Но войти в дверь оказалось не так-то просто. Она была заперта. Ситуация складывалась самая идиотская: пройдя столько испытаний, мы в бессилии остановились перед закрытой дверью. Разбить ее возможности не было. Дверь была металлическая, к тому же, видимо, очень массивная, да и сама ее конструкция скорее напоминала мне броневые кремальеры противоядерных бункеров двадцатого века, а не примитивные запоры седой древности.

Вышата с надеждой поглядел на меня, я на него. Встретившись взглядами, мы отвернулись друг от друга, понимая, что реальных шансов попасть за дверь у нас нет. Надо искать какой-то иной путь проникновения во дворец.

Сзади комментировал создавшуюся ситуацию Горыныч:

— Эту дверь не может открыть ни один из смертных! Но тебе, Посланник, это раз плюнуть! Ты же не такой, как все!

“Этого еще мне не хватало! — подумалось с тревогой. — Сейчас и Змей, и Эго вовсю наблюдают за моими действиями. Для них эта треклятая кремальера — символ могущества. Смогу я открыть ее — значит, я истинный Посланник, ну а если мне это не удастся? Что будет тогда? Как знать, не решится ли Горыныч, в надежде на прощение своего бывшего хозяина, вновь переметнуться к нему? Вот было бы весело!”

Правда, можно было, не теряя времени, заставить Змея доставить нас прямо на крышу башни, где угадывалось несколько световых окон. Но это был самый крайний вариант, к которому мне очень не хотелось прибегать.

Вышата, поглядывая на меня, уселся на близлежащий валун, подперев подбородок рукоятью своего меча. Всю инициативу в деле отпирания двери он предоставил мне. Издали за моими действиями следили Горыныч, Эго и Всегдр. Стоять в бездействии не имело никакого смысла. В самом мрачном расположении духа я еще раз внимательным образом принялся осматривать злополучную дверь и… внезапно обмер. Увиденное мной было настолько невероятно, что я несколько раз протер глаза, а затем даже ущипнул себя для верности. Но наваждение не исчезло, наоборот, стало куда более зримо и явственно. И тогда я начал смеяться. Я буквально катался по земле, захлебываясь от хохота. Подбежавший ко мне Вышата растерянно стоял рядом, не в силах что-либо понять в происходящем со мной. Бывшие поодаль Змей и старая ведьма озабоченно переглядывались, соображая, уж не овладел ли Посланником приступ безумия. Наконец я немного успокоился.

— Так вы говорите, что открыть эту поганую дверь не может ни один из смертных? — обернулся я к Горынычу с Эго, вытирая слезы, выступившие от смеха.

Те молча закивали своими головами: Эго одной, а Змей всеми тремя.

— Значит, невозможно! — наслаждался я столь редкой минутой нежданной радости. — Ну тогда посмотрим!

Сняв с себя кольчугу, я оторвал от ее рукава одно из колец, затем разогнул его, придал определенную форму, в результате чего получилось нечто неведомое предкам, зато хорошо известное их дальним потомкам — обыкновенная отмычка. Затем я подошел к запертой двери. Еще раз внимательно поглядел на то, что вызвало у меня только что столь сильный приступ веселья. Никаких сомнений быть не могло — передо мной был порядком проржавевший, но самый заурядный английский замок. Каким образом этот продукт инженерной мысли двадцатого века оказался в столь отдаленном времени, оставалось только догадываться. Вид замка был мне столь приятен, что я даже погладил его пальцем. Здравствуй, товарищ по иной эпохе! Когда и каким образом занесло тебя на этот треклятый остров? Впрочем, если возможным было меня перенести, то почему бы, собственно говоря, не переносить и некоторые вещи, имеющие здесь явно повышенный спрос? Другое дело, кто и как занимается этой загадочной коммерцией? Если удастся поймать и допросить Коуша, то, возможно, именно он откроет мне тайну приобретения этого замка, а значит, у меня появится шанс вернуться обратно в свое время, в столь дорогой мне мир!

Толк в открывании замков я знал. Немного увлекался этим еще в детстве, а затем уже на профессиональном уровне сдавал зачет по этому воровскому искусству в центре “Сатурн”, где стажировался как командир разведвзвода. Однако до этого дня умение орудовать отмычками мне так ни разу и не пришлось применять на практике, если не считать случая, когда пришлось помочь соседке, случайно захлопнувшей дверь и оставшейся на улице. И вот наконец есть возможность воспользоваться, казалось бы, совершенно ненужными навыками. Просунув проволоку внутрь замочной щели, я осторожно начал прощупывать внутреннее строение замка. Как я и ожидал, никаких особых хитростей там не было. Вышата стоял рядом, наблюдал за моими непонятными манипуляциями, раскрывши рот, принимая в этот момент меня, вероятно, за самого настоящего волшебника-чародея.

