Глава третья
Сбитые лётчики
Или – десять причин купить ребёнку резиновые сапоги

Вежливо попрощавшись с отважным котом и бравым бронзовым солдатом, он зашёл в ближайший супермаркет, мол: – «Идти в гости с пустыми руками – дурной тон. Тем более, если ты с человеком не виделся целую уйму лет. Не по-русски это…».

Оказавшись в магазине, Сергей засомневался: – «Полагается за встречу – по устоявшейся русской традиции – алкоголя употребить…. Полагается, конечно, спора нет. Но Саныч-то – спортсмен идейный. Он в те стародавние времена (почти двенадцать лет тому назад), был не только тренером в спортивно-юношеской школе, но и действующим дзюдоистом: даже почётное третье место «на городе» занял, в весовой категории до восьмидесяти одного килограмма. Да и нам – своим подопечным-воспитанникам – безостановочно и упорно вдалбливал, мол: – «Курить – нельзя. Пить алкогольные напитки – нельзя. Если, конечно, хочешь стать успешным спортсменом. Ну, и вообще, приличным – по жизни – человеком. Счастливым – в конечном итоге…». А ещё тогда Саныч начал книжки всякие и разные писать, в основном, приключенческие и фантастические. С Главными героями – беззаветно-благородными и отважными. И с Главными героинями – трепетными, верными и нежными. Пару-тройку его опусов даже издали – «в бумаге»…. Ну, и как к такому приличному челу – с водкой заявиться? Никак, ясен пень. Да, головоломка навороченная…».

В конечном итоге, он купил: – плоскую бутылку армянского коньяка (чтобы можно было спрятать – на всякий пожарный случай – во внутреннем кармане куртки), торт «Прага» и две большие коробки подарочных шоколадных конфет – «Алёнка» и «Мишка на Севере». И уже потом – в павильоне, расположенном на Малой Балканской, – два букета цветов: для жены Саныча и для его дочери.

Начался меленький приставучий дождик. Сергей, неловко прикрывая цветы полой куртки, дошагал до нужного дома, поднялся на лифте на восьмой этаж и, пройдя по коридору, нажал указательным пальцем на кнопку звонка.

Тишина. Только подозрительный лёгкий шорох за дверью.

«Суббота, как-никак», – прокомментировал разумный внутренний голос. – «Все нормальные люди на дачу укатили. Или за последними осенними грибами. Или на рыбалку. Как и полагается. Из нетленной серии, мол: – «Не нами заведено, не нам и отменять…». Подчёркиваю, нормальные семейные люди, а не всякие там одиночки-неудачники…. Ну-ка, братец, ещё разочек надави на кнопку…. Ага. Снова шорох. И, кажется, мяуканье…. Дави-дави, лентяй записной. На кнопку давить, как известно, это не пятидесятикилограммовые мешки с цементом ворочать…».

Наконец, за дверью обозначились чьи-то шаркающие и неуверенно-рваные шаги.

Сухо щёлкнули замки: один, второй. Тоненько и жалостливо пропели дверные петли. Дверь приоткрылась.

– Здравствуйте, дедушка, – неуверенно поздоровался Сергей. – Вы…э-э-э, отец Сан Саныча?

– Хм, – пожилой человек нервно склонил лысоватую голову на сторону и тут же стал похож на взъерошенного уличного воробья. – Хм…. Никак, Яковлев? Он же – Серый?

– Ага, я. Здрасьте…

– Выпить есть?

– Коньяк. Армянский. Вроде бы «пятизвёздочный». Если не врут, конечно.

– Заходи…. И дверку прикрой за собой.

