Книга: Дюна: Дом Коррино
Назад: ~ ~ ~
Дальше: ~ ~ ~

~ ~ ~

Некоторым людям нелегко сознавать, что они творят зло; гордыня затмевает им разум и честь.
Леди Джессика; запись в личном дневнике

 

Пока Питер де Фриз бежал по коридорам императорского дворца, прижимая к себе похищенного младенца, он принимал мгновенные, основанные большей частью на инстинктах, решения. Решения ментата. Он нисколько не жалел, что воспользовался выгодами создавшегося положения и похитил ребенка. Питер жалел только о том, что не разработал заранее детальный план бегства. Дитя ворочалось и извивалось, но де Фриз крепко держал свою добычу.
Если ему удастся выбраться за пределы дворца, то барон будет очень доволен.
Спустившись по крутой служебной лестнице, исполняющий обязанности посла Харконненов оказался в длинном переходе с алебастровыми сводчатыми потолками. Здесь де Фриз остановился, чтобы сориентироваться в лабиринте дворца. Ментат много раз сворачивал в первые попавшиеся проходы, чтобы сбить со следа возможную погоню и не попасться на глаза любопытным придворным или сардаукарам охраны. Поразмышляв несколько мгновений, Питер понял, что коридор, в котором он находится, ведет в классы и игровые комнаты дворца, где обычно проводили время дочери императора.
Де Фриз засунул угол одеяла в рот младенцу, чтобы заставить его замолчать, но потом передумал, так как ребенок начал задыхаться, и вытащил одеяло из маленького ротика. Ребенок закатился в плаче громче, чем раньше.
Ментат понесся по коридору в центре дворца, ноги его тихо скользили по гладкому полу, издавая еле слышный шелест. Ближе к покоям принцесс стены и потолки были выложены пористым красным камнем, вывезенным с Салусы Секундус. Простая архитектура и отсутствие украшений резко отличали эту часть здания от остальных, обставленных и украшенных с кричащей роскошью. Хотя девочки были отпрысками императора, отец не думал об удобствах для своих нежеланных дочерей, а Анирул предпочитала воспитывать детей в строгих правилах Бене Гессерит.
По обе стороны коридора были видны плазовые окна, и ментат заглянул в каждую комнату, мимо которой пробегал. Отпрыск Атрейдеса стоил не очень дорого. Если положение станет действительно тяжелым, то можно будет подумать о том, чтобы взять в заложницы одну из дочерей Коррино, чтобы усилить свои позиции в предстоящих переговорах о выкупе.
Не махнет ли император рукой на дочь?
За месяцы тщательного наблюдения и планирования акции ментат нашел два места, где можно спрятаться и отсидеться. Оба эти места туннелями и проходами были связаны с основным зданием дворца. Удостоверения посла позволяли ему проникать туда, куда он хотел. Беги быстрее! Он знал, как найти контакт с водителями подземных грузовиков и достичь космопорта, даже если во дворце поднимут тревогу и начнут проверять всех находящихся в нем людей.
Но надо что-то сделать, чтобы успокоить ребенка.
Обогнув угол, де Фриз едва не налетел на сардаукара с мальчишеским круглым лицом, который, без сомнения, принял Питера за своего сослуживца.
— Эй, что с ребенком?
В наушниках сардаукара раздался какой-то треск. Стараясь отвлечь солдата от передаваемого сообщения, де Фриз сразу ответил:
— Наверху что-то случилось! Я унес младенца от беды. Кажется, мы превратились в нянек. — Левой рукой де Фриз сунул мальчика в лицо сардаукара. — На, возьми его.
Удивленный сардаукар отшатнулся, и в этот миг Питер правой рукой ударил его кинжалом в открывшийся бок. Не теряя времени на осмотр трупа, де Фриз бросился дальше с младенцем в одной руке и окровавленным кинжалом — в другой. Теперь ментат с опозданием сообразил, что оставил слишком много следов.
