На краю длинного дока, выступающего далеко в море от изрезанного берега, над которым возвышался замок Каладан, четко вырисовываясь на фоне воды, стоял высокий человек. У него было удлиненное оливково-смуглое лицо и нос с высокой горбинкой, делавший своего владельца похожим на ястреба.

В море виднелась флотилия рыбацких лодок, только что отплывших от берега кильватерной колонной. Рыбаки в теплых толстых свитерах, куртках и вязаных шапочках суетились на палубах, готовя снасти. Из труб домов прибрежной деревни поднимались столбы дыма. Местные жители называли деревню «старым городом», это было место старого поселения, возникшего здесь за много столетий до того, как на равнине позади Замка были построены красивая столица и космопорт.

Герцог Лето Атрейдес, одетый в линялые синие брюки и белую рубашку, украшенную красным ястребом герцогского герба, глубоко вдохнул бодрящий соленый морской воздух. Хотя он был главой Дома Атрейдесов, представлял Каладан в Ландсрааде и в императорском совете, Лето любил подниматься рано вместе с рыбаками, со многими из которых был коротко и близко знаком. Иногда они приглашали его в свои дома, и, несмотря на возражения начальника охраны, Туфира Гавата, который не доверял никому, герцог принимал эти приглашения и с удовольствием делил с рыбаками трапезу, съедая вкусные чоппино.

Соленый ветер усилился, покрыв поверхность моря белыми пенными барашками. Лето с радостью присоединился бы к рыбакам, но его ждали более неотложные и ответственные дела. Были дела, которые затрагивали межпланетные отношения, на нем лежало бремя обязанностей перед империей и перед народом, которым он правил, а сейчас Лето оказался в центре назревавших великих событий.

Ужасающее убийство эказского дипломата послом Груммана было нешуточным делом, хотя и произошло на далеком Арракисе, однако виконт Моритани, казалось, не обращал ни малейшего внимания на взрыв общественного негодования. Великие Дома между тем обратились к императору с просьбой употребить силу, чтобы избежать разрастания конфликта. За день до этого Лето направил послание в Ландсраад, предлагая свои услуги в качестве посредника.

Лето было всего двадцать шесть лет, но Великим Домом он управлял уже целых десять лет и мог считаться ветераном власти. Свой успех он приписывал тому факту, что никогда не терял связи со своими корнями. Благодарить за это он должен был своего покойного отца, Пауля. Старый герцог был, без всякого притворства, очень простым и непритязательным человеком, который не чурался своего народа, как это делал сейчас Лето. Но отец, должно быть, знал — хотя и никогда не признавался в этом сыну, — что это была и хорошая политическая тактика, которая делала властителя любимым в народе. Требования должности и положения представляли собой сложную смесь, и подчас Лето и сам не мог разобраться, где кончается его официальная маска и начинается настоящее лицо.

Вскоре после того как Лето Атрейдес совершенно неожиданно, при трагических обстоятельствах, взял на себя бремя власти, он поразил Ландсраад согласием на конфискационный суд, перед которым предстал, чтобы избежать осуждения за нападение на два тлейлаксианских корабля в лайнере Гильдии. Этот шаг Лето произвел должное впечатление на многие Великие Дома, и молодой герцог даже получил поздравительное письмо от Хундро Моритани, хитрого и злобного виконта Груммана, от человека, который часто отказывался от сотрудничества — и даже от символического участия — в делах империи. Виконт писал, что восхищен тем, как Лето «решительно отмел правила», доказав, что власть добывается «сильными людьми с сильными убеждениями, а не клерками, копающимися в запятых сводов законов». Лето отнюдь не был уверен, что Моритани искренне считает его невиновным; нет, Моритани получил истинное наслаждение от того, что Лето безнаказанно ушел от столь серьезных обвинений.

