Глава третья. Офицеры штаба

Уже на второй день после известия об аварии «Курска», будучи в управлении кадров ВМФ, я познакомился со списком личного состава, находившегося на его борту. И почти сразу взгляд остановился на одной из фамилий. Год рождения — 1958-й. Мой год! Место рождения — Севастополь. Мой город, моя родина! Два сына... Даже зовут Владимир, как и меня! Отцы у обоих служили в ВМФ. Значит, мы в одно и то же время бегали мальчишками по одним улицам, прыгали в воду с одних и тех же херсонесских скал. Затем оба пошли в военно-морские училища, плавали, стали капитанами 1-го ранга. Так я впервые узнал о Владимире Багрянцеве, начальнике штаба 7-й дивизии. Тогда же я твердо решил, что, будучи в Видяеве, обязательно побываю в его семье.

Дом, где живут Багрянцевы, последний на улице Заречной. Дальше — сопки, удивительно красивые своей особой северной красотой. Стояли первые дни осени, и покрывавший их лес еще только начинал окрашиваться в желто-красные тона.

Екатерину Багрянцеву приехали поддержать подруги из Западной Лицы, где прошла большая часть их совместной с мужем службы. Мне показали домашнюю библиотеку. И, едва взглянув на тесные ряды книг по исторической и военно-морской тематике, я сразу же понял, что нам было бы о чем поговорить с их хозяином. Глядя на портрет хозяина дома, я невольно ловил себя на мысли, что когда-то и где-то уже видел это лицо. И вспомнил! Владимир Багрянцев удивительно похож на известного русского киноартиста Виктора Степанова — кто не помнит его в роли Михаилы Ломоносова в одноименном телевизионном фильме или в роли начальника милиции в знаменитом «Холодном лете пятьдесят третьего»! Такое же богатырское сложение, высокий лоб и прямой взгляд. Я твердо уверен, что схожесть внешняя почти всегда подразумевает и схожесть внутреннюю. Хорошо известно, что Степанов — большой патриот России. Таким же патриотом своего Отечества был и Владимир Багрянцев.

В Видяеве Багрянцевы прожили всего три года после академии. С лейтенантских лет Владимир Багрянцев на «Гранитах». На них прошел все ступени службы. Их считал самыми лучшими в мире подводными лодками. Он был по-настоящему влюблен в море и больше всего на свете любил свои атомоходы. Он писал научные работы об использовании подводных лодок в современных условиях, коллекционировал вымпела и медали. Он был поистине увлеченным человеком.

Екатерина Багрянцева угощала меня удивительно вкусными домашними пирожками и рассказывала: «Мой Володя — очень сильный человек, он всегда все брал на себя. В жизни для него существовали прежде всего подводные лодки и семья. Был он очень большой, громкий и очень семейный. Для него всегда было особенно важно, чтобы его ждали дома. Сейчас вспоминается, что он никогда не хотел быть старым и болеть. Обладал каким-то обостренным чувством патриотизма. Очень любил Россию. За нее и погиб...»

Летом Екатерина Багрянцева с младшим сыном отдыхала в Севастополе. Буквально за день до выхода в море на «Курске» Владимир позвонил ей. Сказал, что очень устал, сходит последний раз в море и после этого немного отдохнет. Сын Игорь, поговорив с отцом по телефону, расплакался:

— Я очень соскучился по папе!

В доме Багрянцевых всюду иконы. У одной из них горит лампада. И это не случайно. Капитан 1-го ранга Владимир Багрянцев был глубоко верующим человеком. Еще учась в военно-морской академии, он часто посещал церковь, что в Петербурге на Черной речке. Исповедовался там и причащался. Духовным отцом Владимира был настоятель храма Серафима Саровского протоиерей Василий Ермаков. В церковь Багрянцевы всегда ходили всей семьей. Незадолго до своего последнего выхода в море Владимир сказал жене:

— Знаешь, очень бы хотелось, чтобы в нашем гарнизоне был приход и батюшка!

Уже после гибели «Курска» было принято решение привезти разборную деревянную церковь из Костомукши.

Из воспоминаний бывшего начальника электромеханической службы 7-й дивизии лауреата Государственной премии капитана 1-го ранга Виктора Бурсука: «Владимир Тихонович по характеру был очень веселый. Увлекался историей флота, много экспериментировал в вопросах совершенствования тактики подводных лодок. Мечтал сходить старшим на боевую службу на «Курске» в октябре 2000 года в Средиземное море. Поэтому рвался выйти в море именно на этом проекте. Идти на «Курске» добился перед самым выходом корабля».

