– Шума не поднимать, повзводно занимаем вон те лабазы! – распоряжался Хорг. – Будут подъезжать фургоны, размещаемся по десяткам, начиная с первого взвода. На месте вас встретит Арио, там разберетесь.

Пароход с баржами прибыл на место ранним утром. Как отбыли из Свирре перед рассветом, так и в Рисс прибыли. Но высаживались не в Альмаре, столице княжества, а в маленьком городке в десяти верстах ниже по течению, в Лурре, где была небольшая купеческая пристань.

Отряд там ждали, никакого удивления и паники появление чуть не полутора сотен вооруженных людей не вызвало. Нас быстро спрятали в заваленных товаром складах, а потом мы пересели в запряженные парой тяжеловозных лошадей фургоны, и уже те везли нас в сторону столицы, причем не колонной, а поодиночке, чтобы лишнего внимания не привлекать. С нами все время были незаметные люди такого типа, которому проще простого потеряться в любой толпе. Они показывали, вели, они держали вожжи, и когда я спросил тихо оставшегося с нами Злого: «Усадьба?» – он утвердительно кивнул.

Фургоны заезжали в высокие деревянные ворота в высокой же каменной стене и оказывались на просторном плаце, вдоль которого выстроились в ряд одноэтажные казармы.

Казармы были почти пусты. Несколько солдат в серо-оливкового цвета форме несли службу у ворот и на вышках, а в основном на территории полка были одни офицеры, да и тех немного.

– Полк на маневры вывели, на всякий случай, – пояснил Хорг, принимавший людей и распределявший. – Из нижних чинов остались только самые проверенные.

– И что теперь делать будем, мастер сотник? – спросил его я.

– Замрем и сделаем вид, что нас здесь нет, – ответил он. – И будем ждать команды.

Казарма как казарма, добротная. Деревянные двухъярусные койки рядами, тумбочки и сундучки. В тумбочках какое-то имущество хранится, казарма-то не пустая, в ней полк конных егерей живет. Следовало бы предупредить новых постояльцев, чтобы к чужому ни-ни, но у нас в сотне люди опытные, сами все понимают.

По мере подъезда фургонов казарма все наполнялась, становилось людно. Фургоны тоже никуда не уезжали, возницы распрягали лошадей и оставались здесь же, занимая соседнюю казарму. Раздали завтрак в котелках прямо в расположении, скрытности ради даже в столовую не повели. Люди отдыхали, спали, занимались немудрящими делами и простыми развлечениями солдат на привале, когда делать нечего и расходиться нельзя. Кто-то в карты или кости играл, кто-то храпел, кто-то травил байки, и слушатели ржали как лошади.

Круглый Арио исчез вместе со всеми своими людьми, предупредив, правда, что к вечеру они все вернутся, и не только они. Затем начали понемногу водить людей к лошадям, знакомиться. Заводных лошадей в полку держали, именно егерям они по штату положены, а вот на учение не взяли, так что на нашу сотню их хватило с запасом. Лошади были сплошь гнедой масти, явно подобранные не только для войны, но еще и для парадов.

По мере того как день катился к завершению, напряжение в отряде росло. Все понимали, что то, ради чего мы здесь, случится сегодня ночью. Все признаки спешки были налицо, да и риск того, что уйдет информация, что возможные враги узнают о появлении банды наемных головорезов возле Альмары, становился выше с каждой минутой.

С наступлением темноты людей в расположении конно-егерского полка прибавилось, появилось множество конных, десятка три, во главе с неизменным Круглым. Он зашел с частью людей к нам в казарму, где наемники приканчивали ужин, сказал громко, обращая внимание всех сидящих на себя:

– Начинаем то, зачем мы здесь. Действуем десятками, к каждому десятку даю двух человек из «Усадьбы», если кто слышал, что это такое. А если не слышал, то они и объяснят. Выполнять их команды беспрекословно, они знают, что делать.

– Задачи какие? – спросил Хорг.

Сам он о задачах наверняка все знал, спросил для своих людей скорее.