Впереди мелькнула белокурая головка. Кто-то выглянул из боковой комнаты и снова исчез из виду, скрывшись за плазовым окном. Одна из дочерей Шаддама? Еще один свидетель?
Он скользнул в комнату, осмотрелся, но никого не увидел. Должно быть, девочка спряталась за шкафом или залезла под стол с фильмами. По полу были разбросаны игрушки маленькой Чалис, но няня, видимо, куда-то унесла ребенка. Однако де Фриз инстинктивно чувствовал чье-то присутствие.
Старшая дочь? Ирулан?
Она могла видеть, как он убил гвардейца в коридоре, и де Фриз просто не имеет права допустить, чтобы она кому-то об этом сказала. Его маскарад помешает ей опознать его потом, но что делать, если его возьмут сейчас, с ребенком в руках, с красными пятнами на мундире и с кровью на лезвии кинжала? Он настороженно сделал еще несколько шагов. Мышцы его напряглись. Ментат заметил, что приоткрыта дверь, выходящая на противоположную сторону коридора.
— Выходи и отправляйся играть, Ирулан!
Он резко развернулся, услышав сзади какой-то шум.
Жена императора двигалась с нехарактерной для нее неловкостью, утратив из-за болезни плавность и быстроту движений, столь характерную для ведьм. Выглядела Анирул очень плохо.
Она взглянула на ребенка и тотчас узнала новорожденного сына Джессики. Потом она все поняла, сразу, в одно мгновение, увидев и разглядев смазанный макияж ментата, его слишком красные губы.
— Я тебя знаю.
Она распознала в нем убийцу по выражению глаз, в которых читалась вседозволенность.
В этот момент голоса Другой Памяти принялись громко предупреждать Анирул об опасности. Она поморщилась от боли и сжала ладонями виски.
Увидев, что женщина пошатнулась, ментат стремительно, как ядовитая змея, бросился на нее с кинжалом.
Хотя голоса затуманили сознание Матери Квисаца, она. увидев опасность, мгновенно пришла в себя и моментально переместилась в сторону, уклоняясь от удара. Кинжал не нашел цели. Грация Бене Гессерит вернулась к императрице. Скорость ее движений и умение драться удивили ментата. Он сам на мгновение потерял равновесие, отчего и промахнулся. Из рукава Анирул извлекла излюбленное оружие Общины Сестер и схватила де Фриза за жилистую шею. Ядовитое острие гом-джаббара уперлось ему в горло, серебристая игла поблескивала от нанесенного на нее яда.
— Ты знаешь, что это такое, ментат. Отдай мне ребенка или умри.
* * *
— Что делается для розыска моего сына? — Герцог Лето стоял перед канцлером Ридондо, рассматривая следы кровавого побоища в родильном зале.
Высокий лоб Ридондо блестел от пота.
— Естественно, будет проведено расследование. Будут опрошены все подозреваемые.
— Опрошены? Вы очень вежливо выражаетесь.
На полулежали две зарезанные медицинские Сестры. Ближе к двери лежал труп заколотого сардаукара. На кровати, с трудом двигаясь, находилась Джессика. Мерзавец мог убить и ее! Лето повысил голос:
— Я говорю о настоящем моменте, сэр. Оцеплен ли дворец? Жизнь моего сына в опасности.
— Я полагаю, что охрана дворца приняла все необходимые меры безопасности. — Ридондо старался выглядеть внушительно. — Я полагаю, что нам надо положиться на профессионалов.
— Вы полагаете? Кто распоряжается поисками?
— Императора сейчас нет во дворце, так как он в настоящее время командует экспедиционными силами сардаукаров, герцог Лето. Определенные нити руководства должны…
Лето выскочил в коридор и едва не сбил с ног какого-то левенбреха.
— Вы перекрыли выходы из дворца и блокировали близлежащие здания?
— Мы занимаемся этим делом, сэр. Не надо мешать нам.
