ВСТУПЛЕНИЕ
Ночь.
Башня осажденного замка.
С тихим шелестом вокруг башни движется туман.
С верхней площадки, опершись руками на парапет, вниз смотрел человек, одетый в железо.
Он пытался различить в движущемся мареве хоть что-нибудь, однако видно ему было только влажную пелену, простершуюся от края и до края, да балку, торчащую из стены на уровне третьего яруса бойниц. Оттуда, снизу, ощутимо пованивало — на балке болтался повешенный три дня назад шпион брайхкамера Трульда, невесть как пробравшийся в замок и чудом никого не зарезавший по дороге.
Человек глубоко вздохнул, поморщился, но причиной досады был не запах, а погода.
— Проклятый туман…
В голосе звучало раздражение. Оно кипело в нем, грозя брызгами достать кого-нибудь еще и обжечь. Нужен был только повод, чтобы выплеснуть его из себя и хоть немного успокоиться. Раздраженно выругавшись, человек рывком поднялся с колен. В белую муть летучими мышами улетели грубые слова.
— Был бы хвост — и того бы не увидел. Пришлось бы рукой щупать…
Он сказал это сквозь зубы, никак не рассчитывая на отклик, но кто-то из тьмы хохотнул в ответ на шутку. Рука рыцаря сама собой потянулась к мечу — жест вполне простительный для обитателя осажденного замка, но с полпути вернулась назад. Сердясь за только что испытанный страх, он одновременно испытал и облегчение. Повод нашелся. Можно было сорвать зло на чем-то более плотном, чем белесое марево вокруг, и железный человек зло бросил:
— Хватит ржать. Не конь.
Поперхнувшись смехом, человек умолк. Страх припечатал глупую усмешку к губам, и он так и остался стоять, не решаясь изменить выражение лица. Рыцарь хлопнул в ладоши. Звук получился глухой и мокрый, словно где-то рядом рыбой ударили по влажному песку. Человек за спиной молчал, не решаясь ни словом, ни движением вызвать неудовольствие старшего. Уловив страх, которым повеяло из-за спины, рыцарь взял себя в руки и примирительно сказал:
— Погода-то…
Злость ушла в туман, сделав его еще гуще. Но человек у него за спиной этого не понял и продолжал стоять, не решаясь открыть рот.
— Погода для штурма — лучше не пожелаешь. — Голос рыцаря стал спокоен, рассудителен. В словах не осталось ни злобы, ни раздражения.
Но невольный слушатель и тут промолчал, словно и сам стал частью тумана. Рыцарь поморщился:
— Чем ржать непочтительно, проверь-ка лучше караулы. И мне спокойнее, да и твоя голова целее будет.
Тот, к кому он обратился, с облегчением приложил руку к сердцу. Гроза миновала. О том, что хозяин замка бывал крут в решениях, тут знали все, но, правда, все также знали, что он и отходчив. Но Карха бережет только тех, кто сам себе не вредит, и второй, спеша убраться отсюда, ответил:
— Повинуюсь, Хэст!
Прижимая к бедру тяжелый двуручный меч, он заспешил к внутренней лестнице. Пятясь, спустился в люк, и башмаки его застучали по каменным ступеням… Несколько секунд слышалось топанье и позвякивание ножен, задевавших ступени, — тук, тук, тук… Потом звуки стихли.
Оставшись один, Хэст Маввей, молодой хозяин замка Керрольд, перешел смотровую площадку и выглянул с другой стороны. Там тоже был туман и был запах.
Ноздри его освежил запах сена.
Прикрыв глаза, Хэст с удовольствием вдыхал аромат подсыхающей травы. Внизу, под башней, еще его отец Маввей Керрольд устроил конюшню, и из темноты вместе с запахами доносилось ржание лошадей, окруживших стог сена. Он подумал, что стог тут совсем не на месте и что одной искры от огнеметной машины труп ьдов будет достаточно, чтобы превратить Конюшенную башню в хороший костер, но крикнула ночная птица, он открыл глаза, и мысли его потекли в другом направлении.
Надворных построек видно не было. Прямо перед ним из тумана поднималась Башня Сторожевых Псов, а за ней, далеко, почти в трех полетах стрелы, из тумана торчали черными плоскими треугольниками верхушки деревьев Дурбанского леса. Все пространство между каменной стеной замка и стеной деревьев туман накрывал словно плащ-невидимка. Под ним, укрытый от чужих взглядов, лежал боевой лагерь Трульда. В очередной раз сожаление острым копьем кольнуло рыцаря — враг для него оказался невидимым, а невидимый противник страшнее любого другого.
