~ ~ ~
Вода — квинтэссенция жизни. Мы вышли из воды, адаптировавшись к ее отсутствию и продолжаем адаптироваться.
Имперский планетолог Пардот Кинес
— Здесь, в пустыне, у нас, фрименов, нет тех удобств, к каким привыкли вы, леди Фенринг, — сказала Шадур Мапес, проворно шагая впереди маленькой группы на своих коротких ножках. Походка ее была такой ловкой, поступь такой выверенной, что из-под ног не взлетала пыль, усеявшая каменистое плато, освещенное лунным светом. По сравнению с влажным воздухом оранжереи атмосфера пустыни была сухой, не сохранившей никаких следов дневного зноя. — Вы не замерзли?
Она оглянулась и посмотрела на светловолосую хрупкую Марго, гордо выступавшую впереди рутийского жреца. На Мапес была надета джубба с капюшоном, на лице виднелась маска защитного костюма, в темных глазах отражался свет второй луны.
— Мне не холодно, — просто ответила Марго. Хотя на ней было надето лишь блестящее домашнее платье, Марго уже отрегулировала свой обмен веществ так, чтобы приспособиться к климату пустыни.
— А эти домашние шлепанцы на тонкой подметке, — укоризненно проговорил священник, — они совсем не подходят для путешествия по пустыне.
— Вы сами не дали мне времени переодеться. — Как у всех Преподобных Матерей, подошвы ступней Марго были тверды, как железо, — следствие ежедневных упражнений в боевых искусствах, которыми каждая Сестра была обязана заниматься ежедневно. — Если подошвы сотрутся, то я пойду босиком.
Оба фримена могли только посмеяться такой безмятежной отваге.
— Она хорошо держит темп, — признала Мапес, — не то что все эти разбухшие от воды бездельники.
— Я могу идти быстрее, — предложила Марго, — если вы этого хотите.
Приняв это заявление как вызов, Шадур Мапес пошла вперед воинским шагом, причем дыхание ее нисколько не участилось. Марго последовала за женщиной, на лбу ее выступила испарина. Над головой с пронзительным криком пролетела какая-то ночная птица.
Грунтовая дорога вела из Арракина к селению Рутии, расположенному среди бугристых подножий Защитного Вала. Избегая заходить в населенные пункты, Мапес сделала крюк и повела группу по тропинке, поднимавшейся по склону скал.
Вскоре перед ними возникла громада камня — Оконечность Западного Вала, служившего границей Защитного Вала. Маленькая группа начала восхождение на Вал, сначала подъем был довольно пологим, но потом тропинка стала круто уходить вверх, огибая скользкие обрывистые кручи.
Фримены продолжали идти, не снижая темпа, уверенно ставя ноги в едва видимые выбоины в камне. Несмотря на свою тренированность в поддержании равновесия и выносливость, Марго, которая до этого бывала в пустыне лишь дважды, несколько раз оскальзывалась, и провожатым приходилось поддерживать ее под руки. Это доставило фрименам видимое удовольствие.
Прошло больше двух часов с тех пор, как они оставили уют и комфорт Резиденции. Марго пришлось мобилизовать все свои внутренние резервы, но пока она не выказывала никаких признаков слабости. Неужели так же шли по пустыне наши пропавшие без вести Сестры?
Мапес и священник обменялись несколькими словами на странном языке, который Марго, призвав на помощь глубинную память, распознала как язык чакобса, наречие, на котором фримены говорят на протяжении тысячелетий, с тех пор как переселились на Арракис. Поняв одну из фраз, сказанных Шадур, Марго тоже заговорила:
— Воистину велика сила Бога.
От этой реплики священник пришел в необыкновенное волнение, но его приземистая попутчица мудро заметила:
— С ней будет говорить Сайаддина. Тропинка начала разветвляться, и фрименка вела их то вверх, то круто сворачивала в сторону, то снова поднималась вверх. В застывшем на морозе свете луны Марго увидела, что они по несколько раз проходили одно и то же место. Значит, Шадур водит ее кругами, чтобы сбить с толку и дезориентировать. Однако воспитанная в Школе Сестер женщина легко запомнила дорогу во всех подробностях и при необходимости смогла бы легко выбраться отсюда.
