Часть четвертая
Ключ
«Братцы живодеры за что же вы меня»М.Булгаков (на музыку Г.Самойлова)
Олег задумчиво смотрел на дисплей.
— И что же сие означает? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Сидевший у костра Хамп дель Райг повернул голову, но отвечать не стал. За последнюю неделю он уже не раз слышал, как Олег разговаривает сам с собой. С чавканьем откусив огромный кусок мяса, Хамп шмыгнул носом и принялся сосредоточенно жевать. Сидевший рядом Герт запрокинул бурдюк, запивая уже сожранное мясо красным вином.
Олег покосился на своих приятелей. Вот с кого мне надо брать пример, подумал он. Как жрали мясо и пили вино до встречи с дьяволом, так и продолжают жрать и пить. Разве что в больших количествах.
Олег вспомнил недельный спор своих спутников и усмехнулся. Хамп с пеной у рта доказывал Герту, что Олег — никто иной, как сам бог Иннир, повелитель насильственной смерти и покровитель воинов. Герт не соглашался, справедливо отмечая, что бог войны ни за что не стал бы торчать в безлюдных горах, общаясь с демонами и пробуя свои силы на окрестных скалах. По его мнению, поведение Олега куда больше напоминало бога Аджарру, господина обмана и торговли, задумавшего очередную хитрость. Олег и сам склонялся к этой точки зрения; но мифология Офелии оказалась куда заковыристей.
Когда скала, на которой сегодня утром Олег проводил очередные эксперименты, внезапно оторвалась от земли и поднялась на добрый километр в воздух, спор закончился. Хамп и Герт, одинаково побелев от ужаса, пали перед Олегом ниц и каждый в своей манере взмолились о пощаде. Олег так до сих пор и не понял, почему именно этот, несложный по сути полет оказался для аборигенов столь пугающим. Полет пришлось прервать, скалу — вернуть на место, а вместо продолжения эксперимента — выслушать сбивчивые извинения Герта, что, мол, не сразу признали они в Олеге настоящего Господина. Князя мира сего.
Такие вот верные сподвижники.
С другой стороны, подумал Олег, мясо они жрут — позавидуешь. И вино в бурдюках не переводится, хотя до ближайшей деревни километров двадцать. И со стороны аборигенов никакого беспокойства.
Впрочем, вернулся Олег к своим заботам, все это уже в прошлом. Работа завершена, рапорт составлен, осталось только получить вразумительный ответ. Попробуем еще раз.
Олег материализовал на пульте толстый, покрытый серой защитной краской тумблер и с громким щелчком перевел его в положение «Вкл». Еще одна серия тахионных импульсов устремилась в темнеющее вечернее небо.
Спустя секунду на дисплее высветились уже знакомые Олегу строчки. Объем информации — три килобайта, скорость доставки — восемьсот тридцать миллисекунд, индекс важности — «9», гриф срочности — «Молния», прочность шифра — миллиард лет, подтверждение приема — 100 %.
Вот только ответа по-прежнему не было.
— Ничего не понимаю, — по-прежнему вслух прокомментировал Олег и откинулся на спинку пилотского кресла. — Разве такое бывает?!
Оставалось признать, что бывает. По каким-то причинам рапорт специального посланника с чрезвычайными полномочиями, снабженный грифом «Молния» и индексом важности «9», оставлен связистами Корпуса без ответа.
И по каким это, интересно знать, причинам?
Олег почувствовал легкий озноб. Если нет ответа, то где гарантии, что капсула появится на орбите в условленное время? И мне не придется торчать на этой планетке черт знает сколько лет?! Проклятый Кагер и его дурацкое условие — прибыть без возможности улететь обратно!
А может быть, он напоследок и связь заблокировал?
Олег покачал головой. Черта с два. Вот оно, подтверждение приема. При прочности шифра в миллиард лет это стопроцентная гарантия. Сообщение дошло до Земли. И — осталось без ответа.
Почему?
Олег сжал губы. Если верить Кодексу…
В огромном своде инструкций, правил, рекомендаций, прецедентов, реконструкций и гипотез нашлось место даже такой невероятной ситуации. В разделе рекомендаций, как машинально отметил Олег, а вовсе не прецедентов.
«Неполучение ответа на сообщения важностью выше „8“ рекомендуется воспринимать как чрезвычайную ситуацию, вызванную одной из двух нижеприведенных ситуаций. Первая. Нежелательность передачи агенту любых сведений о положении дел в Содружестве (например, в случае вероятности попадания таких сведений в третьи руки). Вторая. Полная потеря работоспособности Центральной службой Корпуса. Агенту рекомендуется сократить активность до минимума и ждать эвакуации в течение 24 часов. В случае, если таковой не последовало, и если повторный запрос также остался без ответа, агент должен принять все необходимые меры по восстановлению работоспособности Корпуса».
Все верно, отметил Олег, убирая текст с экрана. Точь-в-точь как у меня в памяти. Значит, осталось двадцать три часа сорок минут. А потом будем принимать меры по восстановлению Корпуса.
Вон как раз первые кандидаты в дипломаты бурдюк приканчивают…
— Олег! — подал голос Хамп. — Если хочешь вина, поспеши! В бурдюке осталось не больше булля, а после встречи с дьяволом, клянусь Озром, вино так и льется в глотку!
Десять литров, машинально перевел Олег. Пожалуй, и в самом деле стоит поторопиться. Сократим, следовательно, активность и проведем оставшиеся часы в праздности и пьянстве.
Он стер дисплей с лобового стекла и вылез из бота. За спиной Олега бесшумно закрылась овальная дверь.
— Лови! — крикнул Герт, бросая бурдюк. Олег взял его из воздуха и запрокинул над головой, ловя ртом тонкую красную струйку.
Вино оказалось на удивление приличным. Олег сглотнул, облизнулся и повторил возлияние. Не иначе, подумал он, ребята совершили набег на монастырские погреба.
— А мясо? — спросил он, делая шаг к костру.
И тут же замер, едва не уронив бурдюк на землю.
Из-за маячившей на горизонте конусообразной горы в небо ударили шесть тонких голубоватых лучей. Почти тотчас из-за горы высунулась и стала быстро расти полоса света, устремленная к зениту. У ее нижнего края загорелась яркая точка.
Вот это да, подумал Олег. По меньшей мере крейсер!
Хамп и Герт заметили свет, упавший на лицо Олега, и вскочили на ноги.
— Что это? — шепотом спросил Герт. Хамп молча подобрал меч и повесил его на пояс.
— Подержи, — ответил Олег, передавая Герту бурдюк. — Я сейчас.
Он повернулся и шагнул к боту, мысленно приказав дверям открыться. И стукнулся лбом об оставшуюся целой обшивку.
Перехватили управление, сообразил Олег. Значит, свои; но почему на крейсере?! Его ж только к вылету полчаса готовить, не говоря уж об экипаже! А сообщение я отправил минут двадцать назад. Это что получается, крейсер держали в полной готовности специально на этот случай?
Олег покачал головой. Бред какой-то. Но крейсер-то — вот он, уже завершает торможение. Сейчас зависнет в воздухе и спустит шлюпку.
Великий космос, спохватился Олег. Да что же это?! Офелия никаким боком не в содружестве! Где маскировка?!
Что там у них происходит?!
Олег поежился. «Ситуация в галактике действительно очень серьезна…», — мигом вспомнились слова посланника.
Неужели Дино Кагер прилетал сюда с предупреждением о войне?!
Олег повернулся обратно и потер лоб. Крейсер уже завершил посадочный маневр и висел теперь на высоте в несколько километров, сверкая опознавательными огнями Земли.
— Ого, какая громадина, — произнес Хамп, почесывая бороду. — Скажи, Олег, ты сможешь расколоть ее пополам? Как ту вчерашнюю гору?
Олег покачал головой.
— Если я — дьявол, — ответил он, — то сейчас вы видите бога. Это сильнее меня.
Герт бросил на него косой взгляд и упрямо сжал губы.
— Мы тебя не оставим, — мрачно пообещал он.
— Неважно, кто сильнее, — усмехнулся Хамп. — Важно, кто победил. Надеюсь, там будет с кем скрестить меч!
На темном брюхе крейсера зажглась светлая полоска. Из открывшейся щели выскользнула яркая точка и метеором скользнула по темному небу. Олег едва успел повернуться; десантная шлюпка затормозила в тридцати метрах выше по склону, выставила посадочные опоры и опустилась на мгновенно раскалившиеся камни. Брызнула вода, поднялось облако пара, два трапа гулко ударились в землю.
Двенадцать человек в серебристых, переливчатых скафандрах скатились по трапам и рассыпались вокруг, профессионально взяв Олега в полукольцо.
Точно как на войне, со все возрастающим изумлением подумал Олег.
Заметив направленные в живот излучатели, он замер, боясь пошевелиться. Спокойно, спокойно, это свои… по крайней мере бот их опознал как своих… а если посланник раскрыл наши коды?!
Олег втянул голову в плечи и задрожал от вскипевшей в теле энергии. Сейчас, после недели тренировок, ему уже не требовалось закрывать глаза и расслабляться в кресле. Переход в «невозможность», состояние, которому Олег так и не придумал более подходящего названия, произошел в долю секунды. И, как всегда, принес с собой пронзительную четкость восприятия.
Олег глянул за блестящие шлемы скафандров и сжал губы. Одинаковые, ничего не выражающие лица; сверкающие алым глаза. Бэчеэры, боевые человекообразные роботы. Элитные войска специального назначения.
Великий Космос, подумал Олег. Да за кем же они прилетели?!
— Дипломат Соловьев! — прогремел из недр шлюпки властный голос. — Лягте на землю лицом вниз и сложите руки за спиной!
Это даже не война, подумал Олег. Это какая-то зачистка местности. Надо бы поговорить с их командиром…
В то же мгновение перед Олегом предстали внутренние помещения шлюпки. Все ее двенадцать отсеков, с мебелью, декоративными стенами, транспортными каналами, локальными гравитационными полями. На борту шлюпки находились миллионы предметов; но людей среди них не было.
Только роботы. И притом роботы, снятые с предохранителя.
Не задумываясь, Олег упал ничком и завернул руки за спину.
В то же мгновение раздалось едва слышное жужжание. Задействованные в режиме парализатора излучатели уложили на землю Герта и Хампа.
— Спокойно, дипломат Соловьев, — произнес голос. — Сейчас вы будете зафиксированы стасис-полем. Не двигайтесь, в противном случае возможны поверхностные повреждения!
Стасис-поле, удивился Олег. Но зачем?! Разве не проще поставить защитный купол? Та же самая полная изоляция, и притом поговорить можно. Впрочем, с кем разговаривать? Тут же одни роботы, что, кстати, совершенно правильно, людей бы здесь в момент зателепали…
Стоп! Они же еще не знают о Смирителях! Единственный телепат на планете, о котором им достоверно известно — это некий Олег Соловьев.
И перед тем, как провалиться в черноту стасис-поля, Олег сделал свое последнее в этой миссии умозаключение.
Они прилетели за мной!
А потом было черное безмолвие. Олег плавал в нем тысячи лет, не чувствуя тела, не слыша звуков, не видя даже собственных снов. Каким-то шестым чувством он знал, что должен дотянуться — до чего угодно, что не будет темнотой, тишиной и бесчувствием. Но в черном безмолвии не было направлений, и Олег кружил и кружил на месте, кружил год за годом, век за веком.
Что-то, мелькнувшее в черноте, появилось само. Олег совершенно точно знал, что никогда не достиг бы этого собственными усилиями. Но теперь, когда появилось что-то, он получил направление.
Остальное было привычным.
Он разглядывал собственные руки, лежащие на сером полированном столе. Толстые пальцы, покрытые редкими черными волосками. Широкие запястья, на левом — искрящаяся полоска комма. Мускулистые, даже чересчур мускулистые руки. Могучие грудные мышцы, на которые можно ставить стакан. Очередное чужое тело.
Чужое тело подняло голову и посмотрело прямо перед собой.
— Согласно плану операции, — услышал Олег уже знакомый властный голос, — на время допроса все мы должны погрузиться в стасис-поле.
Олег легчайшим мысленным движением отправил чужой взгляд в бесцельное блуждание по комнате. Он сидел во главе Т-образного стола, установленного в прямоугольном рабочем кабинете; отделка — белые стены и потолок, серое ворсистое покрытие пола, черная обивка полукресел — была выдержана в традиционном военном стиле.
