Казалось бы, что теперь-то у Грищенко всё будет хорошо. Командир дивизиона — это новая достойная ступень на служебной лестнице. Однако на эту должность Грищенко так и не назначили. Почему? Это одна из многих тайн, окружающих и по сей день судьбу выдающегося подводника. Зато состоялось другое назначение. Приказом наркома Кузнецова в феврале 1943 года Грищенко был назначен старшим офицером отдела подводного плавания Балтийского флота. Должность весьма почётная и важная, но, увы, самая что ни есть береговая. Почему надо было убирать опытнейшего командира корабля, остаётся неясным. Разумеется, что каким-то образом объяснить такое назначение вроде бы можно: кому как не ему, командиру с академическим образованием и огромным боевым опытом, заниматься планированием подводных операций? Всё это так, но ведь в то время не менее острым был и дефицит командиров такого уровня, как Пётр Грищенко, который к тому же и сам не хотел покидать подплав. И если командование флотом так дорожило им, как специалистом по организации и планированию подводной войны, то как объяснить тот факт, что буквально в сентябре того же года капитан 2-го ранга Грищенко был вообще переведён служить в разведотдел штаба флота, в котором и пробыл до самого конца войны. И это при том, что ни единого нарекания на него со стороны начальства не отмечают ни ветераны, служившие в то время бок о бок с командиром «Фрунзенца», ни скупые строки официальных документов, в том числе и личного дела Грищенко. Наоборот, все отзывы и все служебные характеристики самые прекрасные. Кому же и зачем надо было убрать в самый разгар боевых действий с действующего корабля самого талантливого из командиров-подводников, лишив тем самым наш флот не одной победы…

Командира убрали с подводной лодки перед самым присвоением ей звания гвардейской. Бескозырки с георгиевскими лентами матросы «Фрунзенца» оденут в марте 1943 года, буквально спустя пару недель после ухода своего командира. На мостике гвардейского минзага Грищенко сменил воспитанный им капитан-лейтенант В. Коновалов. В дальнейшем он трижды выведет «Фрунзенец» в боевые походы, потопит десять и повредит один транспорт. Вполне заслуженно получит золотую звезду Героя Советского Союза.

Спустя много лет станет известен окончательный итог уничтоженных неприятельских кораблей и судов в бытность командования Л-3 Грищенко. Он более чем впечатляет, даже сравнивая его с безумными тоннажами атлантических побед немецких подводников. Ведь условия, в которых сражался и побеждал Грищенко, не шли ни в какое сравнение с самым настоящим избиением беззащитных транспортов в первые годы войны командирами лодок Дёница. Итог Грищенко — это восемнадцать уничтоженных неприятельских вымпелов, более 65 тысяч тонн отправленных на морское дно — этого рекорда не удалось больше повторить ни одному из отечественных подводных асов Великой Отечественной… Но награждать Грищенко за этот подвиг почему-то не торопились. Более того, сразу же после войны его начали активно вытеснять с действующего флота. Кто? Да те, кто всю войну просидел на береговых должностях, а с наступлением мирных дней стал делать служебную карьеру, расталкивая локтями боевых, но не способных к интригам офицеров. Увы, наш флот здесь не исключение. Так было, к сожалению, везде и всегда.

К чести Грищенко, он не опустил руки. Отстранённый от действующего флота, он начинает серьёзно заниматься наукой, анализируя тактику действий подводных лодок во Второй мировой войне и вырабатывая рекомендации для подводников нового поколения, защищает диссертацию. Затем были годы преподавания в военно-морских училищах.

Шло время, и новые руководители отечественного флота старались не особенно часто вспоминать прославленного подводника. Правда, периодически флотскую общественность будоражили документы некоторых непосредственных начальников Грищенко:

«…1. Достоин выдвижения на должность начальника военно-морского училища.

2. Достоин присвоения звания контр-адмирал.