«Это, что же, Саныч?», – сбросив ботинки и шагая за хозяином квартиры, недоумевал Сергей. – «Худющую спину горбит, правая рука, слегка скрючившись, висит – как плеть…. Ничего не понимаю. Он же таким спортивным тогда, двенадцать лет тому назад, смотрелся: стройным, подтянутым, мускулистым. Все купчинские мальчишки на него равнялись. А девчонки, понятное дело, влюблялись и восхищались…. Он же нестарый ещё совсем, лет сорок пять-шесть. Не больше. Выглядит же лет на двенадцать-пятнадцать старше…. А, пардон, квартира? Я тут уже бывал – в те давние и беззаботные времена. Причём, неоднократно…. Здесь же такой идеальный порядок был – закачаешься. Это тётя Тоня старалась. И маленькая Валька ей помогала во всём. Пахло тогда в квартире Саныча – милым домашним и счастливым уютом. Бесконечно-бесконечным таким…. Сейчас? Полной безнадёгой здесь пахнет. Полной-полной-полной. А ещё – серо-жёлтым одиночеством…. И линолеум в коридоре безнадёжно ободран. Давно-давно немытый линолеум, весь в чёрно-серых пятнах и бурых разводах…».

Они прошли на кухню: горы немытой посуды, тяжёлый затхлый запах, рваная клеёнчатая скатерть на столе, колченогие табуретки.

– Присаживайся, Серенький, присаживайся, – доставая левой, чуть подрагивающей рукой из буфета рюмки, засуетился Саныч. – Сейчас-сейчас…. И коньячок свой армянский открывай. И разливай, не тяни…. Вот, только с закусью у меня проблемы. Лишь засохший хлебушек, позавчерашние макароны, да «бычки в томате»…. Конфеты и торт? Конфетки – это хорошо, сгодятся. Типа – под коньячок…. А тортик потом с собой заберёшь. Как и цветочки. Девушке какой-нибудь подаришь. Симпатичной…. Ну, вздрогнули?

И они «вздрогнули»: раз, потом – с двухминутным перерывом – второй.

– Ох, кажется, полегчало, – Саныч заметно оживился, а на его впалых и давно небритых щеках даже некое подобие румянца выступило. – Давай-ка, Серёжа, начнём с тебя? Рассказывай, мальчик, рассказывай. Как и что. Где был. Что видел. И, вообще…

После окончания средней школы Сергей Яковлев решил «сходить в армию».

Зачем и почему? Да, просто так: ну, не знал он – чего (что?), хочет от этой жизни. Да и с будущей профессией не определился – в том смысле, что совсем никак. Бывает…. Получать высшее образование только ради официальных «корочек»? Мол, так принято, и все так делают? Не тянуло как-то. Мол, пошлость сплошная и голимая…

И само «современное образование» вызывало у Серого сплошные вопросы и нарекания. Начиная ещё с пятого класса. Тогда перед началом летних каникул всем бывшим «четвероклашкам» выдали учебники на следующий учебный год, и Сергей, будучи мальчиком любознательным, с удовольствием прочёл – за три летних месяца – учебники по географии и истории. Прочёл и даже пару раз перечёл. Так что, когда первого сентября процесс школьного обучения возобновился, Яковлев понял, что на уроках истории и географии он – просто-напросто – теряет время. «Зачем они, вообще, нужны, эти уроки?», – недоумевал Сергей. – «Есть же учебники. Да и другие книги. Сиди себе дома и учись. Причём, без всяких проблем…». Ну, и в старших классах данная тенденция продолжилась.

– А теперь, значит, я должен ещё пять лет маяться этой дурью? – делился Сергей сомнениями со своей любимой девушкой Олей. – Ездить куда-то – каждое утро – через полгорода и конспектировать дурацкие лекции? Не смотря на то, что всё это есть в Интернете? Зачем, спрашивается? Ерунда какая-то, право слово, получается. Тем более что большая часть отечественной молодёжи, получив конкретное высшее образование, потом трудится совсем по другой профессии. Бред законченный…. Зачем же посещать ВУЗ, если ещё не определился с дальнейшими жизненными планами, а? Ну, его. Не желаю…. Я же прав?