Из воспоминаний бывшего сослуживца капитана 3-го ранга Андрея Румянцева: «Я больше 10 лет служил на подводной лодке с Владимиром Тихоновичем Багрянцевым и жил с ним на одном этаже... В восьмидесятых мы оба начинали лейтенантами... У него было всегда такое хорошее, здоровое стремление к карьере, настоящий талант моряка. Призвание, ничего не скажешь. Здоровяк от природы, сильный, общительный, смелый... С нашей базы ушел в свой последний рейс «Комсомолец». Когда он погиб, многие перепугались, но только не Владимир — он моряк от бога. Хотя ведь тоже — жена, дети, мог бы и поберечь себя. Но тогда это был бы уже не Багрянцев».

Служебные характеристики капитана 1-го ранга В. Багрянцева говорят о том, что на всех ступенях службы он увлекался научно-исследовательской работой, работал над книгой о стратегии и тактике применения атомными подводными лодками оружия в неординарных условиях, изучал проблемы космоса. Был награжден медалью Королева. Это более чем удивительно: профессионал земного гидрокосмоса, он мечтал о космосе вселенском!

Общаясь с офицерами 7-й дивизии, я, разумеется, распрашивал их и о начальнике штаба. Все сразу же начинали говорить о высочайшем интеллектуальном уровне капитана 1-го ранга Багрянцева, о его профессионализме. Знавший подводницкое дело в совершенстве, начальник штаба был нетерпим к некомпетентности и разгильдяйству, но зла при этом никогда не таил, говорил все честно и открыто в лицо и так же быстро «отходил».

Судьба как в рулетку сыграла жизнями офицеров штаба дивизии. На учения уходили две лодки, и командование с флагманскими специалистами до последнего момента не знали точно, кто и на какой именно лодке выйдет в море. Первоначально на «Курск» был расписан заместитель комдива капитан 1-го ранга Виктор Кобелев, а Багрянцев — на другую лодку. Но в самый последний момент они поменялись местами... Что здесь скажешь? Может, и вправду у каждого своя судьба...

В штабе дивизии мне показали кабинет Владимира Багрянцева. Деловая, аскетическая обстановка. Ничего лишнего. Брошенная на спинку стула тужурка, стопка служебных документов, в углу стола открытая недочитанная книга адмирала Касатонова «Записки командующего флотом» с дарственной надписью автора. Кажется, что хозяин кабинета вышел по делам на какую-то минуту и вот-вот вернется...

У Владимира Багрянцева осталось два сына. Старший, Дмитрий, пошел по стопам отца — летом 2000 года он перешел на второй курс военно-морского училища. Игорь еще школьник. Отец очень любил обоих. У мужчин были свои особые «секреты». Вместе с отцом в нечастые выходные сыновья ходили на лыжах. Когда случилось несчастье, одиннадцатилетний Игорь встретил его как настоящий мужчина. Плачущую мать он успокаивал:

— Мамочка, ты только держись!

Как отец и старший брат, Игорь тоже хочет быть военным моряком. Что ж, так, наверное, и должно быть, чтобы сыновья заступали на вахту вместо отцов. Тем и только тем жив наш российский флот!

Будучи на «Воронеже», я увидел запись в книге почетных посетителей, сделанную буквально за несколько дней до меня: «Были на экскурсии на атомной подводной лодке «Воронеж». Впечатляет! Увидела, что условия для проживания хорошие. Убедилась, что служат на лодке настоящие, влюбленные в свою работу люди, романтики. Храни вас Бог, родные! Желаю вам быть здоровыми, обласканными солнцем и правительством. Вы того заслуживаете. Мать своего сыночка Байгарина Мурата Ихтияровича, капитана 3-го ранга, который всегда мечтал о море, и оно его не отпустило от себя...»

Рассказывает бывший начальник электромеханической службы 7-й дивизии лауреат Государственной премии капитан 1-го ранга Виктор Бурсук: «Мурат Байгарин был на «Курске» со стапеля. Профессионал высшего класса. По характеру большой педант, все инструкции всегда выполнял буква в букву, а потому я уверен, что вины БЧ-3 в катастрофе быть не могло. В море пошел, чтобы подстраховать старшего лейтенанта Иванова-Павлова на стрельбу, ведь сам всегда выполнял торпедные стрельбы только на «отлично». Капитан 3-го ранга Мурат Байгарин никак не должен был оказаться на «Курске». Летом 2000 года он поступил в военно-морскую академию и вернулся в Видяево, чтобы оформить документы и забрать семью в Питер. «Курск» уходил всего на три дня. На нем предстояла торпедная стрельба, и опытный торпедист Мурат Байгарин не мог отказать в просьбе командованию...

