Мартын без скрипа отворил дверь в соседнюю комнату и через минуту вернулся, а за ним, недовольно хмурясь и отчаянно зевая, вышел Сармат. Оглядел их, встряхнулся, и улыбка тронула губы.

— Скучно без меня пить?

— Скучно, — серьезно ответил Мартын. — Ты садись, мы сейчас поговорим немного, а потом можно и спать. Выпьем немного и поговорим.

— Я не буду пить, — сказал Месроп.

— Как хочешь, а я немного… — Мартын плеснул себе, глотнул и перевел дыхание. — Вот сейчас полегчало.

Виктора пробрал озноб. Он не понимал, в чем дело, зубы стучали так, что чуть не прикусил язык. Не от волнения, мало ли какие бывают разговоры. Озноб был беспричинным и внезапным. Ноги словно ушли в холодный мокрый песок, испарина покрыла спину. Поджал под себя колени, обхватил их руками — прошло.

— Ну, в чем дело, заговорщики? — нетерпеливо спросил Сармат.

— Долго будем по мелочам ковыряться? — просипел Мартын.

Сармат, не отвечая, гладил бороду и ждал продолжения.

— Именно по мелочам! — Мартын вскочил, снова сел. — Четвертый год наводишь порядок в Саратове, три года я смотрю на это и удивляюсь — за месяц все можно уладить.

— Улаживай, кто мешает.

— Ты мешаешь, и не мне, а себе. — От возмущения Мартын стукнул кулаком по столу. Стаканы подпрыгнули. — В прошлом году могли объединиться с балашовской дружиной. Помогли бы им навести порядок, а они нам. Лишняя сотня бойцов разве помешает? Теперь они погрязли в своих дрязгах, а мы… Зимой можно было взять арсенал регуляров. Они бы с удовольствием отдали, всего-то стоило подкинуть им на месяц полсотни наших ребят.

— Зачем нам арсенал? — удивился Сармат. — В войну играть ихними стрелялками? Ломаются почем зря, заедает через раз, осечки через два…

— Не в этом дело, — нетерпеливо перебил его Мартын, — сложная техника вообще летит к черту, дело в идее.

— Какой идее? — кротко спросил Сармат.

Виктор готов был поклясться, что, в отличие от него, Сармат прекрасно понимает, к чему ведет странный разговор. Планы о слиянии сил, о сосредоточении и, наоборот, распылении, обсуждались все время, но этот ночной разговор не был похож на другие. Сармат опустил голову, но Виктор поймал его взгляд: ирония или просто насмешка блеснула в глазах.

— А вот какой идее! — возвысил голос Мартын. — Сомкнуться с регулярами, подключить дружины Балашова, Аткарска. Затем спуститься к Камышину, они что-то давно молчат. Я готов лично пройти за Волгу и посмотреть, что за дела в Ершове. Объединенными силами прочесать все в пределах досягаемости, комнату за комнатой, дом за домом, город за городом, все леса, фермы, выбить из нор всю мерзь и пусть самоуправление, наконец, заработает нормально.

— Отлично. А потом?

— Потом? Потом… — Мартын оглянулся на Месропа.

— Ага, — сказал Сармат, — на этом кончается тактика. Послушаем стратегическую разработку.

— Не такая уж и стратегическая, — улыбнулся в бороду Месроп. — Я согласен с Мартыном: чем дольше топчемся на этом пятачке, тем меньше шансов навести порядок даже на нем. Тесно, нет пространства для маневра, превращаемся в унылую жандармерию. Идея Мартына дает выход на оперативный простор. Люди ждут от нас решительных мер, от фермеров опять была делегация, в лесах снова появились негодяи, сожгли и разграбили несколько ферм. У милиции руки не доходят, а в дружине людей не хватает, да и нет четкой структуры. Ребята у нас один к одному, но все равно вольница, куда нам до регуляров…

— Понял, — восхитился Сармат, — вы предлагаете создать армию. Ну, генералы-полковники, отцы-командиры!..

— Смеяться будешь, когда лупилы сговорятся с бандами, а те с лесовиками, и возьмут город. Какая армия в наши времена, когда каждый сам по себе! До армии нам еще знаешь сколько размножаться?! Да и не прокормить армию. Зачем нам армия, когда есть дружина. Кстати, ты знаешь, как тебя за глаза называют дружинники? Виктор, скажи ему.

— Князь, — сказал Виктор, — Князем его зовут…

Он увидел взгляд Сармата и осекся. Тяжелый мрачный взгляд, темный в отчаянной безнадежности. Но на миг, не больше, полыхнула в нем и гордость.

Действительно, молодые дружинники между собой звали его Князем, сначала с добродушной усмешкой, а потом привыкли, кличка прижилась и у дружинников постарше.

— Магия старых имен еще жива, — вкрадчиво сказал Месроп. — Смешно сказать, но народная дружина — это обыденно, а княжеская — звучит, а?! Что-то просыпается далекое, забытое, но очень романтичное и красивое князь на белом коне, в сияющих доспехах, за ним ратники, мечи сверкают… Жаль, что твой меч пропал.

— Жаль, — вздохнул Сармат.

— Нечего, теперь ты сам будешь мечом!

Мартын с довольным видом поглаживал усы, Сармат опустил веки, а Виктор смотрел на них и знал — от того, чем закончится разговор, зависит его судьба. Он вспомнил Ксению, Митю, деда Эжена и даже Борова и подумал, что, возможно, не только его судьба решается этой ночью. Густые дела заворачиваются, и он стоит у истоков дел.

— Вот как вышло, — негромко сказал Сармат. — Права оказалась та ведьма, быть тебе князем, сказала она. Сбылось первое проклятье. Значит, и остальные сбудутся. Э, да чего там… — Голос его наполнил комнату, он поднялся во весь рост, глаза грозно сверкнули. — Что будет, то и будет!

А потом он сел и попросил Виктора:

— Плесни-ка мне немного!

Виктор налил ему, остальным, подумал секунду и наполнил свой стакан.

— Исторический момент, — сказал без тени улыбки Мартын.

— Все учителя помешаны на исторических моментах, — немедленно отозвался Месроп.

— Выпьем за историю, — неожиданно для себя сказал Виктор.

В компании старших он обычно помалкивал. Сидел тихо и слушал разговоры, рассказывал сам, когда просили. Сейчас слова будто сами выскочили.

— Устами юноши… — Мартын поднял стакан.

Сдвинули, дзинкнуло стекло.

— Вот что, стратеги-тактики, — сказал через минуту Сармат. — Планы ваши хороши, да плохи. Людей я завтра наберу — хотите десять тысяч, а хотите — сто. Обращусь к населению города и попрошу помощи. Для их же защиты. Думаете, не пойдут ко мне молодые, крепкие ребята, которым надоело слоняться без дела, ожидая подачки и распределения? Многие бы плюнули да разъехались, только родители старые, а то и семьи держат. Не бросать же! А тут и дом рядом, и дело серьезное, с фермерами договоримся, леса почистим, они нас голодными не оставят.

— Не оставят, Сармат, не оставят, — радостно воскликнул Мартын, — то есть так не оставят, что от пуза кормить и поить будут, лишь бы тишина и порядок…

— Да, друзья мои, — с непонятной улыбкой сказал Месроп, — хоть все это уже было не раз, пусть снова повторится. И ты, Мартын, монархистская твоя душа, развернешься. Кто помешает сильному князю создать империю и основать династию?

— Эк, хватил! — пробормотал Мартын и задумался.

Сармат посмотрел на Месропа и с горечью сказал:

— Мне бы ваши заботы…