Но консервативно-настроенная Ольга такой легкомысленной жизненной позиции не одобряла. Совсем. Они даже всерьёз поссорились. А потом, и вовсе, их отношения постепенно сошли на нет. Оля даже на «отвальную» не пришла. И на вокзал…

Итак, после окончания средней школы Сергей – с помощью мудрого Сан Саныча – устроился детским тренером по дзюдо в частную спортивную школу-секцию. Работа, как работа. По крайней мере, не противная.

А потом, когда стукнуло восемнадцать, он ушёл в армию.

– Являюсь мастером спорта по дзюдо, – заявил он в военкомате. – Побеждал на многих соревнованиях. Завоевал второе место на последнем первенстве города – среди старших юношей в весовой категории до семидесяти трёх килограмм. Не пью и не курю. А ещё имею устойчивое желание – Родине послужить. Желательно – в серьёзных и взрослых войсках. В ВДВ там, или же в морской пехоте…

«Военные дяденьки», внимательно выслушав, прониклись, и Сергея – после успешного прохождения медкомиссии и развёрнутого собеседования-тестирования – направили проходить срочную службу на секретный объект – «А-314».

Солидный бетонный забор с несколькими рядами колючей проволоки по верхнему торцу. Двухстворчатые металлические ворота, выкрашенные в благородный (для тех, кто понимает, конечно), тёмно-зелёный цвет. Серьёзное КПП, мрачные усатые часовые в пятнистом камуфляже и с короткоствольными автоматами наперевес. Несколько двухэтажных кирпичных длинных казарм, трёхэтажное кубическое здание «головного офиса». Гравийный плац для построения личного состава. Прямоугольный щит, на котором – казёнными чёрными буквами – значилось: – «Полковая разведка».

Служба оказалась разнообразной, разносторонней и интересной. Регулярные стрельбы – практически изо всех видов огнестрельного оружия.

Обучение высокому искусству обращения с оружием холодным. Всякая экзотика в широком ассортименте – луки, арбалеты, пращи, японские метательные звёздочки, прочие хитрые штуковины и приспособления. Многокилометровые марш-броски – и в противогазах, и без них. Занятия по карате-до, дзюдо и боевому самбо. Минирование и разминирование. Теоретические основы комплексной диверсионной деятельности. Особенности проведения «жёстких» допросов в условиях активных боевых действий. Яды и противоядия. Умение качественно загримироваться с помощью элементарных подручных средств. Ну, и многое другое, включая экспресс-метод постижения английского разговорного….

А за две с половиной недели до выхода приказа о плановой демобилизации подполковник Шмаров, командир части «А-314», сделал младшему сержанту Яковлеву предложение, от которого было трудно отказаться: а именно, продолжить Службу по Контракту в одном из секретных подразделений российского ГРУ. То бишь, Главного разведывательного управления Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации. Сокращённо – ГРУ ГШ ВС РФ.

«А почему, собственно, не продолжить?», – размышлял Сергей. – «С гражданской профессией я так и не определился. Ольга не пишет. Может, уже другим ухажёром-воздыхателем обзавелась. Вертихвостка симпатичная и сероглазая…. А тут ребята подобрались – серьёзные и несуетливые. С такими – хоть в огонь, хоть в воду, хоть к чёрту на рога…».

Поразмышлял – минут пять-шесть – да и согласился.

Первым делом, его (после подписания Контракта, ясен пень), отправили на девять месяцев в Сибирь – на секретный объект «А-14». Типа – для дополнительной воинской подготовки.

Здесь тоже обучали всякому и разному, но уже гораздо более серьёзно, целенаправленно и вдумчиво. К прежним предметам-наукам добавились психология и поведенческая логика. А к английскому языку – испанский и французский.

После завершения учебного процесса начались регулярные рабочие командировки. Сперва в пределах Отечества – Дагестан, Чечня, Ингушетия. Потом география поездок слегка расширилась – Сергей (уже в звании младшего лейтенанта), побывал в Абхазии и Южной Осетии. После этого пришёл черёд и дальнего зарубежья – Никарагуа, Сирия, Афганистан и Сомали.