3. В целях справедливости… считаю необходимым возбудить ходатайство перед ГК ВМФ о представлении товарища Грищенко к званию Героя Советского Союза…

Заместитель начальника ЛВИМУ имени адмирала С.О. Макарова капитан 1-го ранга Недодаев…»

Но все робкие попытки восстановить справедливость не приводили абсолютно ни к чему. Кому и когда перешёл дорогу Грищенко, неясно до сих пор. Среди ветеранов подводного флота до сегодняшнего дня ходят слухи о том, что якобы на одном из вечеров отдыха только что вернувшийся из боевого похода Грищенко увёл первую красавицу Кронштадта из-под самого носа у одного из балтийских адмиралов. И тот, взбешённый, самолично порвал уже подписанное представление к званию Героя Советского Союза на командира Л-3. Как говорится — «ищите женщину»…

Ходят слухи о том, что может быть, свою роль здесь сыграла строка в автобиографии командира подводной лодки о проживании сестры первой жены Грищенко в Нью-Йорке, куда та уехала ещё в далёкие двадцатые годы. Говорят, что возможна и самая прозаическая причина — пресловутая разнарядка. Вначале Грищенко просто не повезло попасть в число представленных на героев, а затем его уже попросту вычёркивали по инерции. Сам же бывший командир подводного минзага в силу своей скромности никогда о себе вопроса не поднимал и о причинах столь длительной нелюбви начальства к себе распространяться тоже не любил.

В чём же искусство командира подводной лодки Грищенко? Что он был за человек и почему власти предержащие не хотят видеть его героем? Выскажемся, пользуясь оценками наших известных писателей о Грищенко, а также его собственными рассуждениями. Может, это поможет понять феномен командира Л-3 — феномен необычной личности, коей является Грищенко, которую не признала ни власть бывшего СССР, ни власть нынешняя. Вот как это выглядит на наш взгляд. Главный критерий искусства командира подводной лодки в годы Великой Отечественной войны — это число одержанных им побед. Но такая категоричность не раскрывает само содержание качеств и достоинств командира, его характерных черт. Конкретно в нашем случае, думается, есть возможность оценить командира Л-3 в другом плане. Можно взглянуть на Грищенко беспристрастно — глазами писателей, которые познакомились с Петром Денисовичем в годы Великой Отечественной войны. Писатель умеет видеть человека «со стороны» и всегда способен «заглянуть в душу» своего героя. Вот поэтому, если говорить о качествах Грищенко, то в дополнение к тому, что он выдающийся командир подводной лодки, обратимся к писателям, их произведениям военных лет. Более объективной оценки, кроме числа побед, очевидно, нам не найти, писатели ещё в годы войны увидели в действиях командира особый почерк, присущий командиру корабля. По их мнению, он остаётся верен своему почерку и в послевоенное время. В 1975 году писатель-маринист Анатолий Ёлкин говорил о Грищенко: «Биография его стала столько же историей флота, сколько и историей советской литературы». Какими же надо обладать качествами, чтобы «войти» в эти две «истории»!

Александр Фадеев сказал о Грищенко просто и исчерпывающе: «Никогда не умрёшь, и из всякого дела вернёшься с победой». Так он подписал своё фото, подаренное Грищенко 4 июля 1942 года. Как же надо было верить в талант командира, разглядеть его мастерство, чтобы сделать такую надпись! Причём более чем за месяц до начала очередного похода Л-3. Оценка писателя полностью подтвердилась. Позднее, уже после возвращения Л-3 из похода, Фадеев в газете «Красный флот» напишет, что деятельность катеров и подводных лодок Балтийского флота, всё героическое, выдающееся, удивительное и прекрасное из того, что произошло на флоте, — это «балтийский почерк».

Известный драматург Александр Петрович Штейн раскроет, почему Грищенко всегда из похода приходит с победой. Штейн конкретно назовёт качества, которые были присущи Грищенко: «Это — воин, лишённый наигранной романтики, это командир концентрированной воли».

Ещё в 1944 году писатель-маринист А. Зонин подчеркнёт эту же характерную черту Грищенко: «Петро одно время мечтал об астрономии. Циолковского читал с увлечением… Хорошая черта — уметь жить с перспективой, глядеть через промежуток времени. Это не все умеют».

Перечитывая страницы о боевых делах командира Л-3, постоянно ощущаешь: экипаж был уверен в своём командире, знал, что его решение — единственно верное, то, которое нужно, что «эти люди (Грищенко и экипаж) любят Родину высокой и светлой любовью».

Пётр Денисович обладал особой манерой отдавать распоряжения. Он никогда не налегал на приказные интонации, говорил спокойно и веско, но самой манерой командования умел добиться порядка подчинения, уважения. У Грищенко — это не просто дар от природы. Пожалуй, здесь многое — от широты и глубины знаний, грамотности военного моряка. Словом, от того, что отличает военного по призванию, про кого говорят «военная косточка». Писатели видели в Грищенко «специалиста по минам, по умению ставить мины прямо под носом врага». Однако они разглядели в нём и образцового навигатора с безупречной штурманской подготовкой, или, как о нём писали, «представителя замечательной штурманской Школы».