Хэст наклонился, пытаясь если не разглядеть, то хотя бы услышать что-нибудь во тьме, но в этот момент за спиной послышались шаги. Он услышал их и не обернулся. Зачем? Он узнал бы их из тысяч других. И шаги, и руки, обнявшие его.
— Зачем ты здесь? — резко спросил Хэст, надеясь, что голос его не выдаст и девушка не почувствует нежности, вспыхнувшей в сердце. — Тебе тут не место.
— Не сердись, брат.
Руки девушки сошлись на его поясе сильно и нежно. Он повернулся, предпочтя слепой темноте ночи лицо сестры, освещенное звездами.
— Почему ты не спишь? — уже мягче спросил он и снял с себя плащ. Девушка укрылась в тяжелых складках и, робко глядя на Хэста снизу вверх, тихо сказала, оправдываясь:
— Я спала… Был плохой сон… Про Черную собаку… В ее голосе он ощутил неуверенность. Хэст молча смотрел на сестру, любуясь юным лицом. Она смутилась, словно за взглядом брата ощутила взгляд мужчины.
— Тяжело как-то. — Она прижала руки к груди. — Давит тут… Не сердись…
С легким сердцем Хэст поправил капюшон на спине сестры. Сердиться на эту красоту было невозможно.
— Иди к себе. Тут опасно, — мягко, но настойчиво приказал он. В голосе его звучала и забота, и жалость, что вот сейчас она повернется и уйдет, а он останется один на один с этим туманом, вонью от трупа и возможностью штурма… Но она не ушла.
Девушка выглянула у него из-за спины и посмотрела в темноту:
— Ты думаешь, они осмелятся?
Хэст понял недоговоренное. В замке все думали об одном и том же.
— На штурм? Все может быть… Посмотри, какой туман… — Он снял боевую перчатку, окованную полосками железа, и сунул ее за пояс, другой рукой удерживая тонкие пальцы сестры. Он обвел вокруг них широкий круг. — Даже костров не видно. Наверняка без колдовства не обошлось…
В круг попали и лес, и замок, и равнина перед башней, и поднимающиеся из темноты на горизонте Тизиранские горы.
Тьма и туман покрывали все, что попало в очерченный братом круг. Отсюда, с башни, они казались слепленными из трех слоев. Самый нижний слой плескался у их ног. Он покрывал землю, наполняя воздух сыростью. Средний слой казался прозрачным — сквозь него можно было рассмотреть стены и вершины деревьев, но дальше взгляд увязал в нем, как в непрозрачной воде.
Третий слой был небом. Он блестел звездами, но при этом все же оставался тьмой.
— Зато звезд сколько! — прошептала девушка. Действительно, если уж что и можно было разглядеть в этот вечер с башни, так это горы и звезды. Небо висело удивительно низко. Казалось, протяни вверх руки и рви звезды гроздьями…
— Как тихо, — обеспокоенно сказала девушка. — Может быть, они ушли?
— Нет, — покачал головой Хэст. — Не может быть. Ты же знаешь девиз Трульда — «Я сюда пришел, я тут и останусь!». Двусмысленно, конечно, но точнее и не скажешь.
Он усмехнулся. Двусмысленность девиза давала повод для этого, но усмешка была уважительной. Трульд был силой, а с силой приходилось считаться.
— Он упрям!
К своей радости, Маввей не услышал в ее голосе страха перед силой Трульдов, а лишь уважение к ней.
— Не бойся его, Мэй! — Хэст обнял девушку за плечи. — Пока жив хоть один из Керрольдов, ты не будешь женой брайх-камера Трульда.
Ветер, прилетевший неведомо откуда, дернул девушку за край плаща, шевельнул прядь волос на щеке. Маввей погладил ее волосы и, подумав, добавил, сам понимая нереальность предположения:
— По крайней мере пока он не передаст мне Всезнающего.
Сестра стояла, уткнувшись лицом в его грудь. Он нежно провел рукой по ее спине. Девушка вздрогнула. Хэст обнял ее покрепче.
— Нужно только немного подождать, — извиняясь, добавил он. — Скоро придет Винтимилли, и мы прогоним брайхкамера.