– Задачи проще некуда, – обернулся к нему Арио. – Дойти по нужному адресу, войти в дом или усадьбу, арестовать всех, кто там хозяин, а не прислуга. А если мои люди скажут, что нужна и прислуга, – арестовать прислугу. При сопротивлении не щадить. Арестованных распределять по фургонам, фургоны охранять до того момента, как они прибудут на место. Ни в коем случае не дать отбить пленных.

Ко мне подошел Злой, а с ним еще один человек, с незаметным бесцветным лицом. Злой протянул руку.

– С вами иду. Это Бирр, – мотнул он головой в сторону бесцветного, – из «Усадьбы», он все знает, кого брать и куда везти.

Человек кивнул, молча усаживаясь на койку. Я обернулся к своим вольным, сказал:

– Значит, так, братцы! Сделаем все как надо – будет война с Валашем. Иначе зачем мы здесь? Кому ее не надо, тот раньше должен был уходить. Вопросы есть?

– Какие у нас вопросы, – усмехнулся мрачноватый Ниган. – Нам что скажут, то мы и сделаем.

– А от нас другого и не требуется, – ответил я ему. – Дело поручено грязное, но поручитель пока не обманывал. Получится все как надо – увидим князюшку Орбеля Второго на веревке. Плохо разве?

– Того бы неплохо посмотреть, – сказал, застегивая ремни подвесной, десятник Бролт. – Есть за что… за такое и веревки мало, колесовать следовало бы.

– Это верно, маловато будет, – отозвался кто-то из вольных. – Только если не получится, то мнится мне, что сами на веревках окажемся. И хорошо, если на веревках.

Злой достал из сумки начерченный карандашом план трехэтажного дома с маленьким садом, развернул его передо мной. Сказал:

– Сопротивления особо не ожидается, но «клиент» человек лихой, так что всякое может случиться. Полком командовал до недавнего времени, с самого низа начал. Рубака, в общем. Еще у него там ординарец из ветеранов, так что… сам соображай.

– Еще кто?

– Семья. Жена и двое детей, сын и дочь, и прислуга, человека четыре. Больше никого нет.

– А конкретная задача?

– Взять всех живыми, никого не оставлять в доме. Но если начнут стрелять – тоже жалеть их не надо, стреляй каждого сопротивляющегося.

– Понял, – кивнул я.

Хорг скомандовал «по коням» примерно через час. Отряд уже застоялся, обычное перед боем волнение толкало людей к действию, сидеть в казарме было невыносимо. На плацу началась бешеная и на первый взгляд хаотичная суета, в которой, если присмотреться, был бы заметен стройный и разумный порядок. Отряд разбивался на десятки, десятки окружали фургоны, которые ехали по два с каждой группой. Распахнулись ворота в каменной стене, и десяток Нигана, построившись в колонну, проскакал через них. Следом грохотали колесами большие крытые повозки, запряженные парой тяжеловозов каждая.

Именно с первым десятком ехал и я, заодно с блеклым Бирром и Злым. Мощеная дорога вскоре привела нас к дорожной заставе, что на въезде в город, но обычной для таких случаев городской стражи здесь не было. Вместо нее стояло несколько бандитского вида людей из «Усадьбы» и с ними несколько офицеров в форме разных полков. Нас не останавливали, шлагбаум был поднят, а мост через ров, окружающий город, опущен.

– Фургоны пока отстанут, – крикнул Злой, силясь перекричать мечущееся между стенами домов эхо от копыт, – их все равно сразу не надо. Главного злодея в один фургон, к нему только тех, на кого Бирр покажет. Семьи с прислугой во вторую телегу.

Про то, что семьи будут брать вместе с теми, кто предназначен аресту, Злой уже сказал. Не могу сказать, что радовался, даже паскудно на душе было, но… попала белка в колесо, пищи, но беги.

Десяток скакал по темным улицам, освещенным редкими масляными фонарями, следуя за замотанным в темный плащ Бирром, уверенно указывающим в темноте дорогу. Улицы были почти пусты, люди прятались от несущихся всадников в переулки и подворотни. Звякало железо конской сбруи, грохотали кованые копыта по брусчатке. Мы были как неотвратимо надвигающееся бедствие, как болезнь, как сама смерть, приближающаяся к не ждущим никакой беды людям.