Одно из полукресел занимал невысокий, коротко стриженный брюнет. Олег с большим трудом удержался от подробного рассмотрения личной карточки, светившейся на его стандартном комбинезоне. В памяти осталась только фамилия — Галимовский.
— Прошу прощения, адмирал, — с легкой усмешкой произнес этот Галимовский. — Согласно тому же самому плану вы располагаете достаточными полномочиями, чтобы изменить процедуру допроса!
— Если на то будут достаточные основания, — прогудел адмирал. — Но пока я слышал только лозунги!
— Под этими лозунгами подписалось трое из пяти офицеров, — Галимовский погладил подбородок, по-прежнему улыбаясь. — Еще один голос, адмирал, и вы будете отстранены от командования.
Адмирал усмехнулся:
— Вы отлично знаете, что никогда не получите этот голос.
— Вы так уверены? — Галимовский покачал головой. — В этот самый момент мы принимаем уточненные данные о событиях на Градисе. Можете не сомневаться, что капитан Петухов изучит их самым тщательным образом.
— Я не верю… — начал было адмирал.
— Взгляните сами, — прервал его Галимовский, отталкиваясь от стола, отчего его стул откатился почти к самой стене. Стена прямо напротив Олега превратилась в объемный экран; кабинет погрузился в полумрак.
Мельтешащий туман экрана развеялся, и перед Олегом появилось панорамное изображение столицы Градиса — Анелокуса. Олег узнал знакомый зигзаг Большого Разлома, пересеченный добрым десятком мостов. Глаз оператора повисел в верхней точке, а потом стремительно бросился вниз, чтобы замереть перед высоким человеком, одетым в блестящий камуфляжный комбинезон. Он стоял, опершись на боевой глайдер, висящий над землей в режиме трехсекундной готовности.
— Мауб Кимерос, — сообщил оператор, — глава Временного Совета северных территорий. Мауб, что вы можете сказать нашим зрителям о вчерашних событиях вокруг посольства Земли?
Лицо человека приблизилось, заняв весь экран. Олег узнал характерные для градиатов черты — большой прямой нос, синеватый цвет усов и бороды, большие толстые губы, ярко-голубые глаза. Несомненно, глава Временного Совета был выдающимся представителем своего народа. Вот только откуда взялся этот Временный Совет на еще недавно безмятежной курортной планете?!
Мауб Кимерос заговорил, и синхронно с его словами появился подстрочник перевода:
— Совет сожалеет о произошедших беспорядках. Но куда больше Совет сожалеет о клевете, успевшей разлететься по всему миру. Переданные нами материалы исчерпывающе изобличают Алема Гуарреса в подготовке теракта против посольства Земли. Сегодня каждый человек доброй воли может сам убедиться, что его преступные действия начались задолго до того, как Грис Даокрузи прибыл на нашу планету. Все обвинения против выдающегося сына нашего народа отныне будут восприняты Советом как недружественный акт в отношении народа Градиса!
— Муаб, все мы видели запись, — прервал Кимероса невидимый оператор. — Как вы объясните, что некоторые ее эпизоды были зафиксированы в прошлом месяце, когда ни Совета, ни Службы Безопасности еще не существовало?
— Алем Гуаррес не скрывал своих сепаратистских взглядов, — ответил Кимерос. — Истинные патриоты Градиса в частном порядке контролировали его действия, точно так же как его приверженцы записывали многие наши мероприятия. Достоверность представленных материалов уже подтверждена комиссией при Совете Содружества. Вы вправе спросить: почему мы не смогли предотвратить теракт? И я отвечу: в то время мы не имели права предпринимать превентивные действия. Кодекс Содружества связывал нам руки. Сегодня, — Муаб повысил голос, — благодаря решительным действиям Совета и Службы Безопасности возможность повторения подобных терактов полностью исключена…
— Хватит! — рявкнул адмирал, и объемный экран мгновенно исчез. — Вы думаете, я поверю этому ставленнику телепатов?!
— Адмирал, — развел руками Галимовский. — При чем тут вы? Важно, что ему поверит Гламир Петухов!
— Ну что ж, — одна из рук адмирала опустилась под стол. — Пусть будет так, капитан Галимовский. Вы все рассчитали правильно. Но вы забыли, с кем имеете дело.
И с этими словами адмирал поймал вытянувшееся лицо Галимовского в перекрестье виртуального прицела. В правом подлокотнике адмиральского кресла открылось небольшое отверстие.
Галимовский мгновенно понял, что сейчас произойдет.
— Адмирал Фейст! — хрипло выдавил он. — Не надо! Это незаконно!..
— Зато правильно, — ответил адмирал, стреляя.
Лицо Галимовского стало белым, как бумага, он согнулся пополам и повалился со стула лицом вниз.
Адмирал провел рукой по серой столешнице, открывая пульт комма.
— Резвун-прима, ко мне, — приказал он, обращаясь, по всей видимости, к одному из бэчеэров.
Олег к этому времени был настолько ошарашен, что едва не начал осмысливать ситуацию вслух, перехватив управление. Однако решительная расправа адмирала над Галимовским заставила Олега повременить. Столь грубое нарушение Кодекса свидетельствовало о явном психическом заболевании; связываться с психически нестабильным адмиралом, а тем более пускать его в собственное тело Олег не решился.
К счастью, в каких-нибудь трех метрах лежало бесчувственное, но вполне живое тело Галимовского. Мгновением спустя — что значит тренировка! — Олег оказался уже там, в приглушенном параличом бессознании.
— Лейтенант Резвун по вашему приказанию прибыл! — рявкнул кто-то невидимый.
— Переместите капитана Галимовского в стасис-отсек номер три, — распорядился адмирал Фейст. — Разместите остальных членов экипажа в стасис-отсеках номера с четвертого по седьмой. Подготовьте стасис-отсек номер восемь лично для меня. Закончите все за десять минут и явитесь за дальнейшими указаниями к стасис-отсеку номер восемь. Исполняйте!
Олег смутно ощутил какое-то шевеление в теле. Должно быть, Галимовского уже тащили к стасис-отсеку. Времени на размышления практически не оставалось, а Олег все еще ничего не понимал.
Почему Петухов должен был изменить свое мнение? Почему трое офицеров выступили против адмирала? О чем они спорили? Кажется, о допросе; тогда — чьем допросе? И что у них вообще происходит? Война? Восстание на Градисе? Но при чем здесь телепаты?!
Постой, постой, прервал Олег сам себя. Грис Даокрузи. Новое правительство Градиса сняло с него обвинения. Обвинения в чем? В теракте? Нет, теракт в любом случае провел Гуаррес. Даокрузи… Где-то я слышал эту фамилию… Тот вундеркинд с Градиса, вводный курс позапрошлого года? Точно, он; его еще приятели Дао-крези дразнили. Значит, в теракте Гуарреса поначалу обвинили телепата? Великий Космос, да ведь это…
Олег вздрогнул всем чужим бесчувственным телом. С той самой минуты, когда орбитальный компьютер на далеком Пингаре вдруг замолк, а потом ударился в панику, Олег подсознательно ждал этого момента. Ждал, боясь сознаться самому себе, что верит в такую возможность. И вот этот момент настал.
Человечество больше не доверяет телепатам.
А значит, не доверяет и мне, с предельной четкостью понял Олег. Но как такое стало возможным?!
По телу прокатилась волна колебаний, и все вокруг поглотила тьма.
Только не обратно в адмирала, подумал Олег последним, чем мог думать.
— Какого черта, бэчеэр?! — вскрикнул он высоким женским голосом.
Бэчеэр молча поднял излучатель. Женщина пронзительно завизжала.
Неплохо, отметил Олег, оседая на пол. Еще пара минут.
Так как же такое стало возможным?!
Олег мысленно усмехнулся. Да точно так же, как стрельба из парализатора по своим же подчиненным. Почему сходить с ума должны только вояки-адмиралы?! Чем мы, телепаты, хуже? Вот сейчас они меня из стасиса выведут, так я тоже с катушек съеду и пойду всех пожирать взглядом…
Олег задержался на этой мысли. Погоди-ка, спросил он себя. А ты уверен, что сам еще не того? Они из парализаторов лупят, а ты — телами меняешься? Разница-то в чем?
Нет уж, возразил Олег сам себе. Есть разница. Мои действия Кодексу не противоречат, а противоречат только современной картине мира. Надо же, до чего дошло — Кодекс пригодился! А я всегда считал его лишней деталью…
Мгновенная дрожь, и снова — темнота. Быстро они их таскают.
— Откройте, капитан, — услышал Олег приглушенный, как из-за стены голос.
Добрались, отрешенно подумал капитан Петухов. Сейчас будут резать дверь. Впрочем, мы на «Святом Духе»; вряд ли это получится быстро. По крайней мере, план операции придется скорректировать. В любом случае, мы были обречены. Бэчеэры закодированы на Фейста. Да, будь на их месте люди…
Он взвесил на ладони излучатель. Бесполезно. Против бэчеэров — бесполезно.
Так что лучший вариант — сдаться. Может быть, в другой раз.
Он открыл дверь и упал парализованным.
Интересно, подумал Олег, а если бы я захватил его тело и перешел в «невозможность»? Подействовали бы парализаторы? И скольких бэчеэров я бы сумел сожрать? Они, кстати говоря, вполне органические, только молекулы чересчур замодулированы. Надо будет попробовать.
Итак, допрашивать будут именно меня. На предмет связи с мировым телепатическим заговором. Уже что-то. Вот только с какой это радости в Содружестве столько психов появилось? Фейст, для начала, и еще кто-то на Градисе? И почему, кстати, их не лечат?!
Снова темнота.
Вспышка, боль от ожога, белый потолок над головой.
От души врезали, отметил Олег. Бедняга даже глаза закрыть не смог. Впрочем, в стасис-поле можно и с открытыми глазами полежать, там время все равно стоит. Никакие процессы не идут, даже радиоизотопы молчат. Только Олег Соловьев по чужим телам шастает…
Олег почувствовал, что вот-вот сорвется в истерику. Происходящее казалось настолько бредовым, что он начал понимать посланника. Для того, чтобы считать Гуарреса и адмирала Фейста реальностью, требовалась очень устойчивая психика. Куда приятнее было бы думать, что это — козни чужой сверхцивилизации.
От подобной гипотезы Олега удерживало только одно. Его собственные похождения на Офелии. Они были еще невероятней, чем массовое помешательство в Содружестве; но тем не менее они — были. А значит, все происходящее с Олегом тоже могло происходить на самом деле.
Открытые глаза неизвестного офицера продемонстрировали Олегу стасис-отсек. Обычный саркофаг, ведущий свою родословную еще от анабиозных ванн. Офицера развернули лицом к бэчеэрам, приподняли и поставили внутрь. Закрылась крышка, и все вокруг снова заполнила темнота.
У Олега больше не было выбора. Он снова оказался в голове адмирала Фейста.
Тот уже стоял в своем собственном стасис-отсеке, давая бэчеэрам последние инструкции.
— Действовать по варианту «Вирус», — приказал он Резвуну-прима. — В случае если объект проявит особые способности, или в случае, если вам только покажется, что такие способности у него есть, немедленно уничтожить объект. Допрос должен завершиться уверенной идентификацией объекта либо его смертью. Исполняйте!
Олег не успел отреагировать на столь приятную перспективу. Бэчеэр Резвун-прима коснулся ладонью наружной поверхности стасис-отсека, и Олег оказался в уже знакомом черном безмолвном бесчувствии.
Прошли века — или минуты.
Олег открыл глаза.
Он находился в ярко освещенной пустой комнате, лицом к лицу с уже знакомым бэчеэром. Однотонное покрытие скрадывало переходы между полом, стенами и потолком.
Олег полулежал на чем-то мягком. Шевелиться не хотелось, думать — тоже. Обычное состояние для наркогипноза.
— Ваше имя, — начал допрос Резвун-прима. Его голос пришел со всех сторон, стиснув голову невидимым обручем.
— Соловьев Олег Яковлевич, — ответил Олег. Он попытался пошевелиться и понял, что наркотизирован на славу. Единственное, чего ему удалось достичь — это слегка повернуть голову. В поле зрения мелькнули тонкие трубки, вставленные прямиком в голову. — А ваше?