Вместе с экипажем ушел навсегда в море и капитан 2-го ранга Василий Исаенко. Службу свою он начинал на титановых лодках. Много лет прослужил «киповцем» (специалистом по контрольно-измерительным приборам) на лодке. Несколько комиссий по ядерной безопасности выдержал на «отлично», а это было весьма и весьма не просто! По характеру был очень деловым и трудолюбивым человеком, все всегда делал сам, не ожидая ничьих указаний. В штабе застать его было невозможно, так как все рабочее время проводил на лодках, обучая, воспитывая и помогая.

Из письма родных В. И. Исаенко: «Единственное, что Василий не признавал в людях никогда, так это некомпетентность и непрофессионализм. Он был хорошим, любящим отцом, сыном, мужем и братом. С детства Вася во всем был лидером. У всех преподавателей он всегда был любимым учеником. В старших классах руководил радиорубкой школы. Затем учился в промышленном техникуме, заведовал фотолабораторией. Кстати, и техникум окончил с «красным» дипломом. Играл в городском ВИА на бас-гитаре. Затем учился в Севастопольском приборостроительном институте. Там познакомился со своей будущей женой Галиной. В Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище поступил в 1982 году и был старше своих однокурсников на четыре года. С третьего курса был заместителем командира роты по учебе, и несмотря на то, что почти год в этой самой роте командирами были только офицеры, назначаемые временно, рота считалась одной из лучших по учебе на всем курсе. На третьем курсе Василий был Ленинским стипендиатом, а само училище окончил с золотой медалью.

В сентябре 1987 года по прибытии на Северный флот его назначили инженером группы автоматики главной энергетической установки и сразу же отправили на боевую службу. При этом его должность на атомоходах только вводилась, пришлось во всем разбираться самому и в самые кратчайшие сроки. Василию предлагались, насколько мы знаем, различные должности на берегу, но он любил корабли. Золотая медаль давала ему право поступления без экзаменов в академию, но он и здесь не торопился, считал, что надо еще набраться опыта. Таким уж он был, всегда служил по принципу: не где легче, а где нужнее».

Своими воспоминаниями о капитане 2-го ранга Исаенко делится его непосредственный начальник капитан 1-го ранга Виктор Бурсук: «Пришел он к нам в Видяево еще курсантом 5-го курса на стажировку. Сразу был виден хороший специалист, а потому мы сделали на него запрос и взяли к себе. Василий отличался прекрасным знанием электроники и был идеальным инженером-"киповцем». Быстро сдал на допуск. Пытались продвинуть по службе — ни в какую: «Хочу только инженером автоматики!» За отличную службу на должности капитан-лейтенанта присвоили ему капитана 3-го ранга. Был этому очень рад. Когда началось повальное сокращение, Василий остался единственным грамотным инженером КИП, а потому из морей не вылезал. Как офицер-наставник ходил на всех лодках. Это и предопределило его переход в штаб на должность помощника начальника электромеханической службы по физическим полям. Однако в основном занимался все той же автоматикой, только теперь уже организацией ее эксплуатации. Отличный профессионал. Пользовался большим уважением и доверием представителей науки и промышленности. Попав в штаб дивизии, быстро вписался в коллектив. На «Курске» пошел в море потому, что я должен был переводиться в Москву, на мое место назначался Белогунь, а Исаенко мы хотели подготовить, чтобы он мог ходить старшим. Для этого нужно было время, так как он не прошел должность командира БЧ-5. Именно поэтому они и пошли в море с Белогунем».

Буквально за день до выхода на «Курске» Василию Исаенко вручили погоны капитана 2-го ранга. Сфотографироваться в новом звании ему уже не было суждено.

Брат Василия Александр, капитан-лейтенант и бывший инженер-подводник, после смерти брата подал рапорт о восстановлении на военной службе. Служить он хочет, как и Василий, только на лодках и только в Видяеве.

Офицером ВМФ решил стать после смерти отца и сын Василия Сергей, поступивший в Нахимовское училище. А потому можно с уверенностью сказать, что военно-морская динстаия Исаенко будет жить!

