Часть вторая
Комбинация
Человек выгнулся дугой на разворошенной кровати, дернулся, застонал надрывно и проснулся. Рывком сел, скорчившись в клубок, охватив руками голову. Боль жила где-то в висках. Обычно она сидела тихо, как свернувшаяся жирная змея, изредка напоминая о себе легким шорохом по нервам. Но вот в такие моменты она разливалась, будто кто-то вскрывал его черепную коробку и заливал ее расплавленным оловом. Человек снова застонал, тихо покачиваясь взад-вперед, баюкая голову в руках. Постепенно отпустило. Змея снова свернулась, до времени. А он остался, разбитый, дряхлый, дряблый. Постепенно он начал различать окружающее: темную комнату, тяжелые портьеры на окнах, пробивающийся между ними лучик солнца. Каждое, даже самое легкое движение отдавалось по всему телу волнами слабости, не хотелось ни двигаться, ни думать. Но и лежать, ощущая под собой скомканную, влажную от пота простыню, было невыносимо. Он свесил ноги с кровати, уперся руками в край постели, медленно поднялся и, шаркая ногами по линолеуму, добрался до ванной. Там он открыл ящичек рядом с раковиной, извлек оттуда пузырек и трясущимися пальцами выковырял из него овальную пилюлю.
«Не надо бы из-под крана… - промелькнула вялая мысль. - А, плевать…» Запив пилюлю, он еще больше склонился над раковиной, подставил голову под холодную струю и долго стоял, ощущая, как подбирается затылок и немеют уши. А когда распрямился, вода с головы потекла по спине, под майку. Так было чуть лучше.
Теперь можно было дожидаться, пока начнет действовать пилюля. Врач говорил, что…
Как же его звали? Но ни имени, ни даже лица врача в памяти не было. Помнились только руки с длинными тонкими пальцами, выступавшие из коротковатого синего форменного халата, и тихий, приятный голос. Да… Врач говорил, что главное принимать капсулы регулярно. Это со временем полностью снимет болевой синдром…
Он посмотрел в зеркало. Осунувшееся лицо со впалыми щеками, нехорошо раскрытые, немигающие глаза, высокий лоб и уродливая звездочка шрама над переносицей. Сюда когда-то вошла пуля. Аккуратно вошла, бронебойный сердечник проделал на удивление опрятное отверстие, не задев прошел между двух полушарий мозга и вышел из затылка. Врачам, конечно, пришлось повозиться… Это можно было бы назвать чудом, если бы со временем не проявились последствия. Приступы дикой головной боли и многочисленные провалы в памяти. Долгое лечение и пособие по инвалидности. И каждую ночь один и тот же сон.
Иногда он думал, что все же его жизнь закончилась тогда, в исследовательском центре, когда существо по имени Корнелий всадило ему между глаз пулю. Потому что то, как он жил сейчас… Не жизнь это, а существование. Он перестал быть человеком.
От прежнего доктора технических наук Себастьяна Готлиба осталась лишь тень. Он ютился в небольшой квартирке, выбираясь из нее лишь на короткое время, за продуктами. Никто не звонил ему и не интересовался им. Единственный, кто приходил к нему, был хмурый почтальон, который раз в месяц приносил ему денежное пособие и очередную упаковку лекарств. Можно подумать, что у него никогда не было ни родных, ни друзей. Но ведь они были! Должны были быть… Несмотря на то, что по стране прокатилась опустошительная война, хоть кто-то же должен был остаться… И сам он не мог вспомнить ни одного номера телефона или адреса близких людей. Он хотел попробовать отыскать знакомых через федеральную социальную службу, но не мог вспомнить и ее номера. Он вообще не мог вспомнить ни одного сервисного номера, хотя эти номера были очень простыми - всего четыре цифры. А спросить кого-нибудь на улице не получалось. Он не мог ни к кому обратиться с этим вопросом, потому что сразу накатывал волной панический страх.
Другой на его месте давно бы покончил счеты с жизнью. С жалкими ошметками, которые от нее остались. Но он продолжал жить. Потому что кое-что у него все же оставалось. Надежда. Он знал, скоро все его мучения закончатся. Скоро к нему придут. И тогда прекратятся ночные кошмары и исчезнут приступы боли. А еще тот, кто скоро придет, сможет ответить на все его вопросы. И когда он услышит ответы, он вспомнит все. Главное, правильно задать эти вопросы. Он сможет. Он уже почти знал, что будет спрашивать, хоть и не мог пока сформулировать. Но это было неважно.
Потому что правильные вопросы сами придут в нужный момент…
Как всегда от этих мыслей по телу прошло умиротворяющее тепло. Он даже почувствовал в себе силы побриться. Потом можно будет причесаться, надеть свежую рубашку, съесть что-нибудь и спокойно дожидаться, когда к нему придет тот, кто ответит. Тот вполне может прийти сегодня… Правда, несколько раз он уже ошибался: приходили активисты из армии спасения и сосед пытался занять уксус, которого у него, конечно, не было.
Человек успел побрить правую щеку, когда услышал дверной звонок. Он выронил бритву, и та со стуком упала в раковину. Дождался! Он схватил полотенце, выскочил из ванной, на ходу стирая с лица остатки пены, и, бросив полотенце на пол, побежал ко входной двери.
15 ноября
- Ты меня любишь? - Марта повернулась в постели и посмотрела Роману в глаза.
- Да, - ответил Роман и закинул руки за голову.
- За что?
- Ну… не знаю. - Он задумался. - За все.
Марта нахмурилась:
- За все - это то же самое, что ни за что.
- Так ведь обычно и любят ни за что. Просто потому что любят.
- Так что, меня и любить-то не за что? - рассердилась Марта.
- Я такого не говорил. Тебя есть за что. Иначе бы я не любил, правильно?
- Не знаю… - Она задумалась. - Ты меня любишь за то, что я красивая?
- Да, за то, что ты красивая.
- И только за это?!
- Конечно, не только.
- А за что еще?
Он попытался собраться с мыслями. Сделать это в посленапряженном состоянии было довольно сложно.
- Понимаешь, любят за то, когда с человеком хорошо.
- В постели?
- Когда только в постели, тогда не любят, а хотят. Да что у тебя все мысли о постели…
- Сам меня сегодня в кровать затащил…
- Ухм… - отмахнулся Роман. - Не сбивай с мысли. Значит, за что обычно любят… Любят, когда везде хорошо. И в постели пыхтеть, и обсуждать что-то, и дурью маяться. И даже молчать рядом друг с дружкой.
- А со мной хорошо все это?
- С тобой - лучше всех.
- Правда?
- Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
Марта улыбнулась озорной улыбкой.
- Может, ты просто хитрый и еще не попадался.
- Ну спасибочки тебе…
- Прости… А со мной и молчать хорошо?
- У тебя вообще редкий дар. Обычно, если мужчина молчит, женщина тарахтит за двоих.
- Тогда давай помолчим? Чуть-чуть.
- Давай… Давно пора.
- Ой, щекотно…
Позже, когда Марта уже уснула, Роман еще долго лежал в темноте с открытыми глазами, закинув руки за голову. Он думал, как же это все быстро произошло. Еще месяц назад он даже не был знаком с Мартой, а сегодня это был самый близкий ему человек. Он покачал головой: вот ведь как бывает… Познакомились они случайно - оказались соседями на лестничной площадке. Тогда он в первый раз увидел ее, но особого внимания не обратил. Симпатичная девушка, не более. Настоящее знакомство произошло позже, когда во время выезда на подозрительный адрес коллега Романа обнаружил Марту сидящей в мусорном контейнере. Тогда Роман подбросил ее до их общего дома. А на следующий день решил продолжить знакомство. К делу он хотел подойти основательно. Придумал, что нужно не просто позвонить к ней, а хитро, как бы невзначай, заглянуть по-соседски, и уже с этого плацдарма… «Вот! - сообразил тогда он. - Например, у меня соль закончилась. Ведь вполне правдоподобно будет по-соседски попросить ее о маленьком одолжении?»
Он вспомнил, как взял солонку и огляделся, куда бы высыпать содержимое. Ничего подходящего как на грех найти не удалось, и в результате соль перекочевала в пустой цветочный горшок. Но когда он совсем уже готов был идти, его приготовления прервал звонок в дверь. Удивляясь, кто бы это мог быть, он подошел и осторожно заглянул в глазок. За дверью стояла Марта.
- Привет, - жизнерадостно сказала она, когда он открыл. - У меня, вот, соль закончилось. У тебя чуть-чуть не найдется?
- Отчего же не найдется… - пробормотал он тогда. - Она у меня тут… в цветочном горшочке… Да, такой вот я оригинал…
Встречались они уже больше месяца. Как-то оно все завертелось… И обнаружил детектив третьего класса Роман Вица, что влюблен по уши, увяз крепко-накрепко, и, слава богу, это, кажется, взаимно. С тех пор он чувствовал себя настолько счастливым человеком, что временами ему становилось не по себе. Не может все быть так хорошо. Не бывает так на свете, чтобы столько счастья и не разбавила жизнь какой-нибудь каверзой.
Однако пока никаких туч на жизненном горизонте не сгущалось, и единственным досадным моментом было бурчание непосредственного начальника, Януша Бека, который постоянно пенял Роману, что тот приходит на работу не выспавшись и клюет носом на брифингах… Вспомнив о начальстве, Роман подумал, что завтра ему все-таки на работу.
Поэтому нужно хоть немного поспать… Он повернулся на другой бок и постарался выбросить все мысли из головы.
16 ноября
Сидеть в засаде дело утомительное и скучное. Особенно если сидеть приходится в неудобном месте - например, таком, как встроенный в стену маленький платяной шкаф. Роман попробовал поменять положение тела, но в бок ему незамедлительно впился локоть стоявшего рядом детектива Рагозы.
- Миран, подвинься, не один здесь! - буркнул Роман в сторону соседа.
- Куда? - вопросил из сумрака страдальческий шепот.
Впрочем, в темноте началось движение, но закончилось оно едино тем, что ботинок Рагозы отдавил Роману ногу.
- Блин, мы тут как две сардины в банке! - Рагоза еще пошерудился, пытаясь найти для тела хоть какое-то удобство. - У меня в голове помутилось, когда я согласился сюда залезть!
Роман огляделся в темном шкафу. Больше всего он сейчас ему напоминал двухместный гроб, поставленный в вертикальное положение. Даже по высоте шкаф не дотягивал, чтобы можно было полностью выпрямиться, - либо голову наклоняй, либо в коленках подгибайся. От такой гимнастики шея закоченела, а колени трясло мелкой дрожью. Роман с завистью посмотрел на Рагозу, - тот был ниже ростом.
- Сколько мы уже здесь сидим? - спросил Рагоза.
Единственным источником света в шкафу была маленькая замочная скважина в створке напротив Рагозы, но она ничего не освещала, кроме себя. Роман подтянул руку, и экран браслета осветил нутро шкафа голубоватым светом:
- Без пятнадцати десять. Полчаса уже.
- Уже? Всего! Я думал, по крайней мере часа два…
Роман оглядел нутро шкафа, подсвечивая экраном браслета. Под ногами валялся один кроссовок, сдутый мяч для баскетбола и стопка ярких журналов. На перекладине перед Романом висела затертая майка с рисунком - две страшенные морды в профиль свирепо пялились друг на друга. Надпись над правым профилем, который украшал попугайский гребень, сообщала: «Панки не умерли». Левая гребня не имела, была просто лысой, зато украшалась бородкой-клинышком, и надпись над ней информировала, что «он и сейчас живее всех живых».
Роман ткнул Рагозу и, подсветив экраном браслета, показал на рисунок. Рагоза тихонько заржал.
- У молодежи всегда в голове винегрет, - сказал Роман.
- Но-но, без обобщений! Мы-то разве с тобой не молодежь? - спросил Рагоза.
- Мы с тобой, когда отсюда выйдем, будем как два паралитика. Я уже ног не чувствую…
- Прекратить звиздеж в эфире! - раздался голос Бека в наушнике. В последнее время он вообще стал ворчлив. Видно, сказывалось ранение, после которого он до сих пор еще не оправился, ходил с тросточкой, и был допущен к выполнению своих обязанностей в ограниченном объеме. - Наш малыш только что закончил ужин, скоро будет у вас. На улице стемнело. Родители сказали, что идут спать, все по плану.
- Выключай браслет, - сказал Рагоза.
Роман выключил свет. Через некоторое время снаружи послышался звук открываемой двери, кто-то протопал в комнату, пошебуршился и плюхнулся на кровать. Рагоза прильнул к замочной скважине.
- Ну что там? - спросил Роман.
- Валяется на кровати, что-то на браслете набирает.
- Едрен-помидор, чем мы тут занимаемся…
- Сказал бы я тебе! - Рагоза вздохнул. - Если она сегодня не появится, я эту мамашу сам придушу…
При упоминании мамаши, Роман вздрогнул. Это ему «посчастливилось» первым встретиться с этой дамой, когда она пришла с заявлением в участок. Дело, в общем-то, было довольно обычное. Даме не нравился круг общения ее сына. Точнее, один из этого круга. Еще точнее - одна - девушка. У подавляющего большинства родителей найдутся на примете те, кто, по их мнению, дурно влияет на подрастающих чад. Особенность же ситуации была в том, что объектом подозрений была не простая девушка, а девушка-вампир. Состоящая на учете, не замеченная в противоправных действиях, но все-таки вампир.
…В то утро дама маленьким смерчем ворвалась в кабинет, вытряхнула за дверь потерпевшего, которого ограбили на улице, сказав, чтобы он обождал, потому как ее дело важнее, и клещом вцепилась в оторопевшего Романа. Итак, за пять минут Роман экстерном узнал, что у дамы имелся семнадцатилетний сын, который связался с этой мерзкой упырюгой, которая живет за два дома от них, купившись на ее невинные подрисованные глазки, и что это, видимо, случилось довольно давно, а она вот узнала совсем недавно - увидала их случайно на улице; и, ясное дело, у этой маленькой пиявки одна цель - высосать его до остатка, он и так в последнее время совсем бледненький стал и кушает плохо, и она, конечно, ему запретила, а недавно увидела, что та мерзавка лезет к ним в дом через окно, и что этим, конечно, должен заниматься муж, но муж - тряпка, она оставила его сидеть в коридоре, и вообще, куда смотрит полиция, и… ух! Я требую, чтобы вы НЕМЕДЛЕННО… Роман поерзал в стенном шкафу. Конечно сегодняшняя работенка была не из приятных. В деле не было ничего, кроме смутных подозрений. (Что вы ко мне пристали с этим своим «факты»? Я - мать! Я - знаю!) Однако мамаша подала официальное заявление о «нападении» вампира и незаконном проникновении в частную собственность - теперь отреагировать полиция была обязана. Кроме того, хотя случаи, чтобы зарегистрированный вампир высасывал человека в районе, где он сам проживает, были довольно редкими, они все-таки случались, так что проверить не мешало. Ну и последней из причин, которую, правда, не упоминали официальных документах, было то, что все, кому в участке довелось встретиться с энергичной дамой, сразу поняли: эта от них не отстанет. Опасность - мнимая или действительная, - грозящая ее ребенку, как и у всякой матери, удесятерила ее и без того немалые силы и энергию.