Сомали?

Ну, да. Надо же было этих пиратов, обнаглевших в корягу замшелую, хоть как-то приструнить…

Манит, звенит, поёт.

Типа – пьянит местная пьяная весна…

Похрен!

Забыть и молчать!

Пьяная весна – как всегда…

Слышь, майор.

Майоров ГРУ в отставке – не бывает.

Для тех – кто понимает.

Не бывает. И снега – в сорокоградусную жару – не тают.

Никогда.

Без отдельного приказа.

Тоска-зараза…

Сомали.

Самый далёкий край Земли.

Тут живут пираты?

Жили – когда-то.

Уже не живут.

Лишь голодные верблюды – тут…

Вот, в Сомали майор Яковлев и нарвался на противопехотную мину. Бывает. Дело-то, если вдуматься, насквозь обыденное – для служивого человека.

Ноги, на совесть посеченные осколками, дело, конечно, серьёзное. Но это было ещё полбеды. Гораздо хуже, что и сильнейшая контузия имела место быть: регулярные головные боли, нарушение координации, практически ослепший левый глаз. Комиссовали его, короче говоря. Сперва, понятное дело, подлечили на совесть, повесели на грудь молодецкую очередной красивый орденок, денег выдали в приличном количестве, да и отправили – в счастливую гражданскую жизнь. Как-то так.

С возвращением в Питер Сергей решил повременить. Почему? Наверное, всё же, из-за Ольги: никак не мог забыть её серые глаза. Не мог, и всё тут. И какое-то чувство вины перед ней ощущалось, мол, променял любимую девушку на жизнь армейскую. Типа – махровый эгоизм проявил, ёлы-палы…. А, с другой стороны, кому нужен – подслеповатый инвалид? Пусть и орденоносный? Вот, то-то же…. Он даже родителям о полученной контузии ничего не сообщил. Коротенько так отписался, мол: – «Получил лёгкое ранение, слегка подустал и вышел в отставку. В Питер приеду попозже. Когда отдохну…».

Поразмышляв немного, Яковлев отправился к Серёге Подопригоре, своему тёзке и бывшему сослуживцу. Подопригора вышел на гражданку (по семейным обстоятельствам), на два года раньше и работал начальником метеостанции, расположенной в Республике Коми, рядом с посёлком Мутный Материк.

Что это за место – с таким странным и подозрительным названием?

Абсолютно ничего странного и подозрительного. Мутный Материк располагается на берегу реки Печоры, на пятьсот-шестьсот километров к северо-востоку от города Салехарда. Недалеко от посёлка в Печёру впадает речка Малая Мутная. Ещё выше по течению – Большая Мутная. Вот, из-за этих географических особенностей и образовалось экзотическое название данного населённого пункта…

На метеостанции, упомянутой выше, Сергей последние два года и трудился – сперва рядовым сотрудником, а потом, когда Подопригора женился и уехал на Большую землю, начальником.

Очень нравилось ему в этих заполярных местах: тишина, покой, неброская, но очень симпатичная северная природа. Рыбалка, опять же, просто обалденная. Грибов и всяких лесных ягод – завались.

Почему же тогда Сергей покинул Мутный Материк, если ему там так нравилось? Дела сердечные, естественно, виной всему. Ну, не то, чтобы сердечные…

Короче говоря, недалеко от метеостанции располагалась воинская часть: кажется, стратегические ракеты специального назначения, или же что-то насквозь аналогичное. В том смысле, что жутко-жутко секретное. Так вот, у командира этой воинской части, полковника Юрия Назарова, была (наверное, и до сих пор есть), жена-красавица Татьяна. Чёрненькая такая, стройная, гибкая, с живыми и быстрыми глазами. И стала она при встречах случайных (Мутный Материк – посёлок маленький и тесный), посматривать на Сергея с ярко-выраженным женским интересом. Всё посматривала и посматривала – своими быстрыми и живыми глазищами….