Пальцы чутко шевелили отмычку. Ага! Вот, кажется, я нащупал то, что мне нужно! Теперь надо лишь осторожно и правильно нажать. Еще одно почти незаметное для постороннего глаза движение, и замок громко и отрывисто щелкнул.

— Вот и все! — отбросил я ненужную мне теперь отмычку в сторону. — Приходи, кума, любоваться! Вход свободен! Двинули!

Ухватив за висевшее на двери тяжелое кольцо, мы с трудом отворили уже покоренную нами преграду. Впереди открылся темный проем с круто уходящими вверх ступенями. Пахнуло сыростью и плесенью. Да уж, не позавидуешь этому Коушу — жить столько веков в этаком склепе! Какое ж здоровье иметь-то надо, чтобы не загнуться здесь от ревматизма и чахотки!

Перед тем как войти внутрь, Вышата, в знак солидарности со мной, демонстративно положил на землю свой щит.

— Возьми, вдруг пригодится! — сказал я ему.

— Обойдусь! — ответил мне воевода таким тоном, что более продолжать тему не имело никакого смысла.

— Хорошо бы факел! — вздохнул Вышата чуть погодя, заглянув в черное нутро за дверью.

— Чего нет, того нет! — ответил я ему. — Пойдем как есть!

И первым вступил на покрытые мохом и слизью ступени.

Итак, мы медленно и настороженно поднимались вверх по башенной лестнице. Над нашими головами в ужасе метались разбуженные летучие мыши. Везде царило запустение и заброшенность. Тошнотворно пахло какой-то гнилью.

— Тоже мне, колдун великий, не мог хотя бы порядок маломальский навести! — ворчал Вышата.

— Может, это у них и есть самая красота-то! — ответил я ему, перешагивая через нагромождения каких-то трухлявых костей и черепов.

— Ага! — согласился со мной Вышата. — В таком случае красот здесь немерено!

Поднимались вверх мы долго. Башня была высокая, а шли мы не торопясь, внимательно оглядываясь вокруг.

“Не удивлюсь теперь, если у этого негодяя здесь имеется и вполне современный лифт! — почему-то подумалось мне. — Вот здорово было бы таковым воспользоваться, а не тащиться вверх почти в полной темноте по склизким вонючим ступеням!”

Но сколько я ни глазел, никаких признаков лифта не обнаружил. Возможно, Коушу не хватило фантазии для приобретения столь полезного механизма, а может, продавец заломил слишком большую цену. Лифт — это ведь не замок какой-то!

Долго, очень долго поднимались мы по лестнице. По моим прикидкам, это был как минимум двадцатый этаж жилого дома.

Наконец добрались до какой-то площадки. На ней располагалось три двери. Две из них были закрыты, зато одна распахнута настежь. Беглым взглядом я оценил ситуацию. По толстому слою пыли перед закрытыми дверями можно было догадаться, что в них давным-давно никто не входил. Перед открытой же пыли почти не было, но хорошо заметны следы чьих-то ног или лап. Вышата, придя, видимо, к тому же выводу, что и я, кивнул мне:

— Заходим в открытую?

— Пошли!

Сердце билось в волнении. Совсем скоро я встречусь со своим главным врагом и, быть может, перед нашей последней схваткой сумею получить у него ответы на массу мучавших меня вопросов, начиная со своего появления в этом мире и заканчивая этим несуразным английским замком. Выставив перед собой обнаженные мечи, мы осторожно двинулись вперед. Помимо меча Вышата приготовил к бою и свой лук. Гулкое эхо наших шагов отдавалось по всему дворцу. Внезапно откуда-то сбоку на нас выскочил кто-то и что есть силы бросился на меня. Прежде чем я успел что-либо понять, Вышата уже перегородил дорогу нападавшему и скрестил свой меч с его мечом. Лязгнуло железо, схватка началась.

Я взглянул на нападавшего. Рот его был оскален, а глаза без зрачков горели огнем злобы.

— Рогдай! — крикнул я Вышате.

— Вижу! — отозвался он, не глядя в мою сторону. — Не трогай его, Посланник! Он мой!

Оба противника принялись ожесточенно рубиться. Рогдай был яростен и неистов. Вышата хладнокровен и расчетлив. Несмотря на умение Рогдая, я чувствовал, что против Вышаты ему все же не выстоять, ибо воевода рубился не только за себя, но за Храбра и Криворога, за всех наших павших на долгом пути товарищей, а потому их силы становились теперь его силой. Спустя минуту понял это, кажется, и Рогдай. Движения его перестали быть такими уверенными, как в начале схватки. Вышата увеличивал и увеличивал скорость своих атак. И вот наконец очередной его удар достиг цели. Левая рука Рогдая, отсеченная мечом, упала. Дергаясь в конвульсиях, она еще сжимала и разжимала пальцы. Прежде чем Рогдай успел понять, что к чему, Вышата следующим ударом отсек ему и вторую руку. На этот раз вместе с рукой полетел на каменный пол и меч. Видя, что все кончено, Рогдай с криком отчаяния и ненависти бросился на воеводу, стараясь в своем последнем броске впиться ему в горло. Но это ему не удалось. Вышата мечом остановил его.

