Книга: Стрекоза в янтаре. Книга 1
Назад: Глава 17 ОБЛАДАНИЕ
Дальше: Глава 19 КЛЯТВА ПРИНЕСЕНА

Часть третья
НАПАДЕНИЕ

Глава 18
УЖАСНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В ПАРИЖЕ

В начале мая в здании Королевского Арсенала прогремел взрыв. Позже я узнала, что охранник оставил факел в неположенном месте и через минуту самый большой в Париже склад пороха и боеприпасов взлетел на воздух с таким грохотом, что спугнул голубей с крыш Нотр-Дама.
Занятая работой в «Обители ангелов», я не слышала самого взрыва, но мне пришлось столкнуться с его последствиями. Несмотря на то что больница находилась в противоположной от Арсенала стороне города, пострадавших было столько, что в окрестных больницах не хватило места и многие попали к нам. Искалеченных, обгоревших и громко стонущих, их привозили на телегах или несли на носилках через весь город.
Было уже совсем поздно, когда мы приняли последнего пострадавшего и осторожно уложили забинтованное тело среди прочих по большей части грязных и безымянных пациентов «Обители ангелов».
Увидев, сколько работы ждет наших сестер, я послала Фергюса домой передать, что освобожусь поздно. Теперь он вернулся, и вдвоем с Муртагом они коротали время у входа в больницу, ожидая, когда можно будет проводить нас домой.
Наконец мы с Мэри, усталые, вышли из двойных дверей. Муртаг в это время демонстрировал Фергюсу свое искусство метания ножей.
— Ну давай, — говорил он, стоя к нам спиной. — Как можно быстрее, на счет «три». Раз… Два… Три!
Фергюс держал в руке большую белую луковицу. На счет «три» он метнул ее, и она покатилась, крутясь и подпрыгивая, по неровной дорожке.
Муртаг застыл, готовый к броску, с отведенной назад рукой, зажав в пальцах кончик кинжала. Когда луковица вдруг подскочила на ухабе, он сделал резкое и быстрое движение одной лишь кистью. При этом он оставался неподвижным, разве что слегка шелохнулись складки его килта, но луковица, пронзенная кинжалом и смертельно раненная, медленно покатилась в пыли к его ногам.
— Браво, мистер Муртаг! — крикнула Мэри, улыбаясь. Застигнутый врасплох Муртаг обернулся, его бледные щеки вспыхнули.
— М-м-м… — только и мог сказать он.
— Извините, что задержались, — оправдывалась я. — Очень много работы.
— Все в порядке, — лаконично ответил маленький клансмен. Он повернулся к Фергюсу. — Постараемся найти экипаж. Женщинам не следует ходить пешком в столь поздний час.
— Поблизости ни одного нет, — пожал плечами Фергюс. — Я почти час ходил взад-вперед по улице, все свободные экипажи в Ситэ отправились к Арсеналу. Может, удастся что-нибудь найти на улице Фобург-Сент-Оно-рэ. — Он указал на темную узкую щель между домами, служившую, по-видимому, проходом на следующую улицу. — Так будет быстрее.
Нахмурившись, Муртаг засомневался, но затем кивнул:
— Ладно, парень. Пойдем.
В переулке было холодно. Несмотря на темноту безлунной ночи, я видела, как маленькие белые облачка пара вырываются изо рта. Даже в самую темную ночь в Париже всегда откуда-нибудь пробивался свет; отсветы от ламп и свечей просачивались сквозь щели в ставнях, свет горел в палатках уличных торговцев, он струился из маленьких рожков и железных фонарей, прилаженных позади повозок и карет.
На следующей улице жили торговцы. Владельцы всевозможных лавчонок обычно вывешивали над входом фонари с железными абажурами, а для защиты собственности зачастую на паях нанимали ночных сторожей. Когда я увидела одинокую фигуру возле лавки корабельных снастей, сгорбившуюся на груде свернутых парусов, я решила, что это как раз один из таких сторожей, и кивнула в ответ на его хриплое:
— Добрый вечер, дамы и господа!
Однако едва мы миновали лавку, как раздался неожиданно тревожный вскрик сторожа:
— Месье, мадам!
Муртаг, выхватил шпагу из ножен, молниеносно принял боевую позу. Обладая не столь быстрой реакцией, я едва успела повернуть голову, как он уже сделал бросок вперед. Вдруг глаз мой уловил легкое движение в дверном проеме за его спиной. Удар настиг Муртага прежде, чем я успела крикнуть, и он распростерся ничком на мостовой, раскинув руки и ноги. Шпага и кинжал упали, звякнув о камни.
