Часть вторая
Дела служебные, дела личные 

В российском парусном флоте со времен Петра Великого существовала четкая система поощрений всех категорий, «дабы всякий во флоте ведал и был благонадежен, чем за какую службу награжден будет». Однако на практике награждали моряков всегда весьма скупо. Вспомним, что ни один из офицеров – участников Великой Северной экспедиции, чьи имена сегодня являются гордостью России, так и не был представлен к какой-либо награде. За всю двадцатилетнюю войну было награждено всего несколько моряков. Так продолжалось до правления Екатерины Второй, когда офицеров, хоть и не очень щедро, но все же начали награждать. Появились ордена не только для адмиралов, но и для рядовых офицеров.

За военные заслуги офицерам жаловались также золотые и украшенные алмазами шпаги, драгоценные подарки, а иногда и населенные земли. За взятые или истребленные неприятельские суда назначались призовые деньги, а флагманам, командующим флотами или эскадрами, отпускались значительные суммы «на стол». Весьма распространенной и, надо сказать, любимой морскими офицерами наградой за отличия в службе было убавление им года или двух для выслуги пенсии.

Денежные премии за захват неприятельских кораблей соблюдались неукоснительно и зависели от ранга захваченных кораблей и судов, количества орудий и адмиральского флага. К примеру, за адмиральский линейный корабль полагалось 10000 рублей, за вице-адмиральский – 7000 рублей, за контр-адмиральский – 6000 рублей. Отдельные премии полагались за захваченные пушки: за 30-фунтовую – 300 рублей, за 24-фунтовую – 250 рублей, за 18-фунтовую – 210 рублей и т. д. Премия от полученной добычи полагалась вдовам и детям убитых. Увечным в бою и состарившимся на службе давался специальный паспорт и годовое жалование, определенная пенсия полагалась вдовам и детям погибших и умерших на службе: вдовам – 8-я доля, каждому ребенку – 12-я доля. Женам платили от 40 лет и до самой смерти или замужества, а младше 40 лет – единичное годовое жалование. Мальчикам платили пенсион до 10 лет, а девочкам до 15.

Потомственное дворянство давал также любой орден любой степени. При этом, однако, согласно статутам, российские ордена в XVIII веке могли быть пожалованы только дворянам.

Моряки-офицеры награждались следующими орденами: с 1698 года – орденом Андрея Первозванного, с 1725 года – орденом Александра Невского, с 1769 года – орденом Георгия Победоносца четырех степеней (классов), с 1782 года – орденом Владимира четырех степеней, с 1789 года – орденом Владимира с бантом, с 1797 года – орденом Святой Анны трех степеней, с 1797 года – мальтийским орденом Святого Иоанна Иерусалимского (просуществовал недолго, до 1803 года). При этом надо оговориться, что высшие ордена империи, а также высшие степени остальных орденов были доступны лишь для адмиралов.

Если в XIX веке ордена уже перестали быть большой редкостью, то в XVIII веке каждый, получивший орден, уже вполне мог считать себя избранником судьбы, ведь отныне он был не просто дворянин и офицер, а кавалер!

Надо сказать, высшая власть прекрасно понимала, что служба на парусном флоте даже в мирное время – это вечное сражение со стихией на грани жизни и смерти. Именно поэтому, в то время как армейские офицеры могли получить Георгиевский крест только за исключительные подвиги в бою, морские получали такой же крест за 18 морских кампаний, при условии положительных характеристик. Впрочем, провести 18 лет в море на палубе парусного судна было под силу далеко не каждому. Помимо награждения самим Георгиевским крестом, с правления императрицы Екатерины Второй обычной наградой для всех офицеров, участвовавших в успешных морских сражениях, было и убавление числа кампаний к получению ордена Святого Георгия. Впрочем, впоследствии то же высшее начальство решило, что на флоте имеется слишком много Георгиевских кавалеров в сравнении с армией. Поэтому Георгиевский крест за 18 морских кампаний был заменен на крест Владимирский.

Кроме орденской системы награждения отличившихся офицеров, в XVIII веке были иные формы поощрения. Спектр их был весьма широк. Однако практически весь он был рассчитан на адмиралов, и рядовому офицерству из всего нижеперечисленного доставались в XVIII века сущие крохи. С XIX века офицеров понемногу стали награждать все более и более щедро, но к этому времени список материальных награждений был существенно урезан.

