Кладем ладонь левой руки на внешнюю сторону бедра или таза пациентки, активную руку помещаем между ног, как можно ближе к ее телу, но не касаясь его, если этого не хочет пациентка. Затем мысленно как бы вводим руку внутрь тела, ухватываем пальцами зародыш (фантом зародыша), отрываем его от матки, вытаскиваем и сбрасываем. Пространственно-зрительное воображение при этом включено на всю катушку. При этом читаем наговор (приговариваем): «От земли семя – черту в темя!»

Проводим эту процедуру восемь – десять раз. После завершения действа пациентке немедленно принять горячую ванну в течение десяти – пятнадцати минут. Зародыш за это время или раньше выйдет в воду сам. Иногда необходимо пробыть в ванне подольше, пока не будет результата, в соответствии со своим самочувствием, но в любом случае не более двадцати минут.

Здесь я привел наиболее простой способ. С появлением мастерства и навыков эта работа может усложняться и делаться быстрее и качественнее – вплоть до стопроцентного результата. Ниже я привожу пример из личной практики, описанный в прозаической форме, все в том же журнале «Вечерка», привожу оттуда отрывок рассказа.

Было это в начале девяностых годов. Однажды ко мне обратилась довольно известная в городе колдунья Наталья К., с которой мы не однажды работали на пару в особо сложных и запутанных случаях, где требовалась взаимоподдержка, и попросила оказать помощь в одном деликатном деле – нужно было оккультным путем помочь сделать аборт ее восемнадцатилетней дочери Ирине.

А надо сказать, что, в принципе, не применяя никаких инструментов и не касаясь тела самого человека, с хорошими шансами на успех такой аборт делается лишь тогда, когда срок беременности не превышает одного-полутора месяцев. В данном же случае сложность состояла именно в том, что девушка находилась на восьмом месяце беременности и при удачном завершении операции результат мог быть непредсказуем – либо выкидыш, либо преждевременные роды. И кто тогда, в последнем случае, мог бы поднять руку на живого человека?

Однако, решил я, это была уже не моя проблема. Хотя в нравственном плане, да и, по сути, перед законом, а особенно перед Богом, я конечно же совершал преступление. Ибо плод уже имел душу и был одухотворенным Божьим созданием.

В общем, мне было тяжело соглашаться на эту чертову операцию, но я был обязан Наталье в одном жизненно важном для меня деле, и я решил поступиться совестью.

Естественно, может возникнуть вопрос: если Наталья была серьезной ведьмой, обладающей познаниями в колдовстве, на порядок превышающими мои собственные, почему она сама не взялась за реализацию своей щекотливой идеи? Боялась Бога? Отнюдь! Ответ здесь в другом: во-первых, кровный родственник с трудом поддается оккультному воздействию, во-вторых, я обладал большей силой, нежели она, большей энергетической мощью. И этим объясня ется все.

Еще прежде Наталья составила астрологический расчет, согласно которому для реализации ее задумки в качестве наиболее благоприятного подходил именно этот день, в который она и обратилась ко мне. Однако в сегодняшний вечер я должен был проводить в аэропорт своего румынского родственника и ехать к Наталье, на другой конец города, было бы уже поздно. Но Наталья сама предложила мне выход – она дала мне фотографию дочери и попросила поработать через нее заочно. Сама же Наталья в этот момент должна была находиться рядом с дочерью и корректировать мои действия.

На том и порешили.

Вся операция, по моим прикидкам, должна была занять не более пятнадцати – двадцати минут. Больше не требо валось при любом раскладе – удачном или нет. Поэтому с Натальей мы договорились, что я начну работать ровно в одиннадцать вечера, а закончу в одиннадцать двадцать, хотя все могло завершиться и раньше, но чтобы в любом случае она была наготове.

К сожалению, у Натальи не было дома телефона для коррекции нашей задумки и ее обсуждения, поэтому мы договорились встретиться на следующий день утром и подбить итоги.

До одиннадцати вечера я успел приехать из аэропорта домой и все приготовить для оккультного действа.