— Будьте вы все, убившие мою ненаглядную Евну, прокляты! Прокляты! — истошно прокричал Рогдай, размахивая окровавленными культями отрубленных рук.

— Будь проклят ты, подлый предатель! — выкрикнул ему в ответ Вышата. — А теперь издохни!

Резким движением он вонзил свой меч в сердце врага и не вытаскивал его до тех пор, пока тот не рухнул на пол. Только тогда, заглянув в уже стекленеющие глаза, он вытащил свой меч из мертвого тела.

— Будь ты проклят, предатель! — еще раз сказал он мертвецу и что есть силы плюнул в мертвеющее лицо.

— Нам нельзя здесь задерживаться! — сказал я Вышате. — Дорога каждая минута! Надо ловить Коуша!

— Тогда вперед, Посланник! — повернулся ко мне воевода, на его измученном лице я увидел затаенную радость человека, только что исполнившего свою клятву.

Небольшой коридор быстро привел нас в довольно обширную залу, освещаемую лишь светом уходящего дня. На зеркальном полу дрожали отблески гаснущего заката. В центре залы стоял огромный мраморный помост с золотым троном посредине. В углу на толстых золотых цепях медленно покачивался серебряный сундук. По стенам тускло сверкали символы смерти: оскаленные черепа, скрещенные кости и прочая сатанинская муть. Сама зала была пуста.

— Эй, Коуш! Выходи, если не трус! — рявкнул во всю силу своих легких Вышата.

— Трус-трус-трус-трус! — ответило нам многоголосое эхо.

— Ладно! — повернулся ко мне воевода. — Надо, кажется, ломать другие двери! Здесь никого нет. Пошли!

Он быстрым шагом двинулся из залы. По всему выходило, что Коуш нас опять обманул. Пока Рогдай сражался с нами, он успел скрыться. Это была моя вина. Вместо того чтобы глазеть, как Вышата разделывается с изменником, надо было бежать в зал и хватать Коуша. А теперь ищи свищи!

Внезапно дверь за вышедшим воеводой со скрежетом захлопнулась. В тот же миг по стене стремительно мелькнула какая-то тень. Я даже не успел понять что к чему, как невыносимая боль пронзила все тело…

А затем было небывалое ощущение легкости и покоя. Я смотрел перед собой и ничего не мог понять. Все тот же зал с троном и сундуком на цепях. Только теперь неподалеку от меня стоял, тяжело переводя дух, какой-то облезлый старикашка. В черном одеянии и черном плаще он здорово смахивал на классического Кащея из фильмов-сказок режиссера Роу. Скрюченными пальцами старикашка сжимал здоровенный меч, который сверкал и полыхал огнем. В захлопнувшуюся дверь кто-то яростно колотил. Думаю, это был Вышата.

А затем я увидел самого себя. Я лежал ничком, уткнувшись лицом в пол. И подо мной медленно расплывалась кровавая лужа.

Старикашка, не скрывая своего торжества, подошел ко мне и, мерзко хохоча, несколько раз пнул меня ногой. Это было уже слишком! Я искренне возмутился и, подскочив к наглецу, что есть силы приложил его кулаком. Однако, к моему несказанному удивлению, кулак пронесся сквозь его голову, как сквозь пустоту. Старикашка повернулся в мою сторону. По тому, как бегали его маленькие бесцветные глазки, я понял, что он меня не видит, хотя и чувствует.

— А, это ты, Посланник! — вновь расхохотался он. — Ну и упрямый же ты малый, все никак не успокоишься' Но теперь все кончено. Ты мертв, и ничего с этим не поделаешь! Хлопот ты мне, признаюсь, доставил много! Такого настырного Посланника я не помню, но все рано или поздно становится на свое место. А потому я буду, как и прежде, царствовать, а ты гнить. Прощай, за тобой, думаю, уже пришли!

Спину мою обдало холодом, я обернулся. Передо мной стояла Смерть. Я никогда не видел ее, но сразу узнал, как сразу понял и то, что она пришла именно за мной. Смерть была точно такой же, какой рисовали: полуженщина-полускелет в белом саване и с косой в руках.

— Ну что, Посланник, — оскалилась она. — Давненько я к тебе приглядываюсь. Парень ты, конечно, хороший, но на этот раз, кажется, вляпался крепко!

Слов у меня не было, я просто мотнул головой.