Комиссару Пальфи хватило пятнадцати минут. (К нему мамаша отправилась прямо от Романа, решив, что тот недостаточно высокого звания, чтобы заниматься таким важным вопросом.) Через эти пятнадцать минуть комиссар-секунданер выскочил из своего кабинета, отирая платком покрасневшую лысину, поинтересовался, есть ли у детективов неотложные дела, и отправил их «разрешить ситуацию». Секретарша Рута потом рассказывала, что после ухода дамы комиссар тихонько жаловался, что он уже слишком стар и, видимо, именно от таких стрессов и растерял свою некогда роскошную шевелюру.
В результате была устроена форменная засада. В комнате подростка установили скрытую камеру, Роман с Рагозой прятались в этой же комнате в стенном шкафу, по всему дому натыкали микрофонов, а Бек, которому после ранения разрешили вернуться на службу с ограничениями, сидел в машине, наблюдал за улицей и координировал своих подчиненных.
* * *
- Нет, это невозможно! - Рагоза наклонился к самому уху Романа и жарко выкладывал туда накопившееся раздражение. - Почему мы вообще решили, что она придет именно сегодня? Мамаша, видите ли, подслушала телефонный разговор…
- Я тоже считаю, что вполне можно было обойтись камерой, - продышал в ответ Роман. Если бы она записала проникновение и укус, тогда другое дело. Идем по адресу и берем тепленькой, без всяких засадных шкафов.
- Во-во! Это Пальфи, старый хрыч нас на закланье отдал, чтобы от этой сумасшедшей мамашки отделаться.
- А ты бы на его месте что?
- А я бы никогда!…
- Ты просто с ней не общался, а я да.
- Смешно будет…
- Что?
- Смешно, говорю, будет, если парень сейчас в шкаф заглянет. Будем выглядеть полными идиотами.
- А мы и так уже, вполне. А все равно это лучше, чем какая-нибудь зачистка со стрельбой.
- Да ну? Подержи меня еще десять минут в этом шкафу, и я соглашусь выйти на вервольфа с голыми руками!
- Все, тс-с-с! Услышат, - цыкнул Роман.
- Лагачу хорошо… - не унимался Рагоза. - Он-то в участке дежурить остался. Вечно ему всякая лафа подваливает.
Роман представил, что здоровяк-Лагач вполне мог попасть в тесный шкаф вместо маленького Рагозы, и тут же почувствовал к соседу большую симпатию.
- Так, парни, внимание, - зазвучал в наушнике хриплый голос Бека. - Похоже, вижу нашу девочку. Да, она. Прыгает через забор и лезет по стене. Хорошо двигается, чертовка, ловкая! Будьте наготове.
Рагоза прильнул к глазку, Роман весь обратился в слух. Ничего… Нет, что-то есть! Кто-то тихонько стучит по оконному стеклу. Скрип кровати, шаги и звук открываемой оконной рамы.
- Ну что там? - шепотом спросил Роман. - Это она?
- Тихо! - Рагоза на мгновенье оторвался от отверстия, скорчил в темноте страшную рожу и снова прильнул к дырке.
Роману, за неимением оной, ничего не оставалось, как только слушать.
- Ты что-то поздно сегодня, - сказал паренек в комнате. - Я уж начал волноваться.
- Ты дверь запер? - раздался в ответ девичий голос.
- Да.
- Я раньше не могла. И вообще, если бы ты знал, как мне надоело вот так, исподтишка, по стенке ночью к тебе ползать. Думаешь, легко по стене на второй этаж залезать?
- Да я понимаю, - виновато сказал паренек. - Но ты же знаешь, какие у меня предки… Разве им объяснишь? Я уже им сто тысяч раз все про нас объяснял, а они только ругаются. Собаку грозятся купить.
- Ой! С собакой совсем плохо будет, - испугалась девушка. - Она меня за километр почует.
- Ничего, пусть покупают, - насупился голосом паренек. - Мне через год восемнадцать, буду совершеннолетним, они мне будут не указ.
- Так это еще когда… - вздохнула девушка. - Год - это ведь так долго! А я без тебя, мне кажется, недели не проживу.
- Я без тебя тоже, - сказал паренек. - Ничего, и на этот год что-нибудь придумаем… На крайний случай я у Яцека ключ от гаража попрошу. Любовь, она, знаешь, как классик сказал, все невзгоды побеждает.
- Красиво как… Это кто так сказал?
- Это… Шекспир… вроде бы… - неуверенно отозвался паренек.
- Какой ты у меня начитанный!… восхищенно вздохнула девушка, и вслед за этим раздались своеобразные звуки, будто бы, скажем, трудолюбивый ребеночек заполучил в рот конфету чупа-чупс.
«Ага! - подумал Роман. - Присосалась-таки, пиявка!»
Он толкнул локтем Рагозу и прошептал тому в ухо:
- Ну чего, выходим?
- Да тихо ты, - шепнул ему Рагоза. - Она ж его еще не укусила.
- А что это там так чавкает?
- Так это они целуются, - объяснил Рагоза. - Пусть она его хоть куснет - тогда и возьмем с поличным! - И поскольку в этот момент скрипнула кровать, он прильнул к своему глазку, дабы не упустить ничего важного.
- Подтверждаю, - сказал Бек. - Ждите укуса.
Роман переставил затекшие ноги и прислонился ухом к дверце, чтобы лучше слышать. Несмотря на то, что одного из двух находившихся в комнате живым можно было назвать с большой натяжкой, звуки оттуда доносились самые жизнеутверждающие. Бойко скрипела кровать, раздавались охи и довольное мычание. Вся эта куртуазная симфония продолжалась довольно долго. Роман поглядел на прильнувшего к глазку Рагозу, и подумал: а только ли служебный долг заставляет того так внимательно пялиться в щелку? Но потом пришла мысль, что о людях надо думать с лучшей стороны, и Роману стало стыдно. Кроме того, у него самого адски затекли ноги и шея, он чувствовал себя разбитым, и потому сейчас все доносившиеся до него охи и вздохи не будоражили ни души, ни тела. Наверняка и Рагоза чувствует себя не лучше. Однако вон как прилип к глазку… Служебный долг, конечно, служебный долг.
За этими раздумьями он не сразу заметил, что снаружи престало пыхтеть.
- Ну вот, - раздался в тишине обиженный голос девушки. - Как всегда, опять… А я ведь уже почти… Ну что же ты, еще чуть-чуть подержать не мог?
- Да как же я его подержу? - Слабым голосом отозвался парень, - если ты меня опять укусила? Ты ж из меня всю держалку с причмоком и высосала, на чем же ему держаться? Сколько раз говорил… Или тебе опять учебник по анатомии показать?
- Да помню я все… - виновато отозвалась девушка. - Только не получается. Как только возбудюсь… возбуждусь. Так сразу башню и сносит. Ничего поделать не могу, кусь - и все.
- Кусь-кусь! - передразнил паренек. - Что ж делать-то? Никакой нормальной половой жизни не выходит, огорчения одни… Слушай, - оживился он после паузы, - а может, мне ошейник кожаный купить и надевать заранее? Я такой в магазине для мазохистов видел.
- А что это ты делал в магазине для мазохистов? - строго спросила девушка.
- Да так, заскочил просто… Любопытно же…
- Не поможет ошейник, - подумав, вздохнула девушка. - Я тогда тебя не в шею, а куда-нибудь еще укушу. Мест-то, знаешь сколько. И вот, на бедре, и на запястье… И вот здесь, под мышкой. Вот если бы тебя всего в костюм обрядить…
- Ага, - фыркнул паренек, - ну давай на меня еще космический скафандр напялим или рыцарский доспех. Картина маслом - секс железного дровосека! И потом, как я в таком костюме… причиндалом своим орудовать буду?
- Ну, - засмущалась девушка, - можно ведь не сплошной. Там где… это самое… дырочку оставить.
- Так ты меня тогда за «это самое» и тяпнешь, - мрачным голосом предрек паренек.
- Нет, ну что ты, - испугалась девушка. - За «это самое» я не буду.
- Это ты сейчас так говоришь. А вот как накатит…
- Нет, я… А может, и действительно… И место такое… кровеносное, - грустно сказала девчонка. - А я вот недавно фильм видела, про вампиров. И как это у них там все так ловко получалось?
- Ну, то в кино. Они тебе там покажут… - вздохнул паренек. - А ведь этак ты меня когда-нибудь до смерти зачмокаешь.
- Нет, что ты! Это я никогда. Да у меня и места столько в желудке нету. В человеке ведь почти пять литров. У тебя, наверно, поменьше пока, но все равно.
- Есть идея! - оживился голосом хлопец. - Может, тебе перед тем из пакетиков донорской крови напиваться, чтобы вообще кусаться не хотелось?
- Дуралей!
- А чего? Чего?
- Ты сам попробуй наесться чего-нибудь до отвала, а потом… А я посмотрю, как это у тебя получится.
- Да правда… Вот ведь непруха-то какая…
- Вица, Рагоза! - раздался в наушниках голос Бека. - Вы там что, уснули? Что с укусом, есть подтверждение?
- Полное подтверждение, - сказал Рагоза. - На камере должно быть, да она и сама вслух сказала.
- Отлично, берите ее. Я подстрахую под окном.
Рагоза вытащил пистолет:
- Ну, пошли помаленьку?
- Долгожданная свобода, - просипел Рагоза. - На «раз-два-три»?
- Давай.
На последнем «три» оба рывком распахнули дверки.
- Всем оставаться на местах! Полиция! - закричал Роман и выкарабкался из шкафа. Получилось это, к сожалению, вовсе не стремительно, а так, на троечку, с болью в затекших ногах и нетвердой походкой.
- Стоять, не шевелиться! - вторил Рагоза, подковыливая следом.
Парень с девушкой лежали на кровати, прижавшись друг к другу, и с немым ужасом наблюдали за нескладными пришельцами из шкафа.
- Фелиция Нежда? - обратился к ней Роман.
Девушка молча кивнула, продолжая смотреть на него широко раскрытыми глазами.
- Вы задержаны по подозрению в питании из несанкционированного источника и незаконном проникновении в чужой дом.
- Никуда она не проникала, - замотал головой паренек, когда пришел в себя. - Это я ее пригласил. Это скорее вы взломщики! Как вы оказались у меня в шкафу?
- Боюсь, что юридически этот дом принадлежит вашим родителям, - мягко сказал Роман. - И именно они решают, кого хотят видеть здесь гостями.
- Ты бы почаще, парень, в шкафу убирался, - пробурчал Рагоза, - а то там не только полицейские, но и чего похуже заведется.
Роман обернулся к Рагозе:
- Миран, пригласи родителей. А вам, сударыня, лучше одеться. И тебе, парень, кстати, тоже.
Рагоза скрылся за дверью.
- Послушайте, - парень умоляюще посмотрел в глаза Роману. - Вы не понимаете!
- Я и не должен, - буркнул Роман. - Это дело суда.
- А что мне может назначить суд? - спросила девушка.
Роман подумал, подошел к замаскированной на полке среди книг камере и выключил ее.
- Ну, в лучшем случае, если твой друг подтвердит, что сам впустил тебя в дом и подставил артерию добровольно… Скорее всего, тебе запретят приближаться к этому дому и к твоему другу до его совершеннолетия. После он сам сможет определять, кого хочет видеть рядом.
- А в худшем?
- Худшего, надеюсь, не будет. Родители твоего друга до этого уже запрещали тебе здесь появляться?
- Да, его мать.
- Если это было при свидетелях, они смогут предъявить тебе незаконное проникновение, даже несмотря на то, что твой друг тебя пригласил. Если же свидетелей не было…
- Не было… Спасибо вам.
- Роман, заканчивай свои юридические консультации. - Голос Бека в наушнике был суровым. - Ты что, совсем одурел? Я иду в дом.
- Одевайтесь быстрее, - поторопил молодых Роман.
Дверь открылась, и в комнату вошли Бек и Рагоза.
За ними вошли родители.
- А-а, попалась!… с порога сказала мать. - Ну погоди, посидишь в тюрьме - сразу разучишься чужих детей трогать.
- Мама, ты не должна! - подал голос пунцовый сын.
- А моего сына даже не надейся больше увидеть. Я его не для того рожала и растила, чтобы ты на моих глазах его приморила!
- Мама!
- Молчи, сын, - отрезала дама. - Это для твоего же блага. Вырастешь - поймешь.
Потом сам благодарить меня будешь.
- Отец, хоть ты ей скажи.
- Ухм… - почесал затылок бесцветный мужчина, который приходился парню отцом. -
Сынок…
Вперед вышел Бек:
- Дамы и господа, прошу прощения, мы должны забрать задержанную. Мадам, с вами мы свяжемся позднее. Миран, надень на задержанную наручники и доставь к машине.
Рагоза вытащил из кармашка пластиковые наручники и подошел к девушке.
- Давайте руки…
Наручники защелкнулись, и Рагоза взял девушку под скованную руку и повел к выходу. Парень посмотрел на родителей. Мать выдержала взгляд твердо, отец отвел глаза. Тогда он обернулся к девушке:
- Фелик! Ты жди. Все равно скоро увидимся.
- Господа полицейские! Я требую оградить моего сына!
Бек сказал:
- Роман, Мирко, действуйте.
Рагоза вывел задержанную из комнаты, и они пошли вниз. Рагоза с Беком вышли следом, а за ними и родители. Уже на пороге Бек обернулся к матери и сказал:
- Вы бы это, полегче с парнем.
- Вы, господин полицейский, сначала своих детей заведите, а потом уже советы давайте, - буркнула мамаша.
- А у меня и есть. Дочка.
