Шел год 1877-й. На южных рубежах России назревала большая война. Русская армия готовилась к освобождению Болгарии от турецкого ига. Необходимо было думать и об усилении морских сил на Черном море, влачивших жалкое существование еще со времен Крымской войны. С Балтики на Черное море переводили грамотных флотских офицеров.

Среди других был переведен на Черноморский флот и Владимир Миклуха,

В Севастополе балтийцев принимал сам командующий адмирал Аренс. Там же зачитали приказ о назначениях. Миклуха попал вахтенным начальником на пароход «Аргонавт». После установки нескольких орудий «Аргонавт» был объявлен вспомогательным крейсером

Вскоре русская армия перешла Дунай. Началась война за свободу братьев-славян. Для Миклухи начались боевые будни. «Аргонавт» принадлежал к так называемым кораблям активной обороны, а потому в Севастополе особо не застаивался.

В тот июльский день «Аргонавт» находился в крейсерстве у Сулинского гирла Погода была штилевая, время послеобеденное. Командир парохода капитан-лейтенант Снегов, проинструктировав вахтенного начальника, удалился к себе в каюту. Миклуха, повесив на грудь бинокль, принялся расхаживать по мостику.

Вдруг на горизонте появились дымы. Один… Второй… Третий… То были турецкие броненосцы.

— Рулевой! — скомандовал Миклуха, — Курс на неприятеля! Артиллерийская тревога!

Заспанные матросы разбегались по боевым постам. Опрометью взбежал на мостик Снегов, за ним и старший офицер корабля лейтенант Рожественский.

— Что происходит?

— Обнаружен неприятель, и я повернул ему на пересечку!

Снегов, приложив ладонь ко лбу, посмотрел вдаль.

— Ничего себе, — даже присвистнул. — Это знакомство выйдет нам боком! Рулевой, немедленный разворот на обратный курс! Обе машины вперед полный!

Снегов вытер рукавом вмиг вспотевшее лицо:

— Мичман Миклуха, сдайте вахту и следуйте в каюту под арест до возвращения в Севастополь.

— Тебе, мичман, не на мостике стоять, а тачку каторжную катать! — зло бросил лейтенант Рожественский. — Будь моя воля, я бы тебя за такое самоуправство под суд отдал!

— Насчет дел судебных я не специалист, но удовлетворение в полном соответствии с офицерской честью всегда согласен дать!

— Ты что, вызываешь меня на дуэль?

— Всегда к вашим услугам! — вскинул голову Миклуха.

— К сожалению, на время войны дуэли запрещены, так что сочувствую! — зло усмехнулся Рожественский.

— Ничего! Я подожду окончания войны! — оставил за собой последнее слово Миклуха.

Лейтенант Зиновий Рожественский совсем недавно стал Георгиевским кавалером за знаменитый бой «Весты» и «героем» газетного скандала, разразившегося после этого боя.

С этого момента между Миклухой и Рожественским уже никогда не было взаимопонимания. Придет время, и им еще придется встретиться, и обстоятельства этой встречи будут самые драматические.

С трудом избежав погони, «Аргонавт» вернулся на базу. По возвращении Снегов жаловался своему товарищу, командиру стоявшего рядом парохода «Великий князь Константин» капитан-лейтенанту Степану Макарову:

— Ты представляешь, сразу три бронированных турка, а мой мичман прямо на них правит. Едва успели отвернуть!

— Хорош мичман, как звать-то его?

— Миклуха, брат нашего путешественника.

— Может, отдашь, сам ведь знаешь, такие сорвиголовы мне на минные катера требуются!

— Ну нет, Степа, — покачал головой Снегов, — мне такие и самому не помешают.

После этого случая авторитет Владимира на «Аргонавте» стал непререкаем. Команда любила его не только за доступность и уважительное отношение к простому матросу, но и за недюжинную силу. Миклуха один разворачивал корабельное орудие играючи, по нескольку раз подряд крестился двухпудовой гирей. Ну а за храбрость, пусть даже безрассудную, уважали особо.

Из хроники боевых действий Черноморского флота в Русско-турецкую войну 1878—1879 годов: «Пароход "Аргонавт" (160 сил), вооруженный двумя 4-фунт. орудиями, одною 6-дюйм. мортирою и одною скорострельною пушкою Гатлинга, под командою капитан-лейтенанта Снетова и под брейд-вымпелом начальника Очаковскою отряда капитана 1-го ранга Дефабра, 2 мая вышел из Очакова и, обогнув Кинбургскую косу, взял курс на Тендру. Подойдя в 8 часов утра к Тендровскому маяку и сдав на маяке почту, в 9 часов утра тронулся далее в море, взяв курс на остров Фиодониси, идя до 12 узлов. Обойдя остров с восточной и южной стороны, в 6 часов 45 минут вечера подошел к Сулину на расстояние 5 миль от берега и усмотрел на рейде много коммерческих судов, а правее, вне дамб, 4 однотрубные двухмачтовые турецкие броненосцы, стоявшие под парами. По приближении "Аргонавта" к Сулину, спустя не более четверти часа, по сигналу флагмана, броненосцы начали по очереди сниматься с якоря. Капитан 1-го ранга Дефабр, пробежав вдоль берега мили три, повернул пароход назад и, обойдя еще раз всю линию неприятельских судов в милях четырех расстояния, взял курс на Одессу. В это время три турецких броненосца были уже на ходу, из которых один под вице-адмиральским флагом, и все направились в погоню за "Аргонавтом"; четвертый же остался на якоре. "Аргонавт" увеличил ход до 13 узлов; неприятельские суда, несмотря на все их усилия, начали заметно отставать. В 10 часов вечера "Аргонавт" уже потерял их из виду; а 3 мая на рассвете возвратился в Очаков.

