Нет ничего пошлее, чем видимость дружбы между бывшими врагами. Мы провели приятную, но до одури скучную неделю на вилле в Сорренто. Райский покой. Менопауза перед радикальным изменением сущности. Страсти отгремели; впереди – неизвестность. Я оказался на промежуточной станции, и в следующий поезд при желании можно было не садиться. Многим и не снился такой выбор. В подобных случаях даже психически устойчивые кадры благодарили высшую инстанцию. Помню, как сейчас:

Жаль только, что в раю сломался терморегулятор. От прислуживающих мне ангелочков с плечевыми кобурами разит потом, чесноком и соусом для спагетти. «Графиня Фоско» перебралась ко мне со всем своим барахлом и выводком телохранителей. Более того, эта идиотка уже заказала билеты до Милана – жалкое создание свято верит, что после окончания курортного сезона увидит мой замок в Ломбардии!

Теперь ее крутолобые бычки шляются по вилле, пытаются помогать Верке и управляют катером, когда мне взбредает в голову покататься на водных лыжах. Это случается почти ежедневно. В свободное время они хлещут «бурбон» со льдом и смотрят по видео боевики для недоразвитых бойскаутов. Верка делает вид, что на дух их не переносит, и при встрече норовит пнуть ногой ниже пояса. Бычки только посмеиваются, терпеливо потирая ушибленные места. Зато по ночам старушка пользуется популярностью.

Фариа безуспешно пытается привить мне интерес к гольфу. Ближайшая площадка находится в десяти минутах езды от виллы. Имя Морелли действует безотказно – старика везде встречают как родного. Он является членом местного гольф-клуба. И, конечно же, у него самый высокий гандикап из возможных.

Но когда поднимается ветер, Фариа предпочитает виндсерфинг. В этом случае кто-нибудь из телохранителей ненавязчиво сопровождает его на моторной лодке. Дедушку явно забавляет вся эта комедия, однако жизнь приучила его играть по правилам. Дважды за ним прилетал вертолет с Сицилии и из Неаполя, после чего бычки зауважали его еще больше.

Бедняга Макс большую часть времени проводит в темной комнате с зашторенными окнами, где он часами сидит неподвижно, уставясь в стену. Сомневаюсь, что он когда-либо спит, а ест очень мало. Несколько раз я пытался заговорить с ним, и меня охватывал жуткий мандраж при виде его бессмысленной улыбки, которая неизменно возникала, предвосхищая любую другую реакцию. Он в состоянии промямлить лишь самые элементарные фразы типа «Добрый вечер!» или «Пожалуйста, проводите меня в туалет». Туалет он просит показать ему трижды в день. Забывает маршрут. По-моему, его голова представляет собой чисто декоративную деталь. Если вспомнить, что он – это я, лучше сразу же отбросить мысли о свершившейся перетасовке и поберечь извилины. Тем не менее он так и не позволил мне посмотреть, что там у него под повязкой.

Эльвира частенько навещает «сыночка» и подолгу просиживает с ним, поглаживая его по голове. В такие минуты она и сама похожа на слабоумную. Босс предоставил ей объект нереализованной любви. Опыт жестокий и бесперспективный, но пока себя оправдывает. К тому же это освобождает меня от выполнения супружеских обязанностей, что было бы довольно утомительно с учетом плачевного физического состоянии «графини».

Только поведение Зайки внушает некоторые опасения. Неугомонная стерва снова занялась дурацким компьютерным кодированием. Ее новый «ноутбук» еще мощнее прежнего, хотя и не доработан в «Маканде» для охоты за беглым товаром. Я хотел сделать ему маленький «брейк», но босс неожиданно заинтересовался неизученными способами дебилизации мирного населения. С Зайкой они сблизились очень быстро – у нее удивительный нюх на мужские гормоны, вернее, на их отсутствие.

Теперь нас часто можно видеть вместе – в кабинете или в хижине для чайной церемонии, сооруженной в саду хозяином виллы. Правда, чаем здесь и не пахнет. Зато «ноут» почти непрерывно малюет фракталы и выстраивает бесконечные последовательности символов, а специальное воспроизводящее устройство преобразует их в звуковые колебания.

В результате хижина наполняется непередаваемым воем и свистом, который явился причиной исчезновения птиц и насекомых в километровом радиусе. Слава Богу, что я не слышу большей части диапазона! Поскольку эта штуковина работала и ночью, однажды утром ко мне в спальню ввалилась похмельная Верка и предложила пойти взглянуть на берег. На русском это прозвучало бы примерно так:

– Ваше сиятельство, посмотрите, что вы наделали, мать вашу!