Я наклонилась за кинжалом, отскочившим прямо к моей ноге, но тут сзади кто-то схватил меня за руки.
— Займитесь этим мужчиной, — приказал голос у меня за спиной. — Живее!
Я попыталась вырваться из рук схватившего меня человека, но он сжал мне запястья и резким рывком вывернул их, так что я вскрикнула. В темноте улицы взметнулось что-то белое, похожее на привидение, и, волоча кусок белой парусины, «сторож» подошел и склонился над неподвижным телом Муртага.
— Помогите! — пронзительно закричала я. — Не трогайте его! На помощь! Бандиты! Убийцы! На помощь!
— Заткнись! — От сильного удара в ухо у меня все так и поплыло перед глазами. Когда я пришла в себя и смогла различать предметы вокруг, я заметила в сточной канаве что-то длинное, белое, напоминавшее по форме колбасу. Это был Муртаг, туго, как в саван, завернутый в парусину.
Мнимый сторож поднялся усмехаясь, и я заметила, что он в маске — темная ткань закрывала лицо от лба до нижней губы.
Когда этот человек выпрямился, тонкая полоска света из ближайшей лавки осветила его фигуру. Несмотря на холодный вечер, на нем была только изумрудно-зеленая рубашка, цвет которой мне удалось разглядеть в мимолетном луче света. На ногах были перехваченные у колен бриджи и, что меня поразило, шелковые чулки и кожаные туфли вместо босых ног или сабо, которые я ожидала увидеть. Значит, то были не простые бандиты.
Я бросила быстрый взгляд на Мэри. Человек в маске крепко держал ее сзади, одной рукой обхватив за талию, другая его рука шарила под юбками, как роющий нору зверь.
Бандит в маске, заломивший мне руки назад, теперь схватил меня за шею и притянул к себе. Он сунул мне в рот свой пахнущий перегаром и луком язык. Я задохнулась от отвращения, укусила его и сплюнула, едва мне удалось выпихнуть его. Тут же тяжелый удар сбил меня с ног, и я оказалась на коленях в сточной канаве.
Нога Мэри в туфельке с серебряной пряжкой едва не ударила меня в нос, когда схвативший ее негодяй бесцеремонно задрал ей юбку выше пояса. Послышался треск разрываемого шелка и громкий вскрик, — несмотря на отчаянное сопротивление Мэри, ему удалось всунуть ей пальцы между бедер.
— Девственница! Мне попалась девственница! — заорал он. Другой издевательски поклонился Мэри:
— Мадемуазель, мои поздравления! Ваш муж будет иметь все основания выразить нам благодарность в первую брачную ночь, так как не найдет никаких преград, препятствующих его удовольствию. Мы — люди самоотверженные, мы не ждем благодарностей за исполнение наших обязанностей. Исполнение долга — само по себе награда.
Его речь сопровождалась взрывами хохота, и если бы я нуждалась в других подтверждениях того факта, что наши противники не просто уличные бандиты, кроме шелковых чулок на ногах одного из них, то эта речь служила бы таким подтверждением. Предстояло еще выяснить имена людей, скрывавшихся под масками.
Руки, схватившие меня за плечи, чтобы поставить на ноги, были наманикюрены, с маленькой родинкой на кисти между большим и указательным пальцами. Нужно это запомнить, подумала я, если мы останемся в живых, это может пригодиться.
Кто-то другой схватил меня сзади, заломив руки с такой силой, что я вскрикнула. Грудь едва не выскочила из низкого выреза платья.
Человек, который, по всей видимости, руководил «операцией», был в просторной рубашке какого-то бледного цвета с темными полосами на груди — судя по всему, это была вышивка. Она скрадывала очертания его фигуры, не давая возможности разглядеть ее как следует. Он подошел и тронул пальцем мою грудь. От темных волос исходил сильный запах помады. Уши были большие, словно для того, чтоб лучше держались завязки маски.
— Не волнуйтесь, дамы, — обратился к нам мужчина в вышитой рубашке. — Мы вам вреда не причиним. Так, всего лишь несколько приятных упражнений — ваши женихи и мужья об этом никогда не узнают, — и мы вас отпустим. Для начала, милые дамы, можете наградить нас сладким поцелуем. — Он отступил и начал развязывать тесемки своих панталон.
— Только не эта, — возразил тип в зеленой рубашке. — Она кусается.
— Не будет, если хочет сохранить зубки, — ответил его сообщник. — На колени, мадам, прошу вас. — Он с силой надавил мне на плечи. Я отпрянула.