Императорская яхта "Ливадия" и пароход "Аргонавт" …в июне выходили в море на рекогносцировку… "Аргонавт" же, под командою капитан-лейтенанта Снетова, вышел из Одессы на рекогносцировку 11 июня и подходил к Сулину. Бывшие на Сулинском рейде 4 броненосца и корвет, завидев его, бросились за ним в погоню, но скоро отстали, а пароход возвратился в Севастополь.

19 июня турецкая эскадра из 10 броненосцев показалась в виду Одессы, где были сделаны все необходимые распоряжения для встречи неприятеля; но вслед за тем, не сделав ни одного выстрела, удалились. А 26 июня три броненосца и один винтовой фрегат появились у Севастополя и также ушли, не сделав ни одного выстрела.

В июле 7-го числа пароход "Аргонавт" вновь вышел из Севастополя с целью осмотреть суда, стоявшиее на Сулинском рейде. Подойдя к Сулину на пушечный выстрел, он застал там три броненосца, два корвета, два парохода и до 10 коммерческих судов. Броненосец под адмиральским флагом сделал но нему выстрел; "Аргонавт" ответил ему тем же. После чего броненосцы снялись с якоря и погнались за пароходом, открыв по нему огонь. "Аргонавт", уходя от них и отвечая из мортиры, старался удержать от гнавшихся такое расстояние, чтобы его снаряды могли долетать до неприятеля. Два броненосца, имея лучший ход, начали прижимать пароход к берегу, но после более двухчасовой погони вдруг прекратили пальбу и поворотили назад. "Аргонавт" 9 июля прибыл в Николаев и затем перешел в Одессу».

Через несколько месяцев капитан-лейтенант Снетов перешел командиром на вооруженный паром «Владимир». С собой он забрал и своего мичмана

И снова боевые походы. В августе перевозящий войска из Гудауты в Новороссийск «Владимир» напоролся на отряд турецких крейсеров. Начался многочасовой бой. «Владимир» не только ушел от погони превосходящего противника, но и нанес ему существенный ущерб. Русская армия, сбив противника с балканских вершин, быстро продвигалась к Стамбулу. В Адрианополе, всего лишь в нескольких милях от турецкой столицы, поили своих коней донские казаки. Война кончалась…

По случаю заключения мира Владимир Миклуха в числе других наиболее отличившихся офицеров был награжден бронзовой медалью в память турецкой войны и орденом Станислава 3-й степени. Произошло и еще одно событие, в корне изменившее уклад его жизни: Владимир Николаевич женился. Юлия Николаевна работала в Севастопольском госпитале сестрой милосердия, там и познакомились.

Молодая семья поселилась в меблированных комнатах на Дворянской. В редкие свободные дни любил Владимир Николаевич с женой ездить в маленький греческий ресторанчик, что прилепился на обочине Балаклавского шоссе. Там в полутемном прохладном подвальчике заказывали они самое недорогое: султанку с устрицами, хрустящие чебуреки да пышущий жаром шашлык. Пили красное вино, наслаждались покоем и тишиной.

Первого марта 1881 года народовольцами-бомбистами был убит император Александр Второй. В газетах замелькали имена Суханова, Штомберга, Гласко — однокашников Владимира по Морскому корпусу. А вскоре российский флот наводнили жандармы. На Черном море они проверяли информацию о том, что бомбистов обучали подрывному делу на одном из стоявших в Одессе миноносцев, на Балтике расследовалось хищение запалов из Кронштадтского арсенала…

А затем в Севастополь пришло известие о казни Коли Суханова. Рассказывали, что когда его выводили на расстрел во двор Шлиссельбургской крепости, он самолично надел на себя расстрельную рубаху и отказался от повязки на глаза.

Вскоре после окончания войны «Владимир» ушел на ремонт в Николаев. Следом за мужем переехала туда и Юлия Николаевна. Прогуливаясь как-то по парку, они столкнулись с изрядно выпившим офицером, который, увидев Юлию Николаевну, позволил себе сказать в ее адрес оскорбительные слова. И хотя офицер был старше чином, Миклуха, вступившись за честь жены, уложил его на землю одним ударом. Негодяй оказался человеком со связями, и «делу рукоприкладства зарвавшегося мичмана» дали ход. Владимиру Николаевичу грозили военный суд и каторга. Оставался один выход. Не теряя времени, Миклуха послал телеграмму матери, которая в это время проживала в Петербурге, чтобы она задним числом подала за него прошение об отставке. Отставку приняли, и Миклуха судился уже как гражданское лицо, отделавшись штрафом в двадцать пять рублей «за нанесенный ущерб».

— Ну вот, дорогая, — сказал он жене, выходя из здания суда. — Теперь я человек вольный. Сегодня же выезжаем в Одессу!

— Почему именно в Одессу? — подняла на него глаза Юлия Николаевна.

— Буду там наниматься на работу! Впереди его ждали океаны.