Известный военно-морской историк, ученик, друг и почитатель Грищенко контр-адмирал в отставке Г.Г. Костев так пишет о послевоенной жизни героя-подводника: «Во время одной из встреч с адмиралом флота Иваном Степановичем Исаковым капитан 2-го ранга Грищенко высказал несколько предложений о совершенствовании использования подводных лодок. Но эти мысли имели весьма отдалённое отношение к „малюткам“, которыми теперь командовал Пётр Денисович. Исакова как флотоводца порадовала широта взглядов комдива и как учёного заинтересовала. Однако никакой реакции, по крайней мере, внешней, не последовало. И вдруг пришёл приказ: откомандировать в Военно-морскую академию. Так началась работа исследователя».

Анализ, гипотезы, поиск оригинальных решений — это была стихия Грищенко. Появилась возможность изучить опыт действия подводных лодок в годы войны, сделать выводы. Днями и ночами бывший командир Л-3 подбирал материалы, уточнял и сопоставлял факты. По ходу работы возникали сомнения, спорные вопросы, рождались совершенно новые идеи. И, как в прошлом, в боевых походах, было радостно, получал наслаждение, когда удавалось решить какую-нибудь из новых задач. Да ещё прибавляли сил известия о том, что с годами росли победы Л-3. Уходил Грищенко с лодки, когда на счету командира числилось одиннадцать побед, а со временем, благодаря тщательному изучению архивных документов, становилось известным то, что до поры до времени скрывал противник, — потери фашистского флота на минах, выставленных Л-3. Так стало 12, 14, а сегодня 18 побед — это «личный счёт» Грищенко.

Успешно было закончено первое крупное исследование. Блестяще защищена кандидатская диссертация. Новая ступень — Грищенко был назначен начальником кафедры, да ещё в училище подводного плавания. Теперь можно было продолжать научную работу на ещё более высоком уровне: научные статьи, учебные пособия. Приступил новый начальник кафедры и к осуществлению своей давнишней мечты, той, которая не покидала ни в боевых походах, ни на берегу. Доцент, кандидат военно-морских наук Грищенко, собрав обширный материал по оперативно-тактическому использованию подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота, пишет монографию о том, как надо воевать подводникам в современных условиях. Монография, разумеется, была сразу же засекречена. На её основе издаётся учебник, тоже секретный. Но потом пришлось уйти с кафедры, хотя, правда, и с повышением. Не угодил своей прямотой суждений старый подводник очередному большому начальнику. Теперь Грищенко перевели первым заместителем начальника Высшего военно-морского училища. Однако вскоре училище попало под сокращение. Петру Денисовичу опять пришлось пойти на новое место. На этот раз в ВВМУ радиоэлектроники им. А.С. Попова. Там он возглавил один из факультетов.

Продолжаются поиски материалов в архивах, мысли постоянно заняты проблемами использования подводных лодок. Уже написаны десятки статей. К этому времени закончен ещё один капитальный трёхтомный труд — «Борьба за советскую Прибалтику». В его создании принял участие П.Д. Грищенко как один из авторов. Много выступает Пётр Денисович перед молодёжью, на флотах, считает своим долгом делиться боевым опытом в службе, в жизни. Но всё чаще и чаще вспоминает слова Фадеева, не раз повторявшего, что ценность опыта — только в напечатанном: «Можно выступать и болтать сколько угодно, можно даже кувыркаться на ораторской трибуне, но главное в литературе то, что написано пером и напечатано…»

В это время готовится роман «Дом и корабль» — первое крупное произведение советской литературы о подводниках. Автор романа Александр Крон, хорошо знавший Грищенко, — отдаёт ему рукопись на рецензию как специалисту-подводнику. Сколько знакомых лиц — не отличить многих в романе от экипажа Л-3. Неделю с раннего утра до глубокой ночи работал Пётр Денисович над рукописью. Вспоминая об этом, он рассказывал, что будто снова побывал на родной Л-3.

А. Крон с благодарностью отнёсся ко всем замечаниям и пожеланиям Грищенко. В 1965 году на читательской конференции в Высшем военно-морском училище радиоэлектроники им А.С. Попова, где Грищенко был начальником факультета, А.А. Крон признался: «В романе „Дом и корабль“ рассказывается о жизни и боевых делах балтийских подводников в годы войны. Основные события происходят в период блокады Ленинграда. В центре повествования командир подводной лодки капитан-лейтенант Горбунов, смелый, волевой офицер. Прототипами героев романа являются люди с прославленной подводной лодки Л-3 и её командир П.А. Грищенко. Конечно, понятие „прототип“ сложное, неоднозначное, однако им всегда является то или иное реальное лицо. Уже потом это лицо как литературный персонаж „обрастает“ разными чертами (характер, внешность), которые могут непосредственно к этому прототипу и не подходить, но в конечном итоге именно им и определяется литературный герой. Он всегда обобщение наиболее характерного в современнике. Это, как говорится, „знакомый незнакомец“».