— Кстати, я и сама весьма разочарована твоей смертью! — клацнула Смерть зубами.

— Это почему же? — невольно вырвалось у меня.

— Почему, почему! — раздраженно скривилась моя собеседница. — Мы с сестрами на тебя спорили, и я на тебя поставила, а теперь вот проиграла!

— И много поставила? — искренне поинтересовался я.

— Достаточно! — хмыкнула смерть. — Здорово тебя обманул этот проходимец!

Смерть кивнула в сторону Коуша. Тот, не видя нас, но, видимо, понимая, что рядом с ним что-то происходит, с беспокойством вертел своей облезлой головой.

Мне теперь торопиться было особо некуда, а потому я решил подольше поболтать со своей собеседницей.

— Дело теперь уж прошлое, — сказал я ей. — Но все же кто и для чего сделал меня Посланником, кого и зачем я должен был спасать?

— Откуда я про то знаю? — искренне удивилась Смерть. — Дела земные не мои дела, а в чужие я не лезу!

Мозг мой лихорадочно работал. Неужели это все? Неужели конец? Неужели все завершилось так обидно и нелепо, а я, как последний мальчишка, попался в засаду этого старого плюгавца? Может, все же есть хоть какой-то выход? Только не молчи, говори, говори со Смертью, тяни время, может быть, есть еще шанс!

— Ты неплохо выглядишь! — неожиданно для себя брякнул я ни с того ни с сего первое, что пришло мне на ум.

— Неужели? — В восклицании собеседницы не было ни грамма иронии.

— В каждой женщине есть своя прелесть, надо лишь уметь ее разглядеть! — кинулся я уж совсем в омут головой.

— Что да, то да, — вздохнула Смерть. — Только где найти настоящего ценителя! Раньше еще были, а теперь все перевелись. Сама всех на тот свет спровадила. Что поделать, работа у меня такая!

— Да, работа у тебя не из легких! — посочувствовал я стоящей рядом даме. — Нельзя ли ее сменить?

— Тут сменишь! — зло щелкнула зубами Смерть. — Вкалываешь, вкалываешь без выходных и проходных, стараешься днем и ночью, а в результате тебя еще все и ненавидят!

— Да, — кивнул я ей. — Не позавидуешь!

— Кстати, чего ты меня все Смерть да Смерть зовешь, у меня и имя есть!

— Какое?

— Марья Моревна, — гордо сообщила мне Смерть. — Но можно и по-домашнему, просто Морена!

— Хорошее имя! — согласился я. — Морское!

— Да какое там морское! — отмахнулась она от меня кокетливо костяшками пальцев. — Это от слова мор! Но какое есть, такое есть!

— Имя — это прежде всего персональный знак человека, определяющий его место в мироздании и социуме! — неожиданно для самого себя выдал я и сам испугался сказанного.

Морена долго молча смотрела на меня своими пустыми глазницами.

— Ну ты и загнул! — восхищенно сказала она минуту спустя. Затем помолчала. — Ты бы только знал, как мне не хочется забирать тебя!

— Так, может, оставишь? — робко поинтересовался я.

— Сама вот думаю! — огрызнулась Морена. — С одной стороны, по всем правилам ты уже мой клиент, но с другой, уж больно ты мне симпатичен, да к тому же еще и просили тут за тебя!

— Кто, если не секрет?

— Много будешь знать, скоро преставишься! — ухмыльнулся череп моей собеседницы. — Скажу лишь, что есть девица, которая уж очень к тебе неровно дышит!

— Кто такая?

— Экий ты нахал! — расхохоталась Морена. — Сам уже обеими ногами на том свете находится, а все о том же! Эх, мужики вы и есть мужики, даже могила вас не исправит!

— Извини! — развел я руками. — Само как-то вырвалось!

— Ладно уж, — махнула опять своими костяшками Смерть. — Извиняю! Мне такие шустрые нравятся! Как же мне все же с тобой быть-то?

— А как сердце подсказывает!

— Да нету у меня никакого сердца. При моей работе никакого сердца не хватит! — вздохнула Смерть. — Ладно, так и быть, Посланник, оставляю пока тебя на белом свете! Живи и люби!

— Спасибо тебе, Морена! — поклонился я Смерти в пояс. — И прощай!

— Ну ты и наглец! — вновь расхохоталась та. — Эко завернул: прощай! Говори уж: до свидания! Придет время, еще свидимся! К тому же я не тороплюсь особо. Вишь, как убивец твой кругами бегает!

Я перевел взгляд на Коуша, он и в самом деле метался по залу, как загнанный зверь, размахивая мечом во все стороны. Все так же трещала под ударами дверь.

— Что это он делает? — вырвалось у меня.