Молча они простояли несколько мгновений. Ветер, бросив играть плащом, оторвал клок тумана и погнал его в небо, комкая влажными ладонями. Туман сминался под напором ветра, но ни брат, ни сестра не замечали его. Каждый думал о своем. Сестра — о брайхкамере, брат — о Винтимилли.
Род Винтимилли, с тех пор как был выстроен замок Керрольд, был верным его вассалом. Никогда еще за трехсотлетнюю историю замка они не подводили сеньоров, и Хэст был уверен в том, что и в этот раз все будет как надо.
Четыре дня назад он птичьей почтой призвал его под стены замка и не сомневался, что через пять-шесть дней тот прибудет в Керрольд с отрядом тарквинских наемников и тогда судьбу брайхкамера Трульда можно будет уподобить судьбе ореха, зажатого щипцами…
Но это все потом. А пока их спасали лишь крепкие стены замка. Трульд выбрал время для нападения, словно знал, что в замке почти не осталось защитников.
«А может, действительно знал? — возвращенный безрадостной мыслью назад, на башню, подумал Хэст. — Все-таки Всезнающий у него… А от Всезнающего не спрячешься…»
— А если он не придет? — спросила Мэй.
— Кто? Винтимилли? — Хэст рассмеялся. — Успокойся. Он помогал нашему отцу, поможет и нам. Еще не было случая, чтоб он не выполнил своего долга.
Лицо сестры осталось бесстрастным, и Хэст добавил:
— Даже если б я не был уверен в его верности нам, я уверен в его любви к тебе. Не думай об этом. Он обязательно придет. Посмотри лучше на звезды.
Небо над замком было расцвечено тысячами огней. Звезды висели низко, словно переспелые виноградины. Невидимые облака, бесшумно скользящие над головами, создавали иллюзию, что они качаются и вот-вот сорвутся вниз.
— Ну а все-таки, — продолжала допытываться Мэй. — Что будет, если он не придет?
Хэст усмехнулся наивности сестры. «Какой же она, в сущности, ребенок еще», — с нежностью подумал он, а вслух сказал:
— Не придет…
— А? — Она пытливо заглядывала в глаза.
— Тогда нам помогут звезды, — добродушно сказал мужчина, пытаясь отвлечь девушку от грустных мыслей. — Смотри, сколько их!
Она послушно подняла голову и вдруг схватила его за руку:
— Смотри, смотри! Летит!
Хэст повернул голову. Небо в том месте, куда указывала сестра, было усеяно разорванными в клочья облаками. Над ними, соединяя звезды, где-то так высоко, что не всякая стрела долетит, висела ровная туманная полоса. Хэст внимательно посмотрел, как полоска яркой чертой соединила три звезды и скрылась в облаках.
— Что ты? Кто летит?
— Звезда! Она летела! — В голосе Мэй были радость и изумление.
«Девчонка!» — с улыбкой подумал Хэст и назидательно добавил:
— Летают только птицы, драконы и чародеи. Звезды падают!
— Летела! — капризно сказала Мэй. Она даже топнула ножкой от возмущения. — Все равно летела!
Хэст посмотрел на начавшую уже тускнеть полоску. В памяти его колыхнулись какие-то воспоминания, но он отбросил их. Настоящее было важнее прошлого;
— Ну, хорошо, хорошо. Пусть летела. — Не желая ссоры с сестрой по столь ничтожному поводу, он снисходительно согласился и уверенно добавил: — Это знак того, что небо слышит нас… Иди спать. Все будет хорошо.
— Не хочу.
— Тут опасно.
— Не хочу!
Хэст раздраженно пожал плечами, но Мэй знала, что брат простит ей любой каприз.
— А чего ты хочешь?
Она посмотрела в небо, отыскивая там что-то интересное, потом взгляд ее опустился ниже, пробежал по горам и, скатившись с них, окунулся в туман. Глаза ее посветлели.
— Хочу посмотреть, где там Трульд. Говорят, его шатер из чистого серебра?
— Ты ничего не увидишь.
В голосе Хэста слышалась уступка. Она усмехнулась, не обидно, а радостно, и у Хэста полегчало на душе. Он разжал руки, и Мэй легкими шагами подбежала к зубцам, ограждавшим смотровую площадку. Девушка наклонилась и тут же отпрянула назад. Одним прыжком Хэст оказался около сестры. Щитом он прикрыл ее от возможной опасности и резко притянул к себе:
— Что с тобой?
