Однако, несмотря на все усилия командования ЧФ, никаких реальных успехов у флота в деле срыва эвакуации немцев с Таманского полуострова по-прежнему не было. Казалось бы, что провал операции 30 сентября должен был бы заставить оперативный отдел штаба Черноморского флота искать новые пути решения вопроса. Безусловно, немцев следовало атаковать и сильнее, и чаще. При этом, разумеется, нельзя было повторять набеговую операцию по старому сценарию, ибо в этом случае немцы заранее могли предугадать не только последовательность действий наших кораблей, но и заранее просчитать наиболее вероятный маршрут их отхода.

Однако, как мы увидим дальше, штаб ЧФ не только не попытался сделать правильные выводы из последнего неудачною набега, но при разработке нового боевого распоряжения максимально ухудшил даже то, что имелось положительного в старом боевом распоряжении.

На тот момент Черноморским флотом командовал вице-адмирал Л.А. Владимирский. На этом посту он-совсем недавно подготовил и весьма успешно провел Новороссийскую десантную операцию с высадкой в ночь на 10 сентября 1943 года морского десанта в сильно укрепленный гитлеровцами Новороссийский порт.

Очередной поход к берегам Крыма командующий флотом вице-адмирал Владимирский назначил на 5 октября. Боевым распоряжением командующего Черноморским флотом за № оп-001392 от 5 октября 1943 года эскадре Черноморского флота была поставлена следующая задача: силами 1-го дивизиона миноносцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота провести в ночь на 6 октября комбинированный набег на морские сообщения врага у южного побережья Крыма. Надлежало обстрелять порты Феодосия и Ялта и уничтожить попавшиеся немецкие плавсредства и десантные суда, отходившие в это время, по данным разведки, из Керчи в порты Крыма.

Для выполнения поставленной задачи из состава эскадры в набеговый отряд выделялись лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный», а также восемь торпедных катеров, самолеты: четыре ДБ-3, по одному Пе-2 и Ил-2 и истребительная авиация (по назначению командующего ВВС флота). Для управления действиями кораблей и авиации в Геленджике развернулся командный пункт начальника штаба эскадры капитана 1-го ранга Романова и узел связи. На него было возложено общее руководство действиями кораблей.

Увы, неудача 30 сентября, к сожалению, так ничему и не научила ни командующего флотом, ни его штаб. Если в ранее неудачных набеговых операциях эсминцы подходили к неприятельскому берегу где-то в середине ночи (что позволяло им нанести удар и до рассвета уйти от Крыма на достаточно большое расстояние), то на сей раз адмирал Владимирский, непонятно почему, остановился на куда худшем варианте. Новый план предполагал внезапное появление кораблей у Крыма не в середине ночи, как бывало ранее, а только на рассвете, после скрытного ночного перехода.

Поэтому отход в базу от полуострова надо было выполнять уже в светлое время суток. Из этого следует, что на этапе планирования операции была уже совершена очевидная ошибка, ибо совершенно очевидно, что с рассветом отходящие эсминцы будут неминуемо обнаружены вражеской авиацией и подвергнутся атакам самолетов. И такой план был принят, несмотря на то, что все прекрасно знали — истребителей дальнего действия на ЧФ очень мало, их совершенно недостаточно, чтобы прикрыть на первом (самом опасном участке) отходящие корабли. Поразительно, но эти очевидные обстоятельства тогда никого не смутили! Непонятно почему, но Владимирский и его штаб упорно считали, что авиация противника не представляет собой угрозы кораблям в море. Возможно, в принятии такого странного решения сыграло свою роль и то, что, по данным разведки, бомбардировщиков на аэродромах противника в Крыму в тот момент якобы было мало; кроме этого считалось, что на сосредоточение вражеской авиации с более северных аэродромов потребуется время, за которое наши корабли успеют выйти из зоны ее возможного воздействия. О дислокации самого опасного противника — пикировщиков — никаких сведений командование ЧФ, надо полагать, не имело вообще. Иначе полнейшее игнорирование пикировщиков, как наиболее значимой угрозы, понять просто невозможно.

Во втором томе военно-исторического очерка «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», посвященного боевым действиям Черноморского флота, пишется, что 4 октября 1943 года план выхода был доложен командующему Северо-Кавказским фронтом генерал-полковнику И.Е. Петрову и им одобрен. Этот факт нам следует запомнить особо, так как впоследствии вокруг него развернутся нешуточные интриги!

За сутки до начала операции «Харьков» эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный для приближения к району предстоящих действий были предварительно перебазированы из Поти в Туапсе.

Итак, согласно плану набеговой операции, артиллерийский обстрел портов Ялта и Феодосия было решено произвести на рассвете 6 октября. Задача подавления передовых батарей противника в случае их противодействия была поставлена авиагруппе из 4 самолетов Ил-2 и двух самолетов Б-3.’ Стрельба кораблей по береговым целям должна была корректироваться двумя самолетами-корректировщиками — ДБ-3 и Пе-2, а для их прикрытия выделялись 4 истребителя. Прикрытие кораблей на отходе возлагалось на 6 истребителей дальнего действия «Киттихаук» (это были все наличные самолеты этого типа), из расчета иметь по 3 самолета в смене. Подход кораблей на дальность действия своих истребителей планировался на 9—10 часов утра. С подходом кораблей на дальность действия ближних истребителей, ориентировочно к 9— 10 часам, 6 октября штаб ВВС флота планировал усиленное прикрытие кораблей в составе 12 самолетов типа ЛАГГ-3 и Як-1.