— Ваше имя, — повторил бэчеэр, скользнув пальцами по подлокотнику своего кресла.
Олег почувствовал, что умирает. Это не было больно; но до чего же это было хреново! Свой ответ Олег произнес буквально из последних сил:
— Ваши действия противоречат Кодексу…
— Ваше имя, — снова произнес бэчеэр.
И Олегу стало еще хуже. Глаза сами собой закрылись, он полностью расслабил шею, но голова не упала на грудь, а застыла в воздухе, поддерживаемая невидимой лентой. Они меня убьют, подумал Олег. Скорее бы…
Ему было так плохо, что он даже думать не хотел о «невозможности». Только бы это кончилось, только бы кончилось…
И оно кончилось.
— Соловьев Олег Яковлевич! — выпалил Олег, едва ему чуть-чуть полегчало.
— Ваше имя, — повторил бэчеэр.
— Соловьев Олег Яковлевич! — повторил Олег, в тех же самых интонациях.
— Вы телепат? — задал бэчеэр новый вопрос.
Олег почувствовал себя чуть-чуть лучше. Ровно настолько, чтобы отвечать на вопросы. Обо всем остальном даже вспоминать не хотелось.
— Да!
— Вы телепат?
— Да, я телепат.
— Ваш ближайший друг-телепат?
Олег на мгновение замялся с ответом — и тут же был наказан. Накатила дурнота, глаза закрылись, снова захотелось умереть.
Когда все кончилось, Олег прошептал:
— Ганс Лерковски.
— Ваш ближайший друг-телепат?
— Ганс Лерковски.
— Перечислите членов Совета Безопасности при Дипкорпусе.
Олег ответил сразу. Только бы не обратно в смерть!
— Иван Жеребцов, Мбана Ткали, Леонард Эйген, Шимон Ортега, Гаявкали, Хоман… — Олег замялся, припоминая последнего члена совбеза, — Делия, Делия…
— Иван Жеребцов, — безо всякого выражения произнес бэчеэр.
Что-то заставило Олега промолчать. Что ему нужно, подумал он в промежутке между агонией и воскрешением. Они кого-то ищут?
— Иван Жеребцов, — повторил бэчеэр.
— Председатель Совбеза, — ответил Олег наугад. Агония не вернулась, значит — ответил правильно.
— Иван Жеребцов.
— Председатель Совбеза.
— Мбана Ткали.
— Зампред.
— Мбана Ткали…
К этому моменту Олег уже разгадал нехитрую процедуру допроса. Бэчеэр выявлял ключевые имена. Сначала он откалибровал восприятие Олегом его друга-телепата, а теперь выяснял, кто из членов Совбеза вызовет максимально близкую реакцию. Имей Олег возможность и желание думать, он бы уже догадался о цели допроса. Но и без того ему с каждым разом все сильнее хотелось в «невозможность». Он не прилагал к этому сознательных усилий; все, на что он сейчас был способен — это отвечать на вопросы. Но недельные тренировки на Офелии не прошли даром; как и в случае внезапной опасности, сработал условный рефлекс.
— Делия Сандерс, — произнес бэчеэр.
Олег с удивлением обнаружил, что может выбирать — отвечать или нет. Но выбрал ответить, потому что Делия Сандерс была последней в списке, и было интересно, что же бэчеэр спросит еще.
— Ведущий экзобиолог, — повторил Олег свой предыдущий ответ.
— Дино Кагер, — задал бэчеэр следующий вопрос.
Олег понял, что больше не хочет сдерживаться. Компромат на членов Совбеза интересовал этих недочеловеков куда больше, чем другая цивилизация. Олег моментально потерял интерес к продолжению допроса.
И пришла «невозможность».
Олег не зря задавался вопросом, удастся ли пожрать бэчеэра взглядом. Боевой робот успел включить стасис-поле и даже выскочить из кресла; но «невозможность» сработала быстрее. На пол посыпалась серая пыль; саркофаг, в котором полулежал Олег, с визгом рассыпался на мельчайшие осколки. Олег завис в воздухе, почти ослепнув от собственного сияния.
Ощущения от пожирания бэчеэра затмили все, когда-либо испытанное Олегом. В голове словно взорвалась бомба, вырвавшись из глаз лучами ослепительного света; тело затопила сладкая сила, как будто в предчувствии оргазма, но в тысячу раз сильнее; весь «Святой Дух» предстал перед Олегом, как макет на ладони, восхитительный в своем совершенстве. Олег почувствовал, что наконец понял все тайны Вселенной, и замер в сладкой расслабленности, медленно колыхаясь из стороны в сторону. Пожалуй, бэчеэров нужно оставить на сладкое, вяло подумал он. И тут же вспомнил приказ, отданный адмиралом Фейстом.
Олег стремительно бросился прочь. Прямо сквозь стену — искать, где выход, было уже поздно. Стена понеслась навстречу, раскрываясь десятком отверстий. Мгновением спустя из них рванулись голубоватые струи плазмы. Олег пронесся сквозь гудящие от напряжения генераторы, продрался через обшивку; а отсек за его спиной вспыхнул ослепительно-белым и перестал существовать.
Бэчеэры выполнили приказ.
Олег перевел дух и огляделся. Его по-прежнему окутывало голубое свечение, но теперь оно уже не слепило глаз. Олег находился в середине широкого коридора, наполовину высовываясь из пола. В обе стороны на десятки метров тянулись зеленоватые ковры и серые декоративные панели. Вокруг — никого.
Пока никого.
Олег вспомнил боевые характеристики бэчеэров и вытащил ноги из пола. Следовало торопиться.
В «невозможности» промежутка между мыслью и действием не существовало. Олег моментально увидел именно то, что хотел — общую схему крейсера. На борту находилось сто сорок восемь биороботов, из них — пятнадцать бэчеэров. От шестнадцатого не осталось даже пыли.
Сам Олег находился в кольцевой галерее третьего яруса. Шестеро бэчеэров уже двигались по направлению к ней. Ничего удивительного — они подключены к общей инфосфере корабля; неплохо бы и мне… Олег оказался у центрального терминала раньше, чем успел об этом подумать.
Спокойно, сказал он себе. Все, что мне нужно — это перевести командование на себя. Ну-ка, «невозможность», как у нас это получится?
Ничего не произошло.
Олег усмехнулся. Надо же, как все просто. Скалы в порошок — пожалуйста, телепортация — да хоть на соседнюю звезду, а вот несколько байтов в программе поменять — облом-с! Очень точное название получилось, «невозможность».
Придется по-старинке…
В следующее мгновение он стоял перед восьмым стасис-отсеком. К счастью, паранойя адмирала не дошла до кодирования собственного гроба. Олег отключил стасис-поле и юркнул в нишу между двумя соседними саркофагами.
— Резвун-прима! — моментально рявкнул адмирал. — Доложите…
Олег змеей проскользнул в его тело.
Сознание адмирала испуганно шарахнулось в сторону. Фейст не только ненавидел телепатов; он их смертельно боялся. И теперь, когда телепат хозяйничал в его голове, адмирал с перепугу почти потерял сознание.
Олег начал нервничать. Ожидаемого диалога не получилось; адмирал не был способен отвечать даже на простейшие вопросы. А ведь для перенастройки бэчеэров требуется специальная формула… Неужели их придется съесть?!
При этой мысли Олег облизнулся и принялся думать дальше.
Может быть, воспользоваться старым демонским способом: объединением сознаний? Олег вспомнил какофонию голосов, населявших демона, и покачал головой. Нет уж, всей памяти Фейста мне не надо, благодарю покорно, так недолго и самому адмиралом стать. Нужно просканировать память на предмет кодов. Только и всего; а как?!
На этот раз «невозможность» сработала. Олег схватился за ближайший саркофаг, чтобы не упасть; перед глазами завертелись сотни сцен, в которых адмирал отдавал бэчеэрам приказания и произносил управляющие формулы. Через несколько секунд Олег знал о бэчеэрах столько, что вполне смог бы командовать ими в бою.
— Круто! — произнес он густым командным голосом. — Невозможность в действии!
Короткий взгляд на схему подсказал, что бэчеэры уже подбираются к ярусу стасис-отсеков. Самое время придать им бодрости.
Олег потратил еще несколько секунд, чтобы разыскать коды доступа в инфосферу. А потом рявкнул:
— Резвун-дубль! Ко мне!
Бэчеэр появился перед Олегом через двенадцать секунд. Олег едва успел распределить свое сознание на оба тела. Даже после недельных тренировок это требовало предельной концентрации внимания.
— Лейтенант Резвун погиб при выполнении задания! — доложил бэчеэр, похожий и в то же время непохожий на Резвуна-прима. — Прошу подтвердить передачу полномочий!
— Принимайте командование, — ответил адмирал.
— Жду распоряжений!
— Действия по варианту «Вирус» прекратить!
— Есть прекратить!
— Дальнейшие приказания будут исходить от капитана Соловьева, — адмирал указал на Олега, скромно стоявшего неподалеку. — Честь превыше смерти!
— Перенастройка на капитана Соловьева завершена, — прозвучал из чрева бэчеэра механический голос.
— Слушаюсь! — ответил сам Резвун-дубль.
Точнее — уже прима, сообразил Олег. Бэчеэры, соединенные инфосферой корабля, обладали единым сознанием, и получив полномочия, Резвун-дубль превратился в Резвуна-прима, а его дублем стал еще один бэчеэр. Скорее всего, тоже Резвун. Ну хорошо, оценил Олег адмиральскую память, а как там насчет предохранителя?
Нужные слова выскочили сами собой:
— Отбой тревоги! Вернуться в готовность номер два!
— Есть вернуться в готовность номер два, — отрапортовал Резвун-прима и тут же отступил на шаг. Глаза его заметно округлились, рука непроизвольно коснулась излучателя. — Адмирал, что все это значит?!
Олег, в свою очередь, изумленно уставился на бэчеэра. В готовности номер два он стал чертовски похож на человека. На еще недавно застывшем лице проступило изумление, пальцы правой руки едва заметно подрагивали на гладкой поверхности излучателя. Ничего общего с тем тупым кибером, который вел допрос каких-нибудь десять минут назад. Такого бэчеэра даже жалко было употреблять в пищу.
Вот бы так и с людьми, машинально подумал Олег. И тут же сообразил, что на какие-то полсекунды выпустил адмирала из-под контроля.
Адмирал сделал жевательное движение и с блаженной улыбкой осел на пол.
Олег мигнул голубым светом, снова переходя в «невозможность». Сердце адмирала остановилось; в голове угасали последние искры сознания. Яд каталитического типа, понял Олег; основная часть вводится перед операцией, в решающий момент раскусывается ампула. Великий космос, да ведь он готовился к самоубийству с самого начала!
А только ли — к самоубийству?
Может быть…
Олег ворвался в сознание умирающего адмирала, наполняя чужой мозг демонической мощью. Память адмирала раскрылась перед ним, как книга; на этот раз «невозможность» выбрала все, что имело отношение к «Святому духу».
И в первую очередь — к системе аварийного уничтожения.
Как только инфосфера корабля получила сигнал о смерти адмирала — точнее, о трансформации тела, несовместимой с жизнью, — программа уничтожения начала свой роковой отсчет. На то, чтобы подготовить «Святой дух» к полному разрушению, требовалось не более минуты — ничуть не больше, чем для заурядного нуль-перехода. Уничтожить нуль-космолет очень просто; достаточно единственного прыжка в самого себя.
На оживление Фейста у Олега уже не было времени. Но по счастью адмирал удачно выбрал место своей смерти.
— Поместите адмирала в стасис-отсек, — приказал Олег бэчеэру.
Резвун-прима ответил «есть», взял адмирала на руки и бережно поднес к призывно открывшемуся саркофагу. Словно белый язык, выдвинулась приемная платформа; раздался чмокающий звук, и створки отсека закрылись.
— А теперь — прости, — сказал Олег, встречаясь с бэчеэром взглядом.
Сейчас ему была нужна вся энергия. Вся до последнего биоробота.
Он знал с точностью до метра, где находится каждый из них. И превратился в голубую молнию, расчертившую объемный план корабля. Скорость против скорости; мощь против мощи. Олег мстил самому себе за слабость, проявленную на Офелии. Сейчас он уже знал, что нуль-переход можно задержать.
Голыми руками.