Не давая мне убежать, он ухватил меня за плащ, стянув с головы накидку. Шпильки выскочили, волосы рассыпались по плечам. Ночной ветер взвил их, как знамя, закрывая мне лицо и ослепляя.
Я бросилась в сторону и выскользнула из рук моего преследователя, стараясь откинуть волосы с лица. На улице стояла тьма, но кое-что все же удалось разглядеть в слабом отсвете магазинных фонарей и мерцании звезд, пробивающемся сквозь ночной сумрак.
Я видела, как сверкают серебряные пряжки на туфлях Мэри, пока она отчаянно боролась с одним из нападавших, повалившим ее на спину. Он грязно ругался, пытаясь спустить с себя штаны и одновременно удерживая девушку. Послышался треск рвущейся ткани, и его белые ягодицы замелькали в луче света из ворот торгового двора.
Чьи-то руки обхватили меня за талию и оттащили назад, оторвав от земли. Я лягнула его каблуком в голень, мужчина взвыл от боли.
— Держи ее! — приказал тип в вышитой рубашке, выступая из темноты.
— Сами держите! — Все еще скуля, бандит бесцеремонно препроводил меня в руки своих сообщников. В этот момент в лицо мне ударил свет, на секунду полностью ослепив.
— Матерь Божья! — Руки, державшие меня, разжались. Освободившись, я отступила и увидела, что челюсть под маской так и отвисла от удивления, смешанного с ужасом. Он, крестясь, стал пятиться назад.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа! — бормотал он, продолжая креститься. — Это же Белая Дама!
— Белая Дама! — эхом откликнулись остальные, и в голосах их звучал панический страх.
«Вышитая рубашка» все еще отступала, жесты этого типа носили уже менее христианский характер и не походили на осенение себя крестом, хотя цель, очевидно, преследовали ту же. Он тыкал в меня мизинцем и указательным пальцем, расставив их наподобие рога — старинный знак защиты от дьявола, — и вспоминал всех святых подряд, от Троицы до значительно менее могущественных, так быстро бормоча латинские имена, что они сливались в сплошной поток.
Я стояла посреди улицы совершенно ошарашенная, пока новый ужасный и пронзительный крик не вернул меня к реальности. Слишком занятый своим делом, чтоб замечать, что происходит вокруг, бандит, насиловавший Мэри, удовлетворенно хмыкнул и начал ритмично двигать бедрами под аккомпанемент сдавленных криков девушки.
Я рванулась вперед, подбежала к нему, занесла ногу и изо всей силы пнула в ребра. Воздух вырвался из его легких с испуганным «уф», и он завалился на бок.
Один из сообщников метнулся к нему, схватил за руку и заорал:
— Вставай, вставай! Это Белая Дама! Бежим!
Но насильник, весь во власти обуревавших его животных инстинктов, лишь тупо пялился на приятеля и снова сделал попытку навалиться на Мэри, которая неистово крутилась и корчилась, пытаясь высвободить свои юбки.
Наконец «вышитой рубашке» и «зеленому» удалось поднять негодяя на ноги. Штаны у него были спущены, испачканный в крови член, дрожа от неудовлетворенного желания, торчал между болтающимися завязками рубашки.
Топот приближавшихся шагов наконец отрезвил его. Друзья бросили его на произвол судьбы и пустились наутек. Изрыгая проклятия, он затрусил в ближайшую подворотню, спотыкаясь и на ходу натягивая штаны.
— На помощь! На помощь! Жандармы! — донесся из цодворотни испуганный голос, обладатель которого пробирался в темноте, спотыкаясь о кучи мусора. Никогда не слышала, чтобы разбойник или злодей ползал бы в подворотне, призывая жандармов на помощь, впрочем, в моем теперешнем шоковом состоянии меня уже почти ничто не могло удивить.
И все же я удивилась, когда черная тень, выбежавшая из переулка, оказалась Александром Рэндоллом. Он был в черном плаще и широкополой шляпе. Я стояла у стены, вся дрожа. Он бросил взгляд на белый куль — это был завернутый в брезент Муртаг, — затем перевел его на еле заметную тень Мэри, почти неотличимую от других теней. С минуту он стоял в нерешительности, затем встряхнулся и вскарабкался на железные ворота, из-за которых появились напавшие на нас лица, и снял фонарь, висевший на балке.
Я сразу приободрилась: фонарь давал не так много света, но по крайней мере разгонял тени, грозившие в любой момент превратиться в новую опасность.
Мэри, скорчившись, стояла на коленях. Она закрыла лицо руками, плечи ее сотрясались в беззвучных рыданиях. Одна из туфелек валялась на булыжной мостовой, серебряная пряжка блестела в неверном свете фонаря.
