Весной 1504 года из Генуи вышли в море две военные галеры под желто-белыми флагами с ключами святого Петра — символами папы Юлия II. Старшим отряда был известный генуэзский капитан Паоло Виктор. Галеры держали курс на Чивитавеккья, где должны были взять под охрану торговый караван, заодно передать часть денег генуэзского банка Святого Георга торговым посредникам. В успехе этого обычного заурядного похода никто не сомневался. Папские галеры всегда отличались сильным вооружением, быстроходностью и маневренностью, а потому нападать на них никто никогда не рисковал, а тем более после успешного рейда Дориа. Погода в это время года тоже была самая благоприятная. Ни штормов, ни туманов не предвиделось. Может быть, именно поэтому папские капитаны и проявили редкую неосмотрительность.

Дело в том, что постепенно одна из галер начала отставать, но старшего из капитанов, Паоло Виктора, это нисколько не обеспокоило. Подобное происходило и ранее. В своих силах капитан нисколько не сомневался, а потому передовая галера смело пошла вперед, постепенно оставляя вторую далеко позади. Вскоре по борту появился остров Эльба. В это же время на горизонте внезапно показалось и какое-то судно. Спустя некоторое время становится ясным, что это галиот. На судне поднят парус, но работают и весла. Казалось бы, одно это должно было если не обеспокоить генуэзцев, то хотя бы заставить их принять какие-нибудь меры предосторожности. Но ничего этого не произошло. Галиот не вызвал никакого беспокойства у папского капитана: мало ли кто и куда плывет! О пиратах в этих местах уже давно не было слышно. Меж тем галера и галиот быстро сближались на встречных курсах. Когда же они сошлись почти вплотную, галиот резко повернул на галеру и свалился с ней на абордаж. Мгновенно выскочившие из трюмов пираты перепрыгнули на палубу атакованного судна. Прежде чем изумленный Паоло Виктор успел что-либо понять, все было кончено. Во главе нападающих приземистый рыжебородый человек в тюрбане. Он лично рубит голову так и не пришедшему в себя папскому капитану. К пиратам тут же присоединяются и освобожденные мавры-гребцы. Убитых генуэзцев сбрасывают в воду, а оставшихся в живых загоняют в трюм. В сундуках под капитанским креслом пираты находят груды золота, которое незадачливый Паоло Виктор вез для совершения каких-то торговых сделок. Золота так много, что каждый из пиратов может теперь чувствовать себя богачом.

— Пора уходить, Арудж! — кричали своему предводителю довольные успехом пираты.

— Нет, я хочу заполучить и вторую галеру! — отвечал крикунам рыжебородый.

— Опомнись, Арудж! — советовали сомневающиеся. — Второй раз может так и не повезти! Нам хватит и этого!

— Нет, нам обязательно повезет еще раз, и у меня есть план! — смеялся предводитель.

Рядом с рыжебородым Аруджем стоял его младший брат Хайраддин. Он держался в тени и беспрекословно исполнял волю старшего. Невзирая на протесты, Арудж приступил к осуществлению своей затеи. Он велел плененным генуэзцам снять с себя одежду и отдать ее освобожденным гребцам-маврам. Те переоделись и начали фланировать по палубе пиратского судна. С галеры завели буксир на галиот. Теперь издали было похоже, что папская галера захватила добычу. Тем временем приблизилась и вторая галера.

— Причаливайте, у нас есть пленники! — закричали несколько пленных христиан, в чьи спины уперлись острые ножи.

Галера без всяких опасений подошла вплотную. Еще мгновение, и туча стрел поразила столпившихся на палубе, затем последовал бешеный абордаж. Вторая галера оказалась в руках пиратов. И на втором захваченном судне находят груды золота и товаров. Пленных генуэзцев тут же заковывают в кандалы и сажают на весла. Три судна разворачиваются и берут курс на Тунис.

Так блестяще состоялся дебют знаменитых братьев Барбаросса, тех, кто теперь на протяжении многих и многих лет станут главными противниками Дориа.

Дерзкий захват двух папских галер вызвал настоящий шок в Италии, Франции и Испании. Так Андре Дориа узнал о существовании Барбароссы. Многие годы Андре Дориа был дружен со зверски убитым Паоло Виктором. Смерть друга нуждалась в отмщении.

