную дверь и первым шагнул в полумрак, пахнущий металлом, маслом и чем-то еще, чем обычно в подобных местах и пахнет. За прилавком стоял рослый и широкий мужик с могучими ручищами, ногой толкавший педаль точильного станка и время от времени прикладывавший к вращающемуся кругу небольшой топор. Сталь звенела и брызгала искрами, а по острому краю появлялась светлая, почти зеркальная полоска. На нас мужик посмотрел без особого интереса и без всякого дружелюбия.

– От повара Нила за заказом, пять ножей должно быть готово, – сказал Злой.

Мужик за точильным станком чуток нахмурился, вглядываясь в нас, потом кивнул на дверь у себя за спиной, пробасив:

– Должно быть готово давно, там спросите.

Мы обошли прилавок, Злой дважды по три раза стукнул в низкую дверь. Я оглянулся – мужик на нас внимания уже не обращал. Под прилавком у него лежала обрезанная двустволка – страшная штука в такой тесноте, лучше оружия и не придумаешь. И револьвер у мужика под фартуком только сейчас разглядел.

Из-за двери что-то ответили, Злой толкнул створку, и мы оказались в следующей комнате, на удивление просторной и тоже полутемной. Обстановка в ней была неожиданно приличной – низкий столик с несколькими кувшинами на нем, блюда с фруктами, мягкие кресла не из дешевых. В одном из таких кресел, спиной к единственному окошку, сидел невысокий, немолодой человек с лицом церковного служки, постным и равнодушным. Редкие седоватые волосы, чуть обвисшие щеки, мешки под глазами – вид нездоровый вообще-то.

– Злой, – ухмыльнулся «служка», оскалив в улыбке желтые зубы. – Давно не виделись, давно.

– Так все поводов не было, твое воровское величество, – осклабился и Злой, протягивая руку. – Товарищ мой хороший, Арвин, – указал он на меня. – А это один из трех владетелей Босяцкой Долины, Хек Заточка, без ведома которого ни единого мешка контрабанды на этом базаре продать нельзя.

– Мог бы поскромничать, но не стану, – сказал Хек, протягивая мне руку. – Так оно и есть, тут мой присмотр везде.

– Большое хозяйство получается, – усмехнулся я.

– Угадал, – снова быстрая улыбка. – Но справляюсь, справляюсь, хотя уже и возраст, и здоровье не то… А вы присаживайтесь, не стоя же гостей принимают, – показал он на кресла напротив.

Кресла оказались на диво мягкими и удобными, сядешь – и тонешь. Из такого и не вскочишь быстро, и до кобуры в нем так просто не доберешься. Впрочем, это если кобура на поясе, а у меня второй револьвер под жилетом висит, подлокотники помехой не станут, если мне до него дотянуться потребуется.

– Я, Злой, признаться, тебя одного ожидал, – сказал Хек, наливая воду из кувшина в две кружки. – Вина с утра не пью, но если хотите…

– Нет, все в порядке, – Злой протянул руку за своей кружкой. – Просто я к тебе по одному делу, о каком мы раньше говорили, а тут новое возникло неожиданно. И мы к тебе даже не с просьбой, а скорее так, с вопросом, вроде как за советом.

– За советом? – иронично поднял тот бровь. – Ну-ну, чем смогу – помогу. Посоветую.

Злой глянул в мою сторону, кивнул, предлагая продолжить разговор.

– Мастер Хек, свела нас судьба… не лучшим образом, сразу скажу, с бандой Мака Шустрого, – начал я осторожно. – Знаком тебе этот человек?

– Знаком, как же иначе, – не стал тот долго размышлять над ответом. – Стрельба в «Благословении путникам» – это с вами была?

– Можно и так сказать, – кивнул я. – И Мак ее начал без всякого повода с нашей стороны.

– Повод был, – спокойно ответил Хек. – Мак Шустрый заказ взял, за деньги. Так что винить его в этом по нашим законам нельзя, все он сделал так, как законы определяют. Ищи, кто вас заказал, и с ним разбирайся.

– Боюсь, что не выйдет так, мастер Хек, – все так же вежливо продолжил я. – Потому что Мак взял заказ на таких людей, которые живут по другим законам, и эти законы создают сами. Мак сделал ошибку. Причем уже вторую, в первый раз он пытался это же сделать в городе Рюгеле.

– Рюгеле? – чуть нахмурился Хек, словно бы озадачившись.

– Тогда банда была не Мака Шустрого, а Вилана Дятла.

– Вот оно что, – кивнул он. – Что-то такое слышал, это когда Дятла и убили. А с ним еще и Вея Погонщика хлопнули, насколько я помню. Второй раз неудача, получается?

– Получается, что влезли они туда, куда бы им лезть не стоило, – вмешался в разговор Злой. – И оставлять это без наказания мы не будем.

– А от меня что хотите? – Хек разломил оранжевый абрикос, большой и спелый, вытащил косточку и затем откусил половину одной из долек.