Мать снова набрала в грудь воздуха, но потом как-то сдулась, тяжело оперлась на косяк и сказала очень устало:
- Тогда вы должны понимать, что это ненормально. Мой сын и эта… девушка. Он сейчас не в том возрасте. Я тоже помню себя в семнадцать. Мне тогда тоже казалось, что каждая влюбленность - это оно, на всю жизнь. Но потом это проходило. Может быть, она сейчас тоже думает, что любит, но она хищник, опасный хищник, только в человеческом облике, неужели вы этого не можете понять?
- Ну почему хищник? По разуму - человек. Только в другой пищевой цепочке.
- Вот пусть и любит в своей… пищевой цепочке. Вы говорите, у вас дочка. Вы бы хотели, чтобы она встречалась с… таким?
Бек отвел глаза, но потом снова посмотрел на женщину:
- Вы правы, очень легко давать советы со стороны. Конечно, не хотел бы. Наверно, вел бы себя, как вы сейчас. Но я надеюсь, что тогда кто-то сказал бы мне, как я сейчас говорю вам: нельзя решать все так. Потому что можно испортить отношения на всю жизнь.
- Когда Ростик вырастет, он поймет.
- Если к тому времени он еще будет хотеть вас понимать. Доброй ночи, сударыня.
Рагоза уже посадил девушку в машину, а сам ждал рядом. Роман и Бек двинулись к нему. Когда они отошли от дома, Бек спросил:
- Ты, прежде чем в своей юридической мудрости начал расточаться, хоть камеру выключил?
- А как же.
- И то хорошо, а то пришлось бы стирать часть пленки. Это должностное преступление, если ты не знал.
- Да знаю я, - вздохнул Роман. - Просто…
- Все, замяли.
- О'кей… А я и не знал, что у тебя есть дочка, - сказал Роман. - Ты же в разводе.
- В разводе. Дочь вижу каждое второе воскресенье месяца.
- Понятно…
Они подошли к машине и забрались внутрь. Бек тронул Рагозу за плечо:
- Давай, Мирко, поехали.
Машина мягко тронулась с места. Роман оглянулся на удаляющийся дом. В окне на втором этаже маячил прилипший к оконному стеклу силуэт.
* * *
- Женщина должна знать свое место! - разглагольствовал Рагоза, потрясая ложкой.
Он, Роман, Лагач и секретарша комиссара Рута сидели в столовой полицейского участка. Рагоза с Романом блаженствовали. После нескольких часов сидения в засадном шкафу это был просто праздник.
- Э, да вы, батенька, шовинист, - заметил Роман.
- Не обращай внимания, Роман. - Рута поглядела на Рагозу. - Это Миран здесь такой храбрый, а дома у него наверняка матриархат.
- Ха, вот еще! - фыркнул Рагоза. - Этого не хватало, чтоб Мираном Рагозой управляла женщина! Женщина, она, конечно, друг человека… но не более.
- Ну ты загнул… - удивился Лагач.
- Нисколько. - Рагоза ловко подцепил фрикадельку из супа. - Сейчас обосную… Ум, вкусно!… Вот, например, Роман, назови мне хоть одну великую женщину композитора? Вровень с Бахом или Моцартом? А?
- Ну, как же… - сказал Роман. Ну вот хотя бы… Эхм… Ну…
- Не можешь! - победно заключил Рагоза. - А это потому, что их просто нет, да и не было никогда! Не дано женщине творчество такого уровня. Или, может, ты, Рута, хоть одного припомнишь?
- Мне и припоминать незачем, - фыркнула Рута. - Начнем с того, что всех твоих великих композиторов родила женщина. Так что без нас их просто бы не было.
- Вот я и говорю, - закивал головой Рагоза. - Каждый должен быть на своем месте.
Мужчина - это творец! А женщина - инкубатор для выведения…
- Это в голове у тебя инкубатор! - возмущенно сказала Рута. - Потому и мысли в ней все какие-то недоношенные.
- Хамишь, - констатировал Рагоза. - И зря, против фактов не попрешь. Это ведь наука уже доказала. У женщин набор, этих… как их там… хромосом в два икса, а у мужчины - икс и игрек.
- Ну, если этот самый игрек в хромосомах отвечает за отличающий мужчин причиндал - тогда невелико достижение, - ядовито заметила Рута. - А уж про твой… игрек мне кое-что Мила из Главного управления рассказывала, - с чисто женской непоследовательностью добавила она. (А впрочем, может это было сказано специально. Но, так или иначе, Миран Рагоза попался.)
- Что это она там еще рассказывала? - насторожился он.
- Ну-у… Я уж сейчас точно и не помню, - с самым невинным видом сказала Рута.
- Нет уж, не отнекивайся, - наступал Рагоза. - Сказала «а», говори и «бэ».
- Да ничего она особенного не говорила. Сказала, очень симпатичненький такой… игричек.
Лагач как-то странно поперхнулся и уткнулся в чашку. Роман сотворил самое серьезное выражение лица.
- Игричек?! Рагоза завопил так, будто искомый предмет разговора угодил между дверью и косяком.
С соседних столиков начали оглядываться. Рагоза заметил это и сразу перешел на шепот.
- Вот ведь ведьма! Да если хочешь знать, это я ее бросил, а она теперь тут такое рассказывает. Селедка фригидная!
- Ой, Миран, да успокойся. - Рута поднялась из-за стола, улыбнулась и потрепала Рагозу за щечку. - Стоит ли венцу творенья расстраиваться из-за досужих сплетен какого-то инкубатора… - Она подцепила со стола свой поднос и пошла к стойке. -
Мальчики, пока!
Рагоза проводил взглядом уходящую Руту и повернулся обратно.
- Нет, вы это видели?
- На меня не смотри, - вскинул руки Лагач. - Я тебе верю. Только не нужно мне ничего показывать!
- Очень смешно… - буркнул Рагоза.
- Мне показалось, этот раунд остался за Рутой? - обратился к Роману Лагач.
- Явно, переиграла по очкам, - согласился Роман.
- Да что там по очкам. В виду явного преимущества.
- Почти нокаут, - сказал Роман.
- Да нет, нокдаун.
И уже оба, хором:
- Иппон!
Роман еще немного потрепался с Лагачем, прикончил ужин, отнес поднос и вышел из столовой. Здесь, на выходе, его и подстерег звонок. Он поднес завибрировавший браслет к уху.
- Алло.
- Господин Вица? - спросил знакомый голос.
- Да, я. Кто это?
- Это майор Петер Виннеке. Мы с вами встречались около двух месяцев назад. Еще помните меня?
- Конечно, - сказал Роман. - Это связано с тем делом, по которому мы с вами встречались?
- Иначе я бы не стал вас беспокоить.
- Значит, все-таки мы вам понадобились?
- Вы нам понадобились, Роман. Я бы хотел с вами встретиться.
- Хорошо. Когда?
- Если можно, сегодня, - попросил Виннеке. - Я как раз свободен.
- Я не знаю… у меня еще смена до одиннадцати. Вряд ли я успею сегодня приехать к вам в контору.
- Я сам подъеду к вам, Роман. Прямо к вам домой, если это будет удобно…
- Ну хорошо… - подумав согласился Роман. - Записывайте адрес.
- Не надо. - По голосу Роман понял, что Виннеке улыбнулся. - Я уж как-нибудь сыщу дорогу.
- Ну да, как же иначе… Ваш звонок… Мне сообщить о нем Лагачу и Рагозе? - спросил Роман. - Им нужно будет подъехать?
- Пока я хотел бы поговорить только с вами, - сказал Виннеке. - Давайте сперва все обсудим, а потом уж сами решайте.
- Хорошо. Тогда до вечера.
- До вечера.
- Добрый вечер, господин Вица, - поздоровался Виннеке, когда Роман открыл ему дверь квартиры.
- Проходите, - сказал Роман.
Из кухни выглянула Марта, вытирая руки о передник.
- У нас гости?
- Вечер добрый, сударыня, - галантно поклонившись, поздоровался Виннеке.
- А я вас помню, - прищурилась Марта. - Тогда, у дома… После стрельбы. Вы коллега Романа, - утвердительно сказала она.
- В некотором роде, - улыбнулся Виннеке. - У вас хорошая память. А вы, стало быть, после того случая решили обеспечить себе персональную полицейскую защиту?
- Да, - небрежно согласилась Марта. - Кроме того, когда этот товарищ, - она кивнула на Романа, - увидел меня в мусорном баке, мне уже нечего стесняться предстать перед ним в неприглядном виде. А для женщины это очень важно. Поужинаете с нами?
- Благодарю вас, - вежливо отказался Виннеке. - Как-нибудь в другой раз. - Он повернулся к Роману. - Может мы лучше… немного прогуляемся?
- Подождите, - кивнул Роман. - Я накину что-нибудь.
- Вы надолго его похищаете? - спросила Марта Виннеке, пока Роман залезал в куртку.
- Вы даже не успеете соскучиться, - пообещал Виннеке.
- Это невозможно, - сообщила Марта. - Как только я его не вижу, сразу начинаю скучать.
Виннеке улыбнулся.
- Пойдемте, - сказал Роман Виннеке.
- До свидания, сударыня. - Виннеке еще раз поклонился и вышел на площадку.
- Роман, недолго, - сказала Марта. - Если остынут мои кулинарные труды, я буду страшна в гневе.
Роман вспомнил любимую присказку Бека при общении с начальством и вздохнул:
- Есть, мон женераль.
Когда они с Виннеке оказались на площадке, Роман направился к лестнице.
- Так, может, лучше на лифте? - спросил майор.
- А что, работает? - удивился Роман. - Мне полчаса назад пришлось пешком…
- Да, - подтвердил Виннеке. - Только что, к вам наверх, со всем комфортом.
- Надо же… Это он, видно, из уважения к вашему званию.
Роман нажал кнопку вызова, и действительно, полчаса назад барахливший лифт исправно подъехал к ним на этаж и распахнул двери.
Они вышли из подъезда. Рядом с парадной стоял серый «сааб», а рядом с ним скучал мужчина непримечательной внешности, в строгом костюме. Виннеке кивнул мужчине, и тот скрылся в машине. Роман с майором пошли вниз по улице, а «сааб» ехал вслед за ними на некотором отдалении.
- Красивый у вас район… - сказал Виннеке.
- Да, - согласился Роман. - Господин Виннеке, зачем вы меня сюда вытащили? Честно говоря, я думал, что после той замечательной встречи у вас в управлении я больше вас никогда не увижу.
Виннеке улыбнулся.
- «Никогда» это слишком долгий срок. Жизнь полна сюрпризов. А вот зачем вы нам понадобились… Мы бы хотели, чтобы вы встретились и поговорили с одним человеком.
- С кем?
- Его зовут Себастьян Готлиб. Доктор Себастьян Готлиб.
- Как он связан с этим делом? Он тоже из бывших подопытных?
- Нет, он не из подопытных, - покачал головой Виннеке. - Но с этим делом он связан напрямую. Когда-то он работал в обслуживающем персонале той самой нашей базы, с которой произошел побег.
Роман остановился.
- Вы имеет в виду, он был одним из тех, кто проводил эксперимент?
- Он был членом обслуживающего персонала.
- Но вы же говорили, что при побеге весь персонал был уничтожен, а базу вообще взорвали. - Роман поежился и поднял ворот. - Как он смог уцелеть?
- Чудом. В буквальном смысле этого слова. Его обнаружил отряд, который пытался пробраться в комплекс после взрыва. Это было через двенадцать часов после инцидента. Они пытались пройти через одну из вентиляционных шахт и там обнаружили доктора.
Но дело даже не в этом, а в том, что у него было сквозное пулевое ранение головы. Пуля вошла в лоб, прошла между двумя полушариями, и вышла из затылка, не повредив мозг. Этот человек в рубашке родился, иначе и не скажешь.
- Такое возможно? - с сомнением спросил Роман.
- Человек по сути своей вообще чрезвычайно живуч, - пожал плечами Виннеке. - Как видите, возможно.
- И где он сейчас живет? - поинтересовался Роман.
- Здесь. В этом городе.
- Он до сих пор работает на вашу контору?
- Нет. - Виннеке покачал головой. - После того инцидента он долго лечился.
Сейчас получает пенсию по нетрудоспособности.
- И вы все это время не знали, что он живет у вас под носом?
- Мы же не занимаемся каждым инвалидом. Только сейчас, в связи с доследованием, начали шерстить архивы. Вот имя и выплыло.
- Ну хорошо. А я-то здесь при чем?
- Мы хотим, чтобы вы… поговорили с этим человеком.
- Я что, должен допросить его? - уточнил Роман.
- Ну… - Виннеке состроил неопределенное выражение лица. - Можно и так сказать.
Допрос - это слишком официально. Форму беседы вы сможете выбрать сами.
- Что-то я пока вообще ничего не понимаю. А почему вы сами не хотите его допросить? Зачем вам нужен я?
- На это есть причины, - поморщился Виннеке. - Одна из них - я совсем не уверен, что работа в СНБ оставила у доктора приятные воспоминания. Возможно, с представителем другого ведомства он гораздо охотнее пойдет на контакт.
- Но я не такой уж большой специалист по допросам, - сказал Роман. - У меня еще и двух месяцев стажа в полиции нет. Вы об этом, случайно, не забыли?
- Мы это учитываем, - улыбнулся майор. - Поверьте, для той услуги, что мы от вас просим, вашего, пусть пока и скромного опыта, будет вполне достаточно.
- Ну хорошо, но я не понимаю, что вы хотите от него услышать? Разве после инцидента его не допрашивали?
- Допрашивали, конечно. Еще тогда, при первом расследовании. Как только он достаточно оправился, чтобы говорить, с ним сразу побеседовали. Есть отчет, но там нет ничего полезного для нас.
- А что он рассказал?
- Вкратце. Он рассказал, как в его комнату вошел подопытный с пистолетом и выстрелил в него. Самое интересное, что он даже не потерял сознание, только упал на пол. Видимо, после выстрела в голову ни у кого не возникло сомнения в том, что он мертв. Потом он смог добраться до системы вентиляции и попробовал выбраться наружу, но потерял сознание. Там его и нашли спасатели. Кстати, если бы спасатели не разрушили наружную защиту вентиляционного выхода, сам бы он никогда не смог бы этого сделать. А ведь они вполне могли выбрать для спуска другой вентиляционный канал. Так что этот доктор - просто невероятный счастливчик.
- Счастливчик бы не схлопотал пулю в голову, - проворчал Роман.
- Да… Как видите, ничего полезного доктор тогда не сообщил. Ни на первом допросе, ни на последующих. Он не смог объяснить, как подопытные выбрались из камер и как захватили комплекс.