Лицо сестры безмятежно улыбалось ему из вороха складок.
— Пахнет, — сморщив носик, сказала она. Увидев улыбку, Хэст облегченно вздохнул. Рука, державшая щит, расслабилась и опустилась. Опасности не было. За своим вздохом он не услышал, что сказала сестра.
— Что?
— Воняет. Шпион воняет. Прикажи снять. Хэст недоверчиво коснулся рукой ее щеки:
— Все в порядке?
— Да. Прикажи убрать шпиона.
Мужчина наклонился над бездной. В стене, прямо под балкой, на которой болтался повешенный, зияла бойница. Он вспомнил, что, когда поднимался наверх, видел там кого-то.
— Эй, внизу! Уберите вонючку.
— Слушаюсь, господин! — донеслось оттуда. Спустя мгновение он увидел, как отточенный полумесяц топора на длинной рукояти потянулся к веревке и та, сопротивляясь железу, заскрипела под лезвием. Через несколько мгновений снизу послышалось: — Ax! — и Хэст понял, что балка освободилась для нового незваного гостя. Все еще держа в руке ладонь Мэй, он увидел, как туман. около стены словно всплеснулся и принял в себя тело шпиона. Сразу же вслед за этим до него донеслись удаляющийся крик и удар о землю. Хэст насторожился. Он присел чуть ниже и, вслушиваясь в тишину, наступившую после крика, пытался понять, в чем же дело. Мэй схватила его за руку:
— Он был жив?
Хэст отрицательно качнул головой:
— Живой не пах бы…
Шорох тумана не стал ни громче, ни тише, но насторожившийся Хэст уже не верил ему. Подхватив горшок с нефтью, он поджег его и столкнул вниз. Выплескивая на лету огонь, горшок ударился о землю и расплескался яростной вспышкой. Пламя осветило десятки людей, осторожно карабкавшихся по стене вверх. Наиболее проворные из них уже добрались до второго яруса бойниц, и похоже было, что одного из них и столкнул труп шпиона. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что там происходит.
— Штурм! — закричал Хэст. — К оружию! Не успел его голос завязнуть в тумане, как в замке загремели барабаны. Люди на стенах, поняв, что скрываться уже бессмысленно, в ответ разразились боевым кличем Трульдов:
— Суцтрульд!!!
Хэст повернулся к сестре. Любовь и нежность, только что переполнявшие его, развеялись, точно спрятались под броню страха. Хэст не перестал быть любящим братом, но воин сейчас в нем взял верх над всеми другими ипостасями. Замок нуждался в его защите. Защитив его, он защитит и сестру.
— Мэй! Сейчас же уходи! Теперь не до трульдовского серебра.
— Но я…
— Уходи! — Уже не слушая сестру, Хэст потащил ее к люку. Но он не прошел и двух шагов, как та тяжело повисла у него на руке, зашаталась и медленно опустилась на камень.
— Мэй!
— Я… Я… Я не могу…
Ее глаза закатились, и она с тихим стоном упала навзничь. Не теряя времени, Хэст подхватил сестру на плечо и в два шага оказался у люка. Он сделал три шага вниз, но понял, что опоздал. В башне уже кипел бой, и лестницу заполнял дым. Медленно пятясь назад перед тяжелыми едкими клубами, он вернулся на площадку. Сквозь дым и звон оружия он услышал приближающийся топот. Кто-то бежал вверх по лестнице. Не мешкая, Хэст сбросил сестру с плеча и выхватил меч:
— Кто здесь?
Он не ждал друга — и оказался прав. Из дыма выблеснул меч. Маввей отбил удар и быстро перекрестил клинком тьму перед собой. В лицо брызнуло горячим. Он ударил ногой, сбрасывая тело со ступеней, но путь вниз не освободился. На смену упавшему из темноты выскочило сразу два клинка! Боевым железным сапогом Хэст сбил одного и стрелой выскочил на площадку. Одним движением он придвинул к люку лежавшую рядом крышку. Едва он успел сделать это, как снизу забарабанили, но Хэст только усмехнулся. Дерево было крепкое, да и вдобавок оковано железом.
«Продержимся! — подумал Хэст. — Однорукий знает, где я, и пришлет помощь. Нужно только поторопить его».
