Микрофермы

– Это замечательно! – восторженно воскликнул Селдон. – Лучше того, что приносил Серое Облако. Дорс резонно заметила:

– Не забывай, что его жене пришлось торопиться. Кроме того, была середина ночи… Знаешь, мне бы хотелось, чтобы они называли своих женщин – женами. У них «женщина» звучит как… «мой дом» или «моя работа». Дикость!

– Я согласен. От этого можно прийти в бешенство… Но ведь они умудрятся и обращение «жена» превратить в простой атрибут. Это их образ жизни, и, по-моему, сестер такое положение устраивает! Мы с тобой не сможем этого изменить… Лекциями здесь не поможешь! Кстати, ты видела как они все это готовили?

– Да! Все сравнительно просто. Конечно, я не уверена, что запомнила все с первого раза, но основное – поняла. Я заметила, что в хлеб добавляются микродобавки. От этого при запекании тесто приобретает хрустящие свойства и аромат. По-моему, это напоминает перец, ты не находишь?

– Не могу сказать… Но, что бы это ни было – я не наелся! А суп? Из каких овощей его приготовили, ты не узнала?

– Нет.

– А ломтики мяса? Ты знаешь, что это за мясо?

– Не думаю, что эти ломтики были мясные. И у нас на Синне мясо диких баранов очень напоминает это блюдо.

– Нет, это не баранина!

– Но я же говорю – я не уверена, что это было мясо. Более того, думаю, что такая пища есть только на Майкогене. Даже Император не пробовал такого деликатеса. Уверена! Мне кажется –лучшее они оставляют себе. Нам, пожалуй, не следует задерживаться здесь надолго, Хари. Иначе мы не сможем адаптироваться в другом месте, – Она весело расхохоталась. Селдон тоже рассмеялся. Пригубив фруктового сока (кстати, он никогда прежде не пробовал ничего подобного), Селдон признался:

– Послушай, когда мы с Хьюмменом добирались до Университета, то пообедали в дорожной столовой. Вся пища, которую нам там дали, имела такой тяжелый, странный привкус – непостижимо, как одни и те же микродобавки могут иметь такой удивительный вкус?! Хотелось бы, чтобы Сестры не прекращали свои посещения. Нужно будет вежливо поблагодарить их!

– Я думаю – они прекрасно понимают, что мы испытываем. Я уловила удивительные ароматы, когда пища готовилась. Они пообещали, что вкус будет еще лучше!

– Наверное, это сказала та, что постарше?

– Да. Младшая только хихикнула. Они придут еще и принесут мне балахон, чтобы пойти с ними в магазины. Кстати, они ясно дали мне понять, что я должна смыть косметику, если хочу появиться на публике. Обещали показать, где можно купить одежду и готовые продукты. Единственное, что мне останется – разогреть, и все! При этом мне объяснили, что уважающие себя сестры так не делают. Они все готовят сами, от начала до конца. Фактически, часть из того, что было приготовлено для нас – они просто разогревали, за что и извинялись. И еще.

Сестры намекнули на то, что от соплеменников трудно ожидать разборчивости в еде и приготовлении. Иными словами, с нас довольно и просто разогретой готовой пищи. Между прочим, мне показалось, что они согласились опекать меня в этих делах. Я имею в виду покупки и стряпню.

– Это, как у нас дома принято говорить: «Если ты на Транторе – веди себя, как транторианец».

– Верно! Я была уверена, что ты именно так и отнесешься ко всему.

– К сожалению, я – всего лишь мужчина!

– Это тебя извиняет, – лукаво улыбнулась Дорс. Селдон удовлетворенно откинулся. Он был доволен и сыт.

– Дорс, ты на Транторе уже целых два года. Наверняка, ты сумеешь понять то, что недоступно для меня! У тебя не складывается впечатление, что вся эта древняя майкогенская система – часть их супернатуралистического взгляда на вещи?!

– Супернатуралистического?

– Да! Ты сталкивалась с таким предположением?

– Но, что ты понимаешь под супернатурализмом?

– Это же – очевидно! Вера в независимость человеческой сущности от законов природы, в то, что существование человеческого рода не зависит от освоенной энергии, например. Или, что очень важно сохранять традиции в поведении…

– Понимаю… Ты спрашиваешь – не представляют ли май-когенцы религиозную общину? Пришла очередь и Селдону удивиться:

– Религиозную?!

– Да. Тема древняя, как мир. Мы, историки, часто обращаемся к архаичным темам.