- Если он ничего не смог сказать тогда, что вы собираетесь услышать от него сейчас?
- А нам вовсе не нужно, чтобы вы расспрашивали его о событиях двадцатилетней давности.
- О чем же тогда я должен с ним говорить?
- Вот возьмите. - Виннеке протянул ему монокристалл. - Здесь несколько имен и фотографий. Это бывшие подопытные. Все, что вам нужно сделать, это прийти к доктору и во время беседы сообщить ему, что полиция заинтересовалось этим старым делом. О том, что это дело передано СНБ, лучше пока не упоминать.
- Я должен сказать ему, по каким причинам возобновили дело?
- Скажите правду. Дело открыто в связи с убийством человека по имени Горемысл Наволод. Потом покажите доктору список с фотографиями его бывших… подопытных. И спросите, не видел ли он кого-нибудь из этих людей уже после инцидента.
- Что еще?
- Это все. Я буду признателен, если вашу беседу вы запишите и потом перешлете мне.
У вас ведь браслет с функцией диктофона.
- Да, - сказал Роман.
- Ну и отлично.
- По-моему, вы мне что-то не договариваете, - сказал Роман, посмотрев на Виннеке.
- Почему вы так решили? - удивился майор.
- Знаете, что я думаю по этому поводу?
- Любопытно.
- Сдается мне, вы подозреваете, что доктор Готлиб связан с этим делом не только как потерпевший. Вот и решили послать меня к нему с известием, что делом занялась полиция. А сами потом будете наблюдать, куда он побежит и кому позвонит.
- Знаете, господин Вица, а вы умнее, чем показались мне при первой встрече.
- Даже не знаю, радоваться ли такому комплименту… - пробормотал Роман.
- Так вы согласны нам помочь? - спросил майор.
- Честно говоря, господин Виннеке, теперь это дело не вызывает у меня большого энтузиазма. - Роман покачал головой.
- Почему? Я помню, когда мы в первый раз встретились и я забрал у вас подозреваемых, вы с коллегами не очень-то хотели их отдавать. - Виннеке внимательно поглядел на него. - Что изменилось?
- Потому что тогда для нас… Во всяком случае, для меня, это было чисто уголовное дело, - объяснил Роман. - Убили человека. Все было ясно: я хороший парень, полицейский, ищу плохих дядек, убийц. А потом оказалось, что мы разворошили грязное белье Госбезопасности. Все эти эксперименты… Да еще и с детьми. Все это как-то поубавило у меня рвения. Одно дело разыскивать плохишей, и совсем другое - жертв экспериментов, которые позволяло себе когда-то МГБ.
- Ну, бросьте, Роман, - развел руками Виннеке. - Конечно, то, что сделали в свое время с этими людьми, - ужасно. Но сейчас они бегают по городу и убивают друг друга, как пауки в банке, а мы даже не знаем зачем. Я не могу отвечать за то, что происходило еще до того как я окончил школу. Но нужно же теперь прекратить в городе эти разборки с трупами. Неужели вы думаете иначе?
Роман помолчал.
- Ну хорошо, - сказал он. - Я поговорю с ним. Когда это нужно будет сделать?
- У вас ведь, кажется, завтра выходной?
- Намечался до разговора с вами.
- Сделайте это завтра, Роман. Мы вам будем очень признательны. На кристалле, который я вам дал, есть его адрес и фото. Чтобы вы могли его сразу узнать.
- Хорошо. Я могу рассказать о вашей просьбе своим коллегам?
- Тем, с которыми вы в прошлый раз были у меня? Конечно, как хотите. - Майор подозвал жестом машину. - Спасибо еще раз. Я буду ждать результата.
Майор пожал Роману руку на прощанье и сел в машину.
Роман посмотрел на удаляющийся автомобиль и пошел домой.
- Чего хотел этот твой коллега? - спросила его Марта, когда он вошел в квартиру.
- Хотел бы я знать… - ответил Роман.
17 ноября
«Как можно провести выходной, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитый день? Есть множество вариантов. Можно собраться и сходить в клуб, чтобы потрясти организмом. А можно, - в театр, или в оперу, в зависимости от предпочтений.
Можно выбраться на природу, это будет здорово, если не обманут синоптики. В конце концов, можно вообще никуда не выбираться из постели, если вас двое, это тоже более чем достойный вариант. Но нет, все это банально. - Роман похлопал рукой по рулю. - Самые продвинутые парни развлекаются по-другому. Например, едут в другой конец города, чтобы по просьбе умников из СНБ потрындеть с незнакомым человеком о делах, о которых сами не имеют никакого представления…»
Адрес, который ему вчера передал бравый майор, относился к желтой зоне. Однако сам район в целом был относительно благополучный, сказывалась близость от центра. Всякая нечисть старалась держаться ближе к окраинам. Он не стал звонить ни Лагачу, ни Рагозе, чтобы не портить им выходной, благо неприятностей от инвалида ожидать не приходилось.
Роман завернул свой «фольксваген» и въехал в небольшой дворик. Окинул взглядом.
Старая детская площадка в центре двора. Горка с несколькими спусками, качели, турник… Пять легковушек. Три уже явно на вечном приколе: непременные кирпичи вместо колес, проросшая под днищем трава… Небольшой японский грузовичок «Хино», на борту надпись: «Курьерская доставка. 24 часа». Водитель скучает в кабине.
Роман заглушил машину и подошел к ближайшему парадному, чтобы сориентироваться с номером квартиры. На входной двери висел полуоборванный предвыборный плакат. Замызганный непогодой депутат с подозрительно честным лицом по-собачьи преданно посмотрел Роману в глаза.
«Сделаем наш город…ым!» - то ли обещал, то ли предлагал вместе поднапрячься, полуоборванный слоган.
«Светлым? Богатым? Безопасным?» - подумал Роман.
По номерам на табличке выходило, что нужное ему парадное находится с другой стороны двора. Роман прошел напрямик. Минуя детскую площадку, он на ходу толкнул рукой подернутые ржой, с облупившейся краской, качели. И пока шел через площадку за спиной, как привет из детства, раздавался негромкий скрип несмазанного металла.
Нужный ему подъезд оказался как раз там, где стоял грузовичок.
- Что ж ты прямо напротив двери остановился? - спросил Роман у водителя, протискиваясь под окнами первого этажа мимо грузовичка.
- Так наши работяги сейчас холодильник выносить будут, - высунулся из окна остроносый водила. - Каждый метр на счету. А чего, тебе тоже что-то нужно грузить?
- Да нет, это я так…
Он вошел в парадное. Оказалось, что подниматься никуда не придется. Нужная ему квартира была на первом этаже.
Роман подошел и позвонил в дверь.
- Кто там? - спросил тихий мужской голос, и Роман увидел, как потемнела линза дверного глазка. Кто-то прислонился к ней с той стороны.
- Полиция. - Роман вытащил футляр с картой, открыл и подставил к глазку. -
Откройте пожалуйста.
Некоторое время в квартире было тихо. Потом защелкал на оборотах замок. Дверь отворилась. На пороге стоял невысокий худощавый человек в свитере, с частыми лучиками морщинок вокруг прищуренных глаз. Роману даже не пришлось вытаскивать фото, которое ему вручил майор, чтобы понять: это не Готлиб, ради которого он приехал, другой.
- Полиция? - переспросил человек, продолжая придерживать дверь, словно опасался, что Роман сейчас ворвется в квартиру.
- Я бы хотел поговорить с доктором Готлибом, - сказал Роман.
- Доктор Готлиб сейчас отдыхает, - сказал незнакомец.
- А вы?… спросил Роман.
- О, простите… - пробормотал человек. - Я из службы социальной опеки. Видите ли, доктор Готлиб… не совсем здоров. У него ведь инвалидность. По этому самому, - человек покрутил рукой у головы.
- Да, я в курсе, - сказал Роман.
- Поэтому я и удивился, что к нему пришли из полиции, - объяснил худощавый. -
Если он что-то натворил…
- Успокойтесь, я всего лишь хотел бы задать Доктору несколько вопросов, - сказал Роман. - Кстати, документы ваши можно посмотреть?
- Конечно, - человек лапнул себя по правой стороне живота, где свитер еще носил следы ремня. - А, я же снял сумочку у доктора в комнате… Пойдемте, - он посторонился.
- Показывайте дорогу, - жестом пригласил Роман.
- Угу, захлопните за собой дверь, - попросил человек и пошел вперед по коридору.
- Господин Готлиб! - крикнул он на ходу. - Тут к вам пришли!
Роман пошел за ним, мимо туалета и ванной, оглядывая коридор.
«Надо мне было ботинки снять, - подумал он. - Осень, как-никак. Наслежу, а инвалиду потом убирать… Стоп! А провожатый?»
Человек, который шел впереди, тоже был в ботинках. В тяжелых осенних ботинках с толстой подошвой, и чистота пола его вовсе не заботила. Так не ведут себя в доме, в котором приходится часто бывать и хозяина которого знаешь… Роман потянулся к кобуре. И почти дотянулся, когда исчезла и рука, и тело, и пистолет, и весь окружающий мир.
«Не проверил ванную», - мелькнула в голове последняя мысль.
И наступила темнота.
Роман шел по дороге. Справа от него шел друг. Звали его Зденеком. Это был его лучший друг. С ним они ходили еще в школу, а потом вместе попали в полицейскую академию. Роман огляделся и узнал ночную улицу своего родного города. Он и Зденек шли рядом, не разговаривая, и Роман вдруг вспомнил, что Зденек уже два года как умер. Его убили в одной из редких увольнительных на предпоследнем курсе академии. Сделали это люди, а не ночные. Банальный грабеж…
Роман не испугался, что идет рядом с мертвым. Но все-таки его удивило, как такое может быть.
«А может, Зденек и не знает, что умер?» - подумал он. Но спросить напрямую было как-то неудобно.
- Ну, как работа? - наконец спросил он, подходя исподволь, потому что мертвые ведь не работают.
Зденек повернулся к нему и вперился яростным взглядом. Глаза у него были припухшие и красные. И Роман понял, что Зденек, конечно, все знает. А сам Зденек вдруг перестал буравить его взглядом и, отвернувшись от Романа, будто поймали его на чем-то постыдном, сказал, что работа, она ничего, ладится.
Тогда Роман понял, что спит.
И очнулся.
Кто-то тряс его. Так сильно, что он бился головой обо что-то твердое. То, на чем он лежал, не отличалось мягкостью… Роман застонал и открыл глаза. Перед глазами оказался низкий серый потолок из окрашенного железа.
- Смотри-ка, очнулся, - произнес рядом кто-то.
Роман попробовал приподняться и ощутил скованность в руках. Он поднес руки к глазам и увидел, что на них надеты наручники. В этот момент в поле зрения появился человек в зеленой куртке. Плотный мужик с накачанной шеей и покатым лбом, из-под которого смотрели жесткие глаза. Роман не смог бы сказать был этот человек низким или, наоборот, высоким. Тот стоял, нависая над ним, и оттого казался огромным. Человек наклонился к нему и упер ему в лоб дуло пистолета, так что Роман припечатался затылком к полу.
- Лежи тихо, понял? - внушительно произнес незнакомец, поднялся и снова исчез из поля зрения.
В этот момент все вокруг опять подпрыгнуло, и где-то слева от Романа надсадно заурчал двигатель. Роман понял, что никто его не тряс, когда он очнулся. Просто он был в машине, и машина эта ехала по очень скверной дороге.
Он полежал некоторое время, а потом осторожно повертел головой, осматриваясь.
Это был небольшой фургон, чуть крупнее тех, которые устанавливают на грузовых вариантах микроавтобусов. Глухие стены из металлического листа. На потолке светила тусклая лампочка в решетчатом каркасе. Фургон не был изначально предназначен для перевозки людей, однако у правой стены, перед Романом, находилась откидная скамья, на которой сейчас восседало трое.
Крайнего слева Роман уже знал. Это был тот самый мужик, который встретил его в квартире доктора.
Двоих других - того, что сейчас грозил ему пистолетом, и рыжего парня примерно его возраста, он видел впервые. «И предпочел бы никогда не видеть», - подумал он про себя.
А слева от Романа, зажавшись в угол, на полу сидел еще один человек. Одна щека его была гладко выбрита, а на второй виднелась густая щетина. Уже немолодой, с большими залысинами, широко открытыми немигающими глазами и каким-то постным лицом. Впрочем одна приметная деталь у человека была: на лбу, практически между глаз, шрам - кругляшок с неровными краями. Вица узнал в нем Себастьяна Готлиба, которого видел на фотографии Виннеке.
Прав был майор во вчерашнем разговоре - этот доктор действительно счастливчик, несколько миллиметров в любую сторону, и… Вот только, похоже, сегодня его везение, вкупе с везением Романа, подошло к концу. Человек, сидевший в углу, уловил взгляд Романа, посмотрел на него, но почти сразу утратил интерес и отвел взгляд в сторону.
Вица подтянул к себе ноги и, чуть приподнявшись, привалился к стене. Отрешенное оцепенение, в котором он пребывал после удара, стало проходить, и Роман начал испытывать страх. Но вместе с этим вернулась и способность нормально мыслить.
К кому он попал в руки, он догадывался. Все эти черные шапочки мы уже проходили… Да и заинтересоваться доктором, кроме СНБ, могли только его бывшие подопытные. Интересно, что им от него нужно? И как они его нашли?…
Трое перед Романом сидели без масок, лиц не скрывали, и это ему очень не нравилось. Значит, расчет был такой, что опознавать их потом будет попросту некому. Случай, когда он в одиночку залез в лежбище упырей, на всю жизнь научил его осторожности. Но он никак не предполагал, что вляпается на адресе, который дал ему Виннеке. Поэтому и не стал страховаться. Не позвонил ни Лагачу, ни Рагозе. Теперь, конечно, об этом было поздно жалеть.
«А что, если майор Виннеке специально послал его сюда, зная, кто будет по адресу? - мелькнула в голове неприятная мысль. Но что-то здесь не сходилось. - Какой в этом Виннеке смысл? Убрать свидетеля? Свидетеля чего?» - сам себя оборвал Роман. Да и потом, как Виннеке мог знать, что Роман попадет в квартиру именно в тот момент, когда оттуда будут вывозить доктора. Приедь Роман на полчаса позже, наверняка никого бы уже не застал.