«Человек – слаб», – подумал Сергей. – «Особенно перед женскими чарами. Как бы ни вышло чего…. А Юрка Назаров, он мужик дельный и правильный. Зачем же полковнику жизнь портить, а? Ну, не заслужил он того. Не заслужил…».

Подумал, уволился, да и уехал в Питер.

Только из-за легкомысленной Татьяны уехал? Чтобы жизнь хорошему человеку не портить? Ну, и это тоже. А ещё Сергею – достаточно часто – начали сниться по ночам Ольгины глаза: блестящие и светло-серые, словно вода в лесном роднике…

– Понятное дело. Бывает, – выслушав бывшего подопечного, подытожил Сан Саныч. – Нормальная такая жизнь. Настоящая. Хотя и непростая…. Твоя Оля? Видел её несколько раз. С собачкой гуляла возле Кирпичного пруда: серо-пегий кокер-спаниель, очень шустрый…. Она сама? Симпатичная такая, стройная. Только очень грустная. Очень-очень. Говорят, что до сих пор не замужем. Давай-ка, ещё – по рюмашке…

Со стороны прихожей донеслись тоскливые мяукающие звуки.

– Знакомый голос, – улыбнулся Сергей. – Это же прежний кот? Кукусь, кажется?

– Он самый. Видимо, я вчера одёжный шкаф в прихожей неплотно закрыл. Вот, он и дорвался до сапог…

– До каких сапог?

– До резиновых, конечно. Сейчас расскажу, подожди немного. Шкаф только прикрою.

Тренер вышел в прихожую, а через полминуты вернулся. Тоскливое мяуканье стихло.

– Ещё по рюмашке? – болезненно дёрнув кадыком, предсказуемо предложил Саныч. – Наливай…. Ну, за встречу…. Моя очередь рассказывать? В том числе, и про эти резиновые сапоги? Не вопрос. Слушай, Серенький. Слушай. И мотай на ус…

На улице моросит дождик. Холодный, нудный, противный и доставучий, каким и полагается быть дождю в первых числах октября месяца.

Дожди, они вечные и правдивые подсказчики, как, впрочем, и вещие сны. Я верю дождям, запомнившимся снам и случайным попутчикам – как не верю самому себе…

Впрочем, я отвлёкся. Извини…. Мы, ведь, говорим о резиновых сапогах? То бишь, о детских резиновых сапогах?

Итак…

Эта история случилась-произошла лет так двенадцать тому назад. То есть, двенадцать лет и почти три месяца.

Девять часов утра. Середина жаркого июля месяца. Самый разгар питерских белых ночей. Дача. «Ново-токсовский» массив. Садоводство «Юбилейное». Как давно это было. Как давно. Очень давно. Но…. Закрываю глаза и вижу – всё – как наяву…

Я сижу за допотопным компьютером и откровенно маюсь дурью. Сегодняшней лысины нет и в помине. Как и седины. На мониторе компьютера сидит шкодливый сиамский кот по кличке «Кукусь» (такое, вот, модное питерское прозвище, даже у соседа-генерала с «тридцать четвёртой» улицы кота зовут точно так же), корчит мне уморительные рожицы и тихонько мурлычет, мол: – «Хозяин, совесть поимей. Пошли, сползаем на рыбалку. Наловишь мне жирных и питательных ратанов….». Кукусь нынче – в нешуточном авторитете: в недавних авантюрных романах «Седое золото» и «Логово льва» я «ввёл» данного хитрющего кота в качестве полноценного второстепенного героя, там даже солидная промысловая яхта названа в его честь. А сам Кукусь принимает непосредственное участие в охоте на клыкастых моржей и даже «жадно слизывает ещё дымящуюся тёплую кровь с голубоватого льда…». Самое смешное, что недавно романы издали, бывает.