— Твою душу ищет, а может, и меня. Ишь, как Священным Мечом-то размахался! Вконец обнаглел старикан противный! — внезапно озлобилась Морена. — Возомнил себе, что и я ему нипочем! Бессмертным себя объявил! Символами моими без спросу весь дом украсил. Перехитрить меня думает! Ан врешь, от смерти еще никто не уходил! Давно у меня на Коуша этого зуб кривой вырос, да вот добраться все никак не могу. Уж больно хитер! Однако пора и его приструнить малость! Видишь, сундук на цепях?

— Вижу! — ответил я, а сам уже неотрывно смотрел на меч в руках Коуша. — Так вот ты какой, Священный Меч Кладенец!

— Не о том думаешь, Посланник! — резко одернула меня Морена. — Не на Меч, на сундук смотри! В сундуке яйцо, в яйце игла, на конце иглы и смерть Коуша! Понял?

— Понял! — еще раз кивнул я ей. — Но я слышал, что там еще должна быть утка со щукой и зайцем!

— Правильно, раньше были, а теперь сплыли! — весело хохотнула Морена. — Уж слишком много ты, Посланник, знаешь, прямо убивать пора!

Уловив в моих глазах испуг, Смерть заливисто рассмеялась:

— Ладно, ладно, не пугайся, это я так шучу! А теперь давай попытай счастья с Коушем! Ты мечтал о шансе? Вот я его тебе и даю, но учти, второго уже не будет! А я посмотрю, кто кого осилит!

Не теряя времени, я бросился к своему распростертому телу. Какая-то неведомая сила мгновенно втянула меня в него. Мгновение, и мы снова стали с ним единым целым. Я попробовал пошевелить пальцами. Они меня слушались. Рукой. Все нормально. Ногой. Отлично. Я незаметно приоткрыл глаза. Мой меч валялся рядом со мной. С этим понятно. Теперь где Коуш? Ага, вон он, голубчик! Старик размахивал Священным Мечом в дальнем от меня углу, там, где мы только что стояли с Мореной. В чем в чем, а в чутье ему не откажешь! А сейчас попробуем, кто кого! Сейчас все решают секунды.

Стремительным броском я схватил валявшийся меч. Еще бросок, и я уже у висящего на цепях сундука. Коуш, услышав шум, быстро обернулся. Но он был слишком далеко от меня. Удар мечом по цепи. Цепь рвется. Еще удар, еще и еще. На последнем ударе меч переламывается. Но теперь он мне и не нужен. Затылком чувствую, что Коуш уже изо всех сил бежит ко мне. Лишь бы только успеть, ведь Морена говорила, что у меня только один шанс! Обрубком меча взламываю крышку. Вот и яйцо. Хватаю его и оборачиваюсь. В метре от меня застыл Коуш. В его поднятых руках рассыпается искрами Священный Меч. На лице властителя нечисти смертельный страх.

— Ну вот, кажется, и встретились, приятель! — пнул я его в знак приветствия.

Это не слишком этично, но иного способа выразить свои чувства по отношению к негодяю, напавшему на меня со спины, у меня не было.

Переводя дух, старикашка облизывал губы длинным и раздвоенным на конце, как у змеи, языком. Физиономия у него прямо на глазах сделалась пепельно-серой. Под ударами Вышаты стонала дверь, но сейчас мне было не до него.

— Выглядишь ты, прямо скажем, неважно! Но ответ держать все равно будешь! — сказал я Коушу.

Тот ощерился жутким оскалом своих желтых клыков. Глаза повелителя нечеловеческой земли вспыхнули каким-то дьявольским огнем.

— Это обманка! — неестественно пытается расхохотаться Коуш, но это у него не получается. — Настоящее яйцо спрятано далеко и в надежном месте!

— Очень даже может быть! — кивнул я ему. — Но мне хватит и обманки! Сейчас сломаем иглу и узнаем, кто из нас прав!

Рожа у Коуша сразу же вытянулась.

— Может, как-нибудь договоримся? — наконец сдавленно произнес властитель нечисти.

— Вряд ли, — отрицательно качаю я головой. — Ты сам знаешь, что один из нас должен погибнуть!

— Я знал, что ты поздно или рано, но обязательно придешь, Посланник! Я знал, что ты придешь сюда за моей жизнью. Так было предначертано еще в Книге Судеб! Но будешь ли ты счастлив, убив меня? Неужели жажда убийства — это высшее из твоих наслаждений? Во имя чего и кого ты пришел в мою землю?

Не скрою, слова старика меня несколько впечатлили. Демагог он был великолепный, наверное, из него получился бы неплохой политик.

За стенами зала бесилось небо, изрыгая из себя потоки черного дождя и снопы молний.

— Я пришел сюда по велению людей и по воле их богов! Я пришел сюда со своими товарищами, чтобы вернуть Священный Меч, который этот народ именует Кладенцом!

