Время, казалось, побежало с удвоенной скоростью после того, как Лето стал отцом.

Одетый в игрушечные доспехи, закрываясь ламинированным бумажным щитом, малыш, вооруженный шпагой с тупым концом — варой, — то свирепо нападал на чучело салусанского быка, то отступал. Виктор, двухгодовалый сын герцога, носил украшенный красным гербом Атрейдесов головной убор с зеленым околышем.

Стоя на коленях и от души смеясь, Лето направлял чучело то вправо, то влево, чтобы цель не оказалась слишком легкой для по-младенчески неуклюжего темноволосого мальчика.

— Делай, как я тебя учил, Виктор. — Лето старался скрыть веселость под маской убийственной серьезности. — Осторожнее с варой.

Он поднял руку и показал, как надо бить.

— Держи ее вот так и бей прямо в мозг чудовища. Мальчик послушно попробовал еще раз. На этот раз тупой конец вары ударил недалеко от места, которое Лето отметил мелом.

— Это уже намного лучше! — Герцог отодвинул чучело быка в сторону, взял мальчика на руки и поднял его высоко над головой. Виктор захихикал, когда отец принялся щекотать его по ребрам.

— Опять! — В тоне Кайлеи явственно проступило неодобрение. — Лето, что ты делаешь? — Она стояла в дверях вместе со своей фрейлиной Кьярой. — Не стоит приучать его к этому вздору. Ты хочешь, чтобы он умер так же, как твой отец? Лицо Лето стало жестким. Он обернулся к наложнице.

— В его смерти виноват не бык. Отец погиб из-за предательства, Кайлея. Быку подмешивали в пищу специальное лекарство. — Герцог никогда не делился с Кайлеей страшной тайной — тем обстоятельством, что в заговоре против старого Пауля была замешана мать, из-за чего Лето пришлось отправить леди Елену в ссылку, на планету Сестер-Отшельниц.

Кайлея продолжала укоризненно смотреть на Лето, его слова не возымели на нее желаемого действия. Тогда он постарался привести в свою пользу более основательные доводы:

— Мой отец считал этих животных благородными и величественными. Победить такого в честном бою — это великая честь и проявление большого искусства.

— Однако… насколько все это подходит нашему сыну? — Кайлея взглянула на Кьяру, словно ища поддержки у матроны. — Ему же только два года.

Лето потрепал мальчугана по волосам.

— Никогда не рано начинать учить мужчину боевым искусствам, это одобряет даже Туфир. Мой отец никогда не сюсюкал со мной, не буду и я баловать Виктора.

— Без сомнения, ты лучше знаешь, как поступать, — произнесла Кайлея с деланным смирением. — В конце концов, ты же герцог.

— Пора вести мальчика в учебный класс, дорогая. — Кьяра взглянула на свои золотые часы, антикварное произведение ришезианского искусства, привезенное Кьярой с Кайтэйна.

Мальчик разочарованно посмотрел на своего высокого отца.

— Иди, иди. — Лето похлопал сына по спине. — Герцог должен знать много вещей, и не все они так интересны, как бой быков.

Мальчик, насупившись, постоял неподвижно некоторое время, но потом затопал на своих коротеньких ножках из комнаты. Улыбаясь, словно добрая бабушка, фрейлина взяла Виктора за руку и повела его в учебный класс, расположенный в северном крыле замка. Суэйн Гойре, приставленный к Виктору для охраны, последовал за фрейлиной. Кайлея осталась в игровой и молча смотрела, как Лето, поставив чучело быка к стене, вытер вспотевшую шею полотенцем и выпил стакан холодной воды.

— Почему мой брат сначала делится всем, что с ним происходит, с тобой и только после этого со мной? — Лето видел, что Кайлея расстроена и чувствует себя неуверенно. — Верно ли то, что он и эта женщина собираются пожениться?

— Это, думается мне, несерьезно, хотя такая мысль действительно зародилась в его мозгу. Ты же знаешь, что у Ром-бура очень большая дистанция между мыслью и ее воплощением. Может быть, это и произойдет, но не завтра.

Кайлея недовольно поджала губы.

— Но она же простая воспитанница Бене Гессерит. В ней нет ни капли благородной крови.

— Женщина из Ордена Бене Гессерит оказалась подходящей парой для моего кузена императора. — Лето не стал говорить о боли, которая терзала его сердце. — Это его решение, Кайлея. Насколько я вижу, они действительно любят друг друга.