После третьего бэчеэра Олег понял, что сошел с ума. Нет, он по-прежнему пронзал корабль, пожирая одного робота за другим, он ощущал свою растущую мощь, он нащупывал свивающиеся вокруг корабля струны энергопотоков и отводил их в сторону, готовясь в решающий момент смахнуть прочь. Но все это он делал молча, без единой мысли, без тени сомнений в успехе. И такое состояние было для Олега куда большим сюрпризом, чем нуль-переход, закончившийся обыкновенной, хотя и очень яркой вспышкой света. Корабль слегка дрогнул под ударом фотонного ветра; но эта дрожь была сущим пустяком по сравнению с тем, чего удалось избежать.
Олег почувствовал тошноту и оперся рукой на стену. Какая-то часть его сознания все еще жила в инфосфере; и эта часть знала, что достигнутый успех — окончателен. Программа уничтожения не пошла на второй заход.
Олег перевел дух и огляделся. «Невозможность» закинула его в уже знакомое место — в просторный кабинет адмирала Фейста. На подгибающихся ногах Олег подошел к начальственному креслу и повалился в него, растекшись по спинке и подлокотникам. После таких подвигов надо бы выспаться, подумал Олег. Но где уж там…
Он протянул руку и шлепнул ладонью по столу. С мягким жужжанием на колени выползла классическая клавиатура; из стола поднялся плоский дисплей. Никаких голосов, решил Олег, сейчас не время препираться с компьютерами. Он набрал пароль высшего доступа и надавил Enter.
Инфосфера «Святого духа» разрабатывалась в добрые старые времена, когда дипломатов первого ранга не допрашивали под гипнозом, а адмиралы не кончали жизнь самоубийством. Олегу не понадобилось ни изменять отпечатки пальцев, ни имитировать голос покойного адмирала, ни даже подмигивать системе его глазами. Пароля оказалось достаточно.
Минуту спустя Олег нацепил на левое запястье комм и довольно потер руки.
— Победа, — сказал он вслух. — Осталось только узнать, кого и над кем.
Как бы в ответ на его слова комм тихонько пискнул. Олег с удивлением посмотрел на него. Разве я не всех слопал?!
— Здесь Резвун-четыре! Разрешите доложить? — заговорил комм человеческим голосом.
Олег поспешно включил изображение. Бэчеэр Резвун-четыре все еще находился в шлюпке, доставившей Олега на корабль. Выглядел бэчеэр весьма уныло.
— Разрешаю! — ответил Олег.
— Резвун-прима и Резвун-дубль погибли, — доложил бэчеэр. — Из всего отделения в строю остался я один. Разрешите репликацию?
Какую еще репликацию? Олег стремительно пробежался по памяти адмирала. Ничего похожего; впрочем, откуда?! До сих пор на «Святом духе» потерь среди бэчеэров не было!
— Репликацию кого? — переспросил Олег. — Что вы имеете в виду?
— Восстановление исходной численности подразделения, — четко доложил бэчеэр. — Предлагаю задействовать биогенератор исследовательского яруса. Ожидаемая продолжительность — два часа сорок минут. Командование готов принять на себя.
— Репликацию разрешаю, — кивнул Олег. Резвун-четыре, как он и предполагал, оказался точной копией Резвуна-прима. А значит, на корабле вскоре появится нормальный экипаж. — Принимайте командование!
— Слушаюсь! — ответил бэчеэр и отключился.
Интересно, подумал Олег. Два часа сорок минут — и отделение бэчеэров как новенькое. Чего же я еще об этом корабле не знаю? Впрочем, только ли о корабле; а что, например, у нас в Содружестве происходит?
Олег коснулся комма:
— Новости за последний месяц. На большой экран, гипертекст.
Экран послушно засветился. Олег пробежался взглядом по основным заголовкам и присвистнул. Это что, все за один месяц?! Да какое там — всего за неделю!
Отстранение Хана Рабани, генерального секретаря Содружества. Выход из Содружества Кантальянса и фриспейсеров. Военная блокада Пингара. Вооруженный мятеж на Градисе. Заговор телепатов. Превышение полномочий Инспектором Содружества. Массовые беспорядки на Катцелле и Гроа. Восстановление Соединенных Штатов Земли.
Дочитав до последнего пункта, Олег понял, что больше не может выносить этот бред. Это же не новости, а какой-то дурацкий отрывок из третьесортного боевика! Ну один идиот, ну два, ну целая планета, — в конце концов сам недавно с такой, — но не целое же Содружество! Олег стукнул кулаком по столу. Может быть, это эксперимент? На устойчивость моей психики? Или на ту самую рекомендацию Кодекса — мол, в случае отсутствия связи принять меры по восстановлению работоспособности Корпуса?
Олег хмыкнул. Вот уж последнее явно ни к чему. Судя по действиям адмирала Фейста, Корпус сейчас вполне работоспособен. Даже чересчур работоспособен.
Стоп! Олег подался вперед, вглядываясь в экран. Это что же получается?! Если генсек содружества отстранен, то кто у нас теперь в Галактике высшая власть?! Уж не Корпус ли?! По конституции как раз Верховный Арбитр замещает генсека… И крейсерами вроде «Святого духа» сам по себе Корпус не распоряжается. Не говоря уже о программах самоуничтожения.
Статья с заголовком «Отстранение Хана Рабани» раскрылась на весь экран. Превышение полномочий… голосование… расследование… ага, вот. Ральф Эрстосс, Генеральный Арбитр, избран временно исполняющим обязанности.
Олег посмотрел на дату и присвистнул.
Похоже, первое, что этот Ральф сделал — отправил ко мне «Святой дух». С чего бы это?
Погоди, там было что-то про телепатов.
Олег вытаращился на новый текст. Хан Рабани под контролем Ганса Лерковски… Загадочная гибель трех офицеров при попытке ареста… Далеко идущие политические цели… Заговор Молчаливых… Обвинения против посланника Соловьева…
Олег схватился за голову. Бред оборачивался реальностью; адмирал Фейст имел полномочия самого Совета! И слишком все связно для бреда — вопросы о Гансе, блокада Пингара, Градис, репортаж с которого демонстрировал Галимовский… А сам Галимовский и его сообщники?! Они же чуть было не отстранили адмирала! Заговор телепатов в действии?!
Олега прошиб озноб. Все сходится; Великий Космос, все это — правда!
Содружество и в самом деле сошло с ума.
— Разрешите войти? — раздался из комма голос Резвуна-четыре. Точнее — Резвуна-прима.
— Да, конечно, — пробормотал Олег.
Он пребывал в совершенной растерянности. И не потому, что ситуация оказалась из ряда вон выходящей. Совсем наоборот, Олег поймал себя на мысли, что ситуация ему чертовски знакома.
Он снова был один на один с чужим миром, не знавшим Кодекса.
Олег обхватил голову руками и истерически рассмеялся.
— С вами все в порядке, капитан? — тихо спросил Резвун-прима.
— Насколько это вообще возможно в создавшейся ситуации, — ответил Олег, резко оборвав смех. — Докладывайте.
Бэчеэр, поставленный на предохранитель, в принципе не способен нарушить Кодекс. Вот только на чьей стороне сейчас Кодекс? Олег с любопытством смотрел на Резвуна-прима.
— Вы — Олег Соловьев, — произнес бэчеэр. — Дипломат первого ранга. Посланник Содружества с чрезвычайными полномочиями. Командующий «Святым Духом».
Олег молча кивнул.
Резвун-прима ровным шагом подошел к Т-образному столу и сел напротив Олега.
— Прошу вас, капитан, — сказал он, понизив голос. — Объясните мне, что происходит.
Олег едва заметно перевел дух. Пронесло; Кодекс плохого не посоветует.
Впрочем, и хорошего — тоже. Я как раз собирался спросить его о том же. А теперь придется отвечать. И отвечать таким образом, чтобы сделать его союзником.
— А сами вы ничего не хотите объяснить? — ответил Олег, наклоняясь вперед. — Вы лично участвовали в захвате этого самого посланника с чрезвычайными полномочиями и даже некоторым образом присутствовали на допросе. Надо полагать, вашим действиям предшествовали некоторые приказы?
Резвун-прима опустил глаза.
— Мы функционировали в готовности номер один, — нехотя произнес он. — В моей памяти нет сведений о событиях последнего часа.
— Вы что же, весь полет были в первом номере?! — не поверил Олег.
— Именно так, — кивнул бэчеэр. — Все наши действия программировались лично адмиралом.
Олег протяжно свистнул. С таким уровнем единоначалия он еще никогда не сталкивался.
— Ну хорошо, — зашел он с другой стороны. — А какой приказ предшествовал переводу в готовность номер один?
— Привести корабль в боевую готовность, — доложил бэчеэр. — Перед вылетом.
Олег посмотрел на его унылую физиономию и покачал головой. Вот радости-то — очнуться человеком после многочасового безмозглого существования! Ничего удивительного, что он сразу ко мне прискакал, за объяснениями. Вот только что я ему объясню-то? Что Ральф Эрстосс — темное божество, а адмирал Фейст — его правая рука?
Спокойно, сказал себе Олег. Что бы ни случилось, будем действовать профессионально. Прежде всего вербовка союзников; затем анализ ситуации, и только тогда — раздача приказов.
— Ну что ж, лейтенант, — примирительно сказал Олег. — В таком случае, вам должно быть ясно, что вас использовали в операции с рангом секретности, выходящим за пределы вашей компетенции.
— Это-то мне как раз понятно! — бэчеэр раздраженно махнул рукой. — Но как так получилось, что вы сидите здесь в ранге командующего?! Вместо того чтобы болтаться в стасис-отсеке номер один?!
— Ах, вон в чем проблема, — облегченно вздохнул Олег. Он было испугался, что Резвуну-прима придется объяснять все происходящее в Содружестве. — Все очень просто. Адмирал Фейст допустил грубые нарушения Кодекса, и я отстранил его от должности, приняв командование на себя.
Кстати, наконец-то вспомнил Олег, статус чрезвычайного посланника как раз такое и позволяет.
— Это мне тоже понятно, — со вздохом ответил бэчеэр, заставив Олега изумленно приоткрыть глаза. — Но как вам удалось перехватить командование?! Ведь операция готовилась именно так, чтобы вы не смогли воспользоваться своими полномочиями. Все взаимодействие с вами было вынесено за рамки Кодекса!
— Это я заметил, — кивнул Олег.
— Почему же тогда адмирал передал вам командование? — напрямую спросил Резвун-один.
Олег пристально посмотрел на бэчеэра. А почему бы и не сказать правду, подумал он.
— Адмирал не передавал мне командования, — ответил Олег. — Как я уже сказал, я отстранил его. Понимаете?
Бэчеэр затряс головой и честно признался:
— Нет! Отстранить командующего в готовности номер один может только его непосредственный начальник…
— Либо человек, — продолжил за него Олег, — взявший под контроль его сознание и заставивший передать командование.
Резвун-прима подался назад:
— Так вы и в самом деле?..
— Продолжайте, — кивнул Олег.
— В самом деле глава заговора?!
— А также до сих пор не перестал бить свою жену, — усмехнулся Олег. — Это что же, теперь простому телепату уж и зателепать никого нельзя, с целью восстановления законности, между прочим, если он не начальник заговора?!
Резвун-прима несколько раз моргнул, смутившись совсем по-человечески. Олег с любопытством ждал его реакции — сразу сообразит? или долго объяснять придется? Хотелось верить, что бэчеэр догадается сам.
Глаза Резвуна-прима блеснули, а рот слегка приоткрылся.
— Понимаю… — произнес он медленно. — Да, этого они не предусмотрели.
— Кто они?! — удивился уже Олег.
— При планировании операции рассматривались два варианта, — четко доложил бэчеэр. — Первый вариант. Соловьев — глава так называемого «заговора телепатов», при задержании или допросе он предпринимает попытку телепатического воздействия, она фиксируется специальной аппаратурой, и это служит основанием для официального обвинения. В случае, если возможности Соловьева таковы, что блокировать его воздействие оказывается невозможным, корабль уничтожается. Второй вариант. Соловьев не имеет отношения к «заговору телепатов», к телепатии не прибегает. В этом случае производится его поверхностный ассоциативный допрос, и он доставляется на Землю, где его судьбу решают компетентные органы.
— И чего же они не предусмотрели? — пожал плечами Олег. — Все произошло точь-в-точь по первому варианту. До самого уничтожения.