Стоп. Роман вспомнил, что он сам вчера говорил Виннеке по поводу своей предполагаемой
роли в этом деле. Виннеке тогда ничего конкретного не ответил. А что, если люди Виннеке и правда следили за адресом доктора? Значит, они должны были видеть, как их забирают из квартиры. Но тогда их должны были уже давно освободить. А этого не произошло… Или, может быть… Люди Виннеке решили посмотреть конечную точку маршрута грузовика. Это могло быть так. Роман очень хотел, чтобы это оказалось правдой. Потому что больше в этой ситуации ему надеяться было не на что.
Через полчаса машина сбавила ход и начала сильнее подпрыгивать на дороге - видимо, выехали куда-то на грунтовку. Наконец фургон дернулся и замер. Один из сидевших на скамейке раскрыл дверь, и в лицо ударил багряный вечерний свет. Двое подняли и вытащили бывшего ученого, третий уже принимал снаружи. Потом так же, рывком, вытащили Романа.
- Двигай давай! - сказал его провожатый, сопроводив свои слова увесистым тычком.
- Шевели ногами!
Роман вылез из машины и осмотрелся. Это был какой-то недостроенный жилой комплекс. Дом или, возможно гостиница, явно начатый еще до войны, - только тогда кому-то могло прийти в голову строить на отшибе, в месте, где совсем рядом был лес. Потом, конечно, забросили. На позеленевших бетонных плитах уже прорастала трава.
Старенький «Хино», из которого их вытащили, отъехал, скрывшись под зданием, стоявшим на мощных бетонных колоннах. Если их будут освобождать, то произойти это должно сейчас, подумал Роман.
Но ничего не произошло, и Роман понял, что ждать больше нечего. Или люди Виннеке вообще не следили за домом, или потеряли след.
Двое взяли Романа под руки и потащили к зданию. На подходе ко входу один из конвоиров вскинул руку и махнул кому-то. Роман поглядел вверх и увидел, что его провожатому в ответ машет с четвертого этажа наблюдатель. «Сколько же их здесь?» - подумал он.
Роман посмотрел назад. Доктора тащили вслед за ним. Их довели до здания, Романа под руки втащили в парадное и повели наверх по пролетам лестницы. Облицовочных плит на здании установить так и не успели, был только каркас и перекрытия между этажами. Вид с открытой лестницы открывался великолепный. Роман подумал, не вырваться ли и не сигануть ли вниз. Но вспомнил валяющиеся внизу раскрошенные бетонные блоки с обнажившийся арматурой, и прыгать расхотелось.
Их отконвоировали на восьмой этаж. Двое подтащили Романа к дверному проходу и протолкнули в залу. Если так можно назвать помещение, у которого было только три стены, а вместо четвертой была открытая панорама на темнеющее небо и лежавший внизу лес. На фоне заходящего солнца отчетливо виднелся покосившийся скелет старого крана. Комната была завалена старым строительным мусором, по полу тянулись провода, валялись несколько облупившихся газовых баллонов и заржавленная тележка для их перевозки. Видимо, строителям пришлось уйти внезапно…
В центре залы, на большом деревянном ящике сидел человек средних лет, с острыми чертами лица и восточным разрезом глаз. Он с интересом взглянул на прибывших.
- Проходи, чего встал. - Провожатый тычком в спину втолкнул Романа в комнату.
Следом ввели доктора Готлиба.
Восточный человек упруго поднялся, расправил складки пальто и вплотную подошел к застывшему Готлибу. Он пытливо всматривался тому в лицо, потом протянул руку и провел рукой по его лбу, ощупывая шрам. Готлиб так же пристально смотрел в ответ и не пытался отодвинуться.
- Надо же. - Восточный улыбнулся какой-то странной улыбкой. - Вот уж никогда бы не подумал… Ты узнаешь меня, Себастьян? Узнаешь старого знакомого?
- Я тебя помню, - сказал доктор. - Даже имя помню. - Он прищурился. - Юсуф… Юсуф
Акер… и еще как-то там…
- Юсуф Акер-оглы, - подсказал собеседник. - Без «оглы» на востоке нельзя… У тебя хорошая память, доктор. Но я - не Юсуф. Это лишь тело Юсуфа.
Доктор с немым вопросом смотрел на восточного человека. И тогда тот опять легонько прикоснулся кончиками пальцев к бугорку шрама.
- Это я поставил тебе вот эту метку.
- Корнелий… - выдохнул доктор.
Он сказал это так тихо, что Роман скорее угадал, чем услышал.
- Ну вот, узнал, - удовлетворенно кивнул восточный человек.
В зале повисло молчание. Были слышны только порывы ветра, гулявшие в полудостроенном здании.
- Куда второго? - наконец прервал тишину один из «масок» и подтолкнул Романа в спину.
Восточный человек на секунду отвел глаза от Доктора и впервые удостоил Романа взглядом.
- С этим чуть позже, - сказал он «маскам». - Прицепите пока где-нибудь здесь, что б не мешался.
«Маски» подтащили Романа к стоявшему в углу здоровенному компрессору и защелкнули один из браслетов наручников на ручке для переноски, приваренной к корпусу старого агрегата.
Тот, кого назвали Корнелием, приглашающе махнул доктору рукой и показал на ящик.
- Садись.
Доктор Готлиб посмотрел на Корнелия и, неловко придерживая скованные руки, опустился на ящик.
- Увидеть знакомого после стольких лет - это ведь как в прошлое нырнуть. Ты постарел, Готлиб.
- А ты… вообще раньше был блондином, - ответил Готлиб.
- Да, - развел руками Корнелий. - Был истинным арийцем, а стал низким и узкоглазым. Что делать, годы никого не красят. А ты неплохо держишься, Готлиб. Я бы на твоем месте, наверно, боялся.
- Попробуй как-нибудь пулю в голову, - ответил доктор. - Прекрасное лекарство от трусости. На многие вещи начнешь смотреть по-иному.
- Да пробовал уже, - отмахнулся Корнелий. - Но для меня это как видеоигра для ваших детишек. Всегда есть жизнь про запас… - Он провел рукой по своим жестким волосам. - Ответь мне на один вопрос, по старой дружбе. Как ты тогда выбрался с базы?
Готлиб пожал плечами и заговорил равнодушным голосом.
- Когда я очнулся после этого, - он дотронулся пальцем до своего лба, - добрался до одной из центральных вентиляционных шахт. Но наружную крышку открыть не смог, опять потерял сознание. Там и взрыв пережил, там меня и нашли. Дальше - клиника и очень-очень много допросов. Как видишь, все просто. А вот ты, Корнелий… -
Готлиб пытливо посмотрел на сидящего рядом. - Зачем ты тогда устроил все это?
Зачем?
- Вот это вопрос! - тихо засмеялся Корнелий. - Такое даже у обычных заключенных не спрашивают. Кому же понравится сидеть в тюрьме?
- Но ведь ты спокойно сидел несколько лет. Что тогда изменилось?
- А зачем это тебе знать, доктор? - Корнелий посмотрел на собеседника даже с некоторым сочувствием. - Ты же понимаешь, что сегодня тебе живым не уйти.
- Я понимаю, и все же… Хочу знать. Имею право.
- Последнее утверждение весьма спорное, - хмыкнул Корнелий. - А впрочем… Видишь ли… Я спокойно сидел у военных под замком, потому что ваш проект изначально не мог дать никакого результата. По крайней мере мне тогда так казалось. Но потом вышло, что кое-кто даже из ваших ошибок умудрился извлечь толк. Вот тогда я и вышел из камеры.
Роман слушал этот странный диалог. Первое оцепенение уже прошло. Все, что здесь происходило, можно будет осмыслить потом, а сейчас нужно было думать, как выбраться. Он осторожно, чтобы не звякнуть попробовал потянуть прикованную правую руку. Приваренная ручка держалась крепко - никаких шансов. Для того чтобы поднять сам компрессор нужно было минимум человека четыре.
- Я не понимаю. - Доктор напряженно всматривался в Корнелия. - Где мы ошиблись?
Корнелий хмыкнул:
- Список ваших ошибок утомительно длинен. Начать хотя бы с того, что вы не смогли толком понять суть попавших вам в руки материалов. Вы лишь уловили некоторые технические аспекты ритуала, не более того. Как обезьяна, которую посадили в водительское кресло и научили вертеть руль… Но эта обезьяна совершенно не будет представлять, что творится под капотом. - Корнелий помолчал. - Древние создатели ритуала сделали его с одной единственной целью - пообщаться с существом из другого мира. Вся процедура была заточена под это. Проведенный ритуал пробивал канал между мирами и позволял мне занять носитель. Все остальные повторения ритуала, сколько их не проводи, больше никого сюда не выдернут. Просто потому, что из моего мира больше некого забирать - я там один. Или, если точнее, - мы там одно.
- Коллективный разум? - прошептал Готлиб.
- Называй так, если тебе нравится. Конечно, когда я здесь, какие-то личностные признаки у меня появляются. Но это все только надстройка к тому, что остается там. Две тысячи лет назад вызов гостя из иного мира вовсе не был выдающимся событием. Создатели ритуала хотели застраховаться от неприятностей, которые могли случиться с дорогим гостем. Для этого жрецы отбирали добровольцев. Десять юношей и девушек. Для их семей это была большая честь… Первый ритуал давал мне основной носитель, а все последующие, - носителей потенциальных. Это как многоискровая свеча в ваших старых бензиновых двигателях - как только один контакт выходит из строя, искра тут же перескакивает на другой. Я и есть та искра. А вот это, - он обвел комнату широким жестом, охватив подручных, - твоими стараниями, мои запасные контакты. Это понимали создатели ритуала. Этого уже не знали члены ордена, к которым ритуал случайно попал века спустя, но у них хотя бы хватило ума не повторять его больше одного раза. И только вы, невежественные всезнайки с упорством одержимых раз за разом проводили процедуру, пытаясь понять, что вы делаете не так. Мне уже было и не удержать столько каналов, сколько попыток вы провели. Но пребывание в тюрьме не доставляло мне особых хлопот. Ведь я там был не более чем на тысячную свою часть. А убежал я, доктор, когда ваши кураторы решили, что даже из неудачных подопытных можно извлечь толк.
- Как? - спросил Готлиб.
- Любой из прошедших ритуал получал значительную перестройку организма, становился быстрее, сильнее, выносливее. Пока вы сокрушались, что «новорожденные» не обладают никакой метафизической информацией, военные сообразили, как их использовать.
Догадаешься? Сильный, быстрый, выносливый и с абсолютно пустой головой…
Вкладывай что хочешь… Ни родственников, никого…
- Солдаты, - прошептал доктор.
- Идеальные, - подтвердил восточный человек. - Мечта любого генерала. Дело было только в том, чтобы наладить массовое производство. И твой начальник, Матиас Нинтенфюр, решил эту проблему. Никаких архаичных заклинаний - чистая технология, только штампуй. Из бомжей и прочих асоциальных элементов можно было делать готовеньких уберзольдат. Да что там, даже пленных и гражданское население противника можно было класть под аппарат. Оцени перспективу!… Тут я и понял, что мне пора вмешаться.
- Почему?
- Потому что после того, как будет пробит канал связи, энергию для всех метаморфоз человека ритуал начнет черпать у меня. В моем мире, где нет физических оболочек, энергия - это все. Энергия - это жизнь. Я сам - энергия. А ритуал… Это все равно, если ткнуть в тебя ножом - захочешь не захочешь, а сколько-то крови потеряешь…
Это было терпимо, когда ритуал проводили раз в несколько сотен лет. Но когда ваши ученые собрались поставить дело на поточный конвейер… - Корнелий вскинул руки. - Увольте! Происходящее сразу перестало мне нравиться. Слишком высокая плата за удовольствие наблюдать этот убогий мирок! Поэтому я вышел из камеры и сделал все, чтобы ритуал больше никогда не повторялся. Сначала в комплексе, а потом в других местах. Именно этим я занимался все годы. Я уже думал, что все тут подмел начисто, а оказывается, что один из ученых благополучно пережил и пулю, и взрыв. Ты последний, кто остался из причастных к научной стороне эксперимента… Ты понимаешь, что это значит, доктор?
- Да… Но у меня есть еще вопросы.
- Нет, Себастьян. - Восточный человек покачал головой, как бы внезапно потеряв интерес к разговору. - Для тебя время вопросов прошло.
Корнелий встал, подошел к ближайшему из охранников и протянул руку, тот молча отдал ему свой пистолет.
- У меня еще есть вопросы! - Готлиб произнес эту фразу странно, будто она была каким-то оберегом. Словно пока у него еще были вопросы, трогать его было нельзя.
Корнелий выстрелил. На рубашке доктора, в центре груди появилось отверстие, он покачнулся и, беззвучно шевеля ртом, не отрывая удивленного, стекленеющего взгляда от Корнелия, сполз на пол. Тот подошел поближе и, пробормотав под нос: «для верности», сделал еще два выстрела. Некоторое время рассматривал распростертое на полу тело, а потом повернулся к подручным.
- Уберите его.
Он подошел к застывшему в углу Роману и облокотился на компрессор.
- Ну что, господин детектив. Теперь можно поговорить и с тобой.
Двое подошли и взяли доктора за руки.
- Куда его? - спросил «маска», тот, что был пониже и поплотнее.
- Бросьте в подвал, - отмахнулся рукой Корнелий.
- Сначала наверх, потом вниз… - пробурчал «маска».
- Ладно, потащили, - ответил второй. - Заодно перекурим внизу.
Они потащили доктора к выходу. За волочащимся телом на грязном бетоне оставался след. Когда «маски» уже подтащили тело к выходу на лестницу, Корнелий окликнул плотного:
- Эй, Лобан!
Плотный обернулся:
- Чего?
- Ты там много не кури. Береги здоровье. Оно ведь… - Корнелий улыбнулся, - и мое тоже.
Лобан ничего не ответил, но глаза его из-под маски блеснули такой острой злобой, что даже сидевшего в стороне Романа передернуло. Потом повернулся, и они с напарником вытащили тело за дверь. В проеме нога доктора зацепилась за косяк и туфля, съехав с ноги, осталась сиротливо лежать на грязном бетоне.
- Видел? - Корнелий обернулся к Роману. - Не любит меня Лобан.
- Вы это так называете? - осторожно спросил Роман. - По-моему, он вас просто ненавидит.
Не боитесь, что он когда-нибудь всадит вам пулю в спину?
- А толку-то? - пожал плечами Корнелий. - Один, помнится, так и поступил. По иронии судьбы я тут же оказался именно в его теле. Это было очень показательно для остальных.
- Так он тоже из подопытных?