Понятие «религия» не совсем тождественно понятию «супернатурализм», хотя и содержит некоторые характерные черты последнего. Конечно, я не могу с абсолютной уверенностью ответить на твой столь специальный вопрос – ведь я никогда не занималась изучением Майкогена. Однако, те мимолетные наблюдения, которые я успела сделать, дают право предположить, что общество Майкогена религиозно по свой сути…

– Тогда логично предположить, что легенды Майкогена – религиозные сказания?

– Пожалуй…

– А, следовательно, не имеют никакого отношения к истории?

– Это спорный вопрос! У меня нет уверенности в том, что в основе религиозных учений и философии не лежит исторический подтекст.

– Ах, так! – Селдон погрузился в раздумья. Наконец, Дорс нарушила затянувшееся молчание:

– Это типичное явление. Многим Мирам свойственны элементы религиозности. Эти проявления даже усилились на протяжение последних веков. Это связано с ростом неоднородности Империи. На моей Родине в Синне, по крайней мере, четверть населения – верующая! И снова Селдон испытал острое разочарование от незнания исторического материала. Он поинтересовался:

– Скажи мне, были ли такие времена, когда религия широко распространялась?

Более широко, чем в наше время?

– Ну, разумеется! Кроме того, новые религиозные учения продолжают возникать и сейчас, в наше время. Религия Майкогена, что бы она собой ни представляла, может быть сравнительно молодой. Возможно, она ограничена территорией Майкогена. Мне нужно разобраться – сейчас трудно с уверенностью говорить.

– Дорс, мы подошли к самому главному вопросу. Не считаешь ли ты, что женщины более склонны к набожности, чем мужчины? Брови женщины поползли вверх.

– Не думаю, что следует так упрощать! – Она немного подумала. – Мне кажется, что этому подвержена та часть населения, которая менее защищена – бедняки, обездоленные, угнетенные. И, поскольку супернатурализм в чем-то перекликается с религиозностью, эта часть людей становится более религиозной в какой-то степени. Очевидно, не обходится без исключения из общих тенденций. Так – часть обездоленных, разочаровавшихся в жизни могут отрицать веру; в то время, как богатые, обладающие властью и положением в обществе – могут испытывать потребность в ней.

– Но здесь, на Майкогене, где к женщине относятся, как к Низшему существу, разве не логично предположить, что именно среди них мы найдем ответ на вопрос?

Я имею в виду древние легенды.

– Ради этого я бы не стала рисковать жизнью, Хари, но недельными доходами – пожалуй!

– Отлично! – задумчиво произнес Селдон. Дорс посмеивалась над ним:

– Это уже часть твоей психоистории, Хари? Правило номер 45854: угнетенные люди более набожны, чем процветающие. Селдон грустно покачал головой.

– Не смейся, Дорс. Я ведь не стремлюсь к упрощениям – напротив! Мне бы хотелось выяснить то, что позволит, применяя математическую логику, сказать: «Вот – группа людей более религиозных, чем другая потому-то, потому-то и потому-то».

Вывести критерии оценок и после этого сказать:» Если человечество будет поставлено в определенные условия, то последует то-то и то-то…».

– Ужас какой! – воскликнула Дорс. – Ты относишься к живым людям, как к механическим устройствам. Нажмите вот эту кнопку и последует определенное действие!

– Ты сгущаешь! Таких кнопок – бесчисленное множество. На каждое нажатие может последовать разнообразное действие. Могут быть и исключения из правил. Ты зря волнуешься за человечество! Каждый отдельный индивидуум абсолютно свободен.

– Откуда у тебя такая уверенность?!

– Нет у меня ни в чем уверенности… Я ничего точно не знаю. Просто – предчувствие… Я считаю, что так должно быть. И, если мне повезет и я открою аксиому Основополагающего Закона Человечества, если можно так сказать, и разработаю необходимый математический аппарат – вот только тогда и появится моя наука – психоистория. Теоретически, а я это доказал,-это возможно…

– Но неосуществимо, верно?

– Я продолжаю на этом настаивать, как и прежде! Лицо Дорс ожило в улыбке.

– И ты попытаешься найти решение. Хари!

– Не знаю… Клянусь тебе – я не знаю. Четтеру так хочется, чтобы решение было найдено! А мне хочется угодить Хьюммену, ведь он такой замечательный…

– Да, я знаю… Селдон сделал вид, что не заметил реплики, но его лицо помрачнело. Он продолжил рассуждения:

– Хьюммен настаивает на том, что Империя деградирует, и лишь психоистория может предотвратить ее крах. В противном случае, человечество ждет длительный и неблагоприятный период или полное исчезновение. Мне кажется, он надеется на мои способности предотвратить этот ужас. Он полагает, что сейчас Империя оказывает на мою жизнь слишком сильное влияние и, если меня поместить в какое-то другое, более спокойное место, то я выну из кармана готовое решение.