Словно птица, несущая дурную весть, Алекс бросился к ней:
— Мисс Хоукинс! Мэри! Мисс Хоукинс! С вами все в порядке? — Мэри застонала и отстранилась от него.
— He задавайте дурацких вопросов, — резко заметила я. — Как она может быть в порядке, если ее только что изнасиловали?
Я с трудом оторвалась от стены, о которую опиралась, и пошла к ним, с бесстрастностью врача отметив, как подгибаются у меня колени.
Они совсем подогнулись, когда огромная, похожая на летучую мышь тень опустилась вдруг передо мной, с глухим стуком приземлившись на булыжную мостовую.
— Ну и ну! Посмотрите-ка, кто свалился! — воскликнула я и истерически рассмеялась. Пара больших сильных рук обхватила меня и хорошенько встряхнула.
— Успокойся, Саксоночка! — сказал Джейми. В свете фонаря синие глаза его казались черными и грозно сверкали. Он выпрямился, встал на цыпочки и ухватился за край крыши, с которой только что спрыгнул. Полы синей бархатной накидки свесились на спину.
— Ну давай, спускайся! — нетерпеливо приказал он, глядя вверх. — Ставь ногу мне на плечо и вниз. — Маленькая черная фигурка съехала по его спине, точно обезьянка по шесту.
— Молодчина, Фергюс! — Джейми похлопал мальчика по плечу, и даже в темноте я различила румянец удовольствия, разлившийся по щекам ребенка. Джейми окинул поле битвы взглядом опытного стратега и послал Фергю-са в конец переулка предупредить о появлении жандармов. Приняв необходимые меры предосторожности, он снова наклонился ко мне.
— Ты в порядке, Саксоночка? — спросил он.
— Как мило, что ты об этом спрашиваешь, — светским тоном ответила я. — Да, спасибо. Хотя с ней далеко не все в порядке. — Я указала на Мэри. Она все еще сидела скорчившись и дрожала, словно осиновый листик, отвергая неуклюжие попытки Алекса приободрить ее.
Джейми бросил на нее взгляд:
— Да, вижу. А где, черт побери, Муртаг?
— Там, — ответила я. — Помоги мне подняться.
Мы подошли к белому свертку, который извивался, точно бешеная гусеница, глухо изрыгая ругательства на трех языках сразу.
Джейми достал кинжал и резко, одним махом, разрезал мешок сверху донизу. Муртаг выскочил из него, словно игрушечный Джек из коробки. Волосы у него были выпачканы в какой-то зловонной жиже, в которой валялся мешок, и воинственно торчали дыбом, что в сочетании с быстро наливающимися синяками на лбу и под глазами придавало ему довольно свирепый вид.
— Кто меня ударил? — гневно спросил он.
— По крайней мере не я, — ответил Джейми, приподняв бровь. — Идем, парень, не оставаться же тут на всю ночь.
— Ничего не получится, — пробормотала я, закалывая волосы шпильками, украшенными бриллиантами. — Ей нужна медицинская помощь. Ей нужен врач!
— Он у нее есть. — Джейми поднял подбородок и посмотрел на меня, затем снова уставился в зеркало, завязывая шейный платок. — Это ты.
Наконец платок был завязан, и он взял расческу и быстро провел ею по густым рыжим волосам.
— Нет времени заплетать, — сказал он, придерживая одной рукой сзади хвост, а другой шаря в ящике. — Есть у тебя какая-нибудь лента, а, Саксоночка?
— Позволь мне. — Я встала за его спиной, собрала концы волос и обвязала их зеленой лентой. После всех событий этой кровавой ночи — и вдруг званый обед!
И не просто званый. В качестве почетного гостя был приглашен герцог Сандрингемский с небольшой, но изысканной свитой. Месье Дюверни должен был прийти со своим старшим сыном, известным банкиром. Будут еще Луиза и Жюль де ла Тур, а также д'Арбанвилли. Но особую пикантность вечеру должно было придать присутствие графа Сент-Жермена.
— Сент-Жермен? — удивленно воскликнула я, когда Джейми сообщил мне об этом на прошлой неделе. — Это еще зачем?
— Я веду дела с этим человеком, — возразил Джейми. — Он уже приходил сюда прежде, к Джареду. Хочу понаблюдать, как он будет разговаривать с тобой за обедом. Если судить по тому, как он ведет дела, он не из тех, кто скрывает свои мысли. — Джейми взял белый кристалл, подаренный мне метром Раймоном, и задумчиво взвесил его на ладони.
