Книга: Клинки
Назад: 2. Мечи
Дальше: 4. Четыре берсеркера

3. За книгами

Тарус взял меч у Вишены из рук и некоторое время пристально разглядывал. Потом поднял взгляд и спросил:
— Говоришь, отцов меч?
Вишена кивнул.
— Давно ли он у тебя?
— Второй год.
— А у отца?
На это Вишена пожал плечами:
— Сколько себя помню.
Тарус повертел меч в руках, отыскал клеймо мастера — он было решил, что оба сработал один и тот же мастер-оружейник, но знаки были разные.
— Знаешь ли, откуда он у отца?
Вишена не знал.
— Нет, Тарус, не знаю. Отец сказал лишь, что изумруды на нем волшебные — нечисть чуют, да клинок посеребрен, его черти, вовкулаки и прочее отродье тоже опасаются.
— Неспроста это, — покачал головой Тарус, возвращая меч, — но не бойся, зла в нем нет, изумруды — каменья добрые. Чую, светел сей меч, не раз выручал хозяев своих от всяких напастей. Верь в него и береги, Вишена. И ты, Боромир, что услыхал — запомни, ибо мечи ваши, ровно братья, близки и похожи. Может, вместе они еще сильнее станут.
Вишена и Боромир переглянулись с улыбкой. У воинов-побратимов мечи-побратимы. Сила!
Тарус, тем временем, сел и положил ладони на стол. Волшебные мечи скользнули к ножны, все вновь приготовились слушать.
— Слыхали вы когда-нибудь о Книге Семидесяти Ремесел?
Сидящие в комнате напряглись — каждый, хоть раз в жизни, хоть краем уха, да слышал об этой полумифической Книге. Сказывали, много-много лет назад жил на свете мастер-умелец Базун. Приходилось ему и плотником быть, и кузнецом, и оружейником, и ткачом, да все казалось, что мало умеет. А поскольку посчастливилось ему еще в детстве грамоте обучиться, стал Базун все секреты мастерства собирать да записывать. Захватило его это дело — страсть. Долго собирал, и как-то раз встретил он бродягу-полешука, ничем особо не примечательного, однако рассказывавшего разные невероятные вещи. Вот этот-то бродяга и поведал ему, что есть на белом свете Книга Семидесяти Ремесел, где описаны такие тайны мастерства, какие и не снились нынешним умельцам. Книга очень древняя, написана давным-давно, задолго до Длинной Зимы, когда люди знали и умели во сто крат больше, чем ныне. И сказано там обо всем — и как металлы разные плавить, и как из них орудия всякие мастерить, и как дворцы строить, и корабли не чета теперешним моноксилам, и даже будто бы сказано, как летающий корабль справить и как на нем потом в небе летать. Пытались найти Книгу эту, многие тратили на поиски всю жизнь. Несколько раз ползли слухи, будто, бы нашли, да так и оставалось это слухами. Купцы и северные князья готовы были заплатить за книгу золотом, жемчугом — чем угодно, но не за что пока оказывалось платить.
И Базун стал ее искать. Сорок два года ходил он по ближним и дальним селениям, доходил и до скифских, и до варяжских земель. Все даром. О книге мало кто знал, а кто и знал — ничем не мог помочь. Умер Базун в пути, в поиске, и осталась после него записанная им самим история хождения за Книгой Семидесяти Ремесел. И тогда о ней заговорили люди, по следам Базуна пошли сотни бродяг-мечтателей и алчных гонцов за наживой, но Книга так и не была найдена. Со временем число искателей поубавилось, но в память людскую она вошла прочно и надолго.
Тарус всматривался в лица собравшиеся, замечая блеск в глазах, азартно сжатые кулаки, и понял: они пойдут за ним куда угодно, хоть к чертям в зубы, хоть к лешим на блины.
— Я знаю, где эта Книга, — твердо сказал Тарус. — И не только она. Целых девять Книг — девять! Там все секреты древних, не одни ремесла, а и магия, земледелие, звезды и предсказания, места, где водятся золото, каменья, железо, уголь — все! И это будет наше, доберись мы до этих книг. А будем знать много, будем уметь много — сильной станет земля наша, не осмелятся более хазары да печенеги, варяги да норманны набеги совершать, чинить нам смерть и разорение.
Тарус остановился, перевел дух. Остальные внимали, боясь пошевелиться и затаив дыхание.
— Осталось одно — пойти и взять их, все девять Книг. Это пошибче и потруднее Северного Похода. Боромир-Непоседа, согласен ли ты возглавить дружину? Пойдут ли за тобой твои витязи?
Боромир встал, не задумываясь, сжал рукоять меча:
— С тобою, Тарус-Чародей, и я, и вся моя дружина. Проведешь — добудем Книги.
Тарус переглянулся с Боградом — коротко, мельком; оба довольно усмехнулись.
— Тогда, — подал голос Боград, — принимай под начало меня и моих венедов. Молодцы — хоть куда, вся сотня!
Крепыш Боромир улыбнулся и склонил голову.
— Поклон тебе, Боград, за веру!
Венед ответил тем же — легким поклоном. Тем временем Боромир обратился к своим соседям-приближенным:
— А вы, побратимы мои, Позвизд, Роксалан, Заворич?
— С тобою мы, Боромир-Непоседа. Веди, — хором отозвались те, — и войско наше с тобою.
— Ну, а вы, витязи-храбры, Славута, Похил, Вишена, Мурмаш, Брячеслав?
Никто не противился, верили все Тарусу и Боромиру, верили в их силу и удачу неизменную.
Непоседа повернулся к Тарусу:
— Вот тебе и войско, чародей!
И тут вскочил Тикша.
— А меня что же, и пытать не надобно? А, Боромир? — крикнул он с жаром. — Всех спросил, а меня нет. Или я недостоин?
Боромир отмахнулся от него, как от назойливого слепня:
— Сиди, хлопче. Чего тебя пытать, ты в моей дружине на службе, или в чьей? Я иду, стало быть и ты не останешься.
Тикша смутился, порозовел — все опрошенные и впрямь были гостями, как это он сразу не догадался?
— А меня возьмешь, Боромир? — неожиданно послышался голос Соломеи. Все повернулись к девушке. — Я-то не на службе.
— Гей, Соломея, девкам место в тереме у прялки, а не в походах. Хорошо ли подумала?
Соломея гордо тряхнула русыми косами:
— Мои руки более к мечу тянутся и к поводьям, чем к прялке, и сидеть привычнее не на лавке в светлице, а в седле. Возьми меня, Боромир! Меня и сестру мою — Купаву. Не подведем!
Боромир ухмыльнулся:
— Как знаешь. А будете выть — высеку!
И подумал: «Огонь, не девки. Что одна, что другая. Попробуй, не возьми, хлопот потом не оберешься. Запилят ведь…»
Тарус остался доволен — с таким войском можно было перевернуть свет и самого Перуна подергать за седую бороду, но не сильно, слегка. Не сказал он только одного — во сто крат важнее Книги Семидесяти Ремесел были для него три магических Книги, средоточие вековой мудрости и силы древних. Обладание ими давало Тарусу невиданные доселе возможности и власть.
Выступить порешили через три дня.
Назад: 2. Мечи
Дальше: 4. Четыре берсеркера