– Мы хотим, чтобы ты и впредь сохранял с нами добрые отношения, – сказал, глядя ему в глаза, Злой. – И когда власть в городе… изменится, так скажем, ты и дальше мог вести свою тихую коммерцию. Люди ведь запомнят то, что ты нам помог.

– Если я вам помогу, – чуть помолчав, заговорил Хек Заточка, – то это могут узнать и в Босяцкой Долине. И это будет нарушением всех тех законов, которые управляют нашей жизнью. А я, как один из «темных владетелей», обязан еще и за соблюдением закона следить. Мак не враг вам, Мак просто инструмент…

– Мак – дурак, – прервал его Злой. – Если инструмент из слабого железа, им нельзя обрабатывать сталь. Мак взял заказ на тех, кто не прощает ничего. Потому что играет в такие игры, в каких Маку Шустрому места нет. И Мак Шустрый должен стать понятным намеком для тех, кто хотел бы брать подобные заказы впредь. – Злой, подавшись вперед, уставился Хеку в глаза. – А если Мак не сможет ответить, то пусть отвечает тот, кто его покрывает. Нам нет дела до законов Босяцкой Долины, Хек. Нет. Мы меняем мир, а не одну поганую трущобу в торговом городе. Ты или с нами, как мы думаем сейчас, или становишься против нас. Решай. Сейчас решай, пока мы все в этой комнате.

Злой протянул руку за кувшином и долил себе воды, потом сказал:

– Пока я пью эту воду – ты думай. Потом я встану и выйду за дверь. Ты можешь подумать, что знаешь достаточно о наших планах и теперь, поссорившись, сможешь этими знаниями себя защитить. Но я бы на твоем месте не стал на это сильно рассчитывать. Колеса истории вращают такие силы, что никто из нас не может этому помешать.

Хек не разозлился, хоть я этого и ожидал, а даже засмеялся, пусть и не слишком весело.

– Ну что, ты места для непонимания не оставил. – Вздохнув, Хек Заточка посмотрел сперва в окошко, потом снова повернулся к Злому. – Выбирая между законом и своим благополучием, я выберу, разумеется, благополучие. Но подставив меня, Злой, ты потеряешь союзника в Босяцкой Долине. Думал об этом?

– А никто и не собирается тебя просить выдать Мака с его ребятами силой. – Злой надавил на слово «просить», явно стараясь подсластить пилюлю. – Когда начнутся… те события, о которых мы будем говорить сейчас, Мак Шустрый наверняка попытается в них участвовать, верно?

Хек даже развел руками в знак великого удивления:

– Кто в Долине пропустит такой момент?

– Нам нужно сделать так, чтобы к Маку на тот момент информация попала.

Хек помял подбородок в ладони, пожевал губами, потом сказал, осторожно эдак:

– Пожалуй что можно будет подкинуть наколку. Знаю как сделать, потому что человек, который им вообще сведения сливает, мне каждым своим вздохом обязан. И долг я взыскать могу очень строго.

– Тогда мы тебе скажем через пару дней, где Мак сможет взять большую добычу во время бунта.

Хек, прикрыв веки, кивнул и затем сказал:

– Если Мак пойдет туда, то вернуться он уже не должен. Ни он, ни кто-то из его людей. Ни один.

– В этом и смысл.

– Именно в этом.

– Значит, мы договорились? – решил подвести итог Злой.

– Мы договорились, Злой. Хоть мне это совсем не нравится.

– Я всю жизнь делаю то, что мне совсем не нравится. Ничего из того, что я делаю, мне не нравится, вообще. Но приходится делать.

– Ты на службе.

– А ты хочешь получать выгоду. А платить надо за все.

– Верно, – кивнул Хек и откинулся на спинку кресла. – Давай теперь обсудим, что я заработаю таким своим согласием.

– Ты ведь имеешь в виду Луи Сонного?

– Верно, – подтвердил Хек. – Луи вошел в большую силу и тоже хочет долю в контрабанде. Но мне почему-то больше нравится, когда все доли у меня. Так, понимаешь, легче за всем присматривать, – улыбнулся он Злому.

– На Луи есть материал, который ты нам дал. Его будет все время хотеть городская стража.

– Она его хочет последние двадцать лет, а Луи даже не скрывается, – развел руками Хек. – И я не скрываюсь.

– А теперь она будет хотеть его достаточно для того, чтобы привести в Босяцкую Долину даже солдат. Чтобы арестовывать его людей только за то, что они попали в списки. Чтобы не давать работать его заведениям. Считай, что это станет личным. Это я могу тебе обещать.

– Луи может и уйти, – задумчиво протянул Хек, – но мне, пожалуй, все равно. Главное, ему станет не до моей коммерции. Что и требуется. Хорошо, – хлопнул он ладонью по поручню кресла, словно ставя точку под этим пунктом разговора. – А когда следует ждать беспорядков?

– Беспорядки ты и начнешь. А вот сигнала жди… где-то через неделю. И выведи как можно больше людей.

– Люди из трущоб любят беспорядки, можно многое украсть и много заработать.