В пиратских североафриканских городах известие о захвате двух папских галер, да еще груженных золотом, наоборот, вызвало взрыв радости и желание повторить, а если получится, то и преумножить этот успех. В море на разбойный промысел мгновенно вышли десятки и десятки пиратских судов. Вчерашние вполне добропорядочные рыбаки без всякой жалости выкидывали за борт опостылевшие сети и, купивши в складчину порох и сабли, устремлялись на поиск добычи. В разбойный Тунис, где обитал удачливый Арудж, стекается сброд со всего Средиземноморья: греки и итальянцы, левантийцы и евреи. Рыжебородый Арудж уже не просто капитан-реис, он настоящий бей, под чьим началом целая флотилия судов. Грабежи и убийства заполоняют средиземноморские воды. Не довольствуясь морским террором, пираты совершают все более и более наглые налеты на приморские города и селения. Особенно достается Испании. Среди пиратов полным-полно недавно выгнанных с Иберийского полуострова мавров, которые жаждут мщения и крови, а потому они особо безжалостны к испанцам. Груды дублонов, пиастров и цехинов заполняют знаменитые пиратские «кошельки» — полые мачты их галер.

Кроме этого у пиратов появляется признанный лидер — Арудж Барбаросса, имя которого после одержанных им побед произносится мусульманами с огромным почтением.

Относительно происхождения братьев Барбаросса существует несколько версий. Согласно самой распространенной из них, братья, а их первоначально было пять, являлись греками с острова Метелино и выросли в семье местного рыбака. Согласно другой, отец их имел достаточно высокий морской чин в турецком флоте, но по какой-то причине впал в немилость, а потому и жил в ссылке на Метелино. Есть даже версия, что он был евреем-ренегатом. Однако самой оригинальной версии придерживаются французы. Согласно ей, братья Барбаросса — это, разумеется, два молодых французских дворянина, некие Оттон и Монтеор из Анжу, страстные искатели приключений и авантюристы, принявшие ислам и изменившие христианству. Какая из историй происхождения знаменитых братьев и пиратов соответствует истине, так до конца и неясно. Но так ли уж это и важно!

Как часто бывает в случаях, когда внезапно приходит беда, оказалось, что правители могущественных держав были абсолютно не готовы к достойному отпору. У христианских монархов не оказалось ни боеготового флота, ни опытных капитанов, не было и талантливых флотоводцев. Началось лихорадочное строительство и поиск всех и вся, но для этого надо было время, а его тоже не было.

От страшного удара по морской торговле едва ли не больше всех терпела убытков Генуя, чье богатство этой торговлей только и прирастало. Взоры генуэзцев сразу же обратились на Дориа.

— Еще несколько месяцев такого погрома — и республика будет на грани финансового краха! — заявил Андре Дориа дож. — Ступай и покарай наших врагов!

— Я уничтожу всякого, кто дерзнет поднять меч против моего города! — поклялся, преклонив колено, Дориа. — Я найду и лично зарублю рыжебородого дьявола!

Получив под свое начало две трехбаночные галеры с солдатами, Андре Дориа немедленно вышел в море. Пиратов долго искать не пришлось. Уверенные в своей безнаказанности, они в поисках поживы сами нашли генуэзские галеры, но просчитались. Уничтожив несколько мелких судов, Дориа затем захватил и две большие пиратские галеры, команды которых, празднуя удачный набег, перепились на берегу. Затем, почти без потерь, пленены были еще две галеры. Домой Андре вернулся настоящим триумфатором, ведя за собой целых шесть галер.

Так о существовании Дориа узнают братья Барбароссы. События нескольких недель буквально переменили всю обстановку на Средиземном море. Блестящая победа Аруджа над папскими галерами явила миру нового блестящего пиратского вожака. При этом, несмотря на столь большой подвиг, Барбаросса никогда не стал бы единовластным вожаком, ведь у барбарийцев был уже знаменитый Кадолин, перед которым даже удачливый Арудж выглядел не иначе как мальчишкой-выскочкой. Но Кадолин именно в эти дни погибает от руки Андре Дориа. С этого момента Арудж сразу же становится первым из первых в пиратской среде. Так, сам того не желая, Дориа способствует стремительному возвышению представителя семьи, с которой он будет сражаться весь остаток своих дней. Но братья Барбароссы не остались благодарны своему невольному благодетелю, наоборот, Арудж и Хайраддин клянутся на Коране поймать и четвертовать проклятого генуэзца. Спираль интриги закручивается все круче, но пока заочным врагам еще не уготовано судьбой лично скрестить оружие друг с другом. Пока они будут драться и побеждать иных.