— Но истинны ли те боги, которые послали тебя сюда? — устало усмехнулся Коуш, примирительно опуская Меч к ногам. — Еще не родился такой мудрец, который мог бы отличить бога истинного от бога ложного!

Пройдет время, и эти слова Коуша я еще буду не раз вспоминать, но тогда я не придал им особого значения.

— Зачем же ты дрался против меня, если знал, что я Посланник и все предопределено заранее?

— Не все так просто! Эта все та же история о лже-богах! Кто мог сказать, кто ты такой? Открывающий Путь или очередной лжепосланник, таких ведь тоже было на моем веку немало! К тому же ты шел уничтожить нашу землю и мы сражались за свои жизни. Так в чем же наша вина?

— Отдай мне Священный Меч! — велел я Коушу. Тот устало махнул рукой:

— Ты его получишь, когда не станет меня!

— Мне придется тебя убить! — сказал я, угрожающе поднимая над головой яйцо.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Коуш. — Бедняга! Ты еще веришь в эти сказки! На самом деле все гораздо сложнее!

Не скрою, смех старика меня несколько озадачил. Неужели информация Морены была ложной? Что тогда делать?

Я лишь на мгновение расслабился и тут же едва за это не поплатился. Коуш с неожиданной для него резвостью метнулся ко мне и сильным ударом ловко выбил яйцо из моей руки. Никогда бы не мог подумать, что в столь хилом на вид теле сохранилось столько силы и ловкости! Яйцо отлетело далеко в сторону. Мы оба одновременно метнулись за ним. Я все же обогнал старичка. Вернее, на этот раз я просто оказался умнее. Если Коуш сразу же бросился за яйцом, то я метнулся за ним самим. В прыжке я настиг старика и проверенным десантным приемом запрыгнул ему на спину. Обхватил голову и шею, затем резко дернул голову в сторону с такой силой, что развернул ее лицом к спине. Громко хрустнули шейные позвонки, и старик повалился на пол. Не теряя времени, я перепрыгнул через него и, добежав до еще катившегося яйца, подхватил его.

Все произошло в какие-то две-три секунды, так быстро, что я и сам не успел ничего толком понять. В данном случае сработала не голова, а тело. Ощутив яйцо в своей руке, я оглянулся. Коуш медленно поднимался с пола и, морщась, разворачивал голову. По всем человеческим правилам, он должен был быть уже мертвым, но ведь я имел дело с почти бессмертным существом. — Нечего разлеживаться, поднимайся быстрее! — сказал я ему примирительно.

Коуш поднялся и как ни в чем не бывало продолжил свой прерванный нападением монолог:

— Послушай меня, Посланник, ну что тебе даст моя смерть? Одним стариком меньше, одним больше, какая тебе разница! Но знай, что вместе с моей смертью исчезнет и Меч! Не лучше ли нам договориться: я тебе Меч, а ты мне яйцо!

И снова я едва не дал себя обмануть! Поддавшись на предложение Коуша, я уже было собрался совершить обмен, как внезапно за спиной старика увидел Морену. Смерть смотрела на меня и более чем выразительно крутила пальцем у виска.

— Нет! — сказал я Коушу. — Никакого обмена не будет!

— Зря ты не соглашаешься, Посланник! Увидишь сам, что спустя некоторое время о вашем походе будут рассказывать такие небылицы, что вы и сами не узнаете в них себя. Но пройдут века, и об этом забудут, словно вас никогда и не было. Таков, увы, удел всех смертных!

— Еще один вопрос, Коуш, последний! — торопливо спросил я старика, уже приготовившись раздавить яйцо в руке. — Откуда взялся замок на дверях, ведущих в твою башню, ведь он совсем из другого времени? Кто на земле владеет умением переноситься во времени и где мне его отыскать?

И тогда Коуш расхохотался мне в лицо:

— Странно, Посланник, что ты, избранник богов, не знаешь таких простых вещей! Все это очень странно! В мире нет ничего случайного, а потому если ты этого не знаешь, значит, тебе этого и не следует знать! Жизнь, как и смерть, полна тайн! Ты ведь тоже попал к нам совсем из иного мира и времени, что тогда говорить о подобных безделушках! Мир един и неразделим, как едино и неразделимо время, а потому сегодняшний день когда-нибудь уже был и когда-то еще будет. Ты взял мою жизнь, но я не испытываю к тебе зла, ибо и ты сам, и твои действия есть суть чьего-то высшего плана, а ты лишь слепое орудие убийства! Прощай, Посланник, мы встретимся когда-нибудь в царстве мертвых, которого не минует никто. Попробуй узнать смысл своего истинного предназначения, ведь не для того же ты прибыл сюда, чтобы убить меня, жалкого старика! Мое убийство — это лишь малая частица великих тайн, окружающих тебя и твой путь! Научись отличать лжебогов от истинных, познай самого себя!