— Довольно красивый… — медленно проговорил он. — Я сделал для него золотую оправу, чтобы ты могла носить на шее. Поиграй им во время обеда, пока кто-нибудь не спросит тебя об этом камне, Саксоночка, расскажи, для чего он нужен, и обязательно понаблюдай за выражением лица Сент-Жермена, когда будешь рассказывать. Если это он подсыпал тебе яду в Версале, он себя выдаст.
Сейчас мне хотелось только мира, покоя и никаких посторонних. Спрятаться, забиться в норку, как кролик. Но я должна быть на этом званом обеде с герцогом, который может оказаться якобитом или английским шпионом, с графом, который может оказаться моим отравителем. А в это время наверху, в комнате для гостей, будет скрываться жертва изнасилования. Руки у меня так дрожали, что никак не удавалось застегнуть цепочку, на которой висел кристалл в золотой оправе. Джейми подошел и защелкнул застежку одним движением пальца.
— У тебя что, нервы железные? — спросила я. Он состроил мне гримасу в зеркале и прижал руки к животу.
— Отчего же, нервы как нервы. Только расположены в животе, а не в руках. У тебя еще есть то снадобье от колик?
— Вон там. — Я указала на аптечку, которая так и осталась на столе после того, как я взяла оттуда лекарство для Мэри. — В маленькой зеленой бутылочке. Прими одну чайную ложку.
Он обошелся без ложки. Откупорил пузырек и отпил несколько глотков, после чего стал рассматривать наполнявшую его жидкость.
— Боже, ну и гадость! Ты уже готова, Саксоночка? Гости будут с минуты на минуту.
Мэри тем временем лежала в комнате для гостей на втором этаже. Внимательно осмотрев ее — сильных повреждений не обнаружилось, если не считать нескольких синяков и шока, — я дала ей макового сиропа, который действовал успокаивающе.
Алекс Рэндолл пресек все попытки Джейми отправить его домой и остался охранять Мэри. Я велела ему позвать меня тут же, как только она проснется.
— Каким образом этот идиот там оказался? — спросила я, шаря в тумбочке в поисках коробочки с пудрой.
— Я задавал ему этот вопрос, — ответил Джейми, — похоже, бедняга влюблен в Мэри Хоукинс. Он таскался за ней по всему городу, понурившись, как увядший цветок, он ведь знает, что она собирается замуж за Мариньи.
Я уронила пудреницу.
— Так он влюблен в нее? — выдавила я, отгоняя поднявшееся облачко пудры.
— Так он говорит, и я не вижу причин сомневаться в этом. — Джейми смахнул пудру с моего платья. — Он был совершенно подавлен, когда говорил мне об этом.
— Представляю… — К различным противоречивым чувствам, которые переполняли меня, добавилась жалость к Алексу Рэндоллу. Он наверняка даже не поговорил с Мэри, считая, что простой секретарь не может конкурировать с Гасконским Домом. И что он теперь чувствует, видя, как она стала жертвой грубого насилия почти у него на глазах?
Почему, черт побери, он не поговорил с ней? Она бы тотчас согласилась убежать с ним. Я догадалась, что английский викарий должен быть, без сомнения, тем «духовным» объектом безмолвной преданности Мэри, о котором она мне говорила.
— Рэндолл — джентльмен, — возразил Джейми, подавая мне пуховку и коробочку румян.
— Ты хочешь сказать, он глупый осел, — безжалостно констатировала я.
Джейми пожал плечами.
— Возможно, — согласился он. — К тому же он еще и беден, у него нет никаких доходов, чтобы содержать жену, если семья откажется от нее, что они, несомненно, и сделают, если она сбежит с ним. И здоровье у него слабое, да и другого места ему не найти, ведь герцог наверняка уволит его без всякой жалости.
— Кто-то из слуг может случайно наткнуться на нее. — Я сменила тему, стараясь отвлечься от недавних трагических событий.
— Нет, не наткнется. Все слуги будут заняты. А к утру ей станет лучше, и она сможет вернуться в дом своего дяди. Я послал ему записку, — добавил он, — предупредить, что племянница осталась ночевать у друзей, потому что было очень поздно возвращаться. Не хотел, чтоб они искали ее.
— Да, но…
— Саксоночка. — Не дав мне продолжить, он взял меня за плечи и заглянул в зеркало, чтоб встретиться со мной взглядом. — Ее никто не должен видеть, пока она не начнет разговаривать и вести себя как обычно. Если узнают о том, что с ней произошло, ее репутации конец.
— Ее репутации! Но разве она виновата в том, что ее изнасиловали?! — Голос у меня слегка дрожал, и Джейми еще крепче сжал мои плечи.