Он и Кайлея начали отдаляться друг от друга после рождения сына. А может быть, все началось после приезда Кьяры с ее сплетнями и россказнями о светской жизни при императорском дворе.

— Любят? Разве любовь — это главное для брака? — Лицо женщины потемнело. — Что бы сказал твой отец по поводу такого лицемерия?

Стараясь держать себя в руках, Лето пересек игровую н закрыл дверь, чтобы никто не слышал его разговор с Кайлеей. — Ты знаешь, почему я не могу взять тебя в жены. — Он вспомнил ужасные ссоры, которые происходили между отцом и матерью за запертыми дубовыми дверями спальни. Он не хотел, чтобы то же самое было у них с Кайлеей.

Хрупкая красота скрылась под гримасой недовольства. Кайлея отбросила назад свои вьющиеся, цвета темной меди волосы.

— Наш сын должен стать герцогом Атрейдесом. Я надеялась, что ты одумаешься, когда поймешь это.

— Все дело в политике, Кайлея. — Лето вспыхнул. — Я очень люблю Виктора. Но я — герцог Великого Дома и должен думать прежде всего о Доме Атрейдесов.

На встречах в Совете Ландсраада главы Великих Домов наперебой предлагали Лето своих дочерей, надеясь заполучить его в союзники. Дом Атрейдесов не выделялся ни богатством, ни могуществом, но Лето любили и уважали, прежде всего за мужество, проявленное им во время конфискационного суда. Сам же он гордился тем, что ему удалось сделать на Каладане… и ему хотелось, чтобы Кайлея ценила его прежде всего именно за это.

— Итак, Виктор останется бастардом?

— Кайлея…

— Иногда я ненавижу твоего отца за идиотские идеи, которые он вбил в твою голову. Я не подхожу тебе как жена, потому что не могу предложить политически выгодного союза, потому что у меня нет ни приданого, ни положения. Но ты — герцог, и поэтому можешь затащить меня в постель, как только пожелаешь этого.

Лето был уязвлен, слыша такое проявление недовольства. Можно себе представить, что говорит Кайлее Кьяра, когда женщины остаются наедине в покоях Кайлеи. Другого объяснения нет и быть не может. Лето не особенно жаловал престарелую фрейлину, но не мог отослать ее, потому что не желал сжигать последние мосты, связывавшие его с Кайлеей. Две дамы напускали на себя важность, наслаждаясь разговорами с высоко поднятыми бровями, как это было принято среди записных сплетниц Кайтэйна.

Лето выглянул в окно, забранное полосатым плазом, думая о том, как счастливы они с Кайлеей были всего несколько лет назад.

— Я не заслужил такого отношения, особенно после того, что моя семья сделала для вас — тебя и твоего брата.

— О, благодарю тебя. Это не слишком попортило твой имидж, не правда ли? Помочь несчастным изгнанникам с Икса, чтобы твой возлюбленный народ увидел, какой добрый у него правитель. Благородный герцог Атрейдес. Но мы, те, кто близок к тебе, знаем, что ты обычный человек, а не легенда, в которую пытаешься себя превратить. Ты не герой простых людей, каким себя воображаешь. Если бы это было так, то ты бы согласился…

— Хватит! Ромбур имеет полное право жениться на Тессии, если пожелает этого. Если он так решит. Дом Верниусов уничтожен, и у Ромбура нет необходимости вступать в политически выгодный брак.

— Если только его повстанцы не победят на Иксе, — отпарировала Кайлея. — Лето, скажи мне правду — втайне ты надеешься, что повстанцы Икса никогда не добьются успеха, и ты всегда будешь иметь предлог не жениться на мне.

Лето ошеломленно молчал.

— Конечно, я права! — чувствуя, что победила, Кайлея вышла из комнаты.

Оставшись один, Лето подумал о том, как изменилась Кайлея. За эти годы он без памяти полюбил ее, полюбил задолго до того, как она стала его наложницей. Он приблизил ее к себе, хотя и не настолько, как ей хотелось бы. Поначалу она поддерживала герцога, оказывала ему помощь во многих делах, но амбиции ее росли, и их жизнь осложнилась сверх всякой меры. В последнее время Лето часто видел, как Кайлея вертится перед зеркалом, примеряя королевские наряды. Но она никогда не сможет быть герцогиней. Не в ее силах изменить положение вещей.