Вот наиболее распространенный перечень наград морских офицеров в XVIII веке: золотая шпага с надписью «За храбрость», золотая шпага с бриллиантом и указанием места совершения подвиг, золотая шпага с орденом на ней, золотая табакерка, золотая табакерка с бриллиантом, золотая табакерка, наполненная золотыми червонцами, золотая табакерка с золотыми червонцами в придачу (100, 200, 300, 400 и 500 червонцев), золотая табакерка с бриллиантом и императорским вензелем, золотая табакерка с бриллиантом, вензелем и портретом императрицы, высочайшее благоволение, письменное высочайшее благоволение (и устное, и письменное благоволение уменьшало срок к получению ордена), досрочное присвоение очередного чина, полугодовое или годовое жалованье по чину, золотые часы, перстни с бриллиантами, золотой знак, зачет за три морских кампании (имел значение для получения ордена Святого Георгия 4-й степени за морские кампании), «вечная» пенсия, письменная благодарность от адмиралтейств-коллегии с занесением в формуляр, серебряные медали, прибавление денег к штатному окладу за долголетнюю службу, похвальный лист с уменьшением трех лет к выслуге военного ордена, серебряные сервизы, добавление столовых денег, денежные суммы от ста рублей и более.

Историк отечественного флота Ф. Ф. Веселаго писал: К этому периоду (периоду правления императрицы Екатерины Второй – В. Ш.) относятся также такие мероприятия, как повеление сохранять вечно на флоте имена кораблей, отличившихся в архипелагскую кампанию, учреждение ордена св. Георгия, жалуемого за особенные военные отличия, который давался также за 25 лет беспорочной службы в офицерских чинах, а морякам, кроме того, и за 18 шестимесячных кампаний. Обычная награда для всех офицеров, участвовавших в успешных морских сражениях, было убавление кампаний в счете их к получению ордена Св. Георгия или убавление года или двух для выслуги пенсии. За военные заслуги жаловались также золотые и украшенные алмазами шпаги, драгоценные подарки, а иногда и населенные земли. За взятые или истребленные неприятельские суда назначались призовые деньги, а флагманам, командующим флотами или эскадрами, отпускались значительные суммы «на стол».

Кроме всего вышеперечисленного, адмиралы, генералы, а иногда и штаб-офицеры награждались: арендой денег – как срочной, так и бессрочной (иногда деньги эти отдавались в собственность), арендой земли, впоследствии тоже часто отдаваемой в собственность, дачей в собственность земель и деревень с крепостными крестьянами, единовременно – особо большими суммами денег.

Адмирал Мордвинов в своем «Мнении относительно Крыма» пишет: «Адмирал Ушаков имеет на 14 марта 1802 года в Бельбеке владение из 4000 десятин; но в числе оных пашетных только 20». Речь идет о жалованном имении, полученном Ушаковым в награду за свои победы.

Адмирал Шишков, который остался при Павле Петровиче не у дел, «никуда не намерен был ехать, ибо никакой собственности не имел». Свою первую деревню Шишков приобрел при коронации Александра I, когда «при расхватке деревень» многие сановники значительно улучшили свое благосостояние. Известен рапорт Шишкова, в котором он просит не забыть и его при распределении благ: «И на мою долю… 250 душ».

Однако в целом морских офицеров в XVIII веке награждали весьма скупо. Так, ни один из участников Великой Северной экспедиции командора Беринга, совершивших десятки выдающихся географических открытий и вписавших едва ли не одну из самых блистательных глав в историю отечественного флота, не получили вообще ничего. Лишь те, кто вместе с Берингом попал на необитаемый остров и чудом остался в живых после страшной зимовки, были отмечены начальством, хотя и весьма скромно: «Офицеров бывших в Камчатской экспедиции на диком острове наградить повышением рангов и старшинством, а унтер-офицеров и рядовых – деньгами».

Исключение в XVIII веке составил лишь период царствования Екатерины II. Императрица, понимая значение флота и трудности службы на нем, на награды морякам никогда не скупилась. Увы, как всегда, львиная их доля опять оставалась в руках адмиралитета.

При получении награды на флоте существовал следующий порядок: заслуживший ее (или получивший право на нее) обязан был «испрашивать» ее (награду) в установленном порядке и только после «удостоения» начальственных инстанций мог получить в капитуле соответствующего ордена просимую награду.

Впрочем, не следует думать, что дождь наград лился и на адмиралов. Морской министр адмирал Моллер просит Николая Первого наградить членов комиссии, которые занимались разбором жалоб нижних чинов. Император Николай на это реагирует весьма здраво: «Тогда будет время (наградить), когда на опыте докажется, что жалоб нижних чинов на господ командиров более нет». Что ж, вполне разумно: вначале реальный результат, а уж потом пряники!

В бытность князя Меншикова начальником Главного штаба морского министерства в одном из ластовых (вспомогательных) экипажей служил генерал, который за всю свою службу почему-то так и не получил ни одного ордена. В один из традиционных годовых праздников все флотские чины прибыли к князю для поздравлений. Прибыл и данный генерал. Приближенные князя, указали Меншикову на прибывшего как на весьма редкий служебный случай, с тем чтобы подвигнуть князя к награждению старика, но Меншиков, пройдя мимо, сказал: «Поберегите эту редкость!»

Что касается матросов, то самым распространенным поощрением для них как в XVIII, так и в XIX веке была внеочередная чарка или целковый, на который в портовом кабаке можно было выпить все ту же чарку.