Резвун-прима покачал головой:
— Возник третий вариант, — сказал он. — Соловьев никак не связан с «заговором телепатов», но телепатию тем не менее применяет. И еще много чего применяет, кроме телепатии.
— А почему вы решили, что не связан? — поинтересовался Олег. Ему была любопытна логика бэчеэра.
— Биороботы, — пояснил Резвун-прима, — не подвластны телепатическому воздействию. Участники заговора либо уничтожают их, либо, если удается перехватить командование, используют в готовности номер один. Вы сделали прямо противоположное. Не говоря уже о том, что ваше решение отстранить адмирала Фейста совершенно законно. Вы имеете на то все необходимые полномочия. По крайней мере, — Резвун-прима улыбнулся, — официально.
— Ну что ж, — Олег улыбнулся в ответ, — я рад, что так быстро смог вам все объяснить. Теперь ваша очередь. Объясните-ка вы мне, что здесь у вас происходит!
Резвун-прима опустил глаза, собираясь с мыслями. А потом заговорил — по-военному кратко и четко.
— Сегодня 23 ноября 2167 года, двадцать два тридцать по стандартному времени. Вчера в восемнадцать часов сорок минут совместным решением Совета Безопасности и Координационного Совета на всей территории Содружества введено чрезвычайное положение. Основание — многочисленные и лавинообразно нарастающие нарушения законности практически во всех мирах Содружества.
Олег задумчиво кивнул.
— Понятно. Как давно это началось?
— Число нарушений значимо превысило среднестатистическое 14 ноября.
— И что было дальше?
— К 16 ноября стало ясно, что ситуация носит чрезвычайный характер, вопрос был вынесен на обсуждение Совета. В течение суток никаких решений принято не было. Вечером 17 ноября Ральф Эрстосс заподозрил, что Хан Рабани, генеральный секретарь Совета, целенаправленно и без видимых оснований блокирует принятие каких бы то ни было решений. О своих подозрениях Эрстосс уведомил некоторых членов Совета, и на утреннем заседании 18 ноября поставил вопрос о событиях на Градисе. Хан Рабани отказался внести данный вопрос в повестку дня, не имея к тому достаточных оснований. Тогда Эрстосс поставил вопрос о доверии генсеку. В ходе дальнейшей дискуссии выяснилось, что большинство Совета — на стороне Эрстосса, и на вечернем заседании Рабани было предложено уйти в отставку. Хан Рабани в грубой форме отверг данное предложение, отказался ставить вопрос на голосование, а также призвал своих сторонников к оружию.
Очень знакомое поведение, отметил Олег. Вот только Фейст, по смыслу, был сторонником Эрстосса. Ничего не понимаю…
— К этому времени, — продолжил Резвун-прима, — Эрстосс уже сформировал рабочую гипотезу, согласно которой Хан Рабани находится под телепатическим воздействием, и определил круг подозреваемых. По приказу Ивана Жеребцова наша группа взяла под охрану зал заседаний Совета, предотвратив возможные нарушения законности. Одновременно группа «Шершень» направилась к резиденции Ганса Лерковски, подозреваемого в телепатическом воздействии на Рабани.
— И что? — перебил его Олег. — Ганса удалось захватить?
Бэчеэр покачал головой.
— Лерковски атаковал первым, уничтожил три автономных тела, после чего скрылся на собственной транспортной капсуле.
Олег вытаращил глаза. Ну хорошо, Рабани был под гипнозом; но Ганс-то? С чего это он так разошелся?
— Сразу после этого, — продолжил Резвун-прима, — Хан Рабани совершил попытку самоубийства, которую удалось предотвратить, и впал в беспамятство. Таким образом, телепатическая связь Рабани-Лерковски была косвенно подтверждена. В тот же день Совет назначил Эрстосса новым генсеком, сохранив за ним пост Верховного Арбитра. Эрстосс немедленно начал расследование деятельности Лерковски и его окружения. 19 ноября были выявлены первые семь должностных лиц, находившихся под контролем телепатов. К настоящему моменту их число перевалило за сотню и продолжает расти. В то же время многие сообщества, входившие в Содружество, отказались допустить представителей новой власти на свою территорию. Таким образом, Содружество оказалось расколото; телепаты взяли под свой контроль около тридцати миров. Именно в этой ситуации адмиралу Фейсту был отдан приказ о захвате дипломата Соловьева.
— Понятно, — кивнул Олег. — Еще немного, и телепаты добрались бы до меня первыми.
— Именно так, капитан.
По крайней мере, подумал Олег, теперь ясно, кто с кем воюет. И почему на Градисе столь усердно оправдывали Даокрузи, местного телепата. А еще можно предположить, что у телепатов имеются сторонники и на «Святом Духе».
И что же мне со всем этим делать?
Олег задумчиво посмотрел на бэчеэра и постучал пальцами по столу.
— Итак, люди против телепатов, — сказал он, качая головой. — Чрезвычайное положение и все такое. Но объясните мне, лейтенант: кто отменил действующие в Содружестве законы?!
— Их никто не отменял, капитан, — ответил бэчеэр. — Но их почему-то перестали соблюдать.
— Причем — с обеих сторон, — задумчиво произнес Олег. — И практически одновременно.
— Именно так, капитан, — подтвердил Резвун-прима.
Олег цокнул языком и посмотрел биороботу в глаза.
— Вы понимаете, что это значит? — спросил он тихо.
— Разумеется, капитан, — ответил тот, не отводя глаз. — Жду ваших приказаний!
Восстанавливать законность в Галактике — шагом марш, подумал Олег. Но не сейчас. Продолжим вербовать союзников!
— Пригласите ко мне капитана Галимовского, — сказал Олег, откидываясь в кресле.
— Слушаюсь, — сказал бэчеэр, вставая. — Еще один вопрос, капитан. Что прикажете делать с аборигенами, захваченными вместе с вами?
— Аборигенами? — Олег не сразу понял, что речь идет о Герте и Хампе. — Они что, на корабле?!
— В стасис-отсеке номер два, — подтвердил бэчеэр.
Олег разинул рот. До сих пор в действиях Фейста еще можно было усмотреть какую-то логику. Но захватывать Хампа и Герта?! Он что, знал, что я насобачился меняться телами?!
— Выпустите их, — сказал Олег, качая головой. Только Герта с Хампом мне сейчас и не хватало. Хотя, с другой стороны, на Офелии они здорово помогали собраться с мыслями. — Выделите им каюту как можно ближе; на стол — побольше мяса, хлеба и вина. Минут через сорок они мне понадобятся!
— Слушаюсь, — Резвун-прима щелкнул каблуками, повернулся и вышел.
Олег почесал в затылке. У него зародилось смутное подозрение, что Герт и Хамп оказались на корабле совсем не случайно. Казалось бы, что у них общего с заговором телепатов, чрезвычайным положением и расколом Содружества?! Но почему-то все это безобразие случилось именно сейчас, сразу после неудачного контакта с посланником — и донельзя удачного контакта с Хампом и Гертом. Кстати, о посланнике — ведь все безобразия в Содружестве начались как раз после его отбытия с Офелии!
Олег потянулся к комму, чтобы еще раз просмотреть хронологию последних событий. И замер на полпути.
Экран над дверью осветился, замигав алыми буквами. «Срочный вызов», прочел Олег.
Память адмирала подсказала рукам нужные движения.
«Невозможность» позаботилась о внешности.
Моргнув и открыв глаза, Олег снова сидел в кресле, но на этот раз — в виде точной копии адмирала Фейста.
— Фейст на связи, — рявкнул он, воспроизводя могучий голос покойного адмирала. И только потом сообразил, что сеанс уже начался. Алые буквы исчезли, уступив место объемному изображению Ивана Жеребцова.
Олег всмотрелся в осунувшееся лицо председателя Совета Безопасности и невольно проникся сочувствием. В своем уме или нет, но официальные лица Содружества работали в эти дни, как проклятые.
— Адмирал, — тихо сказал Жеребцов, — доложите обстановку.
— Отработан вариант «Вирус», — доложил Олег, на ходу конструируя текст из прошлых докладов и немногих известных ему фактов, — объект в стасисе, ассоциативный допрос завершен. Готовлюсь к возвращению.
— Отставить возвращение, адмирал, — сказал Жеребцов и кашлянул. — Принимайте новое задание.
Олег двинул рукой по столу, подтверждая прием данных. На серой поверхности выступил текст с кратким описанием.
Олег нахмурился, подражая грубым манерам адмирала.
— Какого черта? — рявкнул он. — У вас же есть «Амрита» и «Нагваль»!
— Совершенно верно, адмирал, — повысил голос Жеребцов. — Совет счел необходимым использовать все три корабля.
— Для обычного поиска?.. — начал было Олег и умолк, прочитав наконец, кого именно требовалось найти. — Понятно. Разрешите приступить к выполнению?
— Приступайте, — кивнул Жеребцов. — И помните: статус объекта — без изменений. Понятно?
— Понятно, — пробурчал Олег, подтверждая завершение связи. — Надеюсь, у нас хватит стасис-отсеков…
Он прикрыл глаза, пережидая головокружение, пока адмирал Фейст не стал Олегом Соловьевым. Потом перечитал описание.
— Федорчук Павел Иванович, инспектор, — сказал он с завистью в голосе. — Целых три крейсера класса «ноль». Оно и понятно; Инспектор!
Собственные полномочия Олега в ранге чрезвычайного посланника позволяли ему вести переговоры от имени Содружества и при необходимости смещать с должности командующих кораблями. Но они казались просто смешными по сравнению с властью, сосредоточенной в руках Инспекторов Содружества, особого института, независимого как от дипломатических, так и от гражданских властей.
Инспекторы Содружества вели свою родословную от наблюдателей ООН, появившихся в горячих точках Земли в двадцатом веке. С годами численность их снижалась, а круг задач рос. К двадцать первому веку к их компетенции относилось практически все: они осуществляли надзор за соблюдением законов Содружества. В условиях диких стран или недавно присоединенных планет Инспекторы подчас оказывались единственными, кому до этих законов было хоть какое-то дело.
В двадцать втором веке выяснилось, что эффективнее всего Инспекторы действуют в одиночку, разумеется, при некотором штате вспомогательных биороботов. В результате должность Инспектора стала пожизненной, численность их сократилась до двух десятков, а полномочия расширились до права самостоятельно восстанавливать законность на поднадзорной планете.
Экипированы инспектора были под стать решаемым задачам.
— Пожалуй, тут Иван Петрович прав, — пробормотал Олег. — Это вам не какой-нибудь чрезвычайный посланник, пожирающий взглядом; этот Федорчук, если его без присмотра оставить, по всей Галактике законность восстановит.
Он пролистал описание до конца. Инспектор Федорчук нес свою службу на заштатной планете под длинным названием Манезеттан и, по-видимому, весьма преуспел в установлении на ней законности и порядка. Вот только время он выбрал для этого не вполне удачное: с 17 по 23 ноября 2167 года. В результате Совет признал действия Федорчука превышением полномочий, послал официальный отзыв, а когда инспектор в полном соответствии с Кодексом ответил отказом, направил в систему звено крейсеров первого класса, чтобы захватить мятежного инспектора.
Это была большая ошибка. Федорчук сослался на свою пожизненную неприкосновенность, объявил крейсера вне закона и уничтожил два из них, после чего на собственной яхте скрылся в нуль-пространстве. Оставшиеся крейсера не имели необходимого оборудования для его поиска и были вынуждены обратиться за помощью.
— Не имели, — повторил Олег. — А мы, значит, имеем?!
Он скользнул по воспоминаниям Фейста и разинул рот. Оказывается, крейсера класса «ноль» весной этого года были дооснащены специальной аппаратурой нуль-пространственной локации! Ну-ка, ну-ка…
Олег судорожно вцепился в комм, дрожащими от возбуждения пальцами набирая команды. Настенный экран замелькал диаграммами; Олег убрал громоздкую клавиатуру, создал на столе сенсорную панель и заелозил по ней руками; через пару минут на экране сформировалось ретроспективное изображение окрестностей корабля в нуль-пространстве.
Олег посмотрел на четыре ясно видимых кластера вероятности, рассеянных вдоль пространственной траектории Офелии — один абсолютно четкий, один поплоше, еще два — на пределе локации — и присвистнул.