Сгорая от нетерпения, она хотела попенять фрименам за то, что они водят ее по кругу, но решила промолчать, скрывая до времени свои способности. После стольких лет ожидания они наконец ведут ее в свой тайный город, туда, куда не ступала до сих пор нога ни одного чужестранца. Верховная Мать Харишка потребует подробного отчета, и, кто знает, может быть, именно Марго выпадет удача получить ту информацию, за которой столько лет охотился Орден Бене Гессерит.
Остановившись на каменистом выступе, Мапес прижалась к скале и начала ощупывать ровную поверхность кончиками пальцев. Марго без колебаний последовала ее примеру. Далеко-далеко светили огни Арракина, внизу виднелись строения деревни Рутии.
Стоявшая в нескольких метрах от Марго Мапес внезапно исчезла в скале. Преподобная Мать увидела в гладкой поверхности узкий вход в пещеру, настолько узкий, что в него едва мог протиснуться один человек. Внутри пещера расширялась влево, и в тусклом свете Марго рассмотрела следы инструментов, которыми фримены рубили стены пещеры. В нос ударил запах множества немытых тел. Мапес поманила Марго за собой.
Когда к ним приблизился священник, Мапес сняла со створки запор и, толкнув замаскированную дверь, открыла ее внутрь. Стали слышны голоса, гудение машин и возня множества людей. Плавающие светильники, покачиваясь в потоках воздуха, отбрасывали на стены тусклый желтый свет.
Мапес прошла сквозь занавешенный проход в помещение, где на автоматических станках женщины ткали полотна из шерсти и пустынного хлопка. В душном влажном воздухе неподвижно висел мускусный запах человеческих испарений, смешанный с ароматами меланжевых курений. Все взгляды были направлены на царственную блондинку.
Из ткацкого цеха они вышли в другое помещение, где какой-то мужчина помешивал некое варево в металлическом котелке, подвешенном над огнем. Отблеск пламени заплясал на морщинистом лице Шадур, придавая звериное выражение ее синим глазам. Марго старательно приглядывалась к окружающему, пытаясь не упустить ни одну мелочь для своего донесения. Она не могла себе представить, что фримены могут иметь такую численность и создавать тайные поселения.
Наконец они вышли в большой зал с земляным полом, засаженный пустынными растениями и разделенный на секции тропинками. Марго узнала сугаро, дикий люцерн и нищую траву. Это же настоящая ботаническая станция!
— Подождите здесь, леди Фенринг. — Мапес пошла дальше в сопровождении священника. Оставшись одна, Марго принялась изучать флору, наклонившись к молодым светлым побегам кактуса. В соседней пещере раздались голоса и какое-то речитативное пение.
Марго подняла голову и увидела старую женщину в черной накидке. Эта странная женщина с морщинистым худым лицом, жилистая, как проволока шиги, неподвижно стояла на дорожке, скрестив на груди руки. На шее старухи виднелось ожерелье из сверкающих металлических колец, а темные глаза напоминали глубокие впадины в черепе.
Повадка женщины, ее присутствие напомнили Марго о Бене Гессерит. На Валлахе IX Верховная Мать Харишка готовилась отметить свой двухсотлетний юбилей, но эта женщина выглядела даже старше. Ее организм был до предела насыщен пряностью, кожа выглядела старой больше от жестокого климата, чем от возраста. Даже голос казался высушенным.
— Меня зовут Сайаддина Рамалло. Мы готовы провести церемонию семени. Присоединяйся к нам, если ты действительно та, за кого себя выдаешь.
Рамалло! Мне знакомо это имя. Марго сделала шаг вперед, с ее уст едва не сорвалась секретная шифрованная фраза, говорившая о ее причастности к работе Защитной Миссии. Женщина по имени Рамалло исчезла в песках Дюны ровно сто лет назад… это была последняя из пропавших без вести Преподобных Матерей.