- Лобан? Конечно. Кто работает на меня - все мои. Если не душой, то хотя бы телом.
- Не самый надежный ошейник, - сказал Роман. Он сейчас делал единственное, что мог - тянул время. - Люди в конце концов устают бояться.
- Были и такие, - согласился Корнелий. - Они знали, куда стрелять, чтобы перестать боятся. Но это не про Лобана. Ему есть для чего жить. Ведь не все время же ему приходится выполнять мои поручения, в остальное время он живет вполне комфортной жизнью.
- А Наволод? - спросил Роман. Пока Корнелий разговорился, следовало вызнать у него как можно больше информации. Кто знает, что потом сможет пригодиться. -
Горемысл Наволод, он ведь тоже был из ваших? Мы нашли его тело в районе складов примерно полтора месяца назад.
- Если ты внимательно слушал нашу беседу с безвременно усопшим доктором… -
Корнелий махнул рукой в сторону двери, в которую вытащили тело Готлиба. - Когда ученые в центре сделали пробную массовую партию подопытных, у меня уже не хватило сил удерживать связь с каждым из них. Слишком много энергии. Так что нет, Наволод не был моим.
- За это вы его убили? - спросил Роман. - И остальных таких же?
- Одна из причин, - согласно кивнул Корнелий. - А теперь, если ты, конечно, не возражаешь, я начну задавать вопросы.
- А если я не захочу отвечать? - спросил Роман.
- Ответишь, - пообещал Корнелий.
- Пытать будете? - уточнил Роман. Где-то в солнечном сплетении все сжалось и неприятно заныло, хотя он и старался не подавать вида.
- Зачем пытать тебя? - На последнем слове Корнелий сделал ударение. - Ты сам будешь просить, чтобы я позволил тебе все рассказать. Куда ж ты денешься, когда мы твою девку потрошить начнем.
- Что? - Роман похолодел. - Марта? Она здесь?
- Как только тебя взяли, посмотрели документы, позвонили мне. Я распорядился, чтобы другая группа съездила к тебе на адресок.
- Я вам не верю, - сказал Роман.
Корнелий повернулся ко второму дверному проему, противоположному тому, через который привели Романа:
- Давайте сюда девушку.
В проходе послышалось движение, и очередная безликая «маска» втолкнула в проем Марту. Марту… Руки у нее были скованы, полоска скотча закрывала рот, а в глазах плескался испуг. Она увидела Романа и попыталась что-то сказать, но скотч был приклеен хорошо. Провожатый развернул ее и коротким тычком в грудь отбросил к ближайшей стене. Марта отлетела к стене, ноги у нее подкосились, и она опустилась на пол.
- Послушайте, - забормотал Роман. - Но я же ничего толком не знаю… Я простой полицейский.
Корнелий укоризненно цокнул языком и покачал перед Романом пальцем.
- Не надо прибедняться. Я знаю, что фактически ты работаешь на СНБ. Конкретно на ту группу, что занимается моей поимкой. Значит, мы найдем интересные темы для разговора. Заодно и выясним, кто тебе дороже. Она, - он показал на Марту, - или собственная шкура. - Он присел на корточки перед Романом и заговорил негромко и доверительно. - Сначала мы отрежем что-нибудь ей. Если ты и после этого будешь валять дурака - отрежем что-нибудь тебе. А если…
Что-то вдруг щелкнуло в воздухе, и в спину Корнелию впились два тонких шнура. Он судорожно дернулся и повалился на пыльный пол. Роман проследил за шнурами взглядом, и оказалось, что те исходят от пластикового аппарата, который держал появившийся в дверном проеме человек. Пришелец был в полной экипировке городского штурмовика: серый глухой комбинезон, разгрузочный жилет, щитки. Шлем, очки и тонкий мембранный фильтр-противогаз закрывали его лицо и делали его похожим на какое-то экзотическое насекомое. На груди стволом вниз висел пистолет-пулемет УМП. Трубка в руках человека, к которой тянулись провода, тоже был знакомая - шоковый аппарат «Бодрость», заряд которого мог меняться от болезненного электрического укуса до смертельного поражения.
Пока Роман пялился на неожиданного пришельца, тот быстро отодвинулся в сторону, на его месте в проходе возникло еще две фигуры, похожих на него как однояйцевые близнецы. Щелкнуло еще, и двое подручных Корнелия также рухнули в конвульсиях. Серые фигуры продолжали появляться из прохода и рассредоточиваться по залу. Один из «близнецов» подошел к Марте, схватил за шею, уложил лицом в землю, и наступил ребристым ботинком на спину. Другой «близнец» подошел к Роману, увидел, что тот прикован, и трогать не стал, просто встал рядом. Поза у него была полурасслабленная, но палец все время оставался на скобе, рядом со спусковым крючком. Роман поглядел на него и увидел свое отражение в зеркальных очках. Остальные пришельцы обшаривали оглушенных подручных Корнелия, отбрасывали найденное оружие, заковывали в наручники и оттаскивали их к стене.
- Порядок! - наконец крикнул один из «близнецов».
* * *
В дверном проеме показалось тень, и в помещение стремительно вошел майор СНБ, Петер Виннеке. Последний раз Роман видел его вчера вечером, а казалось, что прошла целая вечность. А за майором в зал вошел…
- Лагач! - вскрикнул Роман. - А ты как здесь оказался?
- Не сейчас! - жестом заткнул Романа Виннеке. Он посмотрел на Корнелия, повернулся к своим людям и начал отдавать указания: - Запеленать его! Доктор, сюда, быстро!
Один из «серых» скинул с плеча сумку, раскрыл молнию и извлек несколько катушек широкой ленты. Двое молодцов подхватили тело Корнелия, на котором уже болтались внушительные кандалы, а два других принялись споро пеленать его эластичными лентами. Еще один человек, в гражданском, подгадав момент, всадил бесчувственному пришельцу в мягкое место большой шприц с янтарной жидкостью. Скоро Корнелий стал походить на кокон, из которого торчала только голова. Все это было сделано быстро, как в ускоренной съемке. Серые солдаты отошли от тела.
- Готово, - отрапортовал один из них Виннеке.
- Хорошо. - Тот, видимо, почувствовал себя спокойнее. - Доктор, инъекция подействовала?
Человек, который сделал Корнелию укол, пожал плечами.
- Мы практически ничего не знаем об этом существе. Думаю, можно попробовать узнать это по пульсу…
- Ну так узнайте. - Виннеке приглашающе махнул рукой в сторону кокона.
- Но… ведь действие электрического разряда уже могло пройти… - пробормотал доктор.
- Не волнуйтесь, вас подстрахуют, - пообещал Виннеке.
Доктор кхекнул и снова пошел к телу Корнелия. Идти ему туда совсем не хотелось.
Роман вспомнил запись, которую ему месяц назад показал Виннеке, и внутренне согласился с доктором. Он бы не подошел к Корнелию ни за какие коврижки. А вот доктор смог переломить себя и подошел. Он наклонился и с опаской протянул руку к шее Корнелия. Нащупал пульс и стоял так некоторое время.
- У меня нет уверенности, - сказал он наконец. - Я не знаю, какой у него пульс в нормальном состоянии, но сейчас гораздо меньше, чем у обычного человека.
Возможно, что инъекция и сработала…
- БУ-У!!! вдруг гаркнул на весь зал связанный Корнелий, так что даже сидевший в стороне Роман вздрогнул. Доктор закричал, попытался отскочить и повалился на пол, на пятую точку. Серые солдаты вскинули оружие, но Корнелий лежал неподвижно, даже глаз не раскрыл.
- Сукин сын… - пробормотал Виннеке.
- Может, в бессознанке кричит? - спросил один из стоявших рядом солдат.
- Как же… - Виннеке раздражено расстегнул плащ. - Ты посмотри, он же улыбается, сволочь.
Виннеке подошел к спеленатому телу Корнелия и пнул его в бок. Не сильно, а так, для привлечения внимания.
- Ну хватит ваньку валять! - сказал он, глядя в безмятежное лицо Корнелия. - Нам с вами, Корнелий, есть что обсудить.
- Вы думаете? - Корнелий приоткрыл один глаз.
- Вы проиграли. Теперь самое время обсудить детали нашего сотрудничества.
- У вас есть достаточные полномочия, чтобы предлагать мне условия?
- Это не в моей компетенции. Моя задача состоит в том, чтобы доставить вас по назначению. Чем меньше вы будете сопротивляться, тем меньше пострадаете. В этом и будет состоять лично наше с вами сотрудничество.
- Надеетесь, что сможете меня удержать? - поинтересовался Корнелий.
- Вам, Корнелий, был введено вещество, которое некоторое время не даст вам ускорять метаболизм, - объяснил Виннеке. - В другое тело мы вам перейти не дадим. А без этого у вас нет никаких шансов.
- Ну допустим, допустим… Господин?… Корнелий сделал вопросительную паузу.
- Фамилия не обязательна. Можете звать меня господин майор, - сказал Виннеке. И, повернувшись к солдатам, махнул рукой: - Начинайте выносить.
Двое солдат подошли к лежавшим рядком подручным Корнелия, еще не отошедшим от разрядов, схватили ближнего к ним за руки, за ноги и потащили к выходу.
- Если не секрет, как вы меня сегодня нашли? - спросил Корнелий.
- Ну отчего же секрет, - сказал Виннеке, отойдя в сторону и присаживаясь на ящик.
- По сигналу трекера.
- Неужели мои так плохо обыскали вашего человека? - Корнелий повернул голову в сторону, где сидел Роман.
- А это не мой человек, - покачал головой Виннеке. - Трекер был у того, кого вы принимали за доктора Готлиба. Элегантный аппарат, совмещенный с микрофоном. Вживляется прямо в голову и снимает сигнал прямо с мембраны и косточек-молоточков человеческого уха… Кстати, работает некоторое время даже после смерти. Так что мы не только знали, где вы, но и слышали все до последнего слова.
- Простите, вы, кажется, сказали, принимал за доктора Готлиба? - переспросил Корнелий.
- Тело настоящего Себастьяна Готлиба было найдено двадцать лет назад, при раскопках уничтоженного комплекса, - усмехнулся Виннеке. - Ваша пуля тогда сделала свое дело, Корнелий. Никакого чудесного спасения у доктора не было.
- Но я же его узнал… - пробормотал озадаченный Корнелий.
- А как же иначе, - снисходительно отозвался Виннеке. - Специалисты работали. В нашем распоряжении были фото и видеозаписи настоящего Готлиба. Мы даже смогли восстановить запись его последних минут жизни с камеры наблюдения разрушенного комплекса. Собственно, это был единственный обрывок записи, из охранных систем базы, который удалось восстановить. Поэтому мы и выбрали эту личность для имитации. Нужно только было подобрать похожего человека. Это все дело техники.
- Он был актером?
- Он был тем, кто действительно считал себя Доктором Готлибом. Заключенный, который отрабатывал свою свободу.
- Это ведь деформация личности. Кажется, она запрещена вашим законом? - уточнил Корнелий.
Майор пожал плечами.
- Я рад, что вы так озабочены правозащитной деятельностью… Все было сугубо добровольно. У этого зэка была такая статья, что он решил рискнуть. Мы обещали потом исправить все… что окажется возможным. Но вы, Корнелий, избавили нас от лишних хлопот.
- Да уж… Ловко вы все это провернули, - признал с пола связанный Корнелий.
- Ну что вы, - скромно пожал плечами Виннеке. - Главное не то, как мы создали для вас доктора. Главное то, как мы вас на него вывели.
Корнелий повернул голову на Романа:
- Значит, он все-таки работал на вас. Он знал?
- Нет, - покачал головой Виннеке. - О том, что это вы подложили ему Марту, он не знал. И именно поэтому исполнил свою роль безупречно.
Роман не сразу осознал, что сказал Виннеке. Но потом все же понял, против воли, потому что очень не хотел понимать. Он привалился к старому компрессору, а внутри что-то обрывалось, обрывалось, обрывалось… Этого не могло быть. Этого не должно было быть, и он тряхнул головой, пытаясь прогнать обрушившееся ощущение нереальности. Он сидел, а мир вокруг терял плотность. И было странно, потому что сейчас нужно было упасть на бетон и рвать его руками, с кровью срывая ногти, нужно было выть и кричать, пока не откажет глотка. Но боли не было. Сработала какая-то странная духовная анестезия, и вместо боли была в груди звенящая пустота.
То, что сказал Виннеке, не могло быть правдой…
Он попытался встретиться взглядом с Мартой. Но Марта со своего места смотрела куда-то сквозь провал недостроенной стены, на темнеющее небо. Он видел только ее профиль, прикрытый знакомой челкой, и ничего не мог прочитать у нее на лице.
Тогда он поочередно обвел взглядом всех, кто был в зале. Но до него никому не было дела. Солдаты контролировали территорию, Виннеке с Корнелием вели светскую беседу, связанные подручные, которых еще не успели перетащить вниз, обдумывали свое невеселое будущее. Только один человек все же замечал его. Это был Лагач. Он стоял, привалившись к опорной колонне, и смотрел на Романа с сочувствием. И Роман возненавидел его за это в тысячу раз сильнее.
- …Я долго не мог понять, по каким причинам одна группа подопытных начала убивать других, - донесся до него голос Виннеке. - Пока не узнал, что большая часть из них не была твоими, Корнелий, потенциальными носителями. Вот тогда все встало на свои места. Ты не мог перенести, что кто-то из них не зависит от тебя. Верно? -
Виннеке сделал паузу. - Но что меня больше всего изумило, так это то, что даже не все из тех, кто работал на тебя, были твоими носителями. Часть из них не была с тобой связана, так же как и те, на кого они охотились. Ты не мог ни убить их, не переселиться в их тело. Но ты убедил их, что можешь. - Майор усмехнулся. - И действительно, откуда беднягам было знать, кто из них связан с тобой, а кто нет?… Верно говорят, самые крепкие оковы в умах. Вот они и отрабатывали… Неправно делали все, что ты скажешь. Убивали тех, кто пытался от тебя убежать или отказался тебе подчиняться. В сущности, твои служки убивали тех, кто просто оказался немного удачливее их. Или немного храбрее.
- Мир таков, каким мы его себе представляем, - улыбнулся снизу Корнелий. - Если они думали, что принадлежат мне, - значит, так оно и было. И надо сказать, именно это доставляло мне самое большое удовольствие.
- Сволочь! - Это крикнула Марта со своего места, повернувшись к Корнелию.