Говоря это, старичок боком-боком, но все ближе подступал ко мне, явно готовясь повторить свою попытку отбития яйца.

— Хватит! — оборвал я его. — У меня нет больше времени!

Яичная скорлупа хрустнула под моими пальцами, и на ладони оказалась большая, порядком проржавевшая игла.

Внезапно я вздрогнул. Коуш открыто смеялся мне в лицо:

— А тебе иногда везет, майор! Вспомни хотя бы тот остров под Сомали или когда ты вышел сухим из воды под Шали! Тебе везет и в нынешнем походе. Но ведь так было, согласись, далеко не всегда! Помнишь своего друга? Где он теперь, с кем он, а где и кто ты?

Наверное, мое лицо в этот момент перекосила гримаса боли, потому что Коуш тут же противно осклабился:

— Вижу, вижу, что не забыл! Память у тебя хорошая, а потому запомни, что конец твой будет страшен, потому что вслед за тобой уже идет Посланник иных миров и иных богов. Ты уже встречался с ним, но ты его еще не знаешь! Он силен и беспощаден, он хитер и удачлив. Именно он, Гений Тьмы, и будет торжествовать последнюю победу в последнем бою! Это тоже предопределено в Великой Книге Судеб! Нам с тобой предстоит еще одна встреча, на этот раз в аду! А пока попробуй выбраться с Буяна!

В это мгновение Коуш бросился на меня, вытянув вперед свои длинные когтистые руки-лапы. Времени на раздумье у меня больше не было. Резким движением руки я переломил иглу. Лицо Коуша мгновенно скривила гримаса страшной боли. Корчась, он упал на пол у моих ног и забился в предсмертных судорогах, извиваясь и рыча зверем. Внезапно изо рта, ноздрей и ушей Коуша ударил огонь. Спустя какое-то мгновение все тело вождя нечисти было объято зеленым мерцающим пламенем. Еще минута, и на зеркальном полу осталась лишь жалкая горсть пепла.

— Был Коуш, и нет Коуша! — сказал я сам себе, еще не осознав до конца только что услышанное.

Носком сапога я машинально поворошил еще не остывший пепел, не заметив, как ко мне подошла Смерть.

— Я рада, что ты использовал свой шанс! — сказала она. — А пока до свидания, меня уже ждет очередной клиент!

И она показала в угол залы. Там, скорчившись, дрожала душа Коуша, зыбкая и жалкая.

— Те, кто с легкостью лишают жизни других, как правило, больше иных боятся собственной смерти! — философски заключила Морена и, снявши с плеча косу, прикрикнула на Коуша: — А ну-ка, пошли за мной, любезный! Давненько ты от меня увиливал!

— А как же ты оправдаешься перед сестрами за проигранный спор? — крикнул я ей вслед.

— Свои люди, как-нибудь сочтемся! — ответила она мне, не оборачиваясь.

Я взял в руки лежащий на полу Меч. Вопреки моему ожиданию, при всей своей внешней массивности он оказался почти невесомым. Меч был очень горяч и, как мне показалось, немного вибрировал в моих руках. Я поднял его над головой обеими руками и был сразу же ослеплен яркой вспышкой света. Свечение меча сменилось настоящим сиянием. Будто маленькое ослепительное солнце вспыхнуло в моих руках. Я чувствовал, как рукоять Меча изменяет свою форму, становясь наиболее удобной для меня. Меч буквально тянулся к моим ножнам. Я уже знал, что Кладенец признал во мне своего хозяина и отныне до скончания моего века мы будем вместе с ним единым целым! Отныне я становился не только Посланником, но и Владетелем Священного Меча. Подойдя к двери, я размахнулся и с силой ударил Мечом по засовам. Они с легкостью отпали. За дверью стоял испуганный Вышата. С лица воеводы градом катил пот. Меч в его руках весь был в огромных зазубринах, с такой силой рубил он им неподдающуюся дверь.

— Жив, Посланник! — все еще не в силах отдышаться, воскликнул воевода.

— Как видишь, жив! — ответил я ему.

— А Коуш?

— Он уже в объятиях Морены!

— Слава Небу! — обрадовался Вышата, взгляд его остановился на сверкающем Мече. — Это и есть Кладенец?

— Да, это он!

Ноги воеводы сами собой подкосились, и он встал на колени. По его щекам и бороде текли слезы.

Внезапно сорвавшаяся с потолка и рухнувшая рядом с нами балка вернула нас к действительности. В башне происходило нечто странное. На глазах по стенам бежали трещины, со стен валились кирпичи. Замок Коуша погибал со смертью своего хозяина. Надо было убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Теперь мне стали понятны последние слова Коуша о том, что мне необходимо еще суметь живым и невредимым выбраться с Буяна. Владыка нечисти продолжал нам мстить.