О сложности выбора писателем прототипов можно много говорить. Если же конкретно о Грищенко, то следует упомянуть ещё одно произведение, в котором образ одного из главных героев «лепился» с Грищенко. Это «Океан» Штейна. Дадим слово автору: «…такие Платоновы есть, но не так уж их много, не будем преувеличивать. Я долго искал этого человека… Нет, Платонов был немного Грищенко и немножко Головко…»

Чем же был притягателен Грищенко для писателей? Можно сказать об этом так: он был резок, прямолинеен. Но была в нём какая-то врождённая органическая неспособность приспосабливаться, он отвергал всегда девизы типа «посытнее есть и помягче спать». Что думал, то и говорил, а отсюда появлялось и темпераментное «нет», и спокойное, но твёрдое «да». Представлялось, что у него нет полутонов. И всё же это не так. Правду, прямоту в суждении Грищенко ставил на первое место.

Однажды в разговоре о характере человека были упомянуты слова Льва Толстого, что он с возрастом каждое утро начинал борьбу со своими недостатками. Их было три: лень, раздражительность и честолюбие. Продолжая эту тему, Пётр Денисович высказал и простую истину, что, мол, многие беды характера человеческого происходят от сравнений:

— Кто сказал, не помню, но, думается, это правильно.

— Я, конечно, не Лев Толстой, поэтому, возможно, и не начинаю утро с борьбы, — продолжил беседу Грищенко. — Лень беда человеческая. Она меня всегда раздражала. Так что можно ещё поспорить о раздражительности. Со своей ленью я тоже стараюсь бороться. И «лекарство» простое, — продолжал Пётр Денисович. — Каждый день стараюсь писать, хотя бы четвертушку, восьмушку, о прошедшем дне, событии. А это непросто, приходится извилины напрягать. Поэтому лень сама собой исчезает.

Пётр Денисович засмеялся:

— А перенял я этот способ от замечательного советского писателя-мариниста Леонида Соболева, когда он стажировался на Д-5, где я был командиром.

— Горжусь я и своими учениками или, если хотите, бывшими подчинёнными. Много среди них имён известных, что, конечно, приятно. Герои Советского Союза, адмиралы… — Неожиданно Пётр Денисович, как будто спохватившись, что не то сказал, оборвал фразу. Даже покраснел и заметил извинительным тоном: — Нехорошо, нескромный рассказ получился. Всё я да я: «Я горжусь», «Мне приятно»…

Такой оборот подталкивал на продолжение беседы о характере человека.

— Пётр Денисович! Вот ещё одна черта человеческой натуры: вы назвали её — скромность. Все считают, что это весьма положительное качество, но вот конкретно о вас Вы — заслуженный человек, а в коммунальной квартире живёте. Как это понимать? Из скромности?

Грищенко неопределённо ответил;

— Жить где-то надо. А живёшь там и в той квартире, что тебе дали.

— Но вам-то уж положено?

— Положено? К сожалению, не положено, — фраза прозвучала глухо, с обидой.

— Не может быть!

— Может, ещё как может, — ещё более тихо повторил Грищенко и замолчал.

— Мне тоже казалось, что положено, — заговорил он через минуту уже спокойнее. — Так получилось, что в жизни я практически и не имел отдельной квартиры. Разве только года три, когда был заместителем начальника училища.

— Пётр Денисович! Надо требовать!

Грищенко встал и, отвернувшись, тихо проговорил:

— Не надо бередить душу, не дают мне пока отдельную квартиру… Молодому учителю или врачу, только окончившему институт и попавшему по лимиту в Москву, квартиру дают сразу же, а мне, ветерану, — не положено.

Квартирная эпопея Грищенко — это отдельная история о том, как национальный герой годами безрезультатно ходил по инстанциям…

Если доведётся быть в Москве, пройдитесь в район Курского вокзала и далее по тихому переулку старой Москвы. Далеко за полночь вы увидите светящееся окно. Это работает бывший командир «Фрунзенца» — «летописец Л-3». К сожалению, ныне его уже нет. Ушёл из жизни в 1991 году. Таких людей иногда называют фанатиками. Но это слово произносят те, кто сам никогда не утруждает себя и кому недоступно упоение трудом. А вот командир Л-3 в труде видел весь смысл жизни и этот свой почерк сохранил до конца своих дней.