— Это несправедливо, Саксоночка, но так уж оно повелось на белом свете. Если станет известно, что она больше не девственница, ни один мужчина не женится на ней. Ее будут презирать, и она останется старой девой до конца своих дней. — Он снова сжал мне плечи, затем поднял руку и помог заколоть волосы шпилькой.
— Это все, что мы можем сделать для нее, Клэр, — добавил он. — Не дать причинить ей большего вреда, постараться исцелить ее… И найти того грязного подонка, который над ней надругался. Неужели, думаешь, я не понимаю, каково сейчас ей?
Я нежно сжала его пальцы. Он ответил мне столь же нежным пожатием моей руки, потом поднес ее к губам и поцеловал.
— Господи, Саксоночка! Пальцы у тебя как ледышки. — Он заглянул мне в лицо. — Ты хорошо себя чувствуешь, девочка?
Выражение моего лица заставило его снова выдохнуть: «Господи!», опуститься на колени и прижать меня к накрахмаленному жабо рубашки. Остатки мужества покинули меня, и я припала к его груди, уткнувшись в нее лицом.
— Боже мой, Джейми! Я так испугалась! Я и сейчас боюсь. Боже, как я хочу, чтоб ты взял меня прямо сейчас!..
Он засмеялся, но прижал меня к себе еще крепче:
— Ты думаешь, поможет?
— Да.
Я и в самом деле считала, что не буду чувствовать себя в безопасности, пока не окажусь с ним в постели, в тишине нашего дома, ощущая его тепло и силу рядом и внутри меня. Радость соединения вернет мне храбрость, взаимное обладание поможет избавиться от ужасного чувства беспомощности перед насильниками.
Он держал в ладонях мое лицо и целовал, и на какое-то мгновение страх перед будущим и все кошмары прошлой ночи улетучились. Затем он отстранился и улыбнулся. Тень тревоги омрачала каждую черточку его лица, но в глазах виднелось лишь мое собственное маленькое отражение.
— Я это учту, — нежно произнес он.
Мы благополучно перешли ко второму блюду, и я почти совсем успокоилась, хотя руки, когда я пробовала консоме, все еще слегка дрожали.
— О, как увлекательно! — воскликнула я, едва молодой Дюверни закончил рассказывать какую-то историю, которой я почти не слышала, так как настороженно прислушивалась к тому, что происходит на втором этаже. — Пожалуйста, расскажите еще!
Я перехватила взгляд Магнуса. Как раз в этот момент он обслуживал графа Сент-Жермена, сидевшего напротив меня, и одобрительно улыбнулась ему, насколько это было возможно с ртом полным рыбы. Отлично вышколенный, приученный всегда улыбаться, он почтительно склонил голову и принялся обслуживать других гостей.
Я дотронулась до цепочки на шее и нарочно качнула кулон с кристаллом. Лицо графа осталось бесстрастным, он потянулся к вазочке с миндалем.
Джейми и Дюверни-старший сидели рядом на другом конце стола и были увлечены беседой. Они не обращали внимания на еду, а Джейми левой рукой выводил на клочке бумаги какие-то цифры. «Шахматы или подсчеты?» — подумала я.
Почетный гость, герцог, сидел во главе стола. Он смаковал первые блюда с наслаждением истинного француза, а сейчас был вовлечен в оживленный диалог с мадам д'Арбанвилль, которая сидела по правую руку от него. Так как герцог был в настоящее время самым влиятельным англичанином в Париже, Джейми считал, что стоит поддерживать с ним добрые отношения в надежде получить хотя бы какую-нибудь информацию, могущую навести на след отправителя музыкального послания Карлу Стюарту. Мое же внимание было направлено на господина, сидящего против герцога. На Сайласа Хоукинса.
Я так и обмерла, когда герцог, входя в гостиную, указал пальцем через плечо и спросил:
— Вы ведь знакомы с мистером Хоукинсом, миссис Фрэзер?
Маленькие веселые голубые глазки герцога встретились с моими, выражая полную уверенность, что все его прихоти будут исполнены, и мне ничего не оставалось, как улыбнуться и кивнуть, а затем попросить Магнуса подать еще один прибор.
Джейми, завидев мистера Хоукинса в дверях гостиной, скорчил такую гримасу, словно ему понадобилась новая порция желудочного лекарства, но, справившись с собой, подал гостю руку и завел разговор о достоинствах разных гостиниц по пути в Кале.