— Сейчас не время для этого, дитя мое, — остановила ее Сайаддина. — Все ждут. Они, так же как и я, исполнены нетерпением и любопытством.
Вслед за Сайаддиной Марго вошла в огромный зал, заполненный тысячами и тысячами людей. Марго даже во сне не представляла себе, что в скале можно вырубить такое огромное помещение и при этом спрятать его от неусыпного ока Харконненов. Как фрименам это удалось? Ведь здесь был не какой-то жалкий поселок, а целый тайный город. У фрименов наверняка было больше тайн и больше секретных планов, чем подозревал ее супруг, граф Фенринг.
На обоняние обрушился шквал неприятных запахов. На некоторых фрименах были надеты запыленные плащи, другие были в защитных костюмах с отсоединенными дыхательными трубками. В стороне стоял священник, приведший Марго из Арракина.
Я уверена, что они не оставили никаких следов нашего ухода из Резиденции. Если они меня убьют, то никто никогда не узнает, что со мной случилось. Меня просто постигнет участь всех других Сестер. Марго мысленно улыбнулась. Нет, если мне причинят вред, то Хазимир найдет виновных. Фримены могут сколько угодно воображать, что умеют хранить тайны, но даже они не в состоянии соперничать с Фенрингом, если он решит сосредоточиться на поисках.
Фримены могут в этом сомневаться, но у Марго таких сомнений не было.
Когда последние люди пустыни вошли в пещеру из разных входов, Рамалло взяла руку Марго своими жилистыми пальцами.
— Идем со мной. — Высохшая Сайаддина повела ее по каменным ступеням на каменный помост, где они обе повернулись лицами к толпе.
Стояла не правдоподобная тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды, похожим на шелест крыльев летучей мыши.
Испытывая внутренний трепет, Марго встала рядом со старухой. Я чувствую себя искупительной жертвой. Чтобы успокоиться, она выполнила несколько дыхательных упражнений. На нее, как волны, накатывали взгляды тысяч непроницаемых фрименских глаз.
— Шаи Хулуд смотрит на нас, — произнесла Рамалло. — Пусть войдут мастера воды.
Сквозь толпу к помосту прошли четверо мужчин, несших с собой два бурдюка. Подойдя к помосту, они поставили бурдюки к ногам Сайаддины.
— Это семя? — спросила Рамалло.
— Это семя, — в унисон ответили мужчины, повернулись и отошли.
Открыв один из бурдюков, Рамалло омочила руки в воде.
— Будь благословенна вода и семя ее. — Она вытянула вперед руки, любуясь каплями воды, словно драгоценными переливающимися сапфирами.
Слова и сам ритуал ошеломили Марго своей схожестью с принятой в Бене Гессерит церемонией испытания ядом, в процессе которой Сестра становилась полноправной Преподобной Матерью. Для того чтобы подвергнуть испытуемую проверке, применялись несколько веществ — смертельных ядов, в результате развивались мучительные боли и происходил душевный кризис. Это видоизмененный ритуал Защитной Миссии? Неужели пропавшие Сестры поделились с фрименами и этим секретом? Если так, то что еще знают люди пустыни о планах Общины Сестер?
Рамалло развязала горловину бурдюка и протянула бурдюк Марго. Не колеблясь больше ни секунды, она опустилась на колени и, взяв в руку трубку с мундштуком, на мгновение остановилась.
— Если ты воистину Преподобная Мать, — прошептала Рамалло, — то выпьешь этот настой дыхания Шаи Хулуда без всякого для себя вреда.
— Я воистину Преподобная Мать, — сказала Марго, — и мне случалось пить это раньше.
Фримены хранили почтительное молчание.
— Ты никогда не пила этого раньше, дитя мое, — произнесла старуха. — Тебя рассудит Шаи Хулуд.
Из бурдюка пахнуло знакомым запахом пряности, однако он отдавал какой-то горечью. Едкая голубая жидкость, казалось, источала смерть. Марго перенесла испытание, чтобы стать Преподобной Матерью, но едва не умерла во время ритуала.
Но она сделает это снова!