В отличие от Александра Маринеско, которого обвиняли во всех смертных грехах, Грищенко официально никто никогда не обвинял Наоборот! Все до одного его бывшие начальники отзываются о нём в самых восторженных тонах. Адмирал Флота Советского Союза И. Исаков: «Причинами боевых успехов Л-3 были мужество командира, отвага и спаянность экипажа».

Бывший командующий Балтийским флотом адмирал В. Трибуц: «…По искусству кораблевождения и использования оружия, по тактике — словом, по всем боевым показателям поход Л-3 (имеется в виду знаменитый четвёртый поход Грищенко. — В.Ш.) не имел себе равных…»

Более тридцати лет после войны один из её выдающихся героев кочевал по коммунальным квартирам и только за несколько лет до своей смерти наконец то получил от столичных властей отдельную квартиру вместо коммуналки. Флот же и здесь почему-то остался в стороне.

Говорят, что корабль не оставляет следа. За кормой волны снова смыкаются в гладкую поверхность. Но Л-3 и её командир Грищенко оставили след — не на воде, а во времени. В годы Великой Отечественной войны — это блистательные победы, сегодня — десятки книг командира Л-3, а ходовая рубка его гвардейской лодки установлена на Поклонной горе в Москве в Парке Победы. Таков был командир самой результативной отечественной подводной лодки во всей истории нашего государства. Но официально этот выдающийся подводник так и не признан героем своей страны.

Известный подводник, бывший командующий Балтийским флотом адмирал Е. Орёл, просто и не таясь, ответил на несправедливость по отношению к трём самым результативным командирам подводных лодок.

— Маринеско не стал героем в 1945 году потому, что ему не следовало пить водку. В войну пили все, но норму надо знать!

На возражение, что тогда непонятно, почему Грищенко не стал героем, ведь он вообще имел правило водку не пить ни на берегу, ни на море.

— Здесь другое дело, — парировал адмирал. — Грищенко надо было уметь ладить со своими комиссарами, а не попрекать их морской безграмотностью.

Трагичность Грищенко даже не в том, что он не стал Героем Советского Союза, а в трагедии последнего года его жизни. Пётр Денисович Грищенко скончался в Москве 14 января 1991 года на восемьдесят третьем году жизни. К сожалению, никто сегодня не знает, что в проекте Указа Президента СССР М.С. Горбачёва в 1990 году, которым Маринеско посмертно отметили званием Героя Советского Союза, был включён и Грищенко. Но для него золотой медали не нашлось — из моряков оставили в окончательном тексте Указа только двоих — Маринеско (посмертно) и медсестру Е. Дёмину, дожившую до признания. А ведь за сутки до публикации Указа Петра Грищенко поздравляли по телефону, присылали телеграммы, что наконец-то он Герой Советского Союза. Сам же Грищенко в это время был уже тяжело болен. До сих пор осталось неясным, кто вычеркнул его фамилию в последний момент из проекта Указа. После Указа 1990 года Пётр Денисович прожил немногим более полугода. Несправедливость ускорила его уход из жизни…

Ныне боевая рубка с надписью Л-3 в Москве украсила мемориал на Поклонной горе. Сама подводная лодка отмечена самой высокой наградой — гвардейским флагом, а командир, приведший корабль к этой награде, почему-то остался забытым. Почему такое возможно? И это при том, что Грищенко представлялся официально к званию Героя Советского Союза и были ходатайства к званию Героя России более 10 раз!!! При этом до сегодняшнего дня ему не только (пусть даже посмертно!) не присвоено звание Героя, но и отказано в праве называться самым великим подводником Отечества. Самое поразительное при этом, что причин такой нелюбви к Грищенко никто из чиновников объяснить не может. От всего этого становится ещё горше…

…Умирал Грищенко на руках своего самого преданного и верного друга — жены. В последний путь из флотских начальников проводить никто не явился. Были лишь старики ветераны да офицеры-подводники, для кого бывший ас морских глубин был кумиром. И это при том, что больше побед, чем Грищенко, не одержал ни один другой подводник за всю историю России!

Тайну своего удивительного везения на войне и не менее удивительного невезения в мирное время он унёс с собой. И кто знает, может быть, всё-таки, настанет время, когда правда о триумфе и драме лучшего из подводных асов нашего Отечества станет наконец известной, а свершённое им будет по достоинству оценено потомками.