В особых случаях во второй половине XVIII века начали давать медали, а с начала XIX века – и специально учрежденные для солдат и матросов кресты Военного ордена, более известные как солдатские (матросские) Георгиевские кресты. Эти кресты имели четыре степени. И полный кавалер имел достаточно большие льготы. При этом кавалер даже одной степени Военного креста освобождался от телесных наказаний, что было для матросов весьма немаловажно. Но и заслужить солдатский (матросский) Георгий было весьма непросто!

Примеров тому много. При взятии Варны в 1828 году отличился сводный батальон моряков. Морской министр адмирал Моллер просит у императора Николая Первого 30 георгиевских крестов для отличившихся в бою матросов. Николай накладывает на прошении следующую резолюцию: «10 крестов выслать можно. При сем нужным считаю заметить, что Георгиевские кресты есть отличие, даруемое одним особо отличившимся, но поголовной раздачи быть не должно и не следует сего представлять».

При Александре I перед морскими офицерами открылась возможность в военное время пополнять свои средства за счет призов. «Теперь охотнее желаем приобрести что-нибудь трудом: ибо закон Петра Великого о призах государь утвердил и распространил», писал будущий адмирал Коробка в своем дневнике. Он же говорит, что российские суда в Средиземном море «в сие короткое время приобрели более, нежели миллион рублей призов». Материальные побуждения усилили деятельность русских крейсеров в Адриатике: «брали суда из-под самых батарей, принудили французов уступить нам совершенное господство над морем». Однако призовые деньги достались лишь небольшой части офицеров того времени. Остальные, по-видимому, должны были жить одним жалованием, которое в то время на берегу было ниже окладов сухопутных войск.

Наряду с общепринятыми наградами порой происходили и достаточно необычные. Так, за победу при Чесме в 1770 году граф Алексей Орлов получил к своей фамилии почетную приставку «Чесменский», которую ему было разрешено передавать по наследству.

В 1799 году, получив известие о том, что маленький отряд русских моряков во главе с капитан-лейтенантом Григорием Белли освободил от французов Неаполь, император Павел Первый заявил:

– Белли хотел меня удивить? Так я тоже его удивлю!

И наградил скромного офицера орденом Анны высшей 1-й степени, которым по статусу могли награждаться только адмиралы. Впрочем, Белли впоследствии оправдал доверие императора и дослужился до контр-адмиральского звания.

В начале своего царствования император Николай Первый ввел особую награду для отличившихся в сражениях судов – кормовой Георгиевский флаг. Им были удостоены линейный корабль «Азов» за подвиг в Наваринском сражении 1827 года и бриг «Меркурий» за подвиг в 1927 году. Помимо этого, для увековечивания памяти кораблей-героев было велено всегда иметь в составе флота суда с их именем.

Тогда же за победу над двумя турецкими линейными кораблями всем офицерам брига «Меркурий» во главе с командиром судна капитан-лейтенантом Казарским было разрешено внести в свои родовые гербы пистолет. Дело в том, что в начале боя по приказу Казарского на бочку с порохом в крюйт-камере брига был положен пистолет, чтобы последний оставшийся в живых офицер в случае неудачи в сражении взорвал судно.

В 1808 году после тяжелого боя тендера «Опыт» с английским фрегатом, когда маленькое русское судно несколько часов отчаянно отбивалось от намного более сильного противника, император Александр Первый велел в виде награды никогда более не назначать никому в подчинение командира «Опыта» лейтенанта Невельского. Отныне и до конца своей службы Невельской всегда только командовал судами и кораблями. А герой обороны Севастополя в 1854–1855 годах капитан-лейтенант Попов (будущий известный адмирал), получивший контузию, в виде особой награды был удостоен императором Александром Вторым награды – разрешением не надевать верхнего убора в присутствии любого начальства, включая самого императора.

Весьма своеобразно наградил вернувшегося с Дальнего Востока капитана первого ранга Григория Невельского и император Николай Первый. Дело в том, что к этому времени на Невельского было написано несколько доносов о его самоуправстве – самовольном устройстве русских постов в устье Амура и поднятии там Андреевского флага.

– За неслыханное своеволие разжалую тебя в матросы! – такими словами встретил император оторопевшего офицера.

Затем, выдержав паузу, Николай подошел к карте империи и, ведя пальцем к Тихому океану, произнес:

– А здесь ты уже мичман, тут лейтенант, здесь капитан второго ранга, тут капитан первого ранга, ну, а в устье Амура уже и контр-адмирал! Поздравляю контр-адмиралом!

Так Невельской в один день был и разжалован до матроса, и в одну минуту, пройдя все офицерские чины, стал адмиралом.

В целом, эпоха парусного флота не баловала наградами ни офицеров, ни матросов. Человеческая жизнь в ту пору стоила не столь дорого, а потому и на переносимые лишения, как и на совершаемые подвиги, смотрели как на само себя разумеющееся. Увы, все это очень грустно, но так было.