Так что, кот имеет полное право – права качать. – Ладно, где там мои сапоги и удочки? – встаю из-за стола. – Кукусь, бродяга, запрыгивай мне на плечо. Пошли за твоими жирными и невообразимо-вкусными ратанами. Заодно и пивка купим по дороге. Для меня, естественно…

– Э-э, – в комнате неожиданно появляется дочка. – На рыбалку намылились, соколы ясные? И я с вами.

– Но…

– Никаких – «но»! Я – сказала!

Спорить с этой своенравной восьмилетней особой – себе дороже. Поэтому на рыбалку отправляемся втроём. В ладони одной руки – удочки и полиэтиленовый пакет со снастями-наживками. В ладони другой – тёплая дочкина ладошка. Сиамский кот – на правом плече.

Та ещё картинка. Для тех, кто понимает, конечно…

– Нам направо, – непреклонно заявляет Валька.

– Не понял. Пруд-то в левой стороне.

– Надо. Там магазин. Купим мне резиновые сапоги.

– Мяу! – соглашается с дочкой Кукусь, мол: – «Очень надо…».

– Ну, не знаю, – останавливаюсь на перекрёстке. – Зачем тебе, непоседа, понадобились резиновые сапоги?

– На это существуют веские причины.

– И как много этих – так называемых – причин?

– Десять.

– Излагай. Если убедишь меня, то и купим. Не вопрос.

– Излагаю, – лукаво улыбается дочка. – Мы же идём на рыбалку?

– Ага. Идём. На рыбалку.

– Вот. Если рыбачить с берега, то ловится одна мелочь. Колюшка и мелкие ратаны. Если же войти в воду, то можно поймать и крупных ратанов, и серебристых карасей…. Верно?

– Есть такое дело.

– Неделю назад гадкие мальчишки набросали в воду битого стекла?

– Набросали, – соглашаюсь.

– Следовательно, без резиновых сапог крупной рыбы не поймать?

– Не поймать. Продолжай.

– Во-вторых, – дочка на секунду-другую задумывается. – У меня же хронический бронхит. Как я дождливой осенью – без резиновых сапог – пойду в школу? Промочу ноги. Заболею. Бронхит превратится в воспаление лёгких…. Оно нам надо?

– Не надо.

– Зачтено?

– Ага…. Что ещё?

– Послезавтра приедет дядя Игорь Ковалёв. Пойдём с ним рыбачить на Зеркальное озеро. Накачаем резиновую лодку. Выплывем…. Бац! Коряга. Дно пропороли…. Чем воду вычёрпывать? Сапогом! Четвёртое. Сломался черенок у мухобойки. Мух и слепней в дом налетело – до жути. Что делать? Снял сапог и в бой…

С девятью причинами Валька разобралась быстро.

– Выдавай последнюю, – предлагаю.

– Мяу! – поддерживает Кукусь.

– Пошли к магазину. По дороге придумаю…

Идём. Валька задумчиво бормочет под нос:

Пришли. Магазин.

– Придумала! – объявляет дочка. – Витьке из параллельного класса очень нравится изумрудный цвет. Сейчас мы купим изумрудно-зелёные сапоги. Я их одену осенью, и глупое Витькино сердце растает…

Так оно всё и было. Витькино глупое сердце – в конечном итоге – растаяло, и полтора года назад он женился на Валентине. А потом они уехали в Америку. Навсегда.

Те сапоги до сих пор стоят в одёжном шкафу на нижней полке.

Иногда старенький Кукусь подходит к шкафу и начинает жалобно мяукать.

Я распахиваю створки.