-Я должен доказать самому себе – доказать Хьюммену – что у психоистории нет прикладного значения, что, несмотря на теоретическую возможность – психоисторию невозможно развить как прикладную науку. Я просто обязан преодолеть все трудности, пройти этот путь до конца, проанализировать как можно больше примеров – но доказать!

– Например, совершить путешествие в древнюю историю, в те времена, когда человечество было менее многочисленным, чем сейчас?

– Значительно менее многочисленным и сложным.

– И доказать, что и в этом случае решения не существует?

– Да!

– На чью помощь ты рассчитываешь? Даже если на Майкогене существуют записи изначального состояния Галактики, – Властелин Солнца не предоставит их в распоряжение соплеменника. Никто из них не пойдет на такой шаг! Это общество замкнуто само на себя – мы уже столько раз говорили на эту тему! Они патологически подозрительны к чужакам. Они ничего не расскажут!

– Надо найти к ним подход. К этим двум Сестрам, например.

– Они просто не услышат тебя! Точно так же, как Властелин Солнца не слышит меня. Даже если они станут говорить – что, кроме дежурных фраз, ты рассчитываешь услышать?!

– И все-таки, я попытаюсь…

– Дай мне подумать. Хьюммен велел помогать тебе… Что же я могу?.. Что я знаю о религии? Это не моя специальность… Всегда имела дело лишь с экономическими аспектами истории… Итак? Итак! Например, известно, что развитая религия всегда тормозит экономику. Так! Но…– Она замолчала и задумалась. Селдон загляделся на одухотворенное лицо молодой женщины. Казалось, ее взор обращен куда-то внутрь ее самой – сосредоточенный, глубокий. Наконец, она произнесла:

– Конечно, вовсе не обязательно, но, по-моему, у каждой религии есть своя книга.

Понимаешь? Книга, где хранятся своды правил, взгляд на историю, описание ритуалов и кто его знает, что еще. Как правило, подобные писания открыты для всех желающих и служат для обращения в свою веру. Гораздо реже подобные святыни держатся в секрете…

– Ты думаешь, что на Майкогене может существовать такая книга?

– Честно говоря, ни о чем подобном я не слышала, но… Но если она доступна и открыта – то есть ее не прячут, тогда…

– Тогда это наша отправная точка, Дорс!

Сестры вернулись спустя два часа. Обе приветливо улыбались. А старшая, Дождевая Капля Сорок Третья, протянула Дорс серый хитон.

– Какое симпатичное! – Дорс склонила голову над подарком. – Какая сложная вышивка…

– Ничего особенного, – защебетала Дождевая Капля Сорок Пятая. – Это одно из моих старых платьев. Тебе, соплеменница оно не очень подойдет – ты выше меня.

Потом мы подберем в магазине что-нибудь получше – специально на тебя. Вторая Сестра, натянуто улыбаясь и ничего не говоря, потупив глаза, протянула Дорс другое – белое платье. Оно было тщательно сложено. Дорс не стала разворачивать сверток и, обернувшись к Селдону, сказала:

– Судя по цвету – это для тебя, Хари.

– Очевидно, – ответил Селдон, – пожалуйста, верни его! Она не давала мне одежду.

– О, Хари! – заворчала Дорс, неодобрительно качая головой.

– Нет! – настаивал Селдон. – Она мне его не давала, верни! Пусть подаст сама… Дорс заколебалась, но потом сделала попытку вернуть подарок старшей сестре. Она же, побледнев,спрятала руки за спину и отступила на шаг назад. Казалось, что еще немного – и жизнь покинет ее. Сорок Пятая бросила быстрый взгляд на Селдона, поспешно подошла к сестре и обняла ее. Дорс не выдержала:

– Слушай, Хари, я полагаю, что девушкам запрещено разговаривать с незнакомыми мужчинами. Зачем ты смущаешь бедняжку? Что она может сделать!

– Я в это не верю, – упрямился Селдон. – Если такое правило и существует, то оно распространяется только на Братьев. Очень сомневаюсь, что они когда-либо прежде встречались с соплеменниками. Очень доброжелательно Дорс поинтересовалась у старшей сестры:

– Ты когда-нибудь видела соплеменников? Последовало долгое молчание и едва заметный отрицательный кивок головы. Селдон протянул вперед руку.

– Вот я перед тобой. Если правила существуют, то применять их можно только к Братьям. Разве девушек послали бы к нам, если существует запрет?!

– Очевидно, им позволено говорить только с мной. Я же могу передавать услышанное тебе.