Вскоре братья Барбароссы совершают новое дерзкое нападение, получившее широкую огласку. И хотя на этот раз старший из братьев Арудж потерял в сражении руку, итоги боя того стоили.

На этот раз жертвой стало еще одно судно римского пантифика с трюмами, набитыми сокровищами. Захваченное добро было вскоре выгодно перепродано маврам, а слава об удачливых братьях мигом облетела все Средиземноморье.

Вскоре в Генуе становится известно, что в Тасканском море снова вовсю разбойничают пираты, уже успевшие позабыть печальный урок Кадолина, зато хорошо помнящие и желающие повторить блестящий успех братьев Барбаросса. Восемь их галер нападают и грабят всех подряд. Дориа решает положить конец творимому беспределу и снова выходит в море. Но теперь под его началом уже шесть боевых судов. Андре Дориа в боях сам создает себе флот из захваченных судов. На веслах у него сидят в полном составе бывшие пиратские команды во главе со своими предводителями.

Генуэзский флотоводец спешит. Наконец он усматривает галеры врага. Однако численное превосходство пиратских галер над генуэзскими оказывается весьма ощутимым, и Дориа решает спровоцировать турок на атаку в надежде на то, что вот-вот должны подойти отставшие галеры. Пираты, конечно же, решают атаковать. Охотник и добыча мгновенно меняются местами. Неравный бой длится несколько часов. Генуэзцы во главе с Андре сражаются отчаянно и как могут сдерживают нападающих. Сам командующий нервно расхаживает под ядрами. Но вот, наконец, и они! Подкрепление подошло как нельзя вовремя. Одна из пуль ранит Дориа в руку. Наскоро перевязав ее, флотоводец снова возглавляет сражение. И вот настает долгожданный миг, когда турки выдыхаются окончательно. Теперь они лишь вяло сопротивляются атакующим их генуэзцам. А те, наоборот, все усиливают и усиливают темп атаки. Наконец, абордажным боем захвачена первая галера… за ней вторая… третья… Когда же удачным выстрелом ядра был разорван в клочья раис передовой галеры, пираты побежали. Дориа преследовал их неотступно. Всего лишь двум пиратским галерам удалось избегнуть плена.

Генуя ликовала, когда вместо шести вышедших в море галер Дориа привел обратно двенадцать. Такого внушительного успеха на море республика не имела уже давно. В одно мгновение генерал республиканских галер стал всеобщим любимцем не только своих матросов и солдат, но и всех горожан. Последний поход принес начинающему флотоводцу и немалый доход от продажи захваченных товаров. Неплохо заработали и все остальные участники сражения. В портовых тавернах вино и деньги лились рекой. Недовольным остался лишь дож Фрегюс, который потребовал от Дориа своей доли от захваченного. Не тут-то было! Как истинный генуэзец, Дориа счет деньгам знал и делиться ни с кем не собирался. Тогда дож заявил, что сместит строптивца с должности. Глупец, он не знал, с кем имеет дело! Узнав о готовящемся снятии, Дориа собрал вокруг себя матросов.

— Друзья, — обратился он к ним. — Нас хотят лишить того немногого, что мы заработали потом и кровью! Справедливо ли это?!

— Нет! — разом ответила толпа.

— Я обещаю не только сохранить ваши деньги, но и преумножить их! — продолжил Дориа. — Пойдете ли вы за мной.

— Веди нас, Андре, мы верим тебе! — крикнуло сразу несколько десятков голосов.

Спустя несколько часов Дориа покинул Геную, уводя с собой в Монако дюжину галер — весь боевой флот Генуэзской республики. Прибыв туда, бывший враг Франции без долгих раздумий сразу же попросился на службу к французскому королю. А что Дориа оставалось еще делать? Впрочем, присутствия духа он не терял.

— Вот мои условия, — передал флотоводец бумагу монакскому губернатору. — Я не требую большего, но не приму и меньшего!