Вместе с Василием Исаенко пошел на «Курске» и заместитель начальника электромеханической службы дивизии по ядерным установкам Белогунь. Раньше служил на «Воронеже». Его очень ценили и начальники и подчиненные. Хотели назначить НЭМСом дивизии. В июне было отправлено представление на эту должность.

Из биографии капитана 2-го ранга Виктора Белогуня: родился в I960 году в городе Марганец Днепропетровской области. Отец — горный инженер, мать — техник-строитель. В 1971 году закончил музыкальную школу по классу фортепиано. В 1977 закончил среднюю школу на «отлично». В том же году поступил в Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище. В 1981 году женился. В 1982 году родилась дочь Аня, а два года спустя — сын Артем. С 1983 года на Северном флоте. С 1993 года — командир электромеханической боевой части гвардейского подводного крейсера «Воронеж». В 1993 году капитан 2-го ранга. С 1998 года заместитель начальника электромеханической службы 7-й дивизии подводных лодок. Заочно учился на пятом курсе Воронежского государственого университета на юридическом факультете. Сын Виктора Артем пошел по стопам отца. Ныне он курсант Санкт-Петербургского военно-морского института.

Родителям Виктора, проживавшим в маленьком украинском городке Марганец, о беде сообщила из Видяева его жена Галина. Как могла, успокаивала, мол, Витя просто помогает в спасательных работах... О том, что их сын на «Курске», родители узнали из телевизионных новостей.

— Мы думали, что у нас разорвется сердце! — рассказывал позднее отец Виктора Михаил Зиновьевич.

Говорит мама Виктора Раиса Владимировна: «Все у него в жизни складывалась так хорошо: служба, жена, семья. Росли внуки, сын занимался любимым делом. Раскованный, обаятельный, остроумный... Как мы все им любовались, когда он приезжал в отпуск! Единственное, что волновало, — это постоянная тревога за сына. Когда Виктор был помоложе, все говорил: «Мама, что ты плачешь, ты должна гордиться, а ты плачешь...» Чтобы лодка не казалась чудовищем, сын однажды устроил нам со свахой на нее экскурсию. Сваха тогда, увидев эту махину изнутри, сразу занервничала, словно почувствовала опасность. А я, честно признаюсь, испытала не страх, а чувство гордости за человеческий разум. Вы знаете, я подумала: какая мощь, какое совершенство, ведь это почти как космический корабль, и люди этим управляют! Но когда увидела атомный реактор, стало не по себе. Я подошла к нему и попросила: «Ты уж Витюшечку не подведи...»

Из воспоминаний офицера штаба 7-й дивизии капитана 2-го ранга Сергея Ковалева: «Виктор пришел в штаб с «Воронежа». Не помню случая, чтобы он отказал кому-нибудь в какой-то просьбе. Всегда дотошный, всегда вникал в мельчайшие детали. Очень большой любитель живой природы. Придя в штаб, первым делом в свой кабинет принес живые цветы. В любое время года, даже под вой метели любой пришедший в кабинет Виктора попадал в настоящее лето. Это, конечно, деталь, но деталь, характеризующая внутренний мир этого человека. Работы никогда не боялся. Засиживался в штабе до позднего вечера. Для меня Витя — человек, на которого всегда можно было положиться как на самого себя».

Мой собеседник — капитан 1-го ранга Виктор Бурсук, непосредственный начальник Виктора.

— Основной чертой Вити Белогуня была фанатичная приверженность механической службе, — рассказывает Виктор Иосифович. — Доходило до того, что вечером домой выгонял его чуть ли не в приказном порядке. Помню, как-то я обеспечивал ввод ядерной установки. Он тоже рядом со мной. Говорю ему: «Зачем сидеть вдвоем? Иди домой». В ответ: «Нет, я тоже погляжу что и как». Прекрасно рисовал, окончил в свое время музыкальную школу. В дружбе был очень искренен и надежен. Ради друга готов на все. В связи с моим переводом должен был занять мое место. Виктор был готов возглавить электромеханическую службу дивизии, но, увы, этого так и не произошло.

Все отмечают исключительно высокие профессиональные и деловые качества Белогуня, трудолюбие, жесткость во всем, что касалось дела, и справедливость. Зря никого никогда не ругал и не наказывал. До самого последнего момента не знал, на какой из подводных лодок идти в море. Его звали сходить на «Данииле Московском», но, подумав, капитан 2-го ранга Виктор Белогунь сказал:

—Нет, пойду-ка я на «Курске»! «Батоны» мне как-то ближе!

