Полтергейст

Бес, постоянно не живущий в теле субъекта, а мотающийся по дому или квартире, бьющий посуду, бросающийся камнями или другими предметами, совершающий поджоги, пишущий бранные слова или отбивающий дробью музыку на стенах, – это и есть полтергейст. Это имя ему дали в Германии, что означает «шумный дух». Феномен этот известен с незапамятных времен. Известен даже факт, когда в 1579 году мэр города Болонья узаконил документ, согласно которому арендатор мог без последствий разрывать договор с хозяином дома, если его там беспокоил полтергейст.

Лично я тоже несколько раз в жизни сталкивался с этим феноменом. В первый раз это произошло, когда после первого курса института отец отправил меня в деревушку Амба, что стоит близ Кашламского бора, километрах в семидесяти от Новосибирска. Место там замечательное – рыбная речка, лес, летом полный черники, где до сих пор водится немало глухарей и кабанов, березовые грибные колки, чистейший воздух. Цель моя была осмотреть домик, который отец собирался купить под дачу. Дом этот за ненадобностью продавал его сослуживец, у которого там недавно умер отец и который остался теперь без присмотра, ибо из сельчан покупателей не находилось.

Я получил от отца ключи от этого дома и отправился на место. Добирался я туда на двух автобусах – сначала до райцентра Колывани, а оттуда на коробочке местной линии почти до самой Амбы. Когда я, расспрашивая встречных, искал нужный дом, то заметил, что некоторые жители как-то чурались меня, а бабки даже крестились, однако принял все это за свой франтоватый и модный прикид, к которому деревенские относились всегда неодобрительно или с некоторой долей зависти. Однако дом я все-таки нашел, он был еще крепкий, с кухней, где стояла изразцовая добротная печь, и двумя раздельными комнатами. Дом пустовал уже несколько месяцев, и в нем было пыльно и пахло мышами и тараканами.

Осмотром я остался удовлетворен, но вернуться домой с докладом отцу в тот же день не сумел – решил покупаться да позагорать в Амбушке и в итоге опоздал на автобус, который проходил тут два раза в сутки: утром и вечером. Оставалось одно – заночевать в этом доме.

Я купил в сельмаге банку тушенки и батон хлеба, поужинал и лег спать. Проснулся я ночью оттого, что мне показалось, будто в комнате скрипят половицы. Затем вдруг захлопали ставни прямо над моей кроватью, которые, как я помню, были заперты, что заставило меня вскочить с койки. В этот же момент что-то прогрохотало на кухне, я включил свет и заглянул туда, но там все было вроде бы в порядке и стояло на своих местах. Через несколько секунд раздался новый грохот, теперь уже прямо рядом со мной, и мне показалось, что что-то рушится в печи. Я открыл заслонку и увидел там медленно оседавшую золу. Затем откуда-то сверху из трубы упал булыжник и взметнул новый столб сажи.

Я решил, что кто-то из деревенских решил меня попугать, схватил подвернувшуюся под руку кочергу и выскочил на улицу. Обошел вокруг дом, покричал, но никого не обнаружил – видно, убежал, решил я.

Я вернулся в дом, и тут распахнулось окно, затем приподнялась занавеска, напузырившись так, будто кто-то влезал в дом. Затем вдруг услышал голос, который сказал мне прямо в ухо: «Зачем ты сюда приехал?» После чего тут же получил удар в челюсть, от которого меня хорошо болтануло, а кочерга вывалилась из моих рук. Причем удар был не жесткий, как кулаком или поленом, а как бы смягченный, вроде как очень мягкой боксерской перчаткой. Тут уж меня обуял окончательный ужас, и я пулей вылетел из дома.

В сильнейшем нервном напряжении я сел на крылечко и закурил, переваривая эти жуткие события и зачем-то держа подвернувшееся под руки полено. И тут я заметил, как в лунном свете прямо передо мною приминается трава, словно по ней кто-то ходит и оставляет эти примятые следы. И тогда нервы мои окончательно сдали, я сорвался с места и под лай дворовых собак помчался по спящей деревне на остановку, где, трясясь теперь уже от холода, просидел до рассвета.

С первыми лучами солнца я вернулся назад, забрал свой баул, запер дом и вернулся на остановку, где уже несколько человек дожидались автобуса. На обратном пути я ехал, сидя рядом с каким-то подвыпившим мужичком из Амбы. Я осторожно поинтересовался у него этим злополучным домом. Тот вмиг протрезвевшим голосом сказал мне, что это проклятый дом и раньше там жил местный колдун Тимофеич, которого деревенские побаивались, хотя изредка и обращались к нему с разными просьбами – корову найти пропавшую, бабы – чтоб погадал, мужика загулявшего в дом вернул. Но больше он вреда делал, особенно тем, на кого зло затаил, – у того потом сарай сгорит или лошадь падет. И все с облегчением вздохнули, когда Тимофеич помер. Но никто об этом поначалу не знал, думали, уехал куда. А тут переписчики приехали, по домам ходили, зашли в его дом – а там мумия высохшая лежит. Следователи приезжали, сказали, будто месяц, как помер.

– А дом тот худой, – заключил глубокомысленно в конце рассказа мужик. – Бес там живет, может, самого Тимофеича дух. Опосля сын этого Тимофеича приезжал отца хоронить, предлагал местным дом по дешевке купить, да никто не захотел, так и стоит никому не нужный.

Дома я отцу о своем приключении ничего не сказал, постеснялся быть осмеянным старым партийцем, просто что-то наплел, будто для дачи дом оказался весьма неподходящий.

Такая вот была история.

Но чаще полтергейст появляется именно в жилых домах и для своей подпитки выбирает кого-либо из домашних. Обычно это люди со слабой энергетикой, оболочку которой полтергейст способен пробить и присосаться к субъекту. К ним относятся прежде всего дети, больные старики, прикованные к постели или к коляске инвалиды.