Кот долго нюхает сапоги. А потом – плачет…

– А ещё моя Тоня умерла. Почти три с половиной года тому назад, – чуть слышно всхлипнув, дополнил Саныч. – Рак, знаешь ли. С ним не поспоришь…. Моя правая рука? Давно это было. Через год, Серенький, после твоего ухода в армию. Был чемпионат города по дзюдо. Вышел в полуфинал. Попал на болевой приём. Терпел, решил не сдаваться. И судья опоздал с командой…. Треснула, короче говоря, рука в суставе. Переломилась…. Потом операции всякие были. Чего-то там сшивали. В гипсе держали. Ломали. Снова сшивали. Не помогло. Начала рука «сохнуть»…. Инвалид я теперь. И из секции уволили – за полной ненадобностью. Пенсию по инвалидности пропиваю…. Книжки? Нет, Серёжа, с этим неблагодарным делом покончено. Раз и навсегда. Интернет и «пираты» напрочь убили эту тему. Напрочь…. Тиражи-то бумажных книг нынче ерундовые: от двух до пяти тысяч. Ну, пусть – для простоты арифметики – будет пять. Шесть рублей умножаем на пять тысяч экземпляров. Получаем тридцать тысяч рублей авторского гонорара. Минусуем тринадцать процентов подоходного налога, э-э-э….

– Остаётся двадцать шесть тысяч сто рублей, – подсказал Сергей.

– Во-во. А теперь делим эту цифру на четыре месяца, которые ушли на написание романа.

– Получаем шесть тысяч пятьсот двадцать пять рублей в месяц.

– Уборщица в детском саду больше получает, – подытожил Саныч. – Зла не хватает…. А ещё наши отечественные издательства моду взяли – и выплаты этих копеек задерживать. Бывает, что на полгода. А то и на восемь-девять месяцев. Терпеть ненавижу. Ладно, наливай ещё по рюмашке…. Ну, вздрогнули…. Знаешь, Серый, кто мы с тобой такие? Сбитые лётчики, так его и растак. Сбитые…

Потом, уже ближе к вечеру, пришёл Сомов – тоже с коньяком.

Выпили ещё, понятное дело. Поболтали, помянули, помолчали. Выпили…

– А что там, Павел Андреевич, с убийствами-то? – поинтересовался – в какой-то момент – Сергей. – Есть реальные подвижки? С расследованием, я имею в виду?

– Хреново всё, – помрачнел подполковник. – Эксперты наспех осмотрели…э-э-э, содержимое брезентовых мешков. И пришли к неутешительным выводам, мол: – «Сатанизмом явственно попахивает. Или же чем-то насквозь аналогичным…».

– И какие поводы-причины – для таких серьёзных выводов?

– Очень даже веские. Во-первых, число пострадавших – восемь. Знаковое число – для мифологии многих северных народов и народностей. Во-вторых, у всех погибших изъяты сердца. В-третьих, у трупов недосчитались ряд костей: грудных и берцовых…. Короче говоря, всё указывает на совершение некоего гадкого ритуала. Ритуала – с насквозь мистической подоплёкой…

Сергей – в свою очередь – рассказал об утренней странности, зафиксированной бдительной Матрёной Ивановной.

– Ох, уж, эти купчинские бабульки, – недоверчиво поморщился Сомов. – Иногда такое задвинут, что уши – медленно и неуклонно – в тугую трубочку сворачиваются…. Мол, убийцы несли мешки с расчленёнными телами со стороны «Колизея»? Ну-ну, свежо предание, да верится с трудом. Впрочем, возьму, конечно, на заметку…. А Ивановна-то, она старушка не из простых будет: долгие годы в славных советских Органах трудилась. Сперва в какой-то жутко-секретной структуре. А потом, уже ближе к пенсии, «в вертухаях». То бишь, в охранных службах лагерей для осуждённых граждан – в северных регионах нашей страны. Причём, отнюдь, не на последних должностях…. Не знал, Серый, про это? И я – до недавнего времени – не знал…. А эта её подружка – Ульяна Макаровна?

– С ней то – что не так?

– Лично по Макаровне никакого компромата у меня нет. А, вот, её родственники…. Внучка, в частности, проживает в США и имеет самое непосредственное отношение к какой-то непонятной и навороченной секте. Подозрительно, однако…