Стоя рядом с ней, Сайаддина раскрыла трубку второго бурдюка и сделала глоток. Глаза ее закатились.
Я не должна бояться, подумала Марго. Страх убивает разум… Мысленно она прочитала всю литанию против страха, потом высосала из трубки каплю жидкости. Малая капля коснулась кончика ее языка.
У жидкости оказался отвратительный вкус, едкий дурман ударил ей в затылок. Яд! Тело ее непроизвольно отпрянуло, но она заставила себя сосредоточиться на своей биохимии, изменив молекулу в одном месте, заменив пару радикалов в другом. Для этого потребовалось все ее искусство.
Марго выпустила трубку изо рта. Сознание ее начало блуждать, время прекратило свой вечный неостановимый бег. Марго дала волю своей подготовке, своим навыкам, позволив им взять верх над бренным телом. Надо изменить состав жидкости, уничтожить яд, надо превратить его во что-то полезное, создать катализатор, который преобразует жидкость в бурдюке…
Жидкость во рту стала сладкой.
Все поступки, которые совершила Марго в течение всей жизни, стали видны, словно изображенные на ленте, протянувшейся перед ее мысленным взором. Сестра Марго Рашино-Зеа, ныне леди Фенринг, исследовала себя в мельчайших деталях: клетку за клеткой, волокно за волокном, переживая заново каждую мысль, которая когда-либо приходила ей в голову. Наконец где-то в самой глубине своего существа Марго нашла темное запретное место, место, которое восхищало и ужасало одновременно. Туда мог заглянуть только давно ожидаемый Квисац Хадерах. Лисан аль-Гаиб.
Я переживу это, сказала себе Марго.
В голове отдавалось гулкое эхо. Она видела искаженный образ Сайаддины, которая мелькала перед ней. Вперед выступил мастер воды и, прижав трубку к губам Марго, снял с них каплю преобразованного яда и влил ее в бурдюк. Сайаддина выпустила из рук второй бурдюк, и мастер вылил туда часть содержимого первого бурдюка, чтобы запустить реакцию преобразования.
Люди бросились к бурдюкам, чтобы слизнуть с них капли преобразованного зелья, снимая драгоценную влагу с губ лихорадочными движениями языков. Рамалло произнесла фразу, эхом отдавшуюся в голове Марго.
— Ты помогла превратить яд в лекарство, полезное для них.
Странно, это было не похоже ни на что, испытанное Марго прежде… Хотя если подумать, то разница не слишком-то и велика.
Медленно, словно мечтатель, пребывавший в своих грезах, Марго начала возвращаться в настоящий мир. Она снова увидела каменные стены пещеры, память о прошлом снова стала размытой. Фримены касались пальцами бурдюков, слизывали капли и отходили в сторону, чтобы и другие могли подойти к заветному зелью. В подземелье начала царить всеобщая эйфория.
— Да, когда-то и я была Преподобной Матерью, — по прошествии некоторого времени сказала Рамалло. — Много лет назад я была знакома с вашей нынешней Верховной Матерью.
Все еще пребывая в тумане под действием мощного средства, Марго не смогла даже показать, насколько она потрясена. Старуха кивнула.
— Мы учились на одном курсе с Сестрой Харишкой… как же давно это было. Я вступила в Защитную Миссию и была послана сюда вместе с девятью другими Преподобными Матерями. Многие Сестры нашего Ордена исчезли здесь раньше, растворившись среди фрименов, некоторые просто умерли в пустыне. Жизнь на Дюне тяжела даже для тренированных Преподобных Матерей. Даже с меланжей, которой мы здесь научились пользоваться по-новому.
Марго заглянула в глаза Рамалло и увидела в них понимание.
— В твоем послании говорится о Лисане аль-Гаибе, — произнесла Рамалло дрожащим от волнения голосом. — Он уже близок, не так ли? После стольких тысячелетий.
Марго понизила голос, хотя фримены и без того вряд ли слышали ее, охваченные экстазом ритуала.
— Мы надеемся, что он явится через два поколения.