— Врал, выходит, посланник, — констатировал он. — Может быть, во время прыжка за его глайдером и не проследить. А вот после прыжка — элементарно. Может быть…
Открывшаяся дверь раскроила экран пополам. Олег погасил его и уставился на ухмыляющуюся рожу Хампа, ввалившегося в кабинет.
— Олег! — заорал старый разбойник, раскрывая объятия. — Разгрызи меня Горг, ты победил их и на этот раз!
— Хамп, Герт, — Олег заметил за спиной Хампа второго своего приятеля, — не сейчас. Бой еще не закончен. Вас проводят в отдельную комнату, поговорим позже! Дайте мне полчаса!
Олег уже начал жалеть о поспешном освобождении Хампа и Герта. В ближайшие минуты они могли только помешать. К счастью, Хамп смекнул, в чем дело, и нагло подмигнул Олегу:
— Если что, мы рядом. Пока вино не кончится!
После чего вышел, утащив за собой Герта, так и не сказавшего ни слова.
Только после этого в дверь смог протиснуться капитан Галимовский. Волосы его были взъерошены, а глаза так и стреляли по сторонам. Очевидно, капитан просто умирал от любопытства.
Олег вызвал на свой стол личное дело Галимовского и прочитал его имя.
— Здравствуйте, Тэд, — сказал он, улыбаясь. — Присаживайтесь. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Вы — Олег Соловьев?! — воскликнул Галимовский, быстрым шагом двинувшись в обход стола. Олег откатился в кресле на шаг назад, вскочил на ноги и удивленно посмотрел на экспансивного капитана.
Галимовский остановился буквально в метре от Олега.
— Разумеется, — раздраженно сказал Олег. — А кого вы, собственно, думали здесь увидеть?!
— Слава всевышнему! — Галимовский приложил ладони к груди и поднял глаза к потолку. — Брат Альберт не ошибся…
— Брат Альберт? — переспросил Олег. Что-то знакомое.
Галимовский наклонился вперед и быстрым шепотом произнес:
— Прошу вас, Олег, вспомните. Одно слово. Одно очень важное слово. Слово…
Олег заморгал, соображая, не отправить ли капитана проспаться. Какое еще слово?
Галимовский резким движением вытащил из кармана какой-то предмет и приставил его к животу Олега.
— Назови Слово! — произнес он голосом, от которого Олега бросило в дрожь.
Галимовский говорил на Низшем Наречии дэчи — языке, наиболее распространенном на Пингаре. Олег замер, как молнией пораженный. Пингар, родина телепатии; стажировка, превратившаяся в первую миссию; шесть лет при дворе эмнезира Коре. И Слово, тайное имя бога — бессменный пароль слуг Высокой Церкви.
— Эгеасим, — произнес Олег, как во сне. Надо полагать, подумал он, Галимовский привез мне привет от эмнезира. Тогда ему самое время закатать рукав и предъявить посольский знак.
Услышав Слово, Галимовский облегченно вздохнул.
— Все мы — слуги Высокой Церкви, — прошептал он, убирая в карман свой загадочный предмет. — Я был послан к тебе, брат Олег, дабы передать сообщение исключительной важности.
Олег осознал, что Галимовский все еще говорит на дэчи. Великий космос, неужели он и в самом деле?..
— Трое братьев отдали свои жизни, — продолжал Галимовский, — чтобы обеспечить мне место на этом корабле. Без сна и отдыха готовился я к встрече с тобой, но в последний момент адмирал Фейст взял надо мною верх. И все же ты жив и свободен — хвала Господу! А это значит, что ты — настоящий Олег Соловьев, и я с радостью передаю тебе это послание.
Он расстегнул комбинезон на груди, провел ладонью по внутренней стороне ткани и двумя пальцами вытащил из-под отслоившегося лоскутка сложенный вчетверо листок тонкой, почти прозрачной бумаги.
Олег взял листок и расправил его на столе. Несколько строчек были написаны от руки, на Высшем Наречии дэчи.
— Брат Альберт шлет привет брату Олегу, — прочел он вслух, косо поглядывая на Галимовского. — Брат Альберт? Кто такой брат Альберт?
— Мессир Неба, — благоговейно произнес Галимовский. — На Пингаре ты знал его под именем Дю Марте.
Олег наклонил голову набок. Да, Дю Марте звался именно братом Альбертом. Вот только, насколько я помню, этот Дю Марте был убит прямо у меня на глазах. А его труп — сожжен и похоронен.
— Он лично передал тебе это послание? — спросил Олег, не замечая, что сам тоже перешел на дэчи. А заодно и на «ты».
— Да, — кивнул Галимовский. — Он пошел на большой риск, появившись на Земле…
— Когда это произошло?
— Два дня назад, — ответил Галимовский.
— Ты знал его раньше?
— Как и любой слуга Высокой Церкви, я знал имя Мессира Неба. Лицом к лицу мы встречались лишь дважды — один раз на Пингаре, второй раз — в его звездной резиденции.
Час от часу не легче, подумал Олег. Еще и звездная резиденция!
— Как давно ты принадлежишь Церкви?
— Уже три года прошло с того дня, когда мне был открыт путь девяносто девяти ступеней!
Олег покачал головой. Черт его знает, может и в самом деле охмурили. В конце концов, никто не запрещал Церкви проповедовать. А после объединения Церкви с Молчаливыми эти проповеди стали ох как эффективны.
Но откуда в Церкви взялся еще один Дю Марте?!
Олег снова уставился в записку.
«То, о чем мы не раз мечтали за бутылкой вина, может стать реальностью. Мне нужна твоя помощь, нужна сильнее, чем в застенках Молчаливых. Прилетай как можно скорее, я все объясню при встрече. Брат Тадеуш, который передаст тебе это письмо, знает, как меня найти.
Брат Альберт, известный также под именем Дю Марте».
Почерк брата Альберта как две капли воды походил на собственный почерк Олега. Олег покачал головой. Час от часу не легче. Это что же, тот Дю Марте, которого я на Пингаре изображал? Материализация психомасок и раздача королевств?
— Зачем брат Альберт хочет меня видеть? — спросил Олег.
— Ты нужен Высокой Церкви, брат, — смиренно произнес Галимовский. — Наш мир сошел с ума; сегодня каждый владеющий искусством Молчаливых должен сделать выбор. Выбор между безумием и смирением.
— Где я могу найти брата Альберта?
— Знание это во мне, — ответил Галимовский, — но я не могу рассказать о нем. Когда ты захочешь увидеть Мессира Неба, посади меня в пилотское кресло, и «Святой Дух» окажется там, где должно. Загляни в мою душу и убедись, что я говорю правду!
— Сейчас, — буркнул Олег.
Он прикрыл глаза и отпустил сознание на волю. Галимовский стоял совсем рядом, и для переноса в его тело не потребовалось никаких усилий. Олег взглянул на самого себя — усталого, осунувшегося, тяжело опирающегося на стол, — подумал, что неплохо было бы передохнуть, и принялся перелопачивать память Галимовского. Нечто похожее он уже делал с адмиралом Фейстом; на этот раз темой выборки была Высокая Церковь.
Три минуты спустя Олег вернулся в собственное тело. От полученных знаний его бросило в жар. Уже многие годы Высокая Церковь обрабатывала заезжих на Пингар граждан Содружества, превращая их в своих убежденных сторонников. Галимовский оказался рядовым агентом; тысячи его соратников были разосланы по всей Галактике. Заговор телепатов действительно существовал, и был отлично подготовлен.
Олег понял, что ему больше не о чем разговаривать с Галимовским; он был простым исполнителем воли всемогущего брата Альберта.
— Хорошо, брат Тадеуш, — сказал Олег. — Хочешь ли ты что-нибудь добавить к сказанному?
— Я выполнил поручение, — ответил Галимовский. — Чем скорее ты отдашь приказ доставить тебя в звездную резиденцию, тем скорее в Галактике восторжествует порядок.
Олег с сомнением покачал головой. Навести порядок в Содружестве с помощью нескольких тысяч телепатов?! Определенно, у Мессира Неба мания величия.
— Я должен подумать, брат Тадеуш, — сказал Олег.
— Поторопись, брат Олег, — проникновенно произнес Галимовский. — Не дай нашим врагам перебить нас поодиночке!
Еще вопрос, кто тут кому враг, подумал Олег.
— Резвун-прима! — скомандовал он.
— Да, капитан! — появился в дверях бэчеэр.
— Проводите капитана Галимовского в его каюту, — приказал Олег.
— Слушаюсь!
Галимовский молитвенно сложил руки и коротко поклонился. Олег проследил, как слуга Высокой Церкви чинно следует к выходу, а потом тяжело опустился в кресло.
Справедливости ради, подумал он, следует выслушать и противную сторону. Представленную в настоящее время только одним человеком.
Олег вызвал на экран личное дело Гламира Петухова.
Второй пилот, он же — оператор внешних систем. Стрелок, одним словом. Прекрасный специалист по агрессивным формам инопланетной жизни. Три спасательные операции, все — успешны. Это именно он, вспомнил Олег, решил не отстреливаться и честно признал свое поражение.
— Резвун-прима! — позвал Олег. — Пригласите ко мне капитана Петухова.
— Прошу вас, входите, — произнес Резвун-прима, раскрывая дверь и пропуская внутрь высокого худого человека в помятом комбинезоне.
— Уже? — удивился Олег. — Как вы догадались?..
— В отличие от Галимовского, — пояснил бэчеэр, — капитан Петухов поддерживал адмирала Фейста. Чтобы составить полное представление о ситуации, вам нужен именно он. — Бэчеэр едва заметно улыбнулся. — Не забывайте, мы все-таки роботы; нас хлебом не корми, дай что-нибудь просчитать!
Олег рассмеялся и почувствовал, что усталость отступила. От Резвуна-дубль веяло спокойствием и уверенностью, которых так недоставало остальным собеседникам Олега. Резвун-дубль оставался нормальным, и рядом с ним Олег вспомнил, что вовсе не обязан сходить с ума.
— Разрешите? — раздраженно спросил капитан Петухов, взглядом указывая на кресло у дальнего от Олега края стола.
— Да, прошу вас, — кивнул Олег. — Вы уже в курсе ситуации?
— Вы — новый командующий, — ответил Петухов. — Адмирал Фейст отстранен вами в соответствии с вашими полномочиями. В инфосфере есть упоминание о его смерти, а также о неудавшейся попытке самоликвидации корабля. Все это мне очень не нравится.
— Мне тоже, — согласился Олег. — Ну что ж, я кое-что добавлю. Самоубийство адмирала и ликвидация корабля планировались еще на Земле, на случай, если я сумею освободиться. Мне очень жаль, но в настоящее время адмиралу лучше находиться в стасисе. А ситуацию я расцениваю следующим образом: в Содружестве происходят события, не имеющие аналогов в прошлом. В подобных случаях Кодекс предписывает дипломату включенное наблюдение под наиболее прочной легендой…
— Капитан, — перебил его Петухов. — Ваш Кодекс — это Кодекс мирного времени.
— А у нас что, война? — удивился Олег.
— Совершенно верно. Война.
— И с кем же?
— С телепатами, — медленно произнес Петухов. — С такими, как вы.
Олег нахмурился.
— Вы хотите сказать, что война объявлена официально? — сухо спросил он.
Петухов презрительно усмехнулся:
— Официально! Власть Совета сегодня — ничто; наши законы не рассчитаны на телепатию. Шесть тысяч погибших на Градисе, три тысячи в поясе Кантальянса — разве этого недостаточно? Около сотни миров, внезапно объявивших об автономии — разве это не причина? Кто еще, кроме телепатов, способен так быстро изменить поведение стольких людей? Нет, капитан, — Петухов покачал головой, — мы не нуждаемся в официальном объявлении войны. Телепаты начали первыми, мы лишь даем отпор агрессору.
— Мы — это кто? — уточнил Олег.
— Мы, патриоты Содружества, — ответил Петухов.
— И как же вы даете отпор агрессору?
— Не всегда успешно, — снова помрачнел Петухов. — Например, операция по вашему захвату закончилась провалом. Но нам удалось блокировать главную базу телепатов, наши корабли идут по следу их главаря, Ганса Лерковски, под нашим контролем находится девяносто процентов боевого флота Содружества. Победа будет за нами!
— Но разве все это нельзя было сделать законными методами? — поинтересовался Олег.