Я взглянула на часы над камином. Сколько еще ждать, пока они все уйдут? Какие блюда уже принесли и что еще осталось? Еще сладкое. Затем салат и сыр. Бренди и кофе, портвейн для мужчин, ликер для дам. Час или два оживленных разговоров. Не слишком оживленных. Боже, прошу тебя, помоги, иначе они никогда не разойдутся.
Разговор зашел о жестокостях уличных бандитов. Я отодвинула рыбу и взяла кусочек мясного рулета.
— Я слышал, что некоторые из этих банд состоят не из черни, как следовало бы ожидать, а из молодых отпрысков знати! — Генерал д'Арбанвилль скривил губы, настолько ужасающей ему показалась эта мысль.
— Они делают это из спортивного интереса — подумать только! Словно это не ограбление достойных граждан и не надругательство над женщинами, а петушиные бои!
— Просто поразительно, — изрек герцог с невозмутимостью человека, который нигде никогда не появляется без внушительного эскорта. Блюдо с закусками проплыло вблизи его подбородка, и он сгреб с полдюжины креветок к себе в тарелку.
Джейми взглянул на меня и встал из-за стола.
— Прошу вашего внимания, дамы и господа, — сказал он с поклоном. — У меня есть нечто особенное, совершенно особенный портвейн — я бы хотел, чтобы его сиятельство отведал его. Сейчас он будет доставлен прямо из погреба.
— Это, должно быть, «Бель Руж», — сказал Жюль де ла Тур, блаженно причмокивая губами. — Вам предстоит испытать редкое удовольствие, ваше сиятельство. Я больше нигде не пробовал такого вина.
— Скоро попробуете, monsieur le Prince, — вмешался граф Сент-Жермен. — Даже кое-что получше.
— Не может быть ничего лучше «Бель Руж!» — воскликнул генерал д'Арбанвилль.
— Может, — самодовольно заявил граф. — Я нашел новый портвейн, изготовленный на острове Гостос, недалеко от побережья Португалии. У него такой насыщенный рубиновый цвет и такой вкус, что «Бель Руж» в сравнении с ним покажется вам просто подкрашенной водой. Я заключил контракт на покупку всего урожая в августе.
— В самом деле, граф? — Сайлас Хоукинс поднял свои густые с проседью брови. — Значит, вам удалось найти нового партнера для инвестиций? Насколько я понял, ваши собственные ресурсы… скажем так, исчерпаны? Вследствие печальной гибели «Патагонии»… — Он взял с тарелки кусочек сыра и ловко отправил его в рот.
Граф стиснул зубы, на лице его заиграли желваки. На нашей стороне стола повеяло холодом. По тому, какой взгляд мистер Хоукинс бросил в мою сторону, и по легкой усмешке, скривившей его губы, стало ясно, что он все знает о моей роли в гибели несчастной «Патагонии».
Я снова дотронулась до кристалла на шее, но граф не смотрел на меня. Кровь бросилась ему в лицо, и он уставился на Хоукинса с откровенной враждебностью. Джейми был прав — этот человек не умел скрывать своих эмоций.
— К счастью, — сказал граф, не без труда обуздывая свой гнев, — я действительно нашел партнера, изъявившего желание финансировать эту покупку. Кстати, это земляк нашего гостеприимного хозяина. — Он сардонически кивнул в сторону дверей. Как раз в это время появился Джейми. За ним следовал Магнус с огромным графином портвейна «Бель Руж» в руках.
Хоукинс перестал жевать и открыл рот от удивления:
— Шотландец? Кто же он? Я не знал, что в Париже есть другие шотландцы, занимающиеся виноторговлей, кроме Дома Фрэзера.
Глаза графа заблестели от удовольствия. Он перевел взгляд с Хоукинса на Джейми:
— Я думаю, это спорный вопрос, можно ли моего инвестора считать шотландцем в данный момент. Так или иначе, он земляк милорда Брох Туараха. Его имя — Карл Стюарт.
Эта новость произвела эффект, на который граф и рассчитывал. Сайлас Хоукинс едва не подавился. Джейми, приготовившись что-то сказать, молча сел, задумчиво глядя на графа. Жюль де ла Тур затараторил, брызжа слюной, а вместе с ним и пораженная новостью чета д'Арбанвиллей. Даже герцог оторвал взгляд от тарелки и уставился на графа с нескрываемым интересом.
— В самом деле? — спросил он. — Насколько мне известно, Стюарт беден как церковная крыса. Вы уверены, что он не обманывает вас?
— Я не хотел бы кого-либо оклеветать или возбудить по отношению к кому-то подозрение, — вступил в разговор Жюль де ла Тур, — но при дворе хорошо известно, что у Стюартов нет денег. Я слышал, что некоторые сторонники якобитов действительно пытались последнее время собрать какие-то средства, но безуспешно.
