Сто вы все такие задумцивые? Вы за мной понаблюдайте – зивотики надорвете от смеха. Я оцень смесной. Вы просыпаетесь от будильника, а я – от хохота. Забился под одеялом. Открыл глаза. Сто мне приснилось, никто не знает. Хохоцю себе… Вот смотрите, костюм как сидит. Вам не видно, сядьте поблизе. Я ссил его в ателье у нас. Сколько я ходил за ним, надо рассказывать отдельно, в отдельном месте с глазу на глаз, а то вы разнервницаетесь. Однако ссили. Выносят. Вот это. То, сто на мне…

Кто ссил костюм, я могу с ним поговорить?.. Я не буду крицать. Я хоцу посмотреть ему в глаза, и все. Выходят сто целовек. Этот – воротницек, тот – лацканцик, этот – хлястик, тот – манзетик. Никто ни за сто не отвецает. Кто ссил этот цюдный костюм? Мы! И не с кем говорить. Знацит, никто не виноват? Никто. Все, поздравляю вас, ребятки, вы цюдно устроились. Надел костюм и посел.

В парикмахерской хохот. Сто вы смеетесь, спрасиваю, сто, я похоз на целовека, у которого плохо ссит костюм? Или прицеска плохая? Сейцас будет прицеска. Главное не прицеска, а дуса… «Постриги, девоцка, только дусу влози». И сто вы думаете, постригла… В зеркало посмотрел. «Сто з ты, девоцка, сто я тебе – враг? Сто я – твой муз бывсий? Ты посмотри, сто ты натворила. Мне з фуразки не хватит прикрыть твою работу. Мне зе голову бинтовать надо». А она говорит: «Сто я могла сделать, у меня нозницы не берут – тоцильсцик так затоцил». Я не поленился – к тоцильсцику. «Сто з ты девоцке нозницы так затоцил, она меня зутко постригла?» А тоцильсцик показывает: «Ты видис, как они сделаны? Если завод такие нозницы делает, их тоци не тоци – они не соприкасаются». Я не поленился, на завод поехал. «Сто зе вы такие нозницы делаете – их тоци не тоци, они не соприкасаются, и девоцка меня зутко постригла».

Посмотрел на меня контролер, вытер слезы от хохота. «А сто я могу сделать? Это такая сталь. Ее нозом мозно резать. Только не тепересним, старым нозом. Мы не виноваты, какую сталь дают, из такой, извините, производим. Литейсцики подводят».

Я не поленился, к литейсцикам подъехал. «Литейсцики, а литейсцики, сто з вы подводите? Сто з вы такую сталь делаете, сто от нее нозницы не соприкасаются, их тоци не тоци – они рвут, и девоцка меня зутко постригла. Квалификация у вас есть?..» – «Квалификация?! Смотри, дурацок, вот сталь броню пробивает на зутком расстоянии. Смотри, зубило американскую сталь угробило». – «А цего з нозницы не стригут? Они зе просто не в пример». – «Не в пример?! ГОСТ у нас, дурацок. ГОСТ есть, все! Мы его выдерзим, все! Отойди! От твоей прицески литейсцики хохоцут, цугун на ноги разливают». – «Кто зе ГОСТы выдумывает?» – «Это в Москве в институте целовек сидит».

Я не поленился, в Москву звоню: «Сто з ты, гостовик ты! Такую сталь на нозницы даес! Они не соприкасаются. Их тоци не тоци – они рвут, и девоцка меня зутко постригла. Ты мозес ГОСТ поменять?» – «ГОСТ поменять? – Он так захохотал, сто у него трубка выпала. – ГОСТ поменять?! Я, – говорит, – луцсе ползизни нестризеный, нецесаный буду ходить. Я луцсе умру патлатым, цем это дело затевать. Я тебе советую – ходи как есть. На остроту отвецай остротой. Отсуцивайся».

В обсцем, со стризкой уладили, так и хозу. А сейцас мост себе строю. Непонятно?.. Я из зубоврацебного иду. А вы думали, у меня дефект реци? Смесные вы. Целюсть у меня из новых материалов, сэкономленных целиком. Тут тозе хоросо. Врац мост ставит. Техник мост делает. А детали моста из Барнаула летят от смезников. Сейцас как раз здем. Поэтому я такой смесной. Но главное в целовеке не прицеска, а дуса. Один лектор объяснял, сто Бога нет и дуси нет. Ну, Бога нет – ладно, а дусу залко. Нет дуси, и вкладывать нецего. Зато голова сусцествует, кивать есть цем. Так сто смейтесь надо мной. Смех инфаркта не дает.