Но у Лето были нормальные отношения и с другой стороной конфликта — Домом Эказа. Старый герцог, отец Лето, стал одним из великих героев подавления эказского бунта, сражаясь бок о бок с Домиником Верниусом и защищая от сепаратистов законных, утвержденных Ландсраадом правителей покрытой лесами планеты. Сам Пауль Атрейдес во время парада победы стоял рядом с молодым эрцгерцогом Армандом Эказом, для которого удалось сохранить Трон Красного Дерева. Среди вещей, принадлежавших старому герцогу, была и «Цепь Доблести», которую юный эрцгерцог лично надел на мощную шею Пауля. Кстати сказать, адвокаты Лето на конфискационном суде прибыли из Эказской области планеты Элакка.

Поскольку Лето уважали обе конфликтующие стороны, он надеялся, что ему удастся указать врагам путь к примирению. Политика! Отец всегда учил его тщательно взвешивать всю картину события, не упуская из виду ничего — от мельчайшей детали до крупных элементов.

Лето достал из нагрудного кармана диктофон и продиктовал письмо своему кузену Шаддаму IV. Лето поздравил императора со счастливым рождением еще одной дочери. Послание будет отправлено с официальным курьером, отбывающим на Кайтэйн со следующим лайнером Гильдии.

Когда Лето перестал слышать плеск весел удаляющихся рыбацких лодок, он начал взбираться вверх по извилистой тропинке, ведущей к вершине утеса.

Завтракал он в замке вместе с двадцатилетним Дунканом Айдахо. Круглолицый молодой человек был одет в черно-зеленую военную форму Атрейдесов. Жесткие курчавые волосы были коротко подстрижены, чтобы не мешать воинским упражнениям. Туфир Гават не жалел времени на этого парня, утверждая, что Дункан — его лучший ученик. Однако Дункан уже достиг пределов того, чему мог обучить его воин-ментат.

Будучи еще мальчиком, Дункан бежал от гнета Харконненов на Каладан, где отдался на милость старого герцога. Подрастая, Дункан всегда оставался самым верным домочадцем Атрейдесов и, во всяком случае, лучше всех учился владеть оружием. Давние военные союзники Дома Атрейдесов, Оружейные Мастера Гиназа, недавно наградили Дункана правом обучаться в своей прославленной академии.

— Мне будет печально видеть, как ты уезжаешь, Дункан, — сказал Лето. — Восемь лет — это такой долгий срок… Дункан выпрямился и бесстрашно посмотрел в глаза Лето.

— Но когда я вернусь, мой герцог, то смогу во всех смыслах лучше служить вам. Я буду еще молод, и никто не посмеет угрожать вам.

— О, они все равно будут мне угрожать, не впадай в ошибку, Дункан.

Молодой человек помолчал, потом жестко улыбнулся.

— В таком случае, это будет не моя, а их ошибка. Он взял с тарелки ломтик параданской дыни, откусил кусок желтой мякоти и вытер солоноватый сок, потекший по подбородку.

— Мне будет не хватать этих дынь. Казарменная пища не идет с ними ни в какое сравнение.

Он порезал ломоть на более мелкие порции. Каменные стены столовой, где они сидели, были увиты побегами бугенвиллии, но на дворе стояла зима и на деревьях не было листьев. Однако, обманутые необычно теплой погодой — предвестницей весны, — на ветвях уже начали набухать почки. Лето удовлетворенно вздохнул.

— Не видел во всей бескрайней империи более благодатного места, чем Каладан ранней весной.

— Гьеди Первая точно не такое место. — В голосе Дункана появились горькие нотки, ему было тяжело видеть, каким довольным и расслабленным выглядел Лето. — Мы должны быть в полной готовности, мой герцог, и не позволять себе ни малейшей слабости. Никогда не забывайте о застарелой вражде между Атрейдесами и Харконненами.

— Сейчас ты говоришь, как Туфир. — Лето отправил в рот пригоршню рисового пудинга. — Я уверен, что нет на службе Атрейдесов более преданного человека, чем ты, Дункан. Но я боюсь, что за восемь лет отсутствия на Каладане ты превратишься в чудовище. Каким ты окажешься, когда вернешься?

Гордость полыхнула в серо-зеленых глазах молодого человека.

— Я буду Оружейным Мастером Гиназа.