— Эти люди тоже долго ждут. — Сайаддина посмотрела на людей, впавших в совершеннейшую эйфорию. — Я могу открыть тебе кое-какие тайны Бене Гессерит, дитя мое, но у меня двойные обязательства. Я теперь фрименка и обязана соблюдать верность ценностям народа пустыни. Некоторые тайны нельзя открывать пришельцам. Настанет день, когда мне надо будет назначить преемницу, и, естественно, ею станет кто-то из местных женщин.
Рамалло наклонила голову.
— Тау-оргия сиетча — это пункт, где сливаются фримены и Бене Гессерит. Задолго до того, как здесь появились члены Защитной Миссии, эти люди уже знали, как пользоваться силой познания, которое придает пряность. Хотя делали они это примитивным, варварским способом.
Фримены тем временем разбрелись по уголкам большого подземного зала. Кто-то, одурманенный зельем, впал в транс, погрузившись в размышления, кто-то неистово совокуплялся с представителями противоположного пола. Размашисто изображенная ткань реальности опустилась на них, превращая тяжелую жизнь в светлый и веселый образ.
— В течение многих столетий такие Сестры, как я, вели их к принятию новых церемоний, и нам удалось приспособить старые фрименские обычаи к нашим целям.
— Вы совершили здесь великое дело, Мать. На Валлахе IX будут рады узнать об этом.
Фрименская оргия продолжалась, но Марго чувствовала себя какой-то оцепенелой, и ей казалось, что все это происходит в каком-то ином мире и другом измерении. Старуха подняла костлявую руку в благословении, чтобы вернуть молодую Преподобную Мать в реальный мир.
— Иди и отправь донесение Харишке. — Рамалло улыбнулась. — И передай ей этот подарок.
С этими словами Сайаддина извлекла из-под накидки переплетенную книжку. На титуле Марго прочла: «Учение о дружественной пустыне». Ниже мелкими буквами было напечатано: «Это место исполнено жизни. Здесь пребывают аят и бурхан жизни. Верьте, и аль-Лат никогда не сожжет вас».
— Это похоже на книгу Ажара, — воскликнула Марго, удивленная до глубины души при виде издания, адаптированного для фрименов. — Нашу книгу Великих Тайн.
— Передай мою освященную копию Харишке, это доставит ей удовольствие.
* * *
Исполненный благоговения по отношению к Марго, рутийский священник проводил ее обратно в арракинскую Резиденцию. Она вернулась домой перед рассветом, когда на востоке появились первые оранжевые блики, предвестники скорого восхода, и нырнула в постель. Никто в доме, за исключением, естественно, Мапес, не знал, что она уходила в пустыню. Взволнованная Марго несколько часов пролежала в кровати без сна.
Через несколько дней, решив задать Сайаддине множество появившихся у нее вопросов, Марго вышла из Резиденции и, руководствуясь своей безупречной памятью, направилась к сиетчу. При ярком свете полуденного солнца она взобралась на Оконечность Вала и по узкому выступу прошла к входу в сиетч. От жары движения ее были немного замедленными.
Проскользнув внутрь прохладной пещеры, Марго с удивлением обнаружила, что на дверях нет герметических заглушек. Она прошлась по помещениям. Везде было пусто. Ни ткацких станков, ни мебели, ни людей. Никаких доказательств ее пребывания здесь. Остались только запахи…
— Итак, ты все же не доверяешь мне до конца, Сайаддина, — громко крикнула Марго.
Марго надолго задержалась в пещере, где происходила оргия. Она опустилась на колени в том месте, где попробовала Воду Жизни, чувствуя, как в ее голове отдается эхо голосов людей, которые долго жили здесь, а теперь навсегда исчезли.
На следующий день в Резиденцию из инспекционной поездки в пустыню вернулся граф Хазимир Фенринг. За обедом, расслабившись в присутствии красавицы-жены, он спросил ее, что она делала в его отсутствие.
— Ничего, мой милый, — ответила она, небрежно отбросив на спину свои роскошные медовые волосы и пощекотав кончиком языка щеку мужа. — Занималась растениями в оранжерее.