— Бежим отсюда! — крикнул я Вышате.

Но он уже и без моего напоминания сообразил, что к чему. Стремглав мы бросились вниз по бесконечной винтовой лестнице. Сверху летели камни, все трещало и рушилось. Башня разваливалась прямо на глазах. На бегу, сколько это было возможно, я прикрывал своим телом Кладенец. Но все обошлось, мы выскочили из башни целыми и невредимыми. Буквально минуту спустя башня рухнула со страшным грохотом, скрывшись в облаке дыма и пыли.

— К нам! К нам! — кричал Всегдр, восседая на распустившем крылья Горыныче.

Рядом с Всегдром, вцепившись руками в Змея, сидела перепуганная ведьма. Едва мы взобрались на спину Змею, как тот начал взлетать. Минута, и, тяжело оторвавшись от земли, он взмыл вверх.

А внизу огненные волны уже захлестывали Буян, да и сам Калин мост, раскачиваясь все сильней и сильней, тоже, казалось, решил покончить жизнь самоубийством. Не только башня, но и весь мир нечисти бился в страшных конвульсиях, лишившись своего властителя.

— Летим к берегу, а потом прямо к земле людей! — немного отдышавшись, приказал я средней голове.

Та, согласно кивнув, рыкнула на своих соседок, и, сделав последний круг над погружавшимся в пучину Буяном, Змей взял курс к едва видимому вдалеке берегу. Но далеко улететь нам не удалось. Небо прорезал яркий росчерк молнии. Она ударила прямо в Горыныча. Змей, чадя дымом, как подбитый самолет с обгоревшими крыльями, стал быстро снижаться.

— Куда ты! Внизу смерть! Тяни сколько можешь к мосту, а сколько не можешь, все равно тяни! — кричал я на ухо средней голове.

Та согласно кивнула:

— Если сил хватит!

Теперь наше спасение снова зависело от Змея, хватит у него воли и сил — мы будем спасены, не хватит — всем нам предстоит бесславный конец в огненных волнах кипящего моря-окияна.

— Ну давай, Горыныч! Давай, старина! Жми, что можешь, а что не можешь, тоже жми! — кричал я, подбадривая Змея.

— Да жмем мы, жмем! — обернулась ко мне левая голова. — Вон хвост у меня дымится, затушить бы!

Горыныч показал себя настоящим молодцом и на последнем издыхании все же дотянул до моста. К этому моменту его сгоревшие крылья представляли собой уже сплошное решето, в котором гулял ветер. На мост мы уже не спланировали, а просто тяжело бухнулись. Впрочем, и здесь мы оказались далеко не в безопасности. Мост уже не колебался, как вначале, а буквально рвался во все стороны, все с большей и большей силой. Нельзя было терять ни секунды.

— Вперед! — крикнул я. — Быстрее к берегу, иначе будет поздно!

И мы бросились бежать. Последним неуклюже семенил Горыныч, пытась помогать себе остатками своих культяпок-крыльев.

Весь наш бросок по рушащемуся Калину мосту остался в памяти как кошмар непрерывного бега. Я бежал самым первым. Необходимо было любой ценой спасти Священный Меч. Я тащил на себе еще и старуху Эго. Вышата нес выбившегося из сил и не оправившегося после ранения Всегдра. Пот лил с нас градом, застилая глаза, легким не хватало воздуха, затем начала сдавать и дыхалка. Несмотря на всю нашу выносливость, мы с Вышатой буквально падали от перенапряжения и усталости. Но останавливаться нельзя было ни на мгновение. Вперед, только вперед! А Калин мост швыряло все сильней и сильней, так что мы порой почти едва не скатывались с него в беснующуюся бездну.

В какой-то миг мне показалось, что нам уже пришел конец, ибо Калин мост начал в прямом смысле вставать на дыбы и мы кубарем катились по нему вперед. На наше счастье, раскачиваться, а затем и разрушаться он начал не сразу по всей своей длине, а постепенно, начиная от острова. Это, видимо, нас и спасло. Разумеется, что по мере нашего бега колебания настигли, а затем и опередили нас, но все же мы каким-то чудом сумели достичь береговой черты. Память моя напрочь стерла этот момент. Помню лишь красные круги перед глазами и страшную боль в ногах. Дальше был провал. Мы попадали на самом берегу, выложившись до самого донышка. Мы не слышали ни рева бури, ни грохота разваливавшегося на части и поглощаемого морем-окияном моста. В этот момент мы были, наверное, самыми беззащитными существами в мире. С нами мог бы справиться любой, но царства нечисти уже не существовало и мы никому не были нужны. Оставшаяся в живых нелюдь в ужасе разбегалась во все стороны.