— Мешать? — Серые глаза Лето вспыхнули неукротимым гневом. — Неизвестные напали на моего сына и его мать.
Он посмотрел на табличку на груди офицера.
— Левенбрех Стивс, на основании закона о власти в экстремальных обстоятельствах я беру на себя командование охраной дворца. Вы меня поняли?
— Нет, милорд, не понял. — С этими словами офицер взялся за парализующую дубинку, висевшую у него на поясе. — Вы не имеете права…
— Если вы поднимете на меня оружие, можете считать себя покойником, Стивс. Я герцог Ландсраада и кровный родственник императора Шаддама Коррино IV. Вы не имеет права не выполнять мои приказы, особенно в сложившейся обстановке и в связи с таким делом.
Лицо герцога стало жестким, он почувствовал, как по жилам с удвоенной силой запульсировала горячая кровь. Офицер заколебался и посмотрел на канцлера Ридондо.
— Похищение моего сына Пауля на территории императорского дворца — это нападение на Дом Атрейдесов, и я требую соблюдения моих прав, согласно Хартии Ландсраада. Это экстренная ситуация, требующая военного решения, и в отсутствие императора и его верховного башара мои полномочия превосходят полномочия кого бы то ни было другого.
Канцлер Ридондо размышлял всего одно мгновение.
— Герцог Атрейдес прав. Подчиняйтесь его приказам.
Гвардейцев впечатлили решительность и твердость герцога, его готовность взять на себя командование и ответственность. Стивс повторил в микрофон команды герцога:
— Оцепить дворец и перекрыть все выходы из него. Начать розыск человека, похитившего сына герцога Лето Атрейдеса. На время кризиса командование дворцовой гвардией передается герцогу. Подчиняйтесь его приказам.
Молниеносным движением Лето взял у офицера микрофон и прикрепил его к лацкану своего красного мундира.
— Возьмете себе другой, — сказал он левенбреху. Тяжело дыша, герцог указал ему на коридор. — Стивс, возьмите половину этих людей и прочешите северный сектор этого уровня. Остальные за мной.
Лето взял у левенбреха и парализующую дубинку, но положил руку на рукоятку украшенного драгоценными камнями кинжала, который много лет назад подарил ему император Шаддам. Если кто-то причинил вред его сыну, то одной дубинки будет явно недостаточно для расплаты.
* * *
Питер де Фриз боялся пошевелиться, чувствуя прижатый к шее кончик иглы гом-джаббара. Малейшая царапина и смертоносный яд мгновенно лишит его жизни. Из-за дрожи в пальцах Анирул тревога ментата многократно усиливалась.
— Я не могу ничего с вами сделать, — едва слышно прошептал он, стараясь не шевелить гортанью. Он ослабил хватку, почти отпустив одеяльце, в которое был завернут младенец. Этого достаточно, чтобы отвлечь ее внимание? Надо заставить ее поколебаться хотя бы одно мгновение.
В другой руке он по-прежнему держал окровавленный кинжал.
Анирул тем временем пыталась отделить свои мысли от гвалта голосов Другой Памяти. Четыре ее дочери были малы, чтобы понять это, но старшая — Ирулан — видела упадок душевного и телесного здоровья матери. Жаль, что девочка видит это, Анирул очень хотелось проводить с ней больше времени, чтобы воспитать из нее настоящую преподобную Мать Бене Гессерит.
Зная, что убийца свободно разгуливает по дворцу, Анирул пришла в игровую, чтобы обезопасить дочерей. Это был храбрый, импульсивный поступок матери.
Ментат дернулся, и Анирул плотнее прижала иглу к его шее, реагируя на каждое движение противника. На лбу Питера выступили капельки пота и покатились по напудренным вискам. Кажется, это маленькое представление грозило затянуться надолго.