– Чепуха! Я никогда не поверю, и никто меня в этом не убедит. Я не просто – соплеменник, я – почетный гость Майкогена и требую, чтобы ко мне относились так же почтительно, как к Четтеру Хьюммену. Меня сопровождал сам Властелин Солнца Четырнадцатый! Я не потерплю невнимания… При первой же связи с Властелином Солнца я буду жаловаться! Дождевая Капля Сорок Пятая начала рыдать, а вторая сестра залилась краской. Дорс снова попыталась остановить его напор, но Селдон перебил ее коротким и сердитым взмахом руки и пристально посмотрел на Сорок Третью. После мучительных раздумий девушка заговорила. Ее голос дрожал. Она словно выдавливала из себя каждый звук.

– Вы не должны жаловаться на нас, соплеменник. Это… это несправедливо – Вы сами принудили меня сломать обычаи наших предков. Что вы хотите? Селдон дружелюбно улыбнулся и протянул руку.

– Подарок, который вы принесли – платье. Молча она разжала руки и подала ему одежду. Он слегка поклонился и тепло поблагодарил:

– Спасибо, Сестра! – Потом бросил торжествующий взгляд на Дорс, словно хотел сказать: «Ты видела!». Однако, Дорс была недовольна. Когда он развернул сверток, то обратил внимание на отсутствие вышивки и украшений. Очевидно, это могли себе позволить только женщины. К платью прилагался пояс с кистями. Как закреплять пояс, Селдон не знал. Он сказал:

– Я пойду в ванную комнату и надену платье. Это займет не больше минуты. Он переступил порог крошечной ванной комнаты и с удивлением обнаружил, что дверь не закрывается. Это Дорс потянула за ручку с наружной стороны и одновременно с ним. Дверь закрылась лишь когда оба они оказались в тесном помещении.

– Что ты делаешь? – зло зашептала женщина. – Ты ведешь себя как злодей, Хари! Как ты смеешь так обращаться с ними? Селдон бесстрастно объяснил:

– Я должен был вызвать ее на диалог. Мне нужна информация, ты же знаешь!

Сожалею, что был жесток, но как иначе сломать ее сдержанность, расшевелить ее? После чего решительно выпроводил Дорс, а когда вернулся в комнату, то увидел ее в новом платье. Несмотря на все условности внешнего облика, принятого на Майкогене, Дорс выглядела удивительно привлекательной. Покрой хитона не до конца скрадывал ее фигуру, пояс ее платья был шире, чем у него, и чуть-чуть отличался оттенком от материала хитона. В придачу, спереди серое платье было украшено двумя блестящими заколками с голубыми камнями. («Удивительно, как женщины умудряются украсить себя даже в таких суровых условиях жизни,»– подумал Селдон). Оглядев Хари, Дорс удовлетворенно отметила:

– Теперь ты похож на настоящего майкогенца! Нам обоим можно будет отправиться в магазины, вместе с Сестрами.

– Разумеется, – согласился Селдон. – Но сперва я хотел бы посмотреть микрофермы.

Пусть Дождевая Капля Сорок Третья покажет их мне. Бедняжка отступила на шаг. Ее глаза расширились от ужаса.

– Я хочу их видеть! – холодно настаивал Селдон. Старшая сестра быстро взглянула на Дорс, ища у нее защиты.

– Женщина соплеменника… Селдон не дал ее говорить.

– Может быть, сестра ничего не знает о фермах? Кажется, ему удалось задеть ее за живое. Она гордо подняла подбородок, но по-прежнему обращаясь к Дорс, выпалила:

– Я работала на микрофермах! Все Братья и Сестры часть своей жизни посвящают этому занятию!

– Вот и прекрасно, – подхватил Селдон. – Тогда тебе не составит труда быть моим гидом. Я не Брат, с которым запрещено говорить и иметь дело. Я – соплеменник и почетный гость. На мне наголовник и хитон, я не привлеку внимания! Теперь я всего лишь ученик! И, поскольку я здесь – должен же я чему-нибудь научиться!

Не могу же я, в самом деле, сидеть в четырех стенах! Я хочу видеть то, чего нет во всей Галактике – ваши микрофермы. Думаю, что вы гордитесь ими?!

– Да, мы гордимся. – Наконец-то она встретилась взглядом с Селдоном. – И я покажу вам их, но не думайте, что вам удастся выведать наши секреты. Я покажу их завтра утром. Мне нужно подготовиться.

– Хорошо, – согласился Селдон. – Я подожду до утра. Но ты твердо обещаешь? Дождевая Капля презрительно посмотрела на него.

– Я – Сестра! Я всегда выполняю данное мною обещание, даже по отношению к соплеменнику! От этих слов девушки повеяло холодком, ее глаза сузились, и гневно блеснули. Селдон удивился, ему стало не по себе.