И так же, как мы, неслись по спящему городу, по темным его улицам, другие отряды, катили, погромыхивая окованными колесами, наглухо закрытые фургоны. Вот она, княжеская воля и княжеская власть, сила, способная прервать течение жизни и заодно саму жизнь любого, живущего в границах государства. Князь Вайм окончательно подгребает власть под себя и убирает камни со своего пути.

– Там! – крикнул Бирр, указав на дом в конце улицы, за невысоким кованым забором.

В Альмаре жили мирно, спокойно, особенно в богатых кварталах города. Ни решеток на окнах, ни тяжелых дверей, ни собак, ни сторожей. Не было нужды, стабильна и постоянна была власть, богато было княжество, крепка стража, изгонявшая лихой люд за городской ров, а подчас и отправляя в шахты. И теперь это стало бедой для тех, на кого указал княжеский перст.

Не скрываясь и не стесняясь, не опасаясь никого, десяток подлетел к дому. Бойцы спрыгивали с седел, перебирались через ограду в сад. Со звоном посыпались стекла, затрещали рамы – вольные лезли в окна. Изнутри слышны были крики – просыпалась испуганная прислуга.

Входная дверь с грохотом распахнулась – кто-то, кажется Барат, открыл замок изнутри. Холл с лестницами, испуганная женщина в ночной сорочке, тучная, в чепце, наверняка прислуга. Ее схватили за руку, потащили на улицу. «Усадебник» Бирр крикнул:

– Пока в саду собирайте! Прислугу отдельно!

Дом наполнился топотом сапог, криками, запахами конского пота, сапожной ваксы и неуловимым запахом оружейного железа.

Злой впереди, а мы с Ниганом за ним следом побежали вверх по лестнице. Треснул выстрел, порвал на миг темноту вспышкой. Мы пригнулись, пуля ударила в деревянные перила, разлохматив их и бросив щепку в лицо выругавшемуся Нигану. Кто-то укрылся за полуоткрытой дверью. Когда он вновь высунулся – темное пятно на фоне темной стены, успел первым выстрелить я, дважды. Гулко отдалось от стен, дважды подпрыгнул ствол, и укрывавшийся человек осел на пол, звякнув, выпало из руки оружие.

Снизу, следом за нами, уже бежали, держа револьверы наготове, но больше в нас никто не стрелял. Из двери, ведущей в покои третьего этажа, показался высокий седой человек с маленькой бородкой, одетый в кавалерийские бриджи и белую рубашку. В одной руке он держал револьвер, в другой – настольную лампу, тускло освещавшую его и стену за ним, на которой черным пятном отпечатался его искаженный силуэт. Он крикнул:

– Кто вы и по какому праву?

– По приказу Его Владетельной Светлости, князя Вайма! – крикнул Бирр. – Не сопротивляйтесь, и тогда ваша семья не пострадает, таков приказ.

– Ах… князя, – с кривой усмешкой ответил человек с лампой. – Мог бы и сам догадаться, – добавил он. – Я сдаюсь, и будет досадно, если безопасность семьи окажется обманом.

Провернув револьвер на пальце, он протянул его рукояткой вперед, сначала Бирру, а когда тот собрался его взять, передумал и сунул оружие Нигану. Тот кивнул и молча его забрал.

Вязали пленному руки Бирр и Злой, вязали быстро, ловко и умело. Семью он позвал сам, никто больше не сопротивлялся, кроме убитого мной ординарца. Ни жену – полноватую женщину лет сорока, ни детей связывать не стали, просто свели вниз и затолкали в фургон, за которым сразу пристроились двое конных. Пленному же оказали честь ехать во втором фургоне в одиночестве.

Как-то неожиданно дом заполнился другими людьми, тусклыми и незаметными, похожими на нашего провожатого Бирра, которые начали открывать шкафы, выбрасывая из них вещи, перебирать книги, двигать мебель. Обыск. Интересно, что они хотят найти? А интересно ли мне на самом деле?

Бирр куда-то исчез, оставшись, кажется, в доме арестованного, теперь командовал Злой. Он свистнул, и колонна из двух повозок и десятка вольных на рысях помчалась на выезд из города.

– Куда теперь?

– В усадьбу генерала Майра, – ответил Злой. – Его только что арестовать должны были. Усадьба отходит… хм… «Усадьбе», туда всех арестованных везут.