В руке Питера зашевелился ребенок. Хотя это было и не то дитя, которого ожидал Орден Бене Гессерит во исполнение своего сложного и далеко идущего плана, но все же своими генетическими корнями этот ребенок был связан с сетью более разветвленной и сложной, чем могла себе представить даже сама Анирул. Как Мать Квисаца она отвечала за финальные стадии селекционной программы, по ходу которой было сначала запрограммировано рождение самой Джессики, а потом ее младенца.
Генетические связи очищались за тысячелетия тщательной селекции. Но в рождении человека, даже при всех талантах и силах отобранных Бене Гессерит матерей, ничто не могло быть гарантировано. Всегда есть место вероятности и процентным соотношениям и никогда — определенности. Возможно ли, чтобы через десять тысяч лет была соблюдена точность до одного поколения. Может ли этот младенец быть Им?
Она посмотрела в умные живые глаза мальчика. Даже только что родившийся, он хорошо держал головку, целенаправленно оглядывался. В сознании Анирул послышалось какое-то замешательство, снова раздалась неразличимая какофония голосов. Это Ты, Квисац-Хадерах? Ты пришел на одно поколение раньше?
— Может быть, нам стоит обсудить создавшееся положение? — сказал де Фриз, едва шевеля губами. — Лишние эмоции могут повредить нам обоим.
— Вероятно, мне не стоит терять время, а надо просто убить тебя.
Голоса нахлынули на нее, как неотвратимый удар цунами, и напомнили ей о сне, когда она видела червя, бегущего по пустыне от неведомого преследователя. Но преследователь не притих, он стал множественным.
Сквозь какофонию прорезался четкий ясный голос. Это говорила старая Лобия, что-то растолковывала Анирул своим сухим всезнающим голосом, говоря с ней умиротворяющим тоном. Одновременно Анирул видела, как шевелятся губы ментата. как качается его отражение в плазе двери, выходящей в коридор.
Скоро ты присоединишься к нам. От испытанного потрясения Анирул отшатнулась назад. Гом-джаббар выскользнул из ее руки и начал падать на пол. В ее сознании вдруг возник крик. Это кричала Лобия, изо всех сил стараясь предупредить ее об опасности. Берегись ментата!
Прежде чем серебристая игла успела коснуться пола, де Фриз сделал молниеносное движение кинжалом и вонзил его сквозь черную ткань в плоть Анирул.
Когда с уст Анирул сорвался первый стон, он ударил еще раз, а потом еще, как ополоумевшая на жарком солнце ядовитая змея.
Гом-джаббар с хрустальным звоном ударился о плиты пола. Теперь голоса ревели в ушах императрицы, они становились все громче и яснее, унося с собой боль.
— Ребенок рожден, будущее изменится…
— Мы видим фрагмент плана, кусочек мозаики.
— Пойми, план Бене Гессерит — это только один из множества планов.
— Колесики в колесиках…
— В колесиках…
— В колесиках…
Голос Лобии заглушил все остальные, он успокаивал, уводил с собой.
— Идем с нами, смотри внимательнее… и ты увидишь все.
Губы умирающей леди Анирул Коррино дрогнули было в улыбке, но она не успела довести ее до конца. В последний момент своей жизни она поняла, что этому ребенку суждено изменить лик вселенной и путь развития человечества в большей степени, чем этого ожидали от Квисац-Хадераха.
Она почувствовала, что падает на пол. Анирул уже ничего не видела сквозь пелену смерти, но одну вещь она поняла со всей определенностью.
Община Сестер переживет этот удар.
Мать Квисаца не успела упасть рядом со своей ядовитой иглой, а де Фриз уже бежал по коридору с похищенным младенцем в руках.
— Тебе будет лучше, если ты окупишь все связанные с тобой хлопоты, — буркнул он запеленатому в одеяло мальчику. Теперь, после убийства жены императора главной и едва ли выполнимой задачей стало выбраться живым из дворца.
Назад: ~ ~ ~
Дальше: ~ ~ ~