Всю ночь Селдон не сомкнул глаз. Началось с того, что Дорс заявила:

– Я не отпущу тебя одного!

– Пойми, – уговаривал ее Хари, – весь смысл в том, чтобы поставить ее в необычные условия: одна, с мужчиной, да еще с соплеменником… Если уж ломать традиции – то не останавливаться же на полпути! Мне будет легче добиться от нее откровенности наедине. Если ты будешь рядом – она станет обращаться только к тебе!

– А если опять что-нибудь случится с тобой? Ты забыл Внешнюю Окраину!

– Умоляю тебя, ничего не случится. Если хочешь мне помочь – оставайся дома.

Иначе я не знаю, что мне с тобой делать… Это очень важно для меня, поверь!

Я очень привязался к тебе за это время… Она покорно согласилась и только умоляющим тоном попросила:

– Обещай мне, что будешь добр с ней!

– За кого ты меня принимаешь?! Неужели ты думаешь, что девушку нужно защищать от меня… Ведь не ради собственного удовольствия я иду на этот шаг! Весь остаток ночи ему не давала покоя мысль о том, что сестры могут не сдержать данное слово. Но они, все-таки, пришли, как раз после того, как Селдон закончил завтракать и облачился в новую одежду, кстати, хитон удивительно хорошо сидел на нем. Он очень тщательно подпоясался. Старшая Дождевая капли все еще с некоторым холодком во взгляде заявила:

– Если ты готов, соплеменник, моя сестра останется с соплеменницей Венабили. Ее голос больше не дрожал. Казалось, что она всю ночь тренировалась разговаривать с мужчиной, но не братом. Селдон подумал, что ей вряд ли удалось выспаться этой ночью.

– Я готов! Примерно через полчаса Хари Селдон и Дождевая Капля Сорок Третья опускались с одного уровня на другой. По часам, была середина дня, но освещение поражало тусклостью, густой дымкой. На Транторе так бывало с наступлением сумерек. Объяснений этому Седдон не находил. Совершенно ясно, что система искусственного освещения, расположенная по всей протяженности сферы, не могла обойти Сектор Майкоген. Потом ему пришла в голову мысль, что, должно быть, сами майкогенцы хотят этого, следуя примитивным обычаям. Постепенно его глаза привыкли к сумеречному освещению. Он заглядывал в глаза прохожих, Братьев и Сестер, пытаясь понять, как они реагируют на встречу с ним, и пришел к выводу, что их с Сестрой приняли за Брата со своей женщиной. Вряд ли они привлекли внимание, ведь он не делал ничего, что могло бы броситься в глаза местным. К сожалению, ему показалось, что Дождевая Капля хочет быть замеченной. Она отвечала односложными фразами, каким-то сдавленным голосом, почти не разжимая губ. В то же время, он понимал, что просить ее расслабиться хоть немного – бесполезно… (Селдон с интересом подумал, что произойдет, если они встретят кого-то из ее знакомых? Потом, когда они спустились еще ниже, он немного успокоился – там почти не было людей). Но и никаких элеваторов для спуска также не было. Они применяли движущиеся ступенчатые скаты, расположенные попарно, один – вверх, другой – вниз. Дождевая Капля назвала их «эскалаторами». Селдон не был уверен, что правильно расслышал незнакомое слово. Чем ниже они опускались, тем тревожнее становилось Селдону. Почти на всех Мирах существовали микрофермы, и почти везде производились микродобавки. Однажды на Геликоне емy пришлось ехать вместе с сезонными рабочими с фермы – он вспомнил неприятный, тошнотворный запах их одежды. Правда, те кто работал на фермах, не замечали ничего. Даже когда встречные или попутчики зажимали носы – их это не задевало… Что касается Селдона, то у него всегда была повышенная чувствительность к запахам; он страдал от этого, и очень боялся предстоящего испытания. Он уже мысленно уговаривал себя, что необходимо потерпеть – ради получения информации, но это не помешало его желудку сжиматься от спазмов и подступающей тошноты. Однако по мере спуска – воздух оставался по-прежнему свежим. Он не выдержал неизвестности и спросил: – Когда же мы достигнем уровня микроферм?

– Мы уже достигли, давно… Селдон часто-часто задышал.

-Я не чувствую никакого запаха?!

– Запах? О чем ты, соплеменник? – Дождевая Капля была настолько поражена, что заговорила в полный голос.

– Ну… мой личный опыт… На фермах всегда пахнет чем-то отвратительным. Это результат применения удобрений.

– Твой опыт?! – Она переспросила еще громче: – Где это было?