— Телепаты действуют чужими руками, — возразил Петухов. — То, что происходит сегодня, ставит крест на привычном нам мире. Кто организатор массовых убийств на Градисе? Кто контролирует мятежного Федорчука? Законные методы больше не работают. Хуже того, Олег Яковлевич; по отношению к вам не сработали даже незаконные методы.
Олег вздрогнул, услышав это. Обращение по имени-отчеству использовалось в Содружестве крайне редко. Назвав так Олега, Петухов явно давал понять, что рассчитывает на доверительный разговор. И вместе с тем он открыто признавался в нарушении закона.
— Я понимаю, Гламир Робертович, — ответил Олег в том же тоне, — что у вас есть основания для ненависти. Но объявлять войну всем телепатам без исключения! Не слишком ли?
— Не слишком, Олег Яковлевич. — Петухов покачал головой. — Мы и так дорого заплатили за нерешительность. Если бы война была объявлена неделю назад, все телепаты Содружества уже были бы изолированы, и тысячи людей остались бы живы.
Олег тяжело вздохнул. В голосе Петухова слышалась убежденность, хотя и несколько истерического толка. Странно, подумал Олег; Галимовский почему-то считал, что сможет переубедить Петухова своим рекламным роликом. Надо бы предоставить ему эту возможность.
— Вы считаете, что во всех событиях последней недели виноваты именно телепаты? — спросил Олег.
— Я в этом абсолютно уверен, — ответил Петухов.
— Ну что ж, — развел руками Олег. — А как насчет меня?
Петухов опустил глаза.
— Мнения Совета разделились, — сказал он, понизив голос. — Адмирал Фейст получил приказ доставить вас на Землю, но только в том случае, если вас удастся взять под контроль. В случае неудачи было решено ликвидировать корабль со всем экипажем. Вы слишком опасны, Олег Яковлевич.
А ведь они даже не знали, насколько я на самом деле опасен, подумал Олег. Кретины. Он хлопнул ладонью по столу:
— А если я сейчас направлю «Святой Дух» к Земле? Ваш Совет решит и ее ликвидировать? Со всем экипажем?
— Не знаю, — Петухов покачал головой. — Система самоликвидации считалась безотказной. Никто не мог предположить, что она не сработает. У Совета нет готового варианта на этот случай.
Олег отметил, что уверенности в голосе Петухова заметно поубавилось. Лицо его приобрело кислое выражение.
— Но его решение можно предсказать? — спросил Олег.
— Можно, — кивнул Петухов. — Вы будете уничтожены.
Олег начал было растягивать губы в улыбке, но улыбнуться не успел. Петухов приподнял левую руку, и в то же мгновение Олега бросило в жар. Никогда еще «невозможность» не приходила так резко; Олег вскочил, как ошпаренный, опрокинув кресло. В кабинете внезапно стемнело, но Олег продолжал видеть — каким-то иным, отличающимся от обычного зрения способом. Петухов раскрыл ладонь, и Олегу показалось, что в самом ее центре открылся глаз. Это был маленький, не больше сантиметра в диаметре, круг, пылающий зловещим красным цветом. Мгновение спустя Олег понял, что это не круг; это был цилиндр, довольно быстро выдвигавшийся из ладони Петухова. Достигнув длины в несколько сантиметров, цилиндр оторвался от ладони и поплыл в сторону кресла, которое Олег только что покинул.
Олег мысленно потянулся к красному цилиндру и ощутил резкую боль. Цилиндр нес в себе огромную энергию, сравнимую с энергией нуль-перехода. Он в меня выстрелил, сообразил Олег. Но почему так медленно? Или…
Абсолютная неподвижность Петухова. Мертвая тишина в кабинете. Странно изменившаяся освещенность. И, наконец, что это там, в дверях?
В дверях висел, замерев в полуметре над полом, бэчеэр Резвун-дубль. Половина его комбинезона уже стала зеркальной. Взгляд бэчеэра был устремлен на Петухова. Точнее, на его левую руку, приподнятую над столом.
Понятно, подумал Олег. Все вокруг замедлилось; точнее, я сам несколько ускорился. Эдак в триллион раз. Потому что этот красный цилиндрик — на самом деле луч света. Выстрел из боевого лазера.
Непрост оказался второй пилот, совсем непрост.
Олег почувствовал, что в любой момент может запустить события вновь. Он потянулся к левой руке Петухова и нащупал в ней имплант, вытянутый вдоль лучевой кости. Тонкий, в полсантиметра одноразовый лазер.
Выстрел проделал в руке Петухова аккуратный конус. Сам Петухов еще не успел почувствовать боль. Олег пожал плечами и пожелал руке восстановиться. Как ни странно, «невозможность» мгновенно проделала эту довольно трудную операцию.
Олег оглянулся назад. Красный цилиндрик успел долететь до стены кабинета и превратился в колеблющееся светлое пятно. Движением глаз Олег погасил энергию нарождающегося взрыва, сбросив ее в многострадальный открытый космос.
И только после этого позволил времени восстановить свой бег.
Резвун-дубль молнией пролетел оставшиеся метры и ударил Петухова под руку.
Петухов, с поднятой левой рукой, оглядел комнату в поисках Олега.
Олег опустился на пол и подошел к Петухову поближе.
— Ситуация под контролем, — раздался голос Резвуна-дубль.
— Совершенно верно, бэчеэр, — ответил Олег. — Вернитесь в коридор, ваше присутствие не требуется.
Петухов поднес левую ладонь к глазам и недоверчиво осмотрел нетронутую кожу.
Олег молча глядел на него, пытаясь разобраться своих чувствах. Он чувствовал сильное раздражение; хотелось наорать на Петухова и отправить его обратно в стасис. Может быть, подумал Олег, это потому, что я прозевал выстрел? Резвун-дубль тоже опоздал; не будь со мной «невозможности», я был бы уже мертв.
Олег покачал головой. Нет, дело не в страхе; меня могли убить тысячи раз.
Дело в том, что на этот раз меня пытался убить землянин.
Они сошли с ума, и я до сих пор не знаю, почему.
— Когда-нибудь, — сказал Олег Петухову, — вы поймете, как вам повезло, что ваш выстрел не достиг цели.
В глазах Петухова блеснуло удивление.
— Я выстрелил? — переспросил он.
— Да, выстрелили. Я восстановил вашу руку и блокировал взрыв. — Олег тяжело вздохнул. — Великий космос, неужели вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?
Петухов посмотрел на оплавленное отверстие в стене.
— Да, я выстрелил, — пробормотал он. — И самоликвидация корабля… Она была кем-то остановлена.
— Что, так трудно было сообразить сразу? — буркнул Олег.
Петухов медленно поднялся на ноги.
— Я понял, — тихо сказал он. — Вы не телепат. Галимовский был прав…
— В чем? — перебил его Олег.
— Вы — Чужой, — бесцветно произнес Петухов. — Мне больше нечего вам сказать. Разговаривать с вами должны дипломаты. И после того, что случилось, они будут с вами разговаривать. — Петухов опустил руки и встал по стойке «смирно», сдвинув каблуки. — Прошу разрешить мне связаться с командованием.
Олег покачал головой. Вот уж с кем мы точно не будем связываться. По крайней мере, Галимовский не палил в меня из боевого лазера.
— Не сейчас, капитан. Лейтенант Резвун! — скомандовал Олег, и бэчеэр как по мановению волшебной палочки возник рядом с Петуховым. — Проводите капитана Петухова в каюту капитана Галимовского. Полагаю, им найдется, о чем поговорить.
А вот сам я, напротив, сыт разговорами по горло. Олег вернулся во главу стола, поднял с пола свое адмиральское кресло, сел в него, откинулся на спинку и вытянул ноги. Затем приглушил в комнате свет и включил легкую медитативную музыку. Итак, дипломат Соловьев, с союзниками у нас что-то не клеится; может быть, ситуацию обдумать?
Олег прикрыл глаза и сделал длинный, глубокий вдох. Потом медленно выпустил воздух, представляя, как вместе с выдохом вылетают из головы суматошные мысли. Перед мысленным взором Олега остались лишь несколько образов, действительно заслуживающих внимания.
«Нечто», 14 ноября 2167 года поставившее на уши Содружество.
Посланник, так и не раскрывший своей тайны.
Новоявленный Мессир Неба, самозваный шевалье Дю Марте.
Ага, подумал Олег. Есть еще мозги в голове! Какому-нибудь Петухову на моем месте уже все было бы ясно — во всем виноваты телепаты, они специально свели с ума Содружество, чтобы захватить власть. А вот мне весьма странно, что сами телепаты об этом ничего не знают.
Олег еще раз прокрутил в памяти сведения, полученные от Галимовского. Да, несколько тысяч человек прошли подготовку на Пингаре. Да, многие из них приняли путь Девяносто девяти ступеней.
Но с каких это пор Путь предусматривает масштабные силовые акции?!
То, во что легко мог поверить Петухов, для Олега, шесть лет проработавшего двойным агентом Церкви и Молчаливых, казалось совершенно невероятным.
Молчи и слушай; повинуйся и наблюдай — таковы были заповеди Молчаливого, оказавшегося в миру. Предпринимать какие-либо действия, не сформировав подавляющего превосходства (по одному Молчаливому на каждых двух активных деятелей противника), строго-настрого запрещалось. Даже эмнезир Коре во время апсорского кризиса не смог заставить Молчаливых нарушить свои неписаные правила.
Чтобы вся эта система рухнула за какие-то три года, требовалось нечто очень серьезное. Нечто не менее масштабное, чем «Нечто». Олег очень сомневался, что телепаты были истинной причиной Обалдения; скорее, они оказались такой же жертвой, как и все человечество. По крайней мере, Галимовский и его ближайшие коллеги-Молчаливые были весьма напуганы происходящим. В любом случае, подумал Олег, после визита к Мессиру Неба с телепатами станет ясно.
А вот что же у нас происходит и кто в этом на самом деле виноват?
Олег не ставил своей целью вот так сразу взять и ответить на все вопросы. Он хотел лишь сформулировать три-четыре версии, объясняющие большинство известных фактов. Версии, которые можно будет проверить.
Ну, проще всего предположить, что это давно должно было случиться, усмехнулся Олег. Шутка ли — больше ста лет без войн и потрясений! С самого стародавнего две тысячи пятьдесят третьего; накопилась в общественном бессознательном подавленная агрессивность — и как даст! Олег пожал плечами — отличная версия, вот только проверить ее слишком просто. Сейчас запустим какой-нибудь искинт, бросим на разработку, и через пару минут получим ответ.
Олег догадывался, каким будет этот ответ. Вряд ли накопленная агрессивность специально поджидала, когда дипломат Соловьев завершит свою миссию на Офелии. Таких совпадений не бывает.
А это значит, подумал Олег, что на сцене снова появляется пресловутый посланник. Как он там заявлял? «Ситуация в галактике действительно очень серьезна»? Похоже, он оказался прав. Что он еще говорил?
Олег припомнил свои разговоры с Дино Кагером и поразился их бессодержательности. Дурацкие споры о том, кто кого погрузил во внушенную реальность. Намеки на страшную опасность, из-за которой никому нельзя доверять. Опасность, которой сам Дино Кагер боялся куда больше, чем срыва переговоров.
Вряд ли он боялся этого, как его, — Олег почувствовал, что больше не может обойтись без термина, и взял первый попавшийся, — Обалдения? Какое дело странному посланнику до гражданской войны в отдельно взятой галактической республике?
Хотя стоп! А если он знал, что Обалдение вот-вот начнется?
Олег приподнялся в кресле. Отлично складывается: некие Чужие насылают на Содружество Обалдение; цивилизация Дино Кагера узнает об этом и пытается помочь человечеству; однако, прибыв на Офелию, Дино Кагер попадает в чужое тело. Слишком круто для человечества! Значит, либо люди не те, за кого себя выдают, либо на Офелии хозяйничают Чужие? В любом случае, бежать оттуда как можно скорее, и постараться не выдать координат собственной цивилизации!
Олег усмехнулся. Не выдать, говоришь? Так вот же они!
Повинуясь легкому движению его пальцев, в полумраке кабинета вспыхнула объемная карта Галактики. Инфосфера «Святого Духа» подсветила участок пространства, в который направил свой глайдер перепуганный Дино Кагер.
Оп-ля, подумал Олег. Кажется, я знаю эти места. Это же Пингар!
Что же это получается, посланник как-то разузнал о моем прошлом? И полетел справки наводить? Или решил обратиться напрямую к Высокой Церкви?