Именно в это время на Черноморский флот прибыл из Москвы и нарком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов. Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В начале октября 1943 года маршал А. М. Василевский в штабе Южного фронта ознакомил меня с доложенным в Ставку планом овладения Крымом. По замыслу Южный фронт, обходя Мелитополь, должен был захватить Сиваш, Перекоп, район Джанкоя и ворваться в Крым. Одновременно намечалось высадить воздушный десант в район Джанкоя, а в Геническе силами Азовской флотилии — морской десант. После этого разговора я отдал соответствующие распоряжения командующему Азовской флотилией».

Затем Кузнецов отправился в штаб Черноморского флота, чтобы заслушать командующего флотом о подготовке десантной операции в Крым и ознакомиться с ходом набеговой операции «Харькова» и двух эсминцев.

Исходя из вышеизложенного, могу предположить, что набеговая операция 5–6 октября 1943 года была организованна именно в данное время совсем не случайно. Судя по всему, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский решил продемонстрировать прибывающему к нему на флот наркому Н.Г. Кузнецову «фирменную» операцию черноморцев.

Итак, утром 5 октября 1943 года командир 1-го дивизиона эскадренных миноносцев эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга Негода получил боевое распоряжение Военного совета ЧФ на проведение набеговой операции к берегам Крыма и схемы решения.

В Центральном военно-морском архиве имеются разведсводки штаба ЧФ на 5–6 октября 1943 года. Для нас наибольший интерес представляет разведсводка, полученная последней перед выходом кораблей в море: ведь именно изложенные в ней разведданные и были положены во главу угла действий отряда кораблей. Это разведсводка № 556 на 22 часа 00 минут 05.10. 1943 года. Вот ее текст: «… В Ялте — 1 Б ДБ, 2 ТКА. Феодосия — 16 Б ДБ, 6 паромов “Зибель”, 3 СКА, из них 9 БДБ, 4 “Зибеля” и 3 СКА на рейде. Керчь — рассосредоточено 16 плавединиц. Авиация —29 самолетов на аэродромах. ТКАТКА, СКАСКА, ТЩТЩ конвоировал конвой и отдельные суда в районах озера Табачник, мыс Сарыч, мыс Фиолент. На коммуникациях противника Керченский пролив — Ялта — мыс Сарыч. Состав сил: восточнее мыса Аю-Даг —12 БДБ, 7 барж, 4 ТЩ, у мыса Киз-Аул — 5 ТКА, 6 миль восточнее озера Табачник — 1 БДБ, 3 ТКА».

Получив боевое распоряжение, капитан 2-го ранга Негода вызвал к себе командиров участвующих в операции кораблей и поставил им задачу готовности к выходу к 20 часам 00 минутам 5 октября 1943 года.

В 19 часов 20 минут на краснознаменный эсминец «Беспощадный» прибыл командующий ЧФ вице-адмирал Владимирский, который уточнил задачу и перенес начало открытия огня по неприятелю с 5 часов 50 минут на 5 часов 30 минут, с тем чтобы корабли могли раньше начать отход от крымских берегов. Возможно, в глубине души Владимирский все же ощущал пагубность своего решения на подход кораблей к крымскому берегу на рассвете. Только этим можно объяснить чисто импровизированное изменение комфлотом в самый последний момент времени открытия огня. Увы, изменение на 20 минут было явно недостаточным для того, чтобы за это время корабли успели уйти из зоны действия неприятельской авиации. Понимал ли это до конца сам Владимирский? Если понимал, то почему не потребовал от своего штаба срочной переработки плана операции? Если не понимал, то почему перед самым отходом кораблей он все-таки попытался выкроить для отряда Негоды лишних «спасительных» 20 минут?

Закончив инструктаж, Владимирский приказал собранным командирам действовать по обстановке и обязательно выполнить поставленную перед ними задачу.

Любопытно, что при этом штаб и политотдел эскадры ЧФ о предстоящей операции извещены не были. Возможно, это было сделано преднамеренно, с целью сохранения военной тайны. Возможно, налицо просто очередное головотяпство, когда одна рука не ведает, что творит вторая. На последнее, по крайней мере, достаточно прозрачно намекается в политическом донесении, о котором мы еще поговорим позднее.

Штабом Черноморского флота перед кораблями отряда на набеговую операцию были поставлены следующие конкретные боевые задачи:

1. Эсминцам «Беспощадный» и «Способный» обстрелять плавсредства противника, скопившиеся в Феодосийской бухте.

2. Лидеру «Харьков» обстрелять коммуникации противника между Феодосией и Алуштой.

Корабли заканчивали последние приготовления к походу. Что он не будет легким, — это понимали все. Увы, предугадать свою судьбу не дано никому…