– На моей родной планете. Сестра скорчила брезгливую гримасу.

– Ваши люди барахтаются в дерьме. Селдон никогда не слышал подобного слова, но по интонации девушки и по выражению ее лица – понял, что она подразумевала.

– Нет, запах не такой, как ты поняла… Удобрение подготавливается для внесения в почву.

– Наше удобрение вообще не пахнет. Наша биотехнология разработала превосходные фильтры. Морские водоросли выращиваются на естественном свету, причем очень строго выдерживается баланс электролитического раствора. Сапрофиты вскармливаются на комбинированной органике. Что же касается формул и рецептов – это не для соплеменников! Пойдем! Мы пришли. Можешь нюхать все что заблагорассудится, ты не почувствуешь ничего неприятного. Именно поэтому, в наших продуктах нуждается вся Галактика, и Император употребляет только ее!

Честно говоря, для соплеменника, даже если он называем себя Императором – это слишком хорошо. Последние слова она произнесла со злостью. Селдону показалась, что неприязнь направленно именно на него лично. И, словно испугавшись что он не поймет намека в свой адрес, она решила добавить:

– А тем более, если соплеменник называет себя почетным гостем! Они вошли в узкий коридор, по обеим сторонам которого располагались огромные резервуары из толстого стекла. В емкостях пузырился мутно-зеленый раствор, в котором, под действием поднимающихся газов, сплетались и извивались водоросли. Селдон решил, что этот раствор богат двуокисью углерода. Внутри резервуаров разливался яркий дневной свет, значительно более насыщенный, чем в коридорах. Селдон задумчиво прокомментировал свое наблюдение.

– Естественно! – подтвердила девушка. – Водоросли лучше всего развиваются под воздействием красной части спектра.

– Здесь все автоматизировано? Она пожала плечами и ничего не возразила.

– Я не вижу ни одного Брата или Сестры? – настаивал Селдон.

– Как бы там ни было, необходимый объем работ делается людьми. Это не твое дело! Не стоит тратить время на бессмысленные расспросы.

– Постой, не нужно сердиться! Мне не нужны ваши секреты. Пойдем дальше, дорогая, – (слово сорвалось нечаянно), ему показалось, что она хочет убежать прочь. Он взял девушку за руку. Сестра осталась на месте. Селдон уловил легкое подрагивание ее тела.

– Мне просто показалось, что у вас все автоматизировано, – пытался объяснить Хари.

– Думай, что хочешь. Здесь есть над чем поломать голову и к чему приложить проницательность. Каждый Брат и каждая Сестра какое-то время работают на фермах. Для многих это становится профессией. Она говорила более миролюбиво, но к великому удивлению Селдона, растирала правой рукой то место, к которому он прикоснулся, словно от ожога.

– Дальше ферма тянется на несколько километров, – продолжала объяснять недотрога, – но если свернуть здесь, то ты сможешь увидеть сектор по выращиванию плесени. Они продолжили экскурсию. Селдона поразила царившая вокруг чистота. Стекла идеально блестели, кафельный пол казался влажным. Селдон улучил мгновение, чтобы нагнуться и потрогать. Нет, пол был сухой и совсем не скользкий. Может быть его сандалии, с торчащим по майкогенскрй моде большим пальцем, были на шершавой подошве… В одном Дождевая Капля оказалась права – то там, то здесь стали попадаться Братья и Сестры; они сосредоточенно работали. Кто-то исследовал посадки, кто-то проверил показания приборов, причем, работа проходила в полной тишине. Селдон проявил максимальную осторожность и не стал расспрашивать о их работе. Он побоялся вызвать у девушки новый приступ раздражения. Они вошли в ярко освещенное помещение и Селдону, на мгновение, почудился знакомый неприятный запах. Он тревожно взглянул на Дождевую Каплю – та была абсолютно невозмутима. Скоро он перестал замечать его. Характер освещения неожиданно изменился. Розовые тона исчезли, стало заметно темнее. Казалось, что все вокруг, кроме подсвеченной аппаратуры, погружено в сумерки. Там, где были установлены прожекторы, как правило, находился Брат или Сестра. У некоторых из них были головные повязки, мерцавшие жемчужным отсветом. То тут, то там беспорядочно вспыхивали огоньки. Его взгляд остановился на профиле Дождевой Капли. Пожалуй, ее профиль привлекал внимание. Именно профиль. В другое время, при другом освещении ее безволосость, бесформенность фигуры, бледность – все это вместе – делало ее внешность какой-то неприметной, невыразительной. Сейчас он смог разглядеть девушку. Прямой нос, линию подбородка, пухлые, красиво очерченные губы… Темнота скрадывала отсутствие волос… С удивлением Селдон подумал: она могла бы быть красавицей! Стоит ей отпустить волосы, красиво уложить их… Потом он вспомнил, что она никогда не сможет отрастить волос… Этот голый череп – на всю жизнь! Зачем? Зачем они так поступили с девушкой? Почему для майкогенцев эта бессмысленная и дикая традиция так важна? Его мозг, привыкший полемизировать, выдвигал свои аргументы: обычай – вторая натура… Если смолоду воспитывать на подобном идеале, то растительность на голове может восприниматься как кощунство, противное природе. Сам он тщательно брил лицо каждое утро. Это было обременительно и нудно, но, все-таки, что-то заставляет его поступать именно так! Обычаи… Естественно, он не считал растительность на лице отвратительной. В любое время, по своему желанию, он мог бы отпустить бороду… но он сам не хотел! Он знал, что в некоторых Мирах мужчины вообще не бреются. Интересно, что бы они испытали, увидев свое голое лицо? Пока они шли – а ему показалось, что переходу не будет конца – он заметил косые взгляды Дождевой Капли. Она украдкой наблюдала за ним. Казалось, девушка начала привыкать к нему. Перестала пугливо избегать его взгляда, иногда ее глаза останавливались на нем почти минуту. Она позвала:

– Сюда! Идем скорее!

– Что там? Они остановились над небольшим лотком, заполненным маленькими шариками, около двух сантиметров в диаметре. Брат, который рыхлил почву и только что поставил лоток, поднял голову и приветливо взглянул на подошедших. Дождевая Капля тихо подсказала Селдону:

– Можешь задать ему вопрос. Селдон догадался, что ей нельзя заговорить первой и спросил сам:

– Можно нам взять немного, Б-брат?

– Да, сколько угодно, – сердечно предложил юноша. Селдон взял один шарик и уже потянулся за вторым для Дождевой Капли, но девушка опередила его. Она набрала две горсти. На ощупь, шарики были мягкие и глянцевые. Когда они отошли от Брата. Селдон спросил:

– Их можно есть? – И недоверчиво понюхал шарик.

– Не пахнут они! – –резко прокомментировала Сестра.

– Что это такое?

– Лакомство! Сырое лакомство. Для других Миров их приготовляют по-разному, а на Майкогене – едят сырыми. Только сырыми! Она положила один шарик в рот и призналась:

– Мне они никогда не смогут надоесть!… Селдон попробовал один шарик и почувствовал, как он быстро тает и растворяется. Рот заполнился жидкостью, которая сама собой скользнула дальше в горло. От изумления Селдон остановился. Во рту разлился немного сладковатый привкус, вернее, неуловимое послевкусие, но главное ощущение ускользало.

– Можно еще попробовать? – спросил Селдон.

– Бери половину, – ответила Дождевая Капля Сорок третья, протягивая горсть шариков. – У них никогда не бывает одинакового вкуса. Практически, они абсолютно бескалорийны. Просто вкус! Девушка была права. Селдон попытался осторожно раскусить один шарик, потом еще и еще, чтобы распробовать. Но от малейшего прикосновения языка, шарик растекался и исчезал. Каждый раз оставалось новое, неповторимое послевкусие.

– Беда в том, – счастливо улыбаясь, призналась девушка, – что каждый раз это необычно по-своему… невозможно забыть и невозможно вновь испытать то же ощущение… Однажды, когда мне было девять лет, мне удалось…– Она вдруг резко изменила тон: – Хорошая вещь. Это учит пониманию мимолетности всего окружающего! «Это – сигнал», – подумал Селдон. Они достаточно долго занимались беспредметными разговорами. Кажется, девушка успела привыкнуть, стала разговорчивее – теперь самое время… начать о главном. Да, именно теперь!

Селдон начал:

– Сестра, я прилетел из Открытого Мира. Вся Галактика состоит из таких Миров, кроме Трантора. У нас идут дожди, пересыхают реки, меняется температура воздуха. А это означает, что и урожай зависит от климатических условий.

Здесь, у вас, окружающая среда – управляема. Вы, если так можно сказать, «обречены» на высокие урожаи. Расскажи мне об этом! Он ждал. Ответ мог быть каким угодно. Его дальнейшее поведение зависело от полученных объяснений. К концу их долгого путешествия по ферме Сестра говорила совершенно спокойно и свободно. Девушку, казалось, перестало смущать присутствие мужчины. Дождевая Капля ответила:

– Контроль за окружающей средой не так-то легко поддерживать. Время от времени вспыхивают вирусные инфекции, происходят неожиданные, непредсказуемые мутации. Бывают периоды, когда огромные партии урожая вянут или теряют ценные свойства.