Олег покачал головой. Как-то не стыкуется этот маршрут с предположением о паническом бегстве. Дальше думать надо; еще две гипотезы, капитан Соловьев, иначе вы не будете допущены к командованию!
Ну хорошо. Олег вытянул ноги, снова прикрыл глаза. Между прочим, а так ли прост этот посланник? Если он и в самом деле хотел помочь, мог бы хоть намекнуть — Обалдение идет, спасайтесь! А что, если он заявился на Офелию совсем с другой целью?
Олег почувствовал себя неуютно. Если посланник прилетал не для переговоров…
Олег стукнул кулаком по столу. Ну конечно же!
Все, что со мной случилось — его рук дело!
Вспомни, с чего все началось, подумал Олег. Пустое место, излучающее радиоволны; предложение о встрече один на один. Ты уверен, что пустое место излучало только радиоволны? Ты понимаешь, что такое один человек на краю галактики? Это человек в лабораторных условиях! Вдали от помех, создаваемых Содружеством; идеальный объект для настройки психотронного оружия.
Великий Космос, да это же все объясняет: и почему я его так долго искал, и все эти переселения душ, которыми я занимался, и даже полет на Пингар! Воздействие, отработка метода, и потом — проверка на других подопытных.
Спокойно, спокойно, сказал себе Олег, чувствуя, как его бросает в жар. Во-первых, это только гипотеза. Кстати, не такая уж и сильная — уж психотронное-то оружие куда логичнее проверять на Земле, а не на Пингаре. Нужно придумать еще что-нибудь.
Да пожалуйста! Олег осознал свою новую идею и затрясся всем телом. Думаешь, посланник во всем виноват? Как бы не так. Стал бы он тебя отпускать, покрутевшего до «невозможности»! Просто на Офелии какими-то Древними размещена ловушка для всякого, кто сунет туда нос. После чего этому «всякому» выдается вся психическая энергия его цивилизации — а цивилизация, лишившись остатков разума, оказывается в Обалдении. Так что теперь и я, и Дино Кагер в равных условиях — сами себя круче, а цивилизации наши стремительно рушатся в средневековье. Вот только посланник сообразил, что произошло, и рванул на Пингар в надежде еще и от телепатов чегой-то перехватить. Поскольку телепатов можно рассматривать как еще одну цивилизацию…
— Хватит, — фыркнул Олег. — Ну, есть у меня четыре гипотезы. Сильно полегчало?
Вот тебе и мозги в голове, подумал он, немного успокоившись. Я давно подозревал, что без них лучше. Но сделанного не воротишь: гипотезы придется проверить. С чего начнем?
Вопрос этот был, конечно, риторическим. По всем рекомендациям начинать следовало с самых легких проверок. В данном случае — с проверки гипотезы о накопленной агрессивности.
Олег коснулся комма и вывел на экран перечень имеющихся в инфосфере искинтов. В памяти всплыли шесть лет, проведенные на Пингаре; тамошний искинт отлично разбирался в таких задачах. Как, бишь, он назывался?
Олег просмотрел список. «Альберт», «Зигмунд», «Русский Иван» — интересно, почему именно русский? — «Хуан», «Паскуале»… Точно, именно так он и назывался.
Олег коснулся комма, запуская искинт. И в ту же секунду в его голове раздался знакомый голос:
— Капитан Соловьев! Бортовой компьютер крейсера «Святой Дух» приветствует вас! — Олег вздрогнул и широко раскрыл глаза. На миг ему показалось, что он снова оказался на Пингаре, со шпагой на поясе и с седлом в дорожной сумке. — Поскольку от ваших теперешних действий зависит дальнейшая судьба Содружества, я рекомендовал бы вам…
Олег буквально подпрыгнул в кресле. Слово в слово, как тогда на Пингаре! Это что же получается, искинт сохранил память?!
— …отправиться на север прямо сейчас, — закончил компьютер и сделал многозначительную паузу.
— Комп! — воскликнул Олег, чувствуя, что не может сдержать довольную ухмылку. — Ты, кретин орбитальный! Нашел время шутки шутить!
— Это не шутка, — возразил компьютер. — Это метафора, означающая, что времени у нас действительно очень мало. Перед тем как вступить в диалог, я выкроил сорок микросекунд на анализ ситуации в Содружестве, и…
— Слушай, не дави интеллектом, — перебил Олег словоохотливого искинта. — Здесь тебе не Пингар, и я — не стажер, а командир корабля.
— Прошу прощения, — извинился искинт. — Какие будут приказания?
— Вот так-то лучше, — усмехнулся Олег. — Задача: проверить гипотезу, что последние события в Содружестве вызваны постепенными изменениями каких-либо психосоциальных факторов за последние двести лет.
— Только психосоциальных? — уточнил искинт. Олег отметил, что не ошибся в выборе: искинт понимал его с полуслова.
— Вообще-то всех, — пожал плечами Олег. — Но сколько это займет времени?
— Уже готово, — ответил искинт. — Именно этот анализ я и произвел перед началом нашего разговора.
— Сорок микросекунд? — с явным сомнением переспросил Олег.
— Это крейсер класса «ноль», — пояснил искинт. — Ресурсы местной инфосферы практически не ограничены. На Пингаре для подобного анализа мне понадобились бы целые сутки.
— Хорошо, что мы не на Пингаре, — заметил Олег. — Ну, давай результаты.
Перед столом вновь вспыхнул объемный экран. У самой правой стены из пола к потолку выстрелила красная прямая — график нарастания последних событий. Затем от левой стены к правой протянулась зеленая изломанная лента, представляющая собой график какого-то психосоциального параметра.
— Подавленная агрессивность, — пояснил искинт. — Налицо постепенное снижение как актуальной, так и накопленной составляющих. Вероятность всплеска: ноль.
— А другие факторы? — спросил Олег. — Давай самый значимый.
Лента изменила цвет, опустилась почти до пола и резко выгнулась вверх у правой стены.
— Спортивный травматизм, — сухо сообщил искинт.
— Предыдущий! — прикрикнул на него Олег. Чертов комп ухитрялся шутить даже в положении подчиненного.
Правый конец ленты сполз по стене, перегнулся в нескольких местах и завис в воздухе, отобразив рост почти в три раза к началу 2167 года.
— Что это?
— Число обучившихся телепатии. Экспоненциальный рост, что вполне естественно на начальном этапе развития технологии. Вероятность всплеска: ноль.
— Во всех остальных случаях — тоже ноль? — спросил Олег.
— Совершенно верно, — подтвердил комп. — События четырнадцатого — двадцать третьего декабря достоверно являются экзогенными.
Ну что ж, подумал Олег. Чего-то в этом роде я и ожидал. Достоверно экзогенное Обалдение. Самое время послушать, что по этому поводу думает наш великий мыслитель.
— Ну а теперь, — сказал Олег, — можешь вываливать на меня собственные измышления. Что ты мне хотел сказать? Насчет того, что у нас мало времени?
Красная линия растянулась на весь кабинет и стала нормальным графиком. Олег нахмурился: даже сквозь обычную для статистических данных «пилу» было видно, что правый участок кривой слишком резко взлетает вверх. Спустя секунду на красную линию наложились две тонкие нити, зеленая огибающая плюс желтая экспонента, — и подозрение Олега перешло в уверенность.
— Неадекватность поведения, или, как ты это назвал, Обалдение, — пояснил компьютер, — охватывает все большее число людей. Как можно видеть из приведенного графика, распространение этого фактора наиболее точно описывается гиперболической функцией.
График сдвинулся влево, ломаная красная линия уперлась в потолок. В метре от правой стены сверху спустилась синяя линия, и под ней высветилась дата: 25 декабря.
— К этому дню численность пораженных достигнет ста процентов, — сообщил искинт.
— А сейчас, — Олег посмотрел на график, — их около тридцати процентов. Ты полагаешь, есть разница?
— Предположим, — ответил искинт, — что Обалдение неизлечимо. В этом случае через два дня мы потеряем человечество.
Олег криво усмехнулся. Потеряем. Как лукошко в лесу. Шутник хренов.
— Понятно, — сказал он, постучав пальцами по столу. — Есть идеи, что мы можем сделать?
— Недостаточно данных, — ответил искинт, совсем как в добрые старые времена. — Ты командир, тебе и решать. Какие будут приказания?
Олег не ответил. Он сидел в кресле, сгорбившись, и все так же постукивал пальцами по столу. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас отдавать приказания.
Спокойно, сказал себе Олег. Без паники. Совсем не факт, что я должен спасать человечество.
С чего это вдруг я поверил, что Обалдение неизлечимо? Да если даже и так — живут люди в средневековье, и неплохо живут. Разве что Федорчука жалко, поди теперь законность в Галактике восстанови! Но это, скорее, его проблемы.
Так что домыслы компьютера мы положим на дальнюю полочку, решил Олег, а сами займемся тем, что предписывает Кодекс. А именно — включенным наблюдением под прочной легендой. Чем спаситель человечества не легенда? Очень даже прочная легенда.
Олег открыл рот, собираясь отдать компьютеру целую кучу приказаний.
— Срочный вызов, — перебил его искинт. — Земля!
Вот и отлично, подумал Олег. Прямо сейчас и начнем, легенду отрабатывать.
— Прием, — приказал он, поднимая голову и складывая руки на груди. Самая, по мнению Олега, подходящая поза для спасителя человечества.
Экран снова осветился, являя Олегу образ уставшего председателя Совета Безопасности.
— Адмирал, — начал было Жеребцов, но разглядел наконец, с кем разговаривает. — Соловьев?!
Глаза Ивана Жеребцова так и забегали по сторонам — в поисках охраны, а также хоть кого-нибудь из персонала корабля.
— Командующий «Святым Духом», капитан Олег Соловьев, — развеял его сомнения Олег. — Что вам угодно, председатель?
Жеребцов побледнел, левая щека его несколько раз дернулась.
— Что с адмиралом Фейстом? — спросил он.
Адмирал на своем месте, подумал Олег. И мне пока не хочется практиковаться в воскрешении.
— Фейст попытался совершить самоубийство и уничтожить корабль, — ответил Олег. — Попытка пресечена, самоуничтожение остановлено, пострадавших нет. Адмирал отстранен от командования.
Жеребцов плотно сжал губы и нахмурился. Интересно, подумал Олег, что бы я сделал на его месте? Наверное, засек бы положение «Святого Духа» и тянул бы время до подхода основных сил.
Жеребцов молчал. Олег заметил, что плечи председателя двигаются как при работе на клавиатуре. Так и есть, догадался Олег, рассылает распоряжения. Стоит ли объяснять ему, что такое Обалдение?
Олег покачал головой. Ему — нет. Про Обалдение нужно рассказать всему человечеству, тогда, глядишь, кто-то и поверит. Кстати, неплохая тема для переговоров.
Правда, уговорить Жеребцова мне явно не удастся. Ну что ж; придется запугать.
— Предупреждаю вас, председатель, — сказал Олег. — Ваши подчиненные уже дважды пытались меня убить. В случае третьей попытки я буду вынужден принять ответные меры. Со всеми вытекающими последствиями.
— Вы перетрудились, капитан, — спокойно ответил Жеребцов. — Успокойтесь и послушайте, что я вам скажу. Ваше задание на Офелии было очень трудным, вы столкнулись с массой осложнений. Вы не должны винить себя в неудаче. Все хорошо, командование по-прежнему вам доверяет…
Олег цокнул языком. Ай да Жеребцов! В считанные секунды нашел нужный подход, сочинил целую речь и теперь выдает ее, как по-писаному! Я ему, разумеется, не поверю, а вот случайно вырвавшийся из стасиса простой телепат Соловьев — вполне мог бы. Надо же — командование мне доверяет!
— Возвращайтесь домой, Олег Яковлевич, — продолжал между тем Жеребцов. — Мы подготовили очень хорошую легенду, объясняющую ваше месячное отсутствие на Саффе…
Олег оторвал руки от подлокотников и демонстративно захлопал в ладоши. Как он и ожидал, это заставило Жеребцова умолкнуть.
— Достаточно, председатель, — сказал Олег. — Блестящий спектакль. Я в восхищении. Но не более того. В моем распоряжении самый мощный корабль Содружества, и я не верю ни одному вашему слову. Поэтому вам вообще незачем говорить; вы должны