У него были на «Курске» какие-то дела. Говорят, хотел посмотреть в море молодых лейтенантов, насколько они готовы к предстоящей боевой службе. Кроме этого, он давно был очень дружен с командиром электромеханической боевой части «Курска» Юрием Саблиным...

Флагманский ракетчик 7-й дивизии капитан 2-го ранга Юрий Шепетнов тоже пошел в тот роковой поход на «Курске». Его жена Людмила вспоминает, что в апреле в штабе дивизии офицеры собрались на поминальный вечер по «Комсомольцу». Дело в том, что «Комсомолец» входил в состав дивизии, подводные лодки которой после очередного реформирования вошли в состав 7-й дивизии. Именно поэтому память о трагедии у острова Медвежий в 1989 году, о погибших товарищах всегда здесь была особенно свята. Вечером домой Юрий пришел в каком-то необычном состоянии. Он был очень возбужден и говорил о том, что обязательно должен как можно больше ходить в море.

—Пойми меня, я ведь морская душа! — говорил он Людмиле. — Я не могу жить без моря и подводных лодок!

Из всех своих одноклассников по училищу к 2000 году Юра был единственным, кто еще служил на боевых кораблях. Однокашники без всяких разговоров всегда отдавали ему пальму первенства как настоящему моряку. Его душа рвалась в море, и море приняло к себе его мятежную душу...

Родом Юрий Шепетнов был из Севастополя, а потому с первого вздоха ему был родным воздух, напоенный ветрами далеких просторов и солоноватым привкусом волны. Отец Юры Тихон Макарович старшиной 2-й статьи в далекие 50-е служил на линкоре «Новороссийск». В ту страшную октябрьскую ночь он был на корабле. Вместе со всеми до конца находился на борту «Новороссийска», и только когда линкор начал тонуть, прыгнул в воду. И сегодня Тихон Макарович отчетливо помнит, как медленно и неотвратимо, словно в замедленной съемке, переворачивалась огромная черная туша «Новороссийска», словно огромное живое существо, умирая, уходило в пучину. Тихону Шепетнову тогда повезло и он выжил, удержавшись на киле перевернутого линкора.

Трагедия «Новороссийска» не отвратила старшину 2-й статьи от моря, и потому, уволившись в запас, он остается в Севастополе, становится рыбаком. За всю свою жизнь, вплоть до ухода на пенсию, Шепетнов-старший проплавал, наверное, по всем океанам планеты. Морскими офицерами стали и оба его сына: старший Александр и младший Юрий. Сейчас Тихон Макарович уже четыре года как прикован к постели после перенесенного инсульта...

Мама Юры Екатерина Марковна показывает мне школьную характеристику сына, где сказано: «По характеру общителен, но скромен, ответствен за порученное дело, очень добрый и отзывчивый. В коллективе пользуется уважением и признанием. Учится на «отлично». Как лучшему комсомольцу школы, Юре было доверено нести почетную вахту на посту № 1 у мемориала защитников Севастополя».

— Его все любили, — вспоминает Екатерина Марковна. — Людям он всегда улыбался, на него никто не был в обиде. Юра помогал нам всем, чем мог. При последней встрече, прощаясь, он посмотрел на меня каким-то особенно долгим взглядом и сказал: «Мама! Я знаю, как тебе будет трудно, но постарайся поднять отца на ноги!» Как будто все забрали! До сих пор не верится, что Юра уже никогда не приедет к нам!

Мы листаем старые семейные альбомы. На фотографиях разных лет Юра в окружении друзей, вместе с женой Людой, дочерью Олей. И только на маленькой фотографии для документов он в одиночестве, на обороте надпись: «А это —я сам!»

После окончания училища имени Нахимова Юра попал на Северный флот на АПРК «Воронеж». Именно с «Воронежем» у него были связаны самые светлые и добрые воспоминания о службе. Здесь остались его товарищи, те, с кем служили и дружили семьями. Именно на «Воронеже» Юра Шепетнов прошел путь до командира ракетной боевой части. На свадьбе своего друга по службе на «Воронеже» он познакомился и с Людмилой. Три года они писали друг другу, а затем состоялась скромная, но веселая офицерская свадьба. У Шепетновых была счастливая и дружная семья. По словам Люды, Юра был «отчаянный» домосед. Очень любил их шестилетнюю Ольгу. Когда однажды сидел дома «на больничном», научил ее читать, чем очень гордился.

— Мы за десять лет совместной жизни ни разу не поссорились! — рассказывает Людмила. — Я об этом никогда и никому не говорила, боялась сглазить. Теперь уже можно!