В течение бесконечно долгой секунды Лето думал об опасностях, которые подстерегали Дункана в академии. Почти треть студентов погибала во время обучения, но Айдахо только посмеивался над этой статистикой, говоря, что пережил гораздо худшие вещи, борясь с Харконненами. И он был прав.

— Я знаю, что ты добьешься успеха, — сказал Лето. Он почувствовал, как к горлу подступил непрошеный ком. Герцогу было грустно отпускать молодого человека на Гиназ. — Но никогда не должен ты забывать о сострадании. Не важно, чему ты научишься, ты не должен вернуться на Каладан, воображая, что ты лучше других людей.

— Этого не будет никогда, мой герцог. Лето опустил руку под стол, извлек оттуда длинный тонкий сверток и протянул его Дункану.

— Вот причина, по какой я пригласил тебя разделить со мной завтрак.

Удивленный Айдахо раскрыл упаковку и вытащил из нее украшенный чеканкой церемониальный меч. Молодой человек взялся за эфес.

— Меч старого герцога! Вы одалживаете его мне?

— Я отдаю его тебе, мой друг. Помнишь, как я застал тебя в оружейном зале после того, как мой отец погиб на арене? Ты взял со стены именно этот меч, правда, тогда он был размером с тебя, но теперь ты вырос, и он — твой.

Дункан молчал, не находя слов для выражения переполнявшей его благодарности.

Лето окинул Айдахо оценивающим взглядом.

— Я думаю, что отец, если бы остался жив и видел тебя сейчас, сам бы отдал тебе свой меч. Ты вырос, Дункан Айдахо, — и ты достоин герцогского меча.

— Доброе утро, — раздался веселый голос. Во двор вошел принц Ромбур Верниус, с заспанными глазами, но уже одетый. Рубин в кольце на правой руке принца горел ярко-красным пламенем. Сестра принца, Кайлея, шла рядом с братом, ее медно-рыжие волосы были схвачены на затылке золотой застежкой. Ромбур взглянул на меч, увидел слезы, готовые потечь из глаз Дункана.

— Что здесь происходит?

— Я вручил Дункану прощальный подарок. Ромбур свистнул.

— Неплохо для конюха.

— Возможно, подарок действительно слишком ценный, — сказал Айдахо, глядя в глаза Лето. Айдахо посмотрел на меч, потом вперил пылающий взгляд в Ромбура. — Я никогда больше не вернусь в конюшню, принц Верниус. Когда вы увидите меня в следующий раз, я буду Оружейным Мастером.

— Меч твой, Дункан, — твердо произнес Лето. — Мы не будем больше обсуждать этот вопрос.

— Как прикажете, мой герцог. — Дункан поклонился. — Прошу прощения, но мне надо собираться в дорогу.

Он повернулся и широким шагом пересек двор.

Ромбур и Кайлея сели за стол, где для них уже были приготовлены тарелки с едой. Кайлея улыбнулась Лето, но в улыбке не было обычной теплоты. Все прошедшие годы Кайлея и Лето ходили друг около друга словно на цыпочках, соблюдая некий романтический ритуал ухаживания, однако герцог не желал сближения, поглощенный своими политическими заботами. Он обязан жениться на дочери могущественного Великого Дома. Это убеждение буквально вбил в сына старый герцог. На Лето лежит огромная ответственность за судьбу народа Каладана. Они с Кайлеей только один раз взялись за руки. Лето даже ни разу не поцеловал девушку за все прошедшие годы.

Понизив голос, Кайлея сказала:

— Это меч твоего отца, Лето? Он же имеет невероятную ценность.

— Это только предмет, Кайлея. Для Дункана он значит гораздо больше, чем для меня. Мне не нужен меч, чтобы хранить память об отце.

Потом Лето обратил внимание на светлую щетину, которой заросли щеки Ромбура. Это делало молодого Верниуса больше похожим на рыбака, чем на принца.

— Когда ты последний раз брился, друг мой?

— Черти Вермилиона! Какая разница, как я выгляжу? — Он отхлебнул из стакана цидритный сок, скривил губы от кислоты. — Я как будто не планировал важных дел.