– Поразительно! Что же вы предпринимаете в таких случаях?

– Чаще всего полностью уничтожаем пораженные партии. Иногда достаточно одного предположения, что существует опасность заражения. Тогда приходится тщательно стерилизовать резервуары и лотки, или просто избавляться от них.

– Это же колоссальные убытки?! Вы удаляете пораженные соединительные ткани?

– Да.

– Должны существовать способы профилактики подобных поражений?

– Что мы можем сделать! Контроль за мутациями и новыми вирусами ведется постоянно. Любой сбой в параметрах окружающей среды фиксируется и исправляется. Ошибки редко допускаются, но если это все-таки происходит – мы принимаем решительные меры. Ты спросишь: каков же результат? Я отвечу – неурожайные годы бывают редко, и большую часть выращенного удается сохранить!

В один из самых худших годов – мы собрали всего лишь 12 процентов от выращенного. Хочу заметить, что и этого количества хватило, чтобы избежать нужды. Беда в том, что самое внимательное отношение, самые умные компьютеры – не могут точно предсказать, когда это произойдет. (Селдон вздрогнул. Как это похоже на его рассуждения о психоистории, а ведь она говорит всего лишь о микрофермах! Он-то задумывается о человечестве вообще, о многообразии Галактической империи!). Обескураженный, он попытался выяснить главное:

– Я уверен, что не все так безнадежно. Очевидно, существуют силы, которые влияют на эти процессы. Точно так же, как эти силы охраняют нас всех. Сестра замерла. Она повернулась к Селдону и испытующе посмотрела на него. Единственное, что она выдавила из себя:

– Что-о? Селдон растерялся:

– Я подумал, что говоря о вирусах и мутациях, мы подразумеваем какие-то законы природы… это приводит нас к понятию супернатурализма, разве не так? Иными словами, – что не является частью природы, может каким-то образом контролировать и оказывать влияние на ее законы? Она уставилась на него с таким выражением, как будто он начал говорить на незнакомом галактическом диалекте. И снова, теперь уже почти шепотом, переспросила:

– Что? Путаясь, он попробовал развить свою мысль:

– Должно быть какое-то высшее проявление…. великий дух… Ну, я не знаю, как вы это называете! Дождевая Капля сдавленно произнесла:

– Я так и думала! Но не могла поверить… что ты имеешь в виду… Ты решил, что у нас есть религия! Почему ты не спросил прямо? Почему не произнес этого слова? Селдон немного выждал и, смущаясь, начал объяснять:

– Потому, что я не употребляю такого понятия! Я называю это супернатурализмом…

– Называй это как хочешь, но это – религия! У нас нет религии: Вера в высшие силы – для соплеменников, для толпы подон… Сестра замолчала, ее трясло. Селдон догадался, она хотела сказать «для подонков». Постепенно девушка справилась с собой. Ее сопрано зазвучало неторопливо и ровно:

– Наш народ не нуждается в религии. Мы произошли от галактического человечества и всегда такими будем! И если у тебя на родине существует религия. Селдон поднял в немом протесте руку:

– Нет! Я – математик и мое человечество произошло из этой же Галактики!

Просто… Мне показалось из-за ваших обычаев, что вы…

– Ты не смеешь так думать, соплеменник! Наши обычаи – вследствие того, что мы – горстка людей, окруженных со всех сторон биллионами соплеменников. Нам необходимо хоть как-то выделить себя из этой массы! Да – и отсутствие волос, и одежда, и поведение – весь наш образ жизни. Нам необходимо помнить, кто мы.

Нам необходимо, чтобы все соплеменники помнили об этом. Мы трудимся на фермах, и этим самым представляем для вас ценность! Именно это дает нам свободу от вас, уверенность в том, что нас оставят в покое. Единственное, что нам нужно… оставьте нас в покое.

– Я не собирался обидеть или как-то задеть ваш народ! Я говорил о знаниях – здесь, как в любом другом месте!

– Ты заподозрил нас в том, что мы уповаем на мистические силы, которые сделают за нас то, что мы не можем сделать сами!

– В этом нет ничего удивительного. Многие народы склонны верить в Высший Дух.

Их право на это так же неоспоримо, как наше право не верить! В этом предположении нет ничего оскорбительного для вас… Она была неумолима:

– Религия! – зло повторила девушка. – Мы не нуждаемся в ней! Селдон почувствовал сильнейшее разочарование. Итак, все его усилия, все попытки – ни к чему не привели… Все впустую! Сестра продолжила:

– Мы располагаем большим! У нас есть история! Надежды Селдона мгновенно ожили. Он широко улыбнулся.