Она хотела сказать что-то еще, наверное, очень многое, но стоявший рядом серый солдат, аккуратно приложил ей прикладом по шее, и она захлебнулась своим криком и скрючилась на полу.
- Давно вы догадались, майор? - спросил Корнелий.
- Не очень. Я понял это, когда работал с группой, которую мы взяли в полицейском участке. Старик и два «санитара» действительно умерли, а женщина, несмотря на все свои страхи, осталась жива. Для нее это был такой сюрприз… Вот тогда я и сложил два и два.
Двое солдат подошли к Марте, дернули ее с пола под скованные руки, и повели на выход. Перед тем как уйти, она повернулась к Роману, посмотрела на него и хотела что-то сказать, даже губы шевельнулись. Но не сказала, отвернулась и скрылась в проходе.
К Виннеке подошел серый солдат.
- Погрузка закончена, - сказал он. - Остался только этот. - Солдат кивнул на кокон Корнелия.
- Выносите, - кивнул Виннеке.
Солдаты подсунули под Корнелия транспортные ремни, захлестнули их, подняли тело и понесли к выходу. Корнелий и доктор пошел за ними.
- Господин майор!… подал голос Лагач, который все это время так и простоял у колонны.
Виннеке обернулся, Лагач кивком головы показал на прикованного к компрессору Романа.
- Ах да… - сказал Виннеке. Мысленно он был уже не здесь, его ждали другие, более важные дела. - Найдите ключ и отпустите, - распорядился майор и вышел.
- Ну, ты как? - спросил Лагач.
Он и Роман сидели на бетонной балке, рядом с трансформатором. Больше в комнате никого не было. Все остальные, и те, кто задерживал, и кого задерживали, были уже внизу.
Роман не ответил, растирая затекшее запястье, с которого Лагач только что снял наручники.
- У тебя, наверно, много вопросов? - спросил Лагач.
- Вопросов много, - кивнул Роман. - Например, кто ты?
- Меня зовут Божан Лукич. Я лейтенант Службы национальной безопасности.
- Божан Лукич… - повторил Роман. - Как ты попал к нам, в участок?
- М-да, похоже, простые вопросы закончились. - Лагач («Нет, Лукич», - поправил себя Роман) пригладил рукой свой ежик. - Ладно, я начну с самого начала, а ты, если что будет непонятно, спрашивай. - Он помолчал, формулируя, а потом начал говорить:
- Когда из-за полицейского запроса у нас решили возобновить старое дело, начальство сочло, что сообщать подробности вашему ведомству пока нецелесообразно, но можно использовать полицейские ресурсы, что называется, «втемную». А для этого в участке был нужен свой человек. Мы узнали, что в участок должен прибыть по направлению курсант. Вот я и стал Павлом Лагачем, детективом-тертианером, только что из учебки. - Лукич мимолетно улыбнулся. - Мне это было вовсе не трудно изображать, потому что я действительно только из академии… По своему ведомству.
- Так вот почему СНБ так быстро появилась, когда мы взяли самозванных родственников в участке. - Роман не спрашивал, а скорее озвучивал свои мысли. - Ты им обо всем заранее сообщил. И тогда, с проверкой адреса, которой дал старичок, фальшивый юрист…
- На адресе юриста вышла промашка, - покачал головой Лукич. - Я успел позвонить перед выездом. Но этот телефон был связным, я наговаривал сообщение на автоответчик, а позже кто-то его проверял. Прямой связи с Виннеке у меня не было, почему-то мы не подумали, что понадобится такая возможность. Никто ведь не предполагал, что все будет развиваться так стремительно… Так что информация подвисла. Пока она дошла…
А ведь Виннеке, когда в конторе раскололи старичка, собирался взять этот адрес под наблюдение, чтобы попытаться выйти на Корнелия. Фактически, мы сорвали ему весь план. Он взял группу и помчался за нами. Опоздал всего лишь минут на пятнадцать… Еще был шанс, что мы по-тихому проверим квартиру, которую подсунул нам старичок, и уедем, но на беду соседка оказалась слишком бдительной. Началась пальба…
- Да. - Роман кивнул. И задал свой самый главный и самый бесполезный вопрос.
Бесполезный, потому что он уже знал ответ. Но не задать этот вопрос он не мог. -
А… Марта? То, что сказал Виннеке?…
- Да, - кивнул Лукич.
- Значит, рядом с тем адресом она оказалось не случайно?
- Конечно, не случайно, - сказал Лукич. - Пока ты, я и Миран Рагоза воевали в коридоре, окно девятого этажа распахнулось, и оттуда вниз выпрыгнула девушка.
Эту информацию потом сняли с охранной камеры, расположенной во дворе. Девушка не разбилась, как это произошло бы с любым нормальным человеком (хотя распластало ее прилично), а, наоборот, довольно резво доползла до мусорного контейнера и спряталась. Как раз успела перед тем, как подъехавшая группа Виннеке вошла во двор. Она оказалась умнее мужиков, которые ломанулись на прорыв, а может, они изначально так договорились… Возможно, ей действительно удалось бы скрыться, если бы не экспрессивный Миран Рагоза, который от огорчения начал пинать бачки…
Когда Виннеке увидел, как мы втроем извлекли из мусорника девушку, конечно, он ни на грамм не поверил, что она оказалась тут случайно. А тут она еще оказалось твоей соседкой. Бедняга уже не знал, кого и в чем подозревать. Это у нас профессиональное…
- Лукич усмехнулся. - Но он попытался сделать хорошую мину при плохой игре. Он «поверил» девушке и отпустил ее, поручив нам доставить ее до дома. Можешь себе представить, как я тогда офигел… Ни задержания до проверки, ничего… Просто взял и отпустил…
Но спросить тогда, при вас, я, понятное дело, не мог. Вместе с тем я знал, что Виннеке ничего не делает просто так…
Когда ты подвозил девушку, за вами уже шел хвост. Еще до того момента, как вы добрались до дома, Виннеке просмотрел кассету охранной системы дома и уже точно знал, что Марта наш клиент. Через минимально возможное время вы оба были на полном контроле. Виннеке в принципе поступил правильно. Его устраивали оба варианта. Если бы Марта не поверила в свое чудесное спасение, то было бы интересно узнать, куда она побежит. А если бы осталась на месте, то можно было бы не спеша отслеживать ее связи.
- Продолжай, - бесцветным голосом сказал Роман.
- Через пять минут после того, как она добралась до дома, был зафиксирован звонок, - продолжил Лукич. - Она подробно рассказала собеседнику все, что случилось. Больше всего Виннеке тогда беспокоился, что Корнелий не поверит в чудесное спасение и просто… подстрахуется тем или иным способом. Он потом мне сказал, что сам бы на месте Корнелия никогда бы не поверил… Но… Через некоторое время у Марты дома раздался ответный звонок, ей дали задание поподробнее познакомиться с таким интересным соседом. Полицейским офицером, который участвовал в совместной операции с СНБ. То есть с тобой, Роман. Корнелий решил, что он умнее всех. Решил поиграть в шпиона. Виннеке был на седьмом небе, и разве только не подпрыгивал от радости. Открывался невиданный простор для игры.
Роман попробовал представить радостного прыгающего Виннеке. Но почему-то не смог.
- …Теперь нужно было быстро слепить из тебя образ человека, плотно сотрудничавшего с СНБ, обладавшего ценной для Корнелия информацией.
- Так вот зачем нас пригласили в СНБ… - сказал Роман.
- Да, - кивнул Лукич. - Там тебя чуть «подкормили».
- Но я не понимаю. - Роман чувствовал себя очень усталым. - Марта… Она за все это время ни разу ни о чем меня не спросила.
- Ей в этом и не было необходимости, - сказал Лукич. - Всю информацию она получала и так. Ведь ты хранил пароль от зашифрованной части диска компьютера на том же самом компьютере, чтобы не забыть.
- Какой еще пароль? - спросил Роман.
- Твой ноутбук, - сказал Лукич. - Его поменяли уже на следующий день, пока ты был на работе. Внешне - неотличим. Отличие от старого в том, что он имел удаленный доступ и возможность работать, внешне оставаясь выключенным. Когда с ним работал ты, это был твой обычный ноутбук. Но вот когда ты уходил и Марта оставалась одна, то в компьютере появлялся и особый раздел, а в нем все то, что мы хотели «слить» Корнелию. Содержимое менялось в зависимости от того, кто сидел за машиной. Сначала там проскользнули несколько адресов настоящих подопытных, которым в свое время удалось скрыться от Корнелия. А когда он убедился в надежности источника, мы забросили туда легенду о живучем докторе. Виннеке предполагал, что Корнелий может захотеть встретиться со старым знакомцем. И не ошибся. Это была великолепная контролируемая утечка информации.
- А вы не боялись, что Корнелий не захочет видеть доктора, а просто пошлет своих бойцов пришибить его без выкрутасов? - спросил Роман.
- Рассматривали как возможность, - кивнул Лукич. - Но это все равно было бы нам на руку. Корнелий лишний раз убедился бы в том, что источник надежен. А мы бы в конце концов нашли то, что его бы заинтересовало.
- Понятно, - сказал Роман. - Понятно… Скажи, а меня то вы зачем послали к вашему фальшивому доктору?
- Просто Виннеке посчитал, что это поддержит твое реноме человека, причастного к делам СНБ. Вот и приехал к тебе вечером, вытащил на приватную прогулку… Адрес уже три дня как закачали в твой компьютер. Виннеке предполагал, за доктором уже ведут наблюдение. Было логично, если ты появишься там. Поверь, никто не предполагал, что они будут брать доктора в тот самый момент. Просто… Что?
- Тебе не кажется, что вы должны были мне обо всем сказать? - сказал он Лукичу и сам поразился, до чего безжизненно прозвучал его голос.
- Э… Да, конечно. - Лукич замялся. - Но она так быстро тебя окрутила, а Виннеке сказал, что если тебе теперь сообщить, то ты можешь наломать дров. Поэтому решили, что лучше тебе пока не говорить.
- Вы за меня решили.
- Это была только необходимость, Роман. Поверь, за вами все время следили самым тщательным образом, обе ваши квартиры напихали жучками под завязку, так что если бы она попыталась причинить тебе вред, то…
- Вы и по ночам нас слушали?
- Да, конечно, - уверил его Лукич. Потом сообразил, что сказал что-то не то, и отвел глаза. - То есть…
- Да не смущайся, - остановил его Роман. - Теперь-то уж что… - Он помолчал, потом спросил. - А Марта? Что с ней теперь будет?
- Ты же понимаешь, она потенциальный носитель. - Лукич развел руками. -
Выпускать ее нельзя. Скорее всего поместят в специальное учреждение… А почему это тебя волнует?
- Мне нужно с ней поговорить, - сказал Роман.
- Не думаю, что это разумно, - покачал головой
Лукич. - Да и Виннеке не разрешит.
- Мне нужно с ней поговорить, - упрямо сказал Роман.
- Зачем тебе это? - поинтересовался Лагач. - Что ты хочешь услышать? Я, может, что-то плохо объяснил? Ее и сюда-то привезли связанной, для того чтобы ты размяк и начал давать информацию. Она же тебя просто использовала.
- Да. Но не больше, чем вы, - сказал Роман. - Лагач, мне нужно поговорить с ней.
Лукич открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но заглянул в глаза Роману и только молча выдохнул воздух.
- Ну хорошо, - сдался он. - Я попробую спросить Виннеке. - Он поднял руку с браслетом, набрал код и заговорил в динамик:
- Господин майор, это Лагач… Здесь Вица… Он просит разрешение увидеться с девушкой… Да, с ней… Да… Нет… Никак нет… Конечно.
Лукич нажал отбой, повернулся к выжидательно смотревшему Роману и развел руками:
- Я же тебе говорил… - Он некоторое время посидел молча, потом хлопнул своей большой ладонью Романа по плечу. - Операция закончилась, Роман. Сейчас поедешь домой, выспишься хорошенько и выкинешь все это из головы.
- Это для вас была операция, - сказал Роман. - А для меня - жизнь. - Он помолчал, потом спросил. - Слушай, Лукич… То как все случилось… Ты ради такого шел в СНБ? Ты правда уверен, что все так и должно было быть?
Лукич вздохнул.
- Роман. Я ведь все понимаю. Тоже не истукан. Но не нужно делать из меня крайнего, я не отвечаю за всю несправедливость на свете. Я скажу тебе, для чего я пошел в СНБ. В частности, для того, чтобы по земле не бродили неизученные существа, которым непонятно что от нас надо. И ради этого я готов на многое. И это многое оправдывает. Кому-то нужно делать грязную работу. - Лукич потер пятерней свой затылок. - Слушай, майор сказал, что все уже погрузились. Спецназ уехал, остальные меня ждут…
- Сука ты все-таки, Лукич, - устало сказал Роман. - Меня хоть с собой захватите?
- Вот это правильно, - засмеялся Лукич. - Мораль моралью, а пешком отсюда топать далековато. До города довезем, а дальше ты уж сам.
- Ладно, и то хлеб, - согласился Роман.
- Пошли быстрее, пока нас здесь не оставили. - Лукич еще раз похлопал его по плечу, встал и направился к двери.
Он успел сделать три шага, прежде чем Роман шедший сзади, ударил его куском арматуры по голове.
* * *
- Идиот. Т-ты идиот, п-полный…
- Сами такого выбрали… - пробормотал Роман, с трудом подтаскивая Лукича к компрессору.
Сознания Лукич после удара не потерял, но, видно, в голове у него помутилось здорово, потому что пока Роман волочил его и пристегивал наручниками к ручке компрессора, он даже не пробовал сопротивляться, а только бормотал:
- Ты хо-о-оть понимаешь, что ты творишь, кре-е-етин?… Отцепи меня… Ты, ухум…
Роман запихал ему в рот свой носовой платок, не дожидаясь, пока сознание у Лукича окончательно прояснится и он начнет громогласно звать на помощь. Огляделся, чем бы платок закрепить. А, вот, шнурок от ботинка вполне подойдет… Вытащил шнурок из ботинка Лукича и обвязал им голову, пустив через кляп. Импровизированный кляп теперь сидел крепко, Вторым шнурком связал ему лодыжки ног. Снял с руки браслет и забросил подальше. Потом залез Лукичу под куртку и вытащил из кобуры пистолет - стандартный для СНБ «Штайр М357» и два запасных магазина из подсумков. Рассовал магазины по карманам и пошел к выходу из недостроенной комнаты.