Кайлея, которая быстро и спокойно ела, подняла голову и окинула брата изучающим взглядом, потом опустила голову, выразив этим свое неодобрение.

Лето посмотрел на Ромбура через стол. Лицо принца до сих пор сохранило юношескую округлость, но карие глаза смотрели без всякого выражения, их хозяин был охвачен печалью по утраченному Дому, по убитой матери, по без вести пропавшему отцу. Теперь только он и Кайлея остались от некогда великой владетельной семьи.

— Да, пожалуй, это действительно не имеет никакого значения, — согласился с принцем Лето. — У нас сегодня нет государственных дел, и мы не собираемся с визитом в блистательный Кайтэйн. В самом деле, почему бы тебе не перестать и мыться? — Лето поковырял ложкой в рисовом пудинге. Голос его стал жестким. — Тем не менее ты остаешься членом моего двора и самым доверенным моим советником. Надеюсь, что ты теперь способен разработать план, как вернуть свои потерянные владения и свое высокое положение.

Как постоянное напоминание о славных днях, когда род Верниусов правил машинным миром Икса, Ромбур носил на всех своих рубашках пурпурно-медный завиток, герб своего рода. Сейчас на Ромбуре была измятая рубашка, которую давно следовало постирать.

— Лето, если бы у меня была хоть какая-то мысль о том, как освободить Икс, я улетел бы отсюда первым же лайнером и сделал попытку. — Принц пришел в сильное волнение. — Тлейлаксы окружили Икс непроницаемым заслоном. Ты хочешь, чтобы Туфир Гават послал еще шпионов? Трое из них так и не нашли вход в подземный город, а последние двое вообще пропали без следа.

Он сжал кулак.

— Я должен надеяться только на то, что остались верные иксианцы, которые сражаются под землей и скоро свергнут гнет пришельцев. Надеюсь, что все кончится хорошо.

— Ты оптимист, мой друг, — саркастическим тоном произнес Лето.

Кайлея с отвращением посмотрела на еду и заговорила:

— Прошло двенадцать лет, Ромбур. Сколько времени потребуется для того, чтобы все устроилось само собой, как по мановению волшебной палочки?

Чувствуя неловкость, ее брат попытался сменить тему:

— Вы слышали, что жена Шаддама родила ему третью дочь? Кайлея фыркнула:

— Зная Шаддама, могу сказать, что он наверняка недоволен тем, что жена не родила ему наследника престола. Лето отказался принять эту негативную мысль.

— Напротив, может быть, он в полном экстазе, Кайлея. Кроме того, его жена уже не слишком молода. Он повернулся к Ромбуру:

— Все это заставляет меня напомнить, что тебе пора выбрать себе жену.

— Чтобы она следила за моей чистотой и напоминала, что надо бриться?

— Для того чтобы заново основать ваш Дом. Продолжить родословную Верниусов наследником в изгнании.

Кайлея была уже готова что-то сказать, но передумала и промолчала. Она покончила с дыней и откусила кусок поджаренного хлебца. После этого она извинилась и встала из-за стола.

Последовало долгое молчание, из глаз принца потекли слезы, капая на стол с его щек. Смутившись, он торопливо вытер глаза.

— Да, я и сам об этом думал. Как ты догадался?

— Ты сам мне об этом сказал после того, как мы с тобой один раз выпили пару бутылок вина.

— Все это сплошное сумасшествие. Мой Дом мертв, а Икс в руках фанатиков.

— Именно поэтому ты должен основать Малый Дом на Каладане, завести семью. Мы можем подумать, какую промышленность можно здесь создать, что для этого нужно. Кайлея — очень деловая женщина, а я обеспечу необходимые ресурсы.

Ромбур в ответ рассмеялся, но к веселью примешивалась горечь.

— Мое достояние всегда будет и твоим достоянием, герцог Лето Атрейдес. Нет, я лучше останусь здесь, буду защищать твой тыл, пока ты не раздал весь замок.

Лето, не улыбнувшись, кивнул, и друзья обменялись хлопками ладонями, которые заменяли в империи рукопожатие.