— Так оно и есть, — вмешался молодой Дюверни, подавшись вперед. — Карл Стюарт лично беседовал с двумя моими знакомыми банкирами, но ни один из них не захотел ссудить ему сколько-нибудь значительную сумму в его теперешних обстоятельствах.
Я быстро переглянулась с Джейми. Это были хорошие новости. Но как быть с сообщением графа об инвестировании?
— Тем не менее я говорю правду, — с воинственным видом заявил тот. — Его высочество получил заем в пятнадцать тысяч ливров в Итальянском банке и отдал всю сумму в мое распоряжение, чтобы нанять корабль и закупить вино на Гостосе. Вот здесь у меня подписанное им письмо. — Он многозначительно похлопал себя по груди, затем откинулся на спинку стула и с победоносным видом обвел взглядом всех сидящих за столом, остановив его на Джейми.
— Ну-с, милорд, — он указал на графин, который стоял на белой скатерти перед Джейми, — вы все еще собираетесь дать нам попробовать вашего знаменитого вина?
— Да, конечно, — пробормотал Джейми и механически взял бокал.
Луиза, не проронившая ни слова на протяжении всего ужина, заметила состояние Джейми. Верный друг, она повернулась ко мне, делая попытку перевести разговор на нейтральную тему.
— Какой красивый камень у вас на шее, моя дорогая, — сказала она, показывая на кристалл. — Где вы его достали?
— Ах это? — ответила я. — Это…
Вдруг раздался прерывистый стон. Его хрупкое эхо зазвенело в подвесках канделябров у нас над головами.
— Боже мой, — промолвил граф Сент-Жермен в полной тишине. — Что это?
Стон повторился снова и снова. Он доносился с лестницы.
Гости, вскочившие из-за стола, словно вспорхнувшая стая уток, бросились в холл. Там они увидели Мэри Хоукинс. В разорванной одежде, на виду у всех она стояла на верхней площадке лестницы. Как будто для пущего эффекта, она стояла с широко раскрытым ртом, скрестив руки на груди, едва прикрытой обрывками материи.
Ее расширившиеся зрачки при свете канделябров казались скованными ужасом озерами. Она смотрела вниз, но не видела ни ступеней, ни стоящих в холле людей.
— Нет! — закричала она. — Нет! Пустите меня! Пожалуйста, прошу вас! Не трогайте меня!
Ослепленная наркотическим лекарством, она, видимо, почувствовала какое-то движение сзади, потому что быстро обернулась и стала колотить по рукам Алекса Рэндолла, пытавшегося успокоить ее.
К несчастью, снизу его попытки выглядели скорее как продолжение атаки отвергнутого соблазнителя.
— Во имя Господа Бога! — гневно закричал генерал Д'Арбанвилль. — Мерзавец! Немедленно отпустите ее!
Старый солдат взбежал по ступенькам вверх, забыв свой возраст, хватаясь на ходу за шпагу, которую он, к счастью, оставил в прихожей.
Я преградила своими юбками путь графу и молодому Дюверни, которые имели намерение последовать за генералом, но ничего не могла поделать с дядей Мэри, Сайласом Хоукинсом. С выкатившимися из орбит глазами, виноторговец минуту стоял неподвижно, затем, наклонив голову, медленно, как разъяренный бык, пошел вперед, расталкивая других.
Взглядом, полным отчаяния, я отыскала Джейми и подняла брови в немом вопросе. Он кивнул мне, затем огляделся. На секунду его взгляд остановился на маленьком столике у стены. На нем стояла ваза с хризантемами. Джейми прикинул расстояние, на мгновение закрыл глаза, как бы полагаясь на милость Божью, и прыгнул.
Вскочив на столик, он ухватился за перила, перевалился через них и очутился на лестнице, на метр опередив генерала. Это был истинно акробатический трюк. Несколько дам вскрикнули не то от ужаса, не то от восхищения.
Когда Джейми одним махом преодолел последние ступеньки, ропот внизу усилился. Он встал между Мэри и Алексом, взял Алекса за плечо, хорошенько примерился и нанес ему увесистый удар в челюсть.
Юноша, удивленно взиравший на герцога, стоявшего в толпе внизу, медленно опустился на колени и рухнул на пол. Глаза его все еще были широко открыты, но неожиданно стали пустыми и бессмысленными, как у Мэри.
Назад: Глава 17 ОБЛАДАНИЕ
Дальше: Глава 19 КЛЯТВА ПРИНЕСЕНА