Ровно в одиннадцать я выдернул фантом девушки из ее фотографии и начал с ним работать, перемежая свои действия с наговорами. Первые пять минут работа шла вхолостую: то я не мог подобраться к плоду, то он ускользал от меня. Наконец, я крепко ухватил его за голову.

Для тех, кому незнакомы подобные вещи, на словах все это объяснить трудно, все увязано на сверхтонких ощущениях и чувствах. Но по тому, как от моих усилий пот градом покатился по моему лицу и как тяжело мне было вырывать из утробы маленькое тельце – все равно что тянуть бурлаку баржу, – я понял: дело с мертвой точки сдвинулось.

И тут за моей спиной внезапно раздался грохот. Я вздрогнул и обернулся. На пол лились струи воды от расколовшейся на столе ровно пополам хрустальной вазы. Свежие гвоздики, бывшие в ней, беспорядочно рассыпались по столу, причем выглядели они совершенно усохшими, будто побывали в микроволновке. Следом на пол свалились со стенки старинные часы в деревянном корпусе и сломались, остановившиеся стрелки показывали время: шесть минут двенадцатого.

Этого мгновения маленького хаоса оказалось достаточно, чтобы я потерял контроль над ходом операции – мои руки больше не ощущали плод, и я понял, что все провалилось.

Заснуть в ту ночь мне толком не удалось, как только я засыпал, мне снились крылатые младенцы, налетавшие на меня скопом и пытавшиеся заткнуть мне нос и рот своими ручонками, отчего я задыхался и постоянно просыпался.

Утром я себя чувствовал разбитым и невыспавшимся, но на работу отправился, тем более что туда к девяти утра должна была подъехать Наталья.

– Слава богу, все в порядке! – Это были ее первые слова, как только она появилась в моем кабинете.

Она уселась на стул напротив меня, попросила разрешения закурить и вымученно улыбнулась. Под ее глазами залегли синие тени.

– В смысле? – насторожился я.

– Сейчас все расскажу, вот только прикурю.

В ее руках, с малиновыми и длинными, как ноги кузнечика, ногтями, появилась тоненькая сигаретка. Сделав пару затяжек, она начала свой рассказ:

– Ты знаешь, почему я не хотела этого ребенка? Моя Иринка дружила с одним парнем, своим сокурсником по институту. Семеном его звали, Семой. Ну вот, надружилась она с ним до беременности. Так-то тут ничего особенного не было, там все честно было, потому как они после этого сразу заявление в ЗАГС подали. Да и мне Сема тоже люб был – воспитанный мальчик, из семьи интеллигентной, с мозгами в голове. Только тут случилась беда, погиб он в аварии. Было это на втором месяце беременности дочери. Сильно она горевала, но что делать? Все в руках Божьих, значит, не судьба! Ну а потом, спустя пару недель, когда Ирочка немного в себя пришла, я ей посоветовала аборт сделать. Думала, к чему ей теперь этот ребенок? Отца нет, девочка на первом курсе института учится – и учеба прахом пойдет, да и сама кому с довеском нужна потом будет? Кто поверит, что жених погиб, что честная, что не под забором дитя нагуляла от пьяного дебила? Сейчас такими байками голову никому не задуришь, хоть ты на каждом углу говори про гражданский брак. Но ведь все знают, что это обыкновенное сожительство, когда баба мужику на хрен не нужна – так только, попользоваться ею и ее квартирой. Ведь у нее даже в паспорте штампа не было – не успели расписаться. Но Иришка и слышать про аборт ничего не хотела.

Наталья попросила разрешения попить газировки из стоящей у меня на столе бутылки ессентуков и, выпив полстакана, продолжила:

– Ладно, думаю себе, пусть немного развеется, отойдет, подумает – время еще есть. Но вот еще две недели прошло, потом еще какое-то время, и все сроки поджимают уже, а она все не думала об аборте. А потом и совсем уже поздно стало. И тогда я решила вызвать искусственные роды, когда плоду месяцев семь исполнится, все равно шансов остаться в живых у него мало будет. Конечно, дочь против была, сила ее сопротивления этому оказалась столь велика, что никакие мои чары, никакая оморочь не помогали сломить ее волю. Обратилась я тогда к Максимову – ну, ты знаешь его, знаменитый наш экстрасенс, который в Америку уехал жить, – чтобы он с Иринкой поработал. Ну, пришел он под видом, будто там биополя ей выправляет, стал там перед ней руками свои выкрутасы делать, но та только дернулась за весь сеанс пару раз, да в туалет по-большому сбегала. Вот после этого я и обратилась к тебе – у тебя сила большая. Что касается вчерашнего дня…

Наталья погрузила взгляд куда-то внутрь себя, и расширившиеся ее зрачки наполнились печальной чернотой.