Вспоминает друг Юры командир АПРК «Воронеж» Олег Якубина: «Скажу честно, мне Юры очень и очень недостает! Он всегда был где-то рядом. Вместе отмечали праздники. Юра очень выделялся «мозгами», был очень умный парень, когда служили вместе, всегда помогал советом. Второго такого уже не будет!»

Что любил, чем увлекался Юрий Шепетнов? Как и большинство мужчин, любил рассказывать о фантастических рыболовных удачах, любил читать книги о приключениях и моряках. Прекрасно готовил. По воскресеньям в семье был традиционно его «кухонный день». По воспоминаниям друзей, у Юры были золотые руки. И сейчас у него дома стоят подсвечники удивительной красоты, сделанные его руками без всяких токарных станков, буквально на коленях с помощью одного ножа. А еще он мечтал отделать резным деревом кухню, превратить ее в настоящий теремок для своих любимых девчонок.

Из воспоминания офицера штаба 7-й дивизии капитана 2-го ранга Сергея Ковалева: «Юра всегда спокойный, всегда рассудительный, всегда готовый подставить свое плечо. В короткое время влился в штабной коллектив. Проявил себя прекрасным наставником и воспитателем. Оба наших ракетных крейсера и 150-й экипаж ежегодно выполняли призовые ракетные стрельбы. По итогам 1999 года 150-й экипаж завоевал приз Главкома ВМФ, а в 2000 году его взял «Курск». Юра Шепетнов был настоящим офицером флота России».

Из воспоминаний капитана 1-го ранга Виктора Бурсука: «Юра Шепетнов по характеру был очень спокойным и скромным. Тихо, без ажиотажа делал всегда свое дело. Все всегда решал самостоятельно. Был хорошим профессионалом. Очень любил ходить в море. Не было ни одной ракетной стрельбы, которую бы он не обеспечивал. Дважды завоевывал приз главкома по ракетной стрельбе: первый раз на «Воронеже», второй — на «Курске». Согласитесь, это чего-нибудь да стоит!»

В последний раз Людмила видела Юру 24 июля. В тот день он возвращался из отпуска в Видяеве, а Люда еще оставалась с дочкой у мамы на Украине. Сейчас она вспоминает, что, прощаясь с ней на киевском вокзале, муж все никак не хотел уходить, когда поезд уже тронулся, он ее крепко поцеловал и, заскочив на ходу в вагон, еще долго махал рукой. Господи, как же хотелось ему продлить эти последние мгновения счастья!

О трагедии «Курска» Людмила услышала из телевизионных новостей. Она знала «Курск», ведь это была лодка из их дивизии. Немедленно позвонила в штаб дивизии. Спросила, где ее Юра.

—Не беспокойтесь, — ответили ей. — Он в море на «Данииле Московском».

Но она все равно поспешила в гарнизон. Ей так хотелось поддержать мужа в эти трудные минуты. Когда ехала, даже не допускала мысли, что ее могли обмануть, плакала, ей так жалко было девочек с «Курска». Она недоумевает и сейчас: зачем это сделали, лучше бы сказали все сразу! Правду она узнала на мурманском вокзале, где встречали семьи экипажа погибшей лодки.

—Мой муж не с «Курска», но мне тоже очень надо в Видяево, — подошла она к автобусу, выделенному для прибывающих родственников «курян».

—Как ваша фамилия? — спросили ее. — Шепетнова? Нет, вы наша!

По словам Людмилы, это был самый тяжелый момент в ее жизни. А дома она нашла связки сушеных грибов, которые муж заготовил к ее приезду, и на подушке пачку своих писем, тех, что она писала ему в течение всех трех лет их знакомства до свадьбы...

— Мы любили смотреть семейные видеофильмы, фотографии, но чтобы Юра перечитывал письма, этого я не помню! — вспоминает она. — А здесь что-то с ним произошло. Он все письма перечитал. Может, какая-то тоска одиночества, может, предчувствие...

Там же, дома, она потеряла сознание. Ее долго приводили в чувство, а она все никак не могла поверить, что уже никогда не увидит своего Юру. Пока шли спасательные работы, Люда все еще надеялась на чудо, но чуда так и не произошло.

Маленькая Оля до сих пор не верит в гибель папы. Успокаивая плачущую маму, она говорит ей, что папу обязательно спасут, его просто вытащат из моря удочкой, надо только набраться терпения и еще немножко подождать...