Однако радость, которую Лето получал от сына, перевешивала все неприятности. Он так сильно любил мальчика, что порой и сам удивлялся силе этого чувства. Он желал Виктору всего самого хорошего, надеясь, что тот вырастет честным человеком, воспитанным в духе Атрейдесов. Конечно, он сможет получить титул официального наследника Дома, но Лето твердо решил обеспечить мальчику блестящее и достойное будущее. Настанет день, когда Виктор поймет то, чего никак не желает понять его мать.

Мальчик сидел за пультом обучающей машины, играя в распознавание форм и называние цветов, а Кайлея и Кьяра тихо разговаривали. Виктор быстро нажимал клавиши, набирая очки, недоступные большинству его сверстников.

— Миледи, мы должны что-то сделать с герцогом. Он упрямый человек и хочет вступить в брачный союз с могущественным Домом. Эрцгерцог Эказ буквально охотится за таким женихом. Он уже предложил Лето одну из своих дочерей. Думается мне, что посредническая миссия, которую Лето выполняет в конфликте Моритани с Эказом, — не более чем дымовая завеса, прикрытие для другой, матримониальной, деятельности.

Кайлея, прищурив глаза, задумалась.

— На следующей неделе Лето отправляется на Грумман для переговоров с виконтом Моритани. У виконта нет дочерей на выданье.

— Он говорит, что направляется туда, дорогая. Но космос велик, и если Лето сделает крюк, то вы, дорогуша, никогда об этом не узнаете! Я слишком много лет провела при дворе и хорошо знаю такие вещи. Если у Лето будет законный наследник, то он просто засунет Виктора в какую-нибудь дыру как никуда не годного бастарда, побочного сына, и этим разрушит ваше положение при его дворе. Кайлея опустила голову.

— Я все это сказала ему, Кьяра, но мне кажется, что я надавила на него слишком сильно… — Теперь, когда Лето не мог ее видеть, она дала волю страху и сомнениям. — Я так подавлена. Кажется, я ничего не могу сделать. Раньше мы были так близки, а потом все пошло все хуже и хуже. Я так надеялась, что все переменится после рождения сына, думала, что роды соединят нас.

Кьяра поджала свои морщинистые губы.

— Ах дорогуша, в древние времена таких детей называли «глиной человеческой» — эта глина скрепляла семейные узы. Кайлея горестно покачала головой.

— Вместо этого рождение Виктора создало лишь неразрешимые проблемы. Временами мне кажется, что Лето меня ненавидит.

— Многое можно придумать, если вы доверитесь мне, миледи. — Кьяра покровительственно положила руку на плечо молодой женщины. — Начните с того, что поговорите со своим братом. Спросите Ромбура, что он может сделать. — Произносимые сладким голосом слова звучали убедительно и разумно. — Герцог всегда прислушивается к нему.

Кайлея просияла:

— Это может сработать. Не будет никакого вреда, если я попробую.

Она поговорила с Ромбуром в его покоях. Брат вместе с Тессией хлопотал за кухонным столом, помогая ей готовить салат из местных овощей. Сияя лучезарной улыбкой. Ром-бур внимательно слушал сестру и одновременно резал морскую капусту.

Кажется, до него не доходила серьезность положения, в котором оказалась сестра.

— У тебя нет никакого права на что бы то ни было жаловаться, Кайлея. Лето обошелся с нами с королевской щедростью, особенно… э… с тобой.

Она возмущенно фыркнула.

— Как ты можешь так говорить? Я поставила на кон слишком многое с тех пор, как родился Виктор. — Было видно, что она сейчас впадет в ярость или расплачется от отчаяния.

Тессия моргнула своими глазами цвета сепии.

— Ромбур, единственной надеждой для вас будет свержение на Иксе тлейлаксианского владычества. Как только вы восстановите Дом Верниусов, все ваши проблемы будут решены автоматически.

Ромбур наклонился и поцеловал свою наложницу в лоб.

— Да, любовь моя, — ты думаешь, я не стараюсь? Мы в течение нескольких лет шлем К'тэру деньги, но я до сих пор не знаю, как идут дела у повстанцев. Гават недавно послал еще одного шпиона, но этот человек исчез, как и все предыдущие. Икс, как мы и думали, оказался весьма твердым орешком.

Как это ни удивительно, но Кайлея и Тессия ответили в унисон:

— Значит, надо больше стараться.