– Я вчера все приготовила как надо. Постель приготовила для Иринки, ну там клеенку под простынь положила, в ванну горячей воды налила, чаю ей дала выпить с дурманом. Она выпила, впала в столбняк, я ее раздела, на кровать положила. А сама все на часы поглядываю – время уж потихоньку подходит. Вот уже без пяти одиннадцать. Я вся в ожидании напряглась.

Вот одиннадцать наступило, вот пять минут двенадцатого, вот семь… Время как клей тянулось, такое же липкое и тягучее. А я все на Иринку смотрю, а та ничего – спит себе как сурок. Но вот вдруг дернулась, застонала, изогнулась дугой и тужиться стала, глаза открыла, нагой себя увидела, не понимает ничегошеньки – в голове-то дурман так и оставался. Заорала истошно, судорогами пошла вся. Ну а я, конечно, обрадовалась, приготовилась ей помочь.

В этот момент вдруг лампочка в абажуре разорвалась, темнота кромешная наступила. И вот в этой-то темени вижу я, как серебряное облачко, размером с мячик теннисный, от ее живота отделилось и метнулось в сторону, исчезло за стеной. И это было вовсе не видение, ты же знаешь, у меня астральное зрение хорошо развито, я все в реале видела! Я вся оцепенела, поняла, что что-то здесь идет не так, и решила прекратить все это. В потемках я метнулась к стене, где у нас висел большой медный крест, сорвала его и положила на живот доченьки моей. Уж как она стонала, как ее корежило! А потом вокруг нее защитный кокон поставила, чтобы оградить от твоего действа, на колени упала, руку к небу воздела, Господа молить стала о помощи.

Тут Иринка утихла, и в этот же момент над ней появился, весь как бы сотканный из тумана, крылатый ребенок с безволосой головкой и взрослым личиком, очень похожим на Семена, только почему-то с носом огромным, как клюв орлиный. И вот этот ребеночек скукожился опять до размеров теннисного мячика и Иринке в живот вошел. Она и затихла после этого, заснула мертвецким сном. А наутро Иринка встала как ни в чем не бывало, ничего не помнила. А я Господа нашего возблагодарила – избавил меня от греха. Я подумала, пусть живет малыш, наверное, это душа Семы вселилась в него, не хочет он расставаться с Иринкой моей и будет теперь с ней опять вместе, хоть не мужем, так сыном, – закончила свой рассказ Наталья и посмотрела на меня полным раскаяния взглядом.

Я же, в свою очередь, рассказал ей все, что произошло у меня дома.

– Ну и слава богу, что все так вышло! – резюмировала Наталья, и мы на этом расстались.

В тот же день в храм Александра Невского ходил каяться и я и пожертвовал храму десять тысяч рублей – это соответствовало тогда примерно полугодовой среднестатистической заработной плате в России.

Слава Богу – Он не позволил мне взять грех на душу!

С моей стороны, конечно, ввязываться в эту историю было необдуманным поступком. Сейчас я утешаю себя тем, что с точки зрения морали я был всего лишь орудием твердых решений другого человека. Не я, так врачи бы сделали это. А разве судят нож, которым один человек убивает другого? Нож – это орудие, и таким же орудием в устремлениях Натальи оказался я. И все же червь сомнения иногда грызет меня до сих пор…

Таким образом, вызвать аборт не будет являться с вашей стороны грехом, если плоду меньше трех месяцев. После этого срока в него вселяется душа, и, делая аборт, вы совершаете убийство со всеми вытекающими для вашей собственной души и совести последствиями. Помните об этом!