Ободряюще подмигнув лежащей без чувств сестре, он свесился вниз и прокричал:
— Двадцать человек в Конюшенную башню! Живо! Огонь, разгоревшийся во дворе замка, подсветил туман снизу. Теперь с башни стало видно защитников замка, суетившихся во дворе. Побежали к воротам копейщики, темной, слитной массой промчались лучники. Каждый знал свое место и деловито, без суеты готовился к отражению штурма. Хэст сверху отчетливо видел замысел врага. Главный удар трульды нацелили на Конюшенную башню. Для него это значило только одно — Всезнающий видел его и направлял удар Трульдов… Страх коснулся затылка, но он взял себя в руки. Не все еще было потеряно.
— Эй! — закричал он. — Сюда! — И замахал рукой. Вряд ли они увидали его — туман, но он был услышан. Люди прогрохотали сапогами у подножия башни, заскрипела дверь, и Хэст понял, что приказ уже выполняется. Он повернулся к Мэй, ободряюще улыбаясь, и вдруг увидел, что они уже не одни.
Из дыма, заполнившего площадку, вынырнули две фигуры. Они проскользнули между башенных зубцов и почти сразу превратились в невидимок — черные бесформенные балахоны делали их незаметными на фоне меняющих свою форму клубов дыма.
Внутри у Маввея что-то оборвалось. Предчувствие, что все еще может обойтись, пропало. Это были не простые воины Трульда, из тех, что бесхитростно орали что-то внизу и колотили тараном в ворота. Это были Проникатели — отряд специально обученных убийц, о которых в Империи ходило столько удивительных рассказов, что ни один здравомыслящий человек не взялся бы отделить в них ложь от правды.
Теперь выбирать между риском прорваться вниз, через горящую башню, и риском остаться на месте не приходилось. Проникатели были несравненно опаснее пожара. Пока в голове Хэста все это складывалось одно к другому, Прони-кателей на башне становилось все больше и больше. Раз… два… три… Хэст уже насчитал четверых, но пока он раздумывал, что бы предпринять, их стало уже пятеро. Что-то вроде гордости вспыхнуло в его душе. Не один, не два, а целых пять Проникателей послал против него проклятый враг!
Драться с ними означало верную смерть. Керрольд волоком оттащил сестру в дальний угол площадки и выставил меч. Страх шелухой осыпался с него. Неизвестность — самый сильный из страхов — уже не имела над ним власти. Итог схватки был ему известен, но своя жизнь его уже не интересовала. Он готов был принять предназначенное судьбой, только вот сестра…
«Вычту кого-нибудь из них, — подумал Хэст, глядя на врагов, — а там, глядишь, и помощь подоспеет…»
Ни одного слова сказано не было, но Проникатели, поняв по движениям Хэста, что сдаваться он не собирается, начали обходить его с двух сторон, не приближаясь, правда, на длину меча. Оружия в их руках не было, но Хэст слишком хорошо знал умение этих людей превращать в оружие то, что никогда им не было в глазах обычных людей. Каждый из них одолел в единоборстве по крайней мере одного тяжеловооруженного рыцаря — таков был экзамен, дававший право выжившим носить черный балахон.
На какой-то момент он упустил их из виду. Прони-катели словно растворились в воздухе, смешались с дымом и появились вновь, уже держа в каждой руке по длинному кинжалу. Хэст легко сдержал щитом два выпада и нанес удар сам. Они поймали меч на скрещенные кинжалы. Сталь встретилась со сталью. Меч и кинжалы лязгнули, скрестившись, и в этот момент, когда обе руки Маввея оказались заняты, из дыма рядом с ним возникло чье-то лицо, и голову его потряс страшный удар. Сбитый с ног, он дернулся, пытаясь удержать равновесие, но второй удар подбросил его вверх и снес со смотровой площадки. Он услышал крик сестры, но мгновением позже он уже летел навстречу запаху умирающей травы… Потом была тьма.
На площадке остались только Мэй и Проникатели. Обхватив руками зубец башни, она смотрела вниз. Женщина не была опасна, и старший из Проникателей, убрав оружие, приблизился к ней.
— Госпожа, — осторожно сказал он. — Прошу тебя. Мэй стояла словно окаменев. Проникатель понимал, что она сейчас чувствует, и не торопил ее. Он махнул рукой. На внешнем краю площадки послышался металлический лязг, завозились люди. Проникатели копошились там, перебирая металлические трубки. Скрепляя их друг с другом, они быстро собрали что-то вроде кресла с высокой спинкой.
— Мы готовы.
Проникатель почтительно коснулся рукава Мэй:
— Пора, моя госпожа; Еще немного — и будет поздно.
— Он жив? — со слезами в голосе спросила девушка.
Старший усмехнулся, и странно ей было видеть эту усмешку.
— Все сделано по приказу брайхкамера. Он ждет тебя… Люк снизу выбивали так, что еще чуть-чуть — и он разлетится в щепки. Не колеблясь более, девушка села в кресло, и веревка, натянувшись, заскользила вниз. Один из оставшихся достал маленький мешочек, высыпал его содержимое на площадку. Коснувшись его факелом, он отскочил в сторону. Порошок зашипел, и из башни вверх ударил столб ярко-фиолетового света. В ответ на сигнал в лагере трульдов часто зазвонил колокол, и в шум рукопашной схватки вплелось басовитое жужжание катапульт. Огненные росчерки пронеслись над стенами и упали во дворе замка. Начался общий штурм замка Керрольд. К утру все было кончено.
Редеющие звезды освещали выгоревшее дотла пепелище, по развалинам которого словно голодные псы бродили воины Трульда. Вместо тумана в воздухе висела веселая брань победителей. Копьями и руками они ворошили обгорелые обломки, рассчитывая найти там что-нибудь ценное. Утренний ветер, разогнавший наверху ночные облака, крутил на земле пепельные вихри. Они то вздымались вверх, то, столкнувшись друг с другом, опадали теплым прахом на тлеющие угли.
Из распахнутых ворот выехал всадник и, нахлестывая коня, помчался к близлежащему холму. Его вершину венчал пышный шатер с личным значком брайхкамера Трульда у входа. Вокруг шатра редкой цепью стояли горцы из охранного отряда в остроконечных шапках. Этот бой не был их боем. В этот раз все обошлось без них. Исход дела решили Проникатели и Желтый отряд, ударивший по замку со стороны леса. У стоявших вокруг шатра не было ни азарта, ни зависти. Они стояли спокойно, понимая, что брайхкамер их не забудет и хоть что-нибудь от славного ночного штурма перепадет и им. И поэтому они безразлично смотрели, как солдаты Трульда уходили из Керроль-да с добычей, доставшейся в ночном бою, и как навстречу им, настегивая коня, подъезжает всадник.
Всадник соскочил с коня и, бросив повод пажу, вошел в шатер. Войдя за шелковый полог, он склонился в низком поклоне, ожидая, когда брайхкамер позволит ему говорить. Хозяин шатра сидел в низком кресле, глядя на багровые угли, рассыпанные на медном листе и ровным сухим жаром наполнявшие шатер. Волны теплого воздуха поднимались вверх, колыша легкие двухцветные занавеси.
— Где он? — спросил Трульд, не оборачиваясь. Вошедший склонил голову еще ниже. Ему было страшно.
— Его нигде нет. Мы ищем всюду.
Брайхкамер подошел к нему, положил руку на плечо. Кто-то из посторонних мог бы принять этот жест за проявление дружбы, но никак не тот, кого коснулась рука Трульда.
— Что в замке?
— Пепел… — ответил тот, не поднимая головы.
— Может быть, он сгорел дотла? — спросил хозяин. Голос его был спокоен и даже вкрадчив.
— Возможно, — неохотно ответил слуга, — но я…
— Возможно? Вот как… — тихо сказал Трульд. От того, как это было сказано, спина слуги покрылась холодным потом. Он в замешательстве поднял глаза и отшатнулся. Бешеные водовороты крутились в зрачках брайхкамера, хотя голос продолжал оставаться тихим и ласковым: — Ищите его. Хорошенько ищите…
Ноздри его дрогнули, выдавая бушевавший гнев.
— Ибо, если ты не найдешь его на этом свете. я отправлю тебя искать его на тот.
Мягкий пальский бархат на плече собрался складками, и собеседник брайхкамера, к ужасу своему, понял, что тот положил руку на кинжал, что всегда носил за поясом. Он застыл, но тут из глубины шатра его позвал женский голос, и брайхкамер, вздрогнув, отпустил руку.
Пятясь, слуга вышел из шатра. Только после того, как полог с шелестом опустился, он разогнулся и облегченно вздохнул. Потирая рукой шею, посмотрел вверх. Небо светлело. Одна за другой куда-то пропадали звезды.