У дверного проема он еще раз оглянулся. Несмотря на то, что перед ударом Роман накинул на кусок арматурины куртку, это, видно, не очень смягчило удар. Лукич был весь зеленый и взгляд на Романе фокусировал с трудом.
- Ты извини меня, Павел Лагач, - сказал Роман. - А у Лукича мне просить прощения не за что.
Он вышел из комнаты. Лукич за его спиной что-то пытался сказать, но кляп мешал, и он только нечленораздельно мычал.
Спускаясь вниз по пролетам, Роман видел машины, на которых приехали люди СНБ.
Два серых «форда» стояли у выхода с включенными фарами и работающими движками.
На отшибе торчал старенький «Хино», на котором его сюда привезли.
Роман и сам не представлял, что он сейчас будет делать. Но он знал одно: не сможет он сейчас добраться до дома и хорошенько выспаться, как предлагал ему добрый Лукич. Нельзя было вот так перечеркнуть все, что случилось, все, что с ним сделали, и жить дальше. Ему нужно было посмотреть в глаза Марте. Ему нужно было добраться до Виннеке. Там, внизу, с Виннеке был отряд тренированных солдат, каждому из которых он и в подметки не годился, - но только это ничего уже не меняло.
Он даже не знал, в какой из машин была Марта. Единственное, на что он надеялся, что подручных майора удастся застать врасплох. Но даже если это получится, он понимал, что у него практически нет никаких шансов.
Когда он спустился на площадку третьего этажа, снизу гулко раздалась стрельба. Стреляли очередями, заполошно, сразу из нескольких стволов. Он вжался в тень за углом пролета, пытаясь понять, как же они его заметили. Но вскоре внизу все стихло. Больше с земли не доносилось никакого шума, да и те выстрелы… Он не услышал ни одного шлепка от пули - значит, стреляли в другом направлении.
Роман глубоко выдохнул, снял пистолет с предохранителя и пошел вниз. Уже почти совсем стемнело, и передвигаться по ступенькам приходилось на ощупь, сперва осторожно проверяя ногой место, на которое собирался встать, и только потом перенося на него вес.
Дойдя до первого этажа, он осторожно выглянул из парадного. Два микроавтобуса по-прежнему стояли перед входом. Ни одного человека вокруг не было видно. Роман подумал, что теряет темп, а вместе с ним и единственное свое, и так уже эфемерное, преимущество во внезапности. После стрельбы он лишился всех своих шансов, так что нечего было тянуть время. С гнусным ощущением, что он выставляется под пулю, Роман осторожно вышел из парадного и неслышно пробежал к ближайшему «форду». Под мягкое стрекотание движка он подобрался к задней двери и взялся за ручку. И тут почувствовал что-то влажное на ступне. Он посмотрел вниз: в сумраке из-под задней створки двери тянулась черная струйка и, попадая ему на ногу, растекалась по земле. Он уже стоял в небольшой лужице. Роман несколько раз разжал застывшие пальцы на рукояти пистолета, приготовился и резко открыл дверь.
Это была машина полугрузового типа - за водительским местом два ряда пассажирских сидений с проходом по центру и далее пустое пространство с откидными сиденьями по бокам. На потолке горела лампочка, и в ее свете стекавшая на землю жидкость из черной сразу превратилось в красную. Майор Виннеке полулежал на откидном сиденье, свесив голову на развороченную грудную клетку. Казалось, он с удивлением рассматривает огрызок галстука, который кончался там, где начиналась рана. За ним на пассажирском месте сидел оперативник в сером, сжимая в руке пистолет. Сидел очень ровно, даже странно для человека, у которого не было головы. Срез на шее рваный… Еще один валялся, скрючившись, в центре прохода, упав на спеленатое белыми полосами тело Корнелия. Романа замутило, но он отвалил оперативника в сторону. Восточное лицо Корнелия было спокойно, глаза закрыты, казалось, он спал. Эластичный материал, в который он был завернут, пропитался кровью, но никаких повреждений не было видно. Роман поднес ладонь к его носу - дыхания не было.
Роман выскочил на заросший травой бетон, обогнул фургон и побежал ко второй машине.
На темной площадке между машинами он увидел еще четыре тела в серых комбинезонах.
А рядом с ними на распластанном теле одного из штурмовиков Виннеке, используя его как скамейку, сидел человек. Это был один из подручных Корнелия. Роман узнал его, хоть и не видел отсюда лица, узнал по одежде и силуэту, короткой шее и покатым плечам. Тот, кого Корнелий назвал Лобаном. Он ритмично покачивался вперед-назад странными волнообразными движениями, прижимая руки к животу. Роман осмотрелся по сторонам, взял человека на прицел и начал осторожно приближаться к нему.
- Эй! - окликнул он сидевшего, когда подошел достаточно близко.
Но человек, казалось, не замечал его, все так же продолжая раскачиваться из стороны в сторону.
- Эй, кому говорю! - Роман начал осторожно, по большой дуге обходить сидевшего, чтобы зайти к нему спереди.
Человек повернул к нему лицо с невидящими глазами. Все оно у него было покрыто крупными каплями пота. Куртка и рубашка были расстегнуты. На измазанном кровью торсе виднелось несколько пулевых отверстий. Мышцы на груди и животе ходили волной, то полностью проваливаясь, то вздыбливаясь в напряжении. При очередном движении, из раны на животе брызнула струйка крови, а вслед за ней на колени сидевшего вывалилась расплющенная пуля. Человек взял ее и устало отбросил в сторону. Пуля, подпрыгнув, звякнула по бетону.
- Последняя… - пробормотал сидевший. Лицо у него странно дергалось, в абрисе глаз иногда неуловимо проскальзывала монголоидная складка, которой на этом лице никак не могло быть. Потом он медленно сфокусировал взгляд на Романе. - А… детективчик… Ты живой еще… Ну, чего раскричался?
- Подними руки, Корнелий, - сказал Роман.
- Ну да, сейчас. - Сидевший отмахнулся от него слабым движением руки, как от надоедливой мухи.
- Где Марта? - спросил Роман.
Корнелий устало поднял голову и тяжело взглянул на него.
- Мальчик, ты что, идиот? Какого черта ты вообще еще здесь? Ты сейчас бежать должен. Быстро-быстро. Далеко-далеко. Пока до тебя руки не дошли. У меня или у них.
- Не играй со мной. - Роман повел наставленным на Корнелия стволом.
- И что? - Корнелий улыбнулся. - Стрелять в меня будешь? Эти уже пробовали. - Он похлопал ладонью по лежавшему под ним телу штурмовика Виннеке. -
И потом, ты не боишься, что выстрелишь в меня, а попадешь в нее?
- Майор сказал, что не все подопытные были твоими носителями.
- И ты знаешь точно, кто был, а кто нет? Рискнешь?
Роман слегка опустил пистолет.
- Поздравляю, ковбой, - сказал Корнелий. - Вот ты и становишься взрослым. Не всегда тот, у кого в руках оружие, хозяин положения.
- Если она твой носитель… Отпусти ее, Корнелий.
Корнелий испытующе посмотрел на него и некоторое время молчал.
- Знаешь, когда я решил прикрыть эксперимент, уничтожил научный персонал и технические материалы… - наконец заговорил Корнелий с легкой усмешкой. - Этого в принципе уже было достаточно. Те подопытные, что разбежались, они ведь были только продуктом эксперимента и уже ни на что не влияли. Но я понял, что на них можно поставить мой собственный эксперимент. Управление и контроль. Люди по психике, но связанные необычными правилами игры. Рожденные, чтобы в нужный момент уступить мне свое тело. До какой поры они готовы подчиняться, чтобы сохранить свою жизнь? На что готовы пойти? Это было увлекательно. За послевоенные годы они выросли в абсолютно разных людей, от уличной шпаны до солидных бизнесменов. Но я не давал им забыть, кто хозяин. И то, что я заставил моих подопытных разыскивать тех, кто успел разбежаться… С таким же успехом я мог направить их уничтожать кого угодно.
В любом случае, то, как они действовали, - это очень познавательно. Каждый сам должен был решить, насколько далеко он может зайти, где должен остановиться и сказать «нет». У каждого свой предел. Я только даю деньги на поиски… Я только лягу в постель ради информации… Я только нажимаю на спусковой крючок… В моей команде было не так уж много чистых боевиков, остальные работали на обеспечение. И с каждым из них я решал отдельно, насколько много он будет знать. Насколько будет понимать, что он обеспечивает подготовку убийства себе подобных. А они, в свою очередь, сами решали, насколько глубоко им прятать голову в песок. А ты, не связанный со мной… Ты не прячешь голову? Ради кого ты здесь? Я мог бы рассказать тебе про твою Марту. Насколько далеко она зашла, где остановилась. И знаешь, я бы даже отпустил ее с тобой. Потому что это тоже был бы хороший эксперимент… Я бы сделал так, если бы мог, правда.
- Почему? - заледеневшими губами спросил Роман. - Где она?
- Там, - Корнелий махнул рукой в сторону второго микроавтобуса, - в машине.
Опоздал ты. Послушай доброго совета, не ходи туда, беги отсюда.
Роман развернулся и побежал ко второй машине.
- Прощай! - крикнул ему в спину Корнелий. Мне тебя даже жаль, немного… Надеюсь, больше не увидимся!
Роман подбежал ко второй машине. Боковая дверь была распахнута настежь, и он заглянул внутрь.
Там было еще два-три тела спецназовцев и тела подручных Корнелия. Спецназовцев порвали на куски, а подручных расстреляли из автоматов.
Марта тоже была там. Она сидела, повалившись вперед, с опущенной головой. Руки ее были пристегнуты цепью к скобе в потолке машины, потому и не падала. Кофточка из белой превратилась в красную. Роман подобрался к ней и поднял безвольно повисшую голову, откинул пряди с лица. Глаза ее были закрыты, Марта была удивительно красивой сейчас, если не смотреть на лицо с левой стороны, там, где вошла пуля. От его движений Марта упала набок, и получилось, будто она хотела прильнуть к нему, только вот скованные руки мешали… Он, где смог, стер ей кровь с лица, обнял и поправил прическу, и долго сидел, глядя в лицо и баюкая на руках. Сколько - он не знал.
Он ясно представлял, что здесь произошло. Люди Виннеке загрузили в машину опутанного Корнелия, но чуть позже тот просто перестал дышать. Может быть, проглотил язык, а может быть, у него был иной способ. Пока в первой машине возились над безжизненным телом, во второй, один из пойманных подручных вдруг просто разорвал толстую металлическую скобу и наручники и начал уничтожать охрану. Сейчас он лежал в проходе, разодранный очередями. На вытянутой руке вместо человеческих пальцев были тяжелые когти. Корнелий действительно умел быстро изменяться… Его успели застрелить, но это уже ничего не меняло. В машине были выдраны всего две скобы. Значит, Корнелию понадобилось всего два перехода. Роман не знал, достались ли Марте и еще троим подручным Корнелия, которые были сейчас в машине, случайные пули или люди из СНБ целенаправленно пытались успеть уничтожить возможных носителей…
Впрочем, теперь это было совсем не важно.
Марта ведь что-то хотела сказать ему, когда люди Виннеке выводили ее из комнаты.
Что-то важное, он по глазам видел.
Теперь уже никогда не скажет.
А если бы все вышло по-другому… Если бы она была жива… Он подошел бы к ней, отыскал бы ключи и снял с нее цепь. Все это он сделал бы молча и не глядя на нее. А она сидела бы и гадала, успели ли люди Виннеке рассказать ему правду или нет. И наконец, когда ей стало бы невыносимо от неизвестности, она сама спросила бы его:
- Они успели тебе рассказать?
- Да, - ответил бы он ей.
Марта опустила бы голову и спросила бы:
- Тогда зачем ты пришел?
- Чтобы у тебя спросить, - ответил бы ей Роман. - Все мне рассказали доходчиво и подробно. Только вот поверить в это я никак не могу… Ты помогала Корнелию. Помогала убивать людей.
- Я этого не знала, - вскинула бы голову Марта. - Меня всего лишь просили иногда передать что-либо. С адреса на адрес. Пакет или на словах. Так было и тогда, когда вы пришли к той квартире. От меня не требовали большего, чем я согласилась бы сделать.
- Да, наверно, это главное, - сказал бы Роман. - Никогда не требовать от человека больше чем тот может сделать… И ты ни о чем не догадывалась?
- Я не хотела догадываться, - сказала бы ему Марта. - Я хотела жить, понимаешь? Просто хотела жить.
Тогда Роман спросил бы ее.
- А я? Мне ты тоже врала… чтобы просто жить. И совсем не любила… Совсем? Все было ложь, да?
Марта бы молчала, а он настаивал:
- Ответь мне. Это ведь простой вопрос.
И тогда она бы ответила:
- Я обманывала тебя, но… не во всем. И когда я была с тобой, это было лучшее время в моей жизни. Потому что я тебя люблю.
Так бы она ему сказала, и он бы поверил.
Потому что, конечно, это была правда.
И ничто другое правдой не могло быть.
Он не знал, сколько просидел так. Наконец он аккуратно, словно боялся потревожить спящую, поднялся, взял уже ставший ненужным пистолет Лукича, и пошел по проходу к двери. Там он еще раз обернулся. Уходя, он постарался устроить Марту поудобнее, но из-за прикованных к потолку рук она все равно повалилась вперед и застыла в этой неестественной позе.
Тогда он заплакал.
Корнелия на площадке уже не было. Роман снова пошел к недостроенному зданию.
Теперь уже не спеша. Теперь уже спешить было некуда. Он поднялся на восьмой этаж.
У входа в залу он стер слезы с лица и вошел внутрь.
Лукич был там, где он его оставил. Кляп изо рта он умудрился выплюнуть. На запястье, из-под браслета наручников, сочилась кровь. Он очень старался освободиться.
Лукич посмотрел на Романа настороженно.
- Я слышал выстрелы…
- Все твои мертвы, - сказал Роман. - И Марта тоже… Все, кроме нас.
- Это… ты? - спросил Лукич.
- Корнелий.
Он вытащил из-за пояса пистолет. В глазах Лукича он увидел страх.
Роман подошел к Лукичу и положил пистолет на компрессор. Достал из кармана ключ от наручников, бросил его Лукичу в руки, развернулся и пошел к выходу.
- Куда ты? - крикнул Лукич.
Роман не ответил. Скрылся в дверном проеме. Вскоре стихли его шаги.
Лукич пытался вставить ключ в наручники, но почему-то все время промахивался.
Назад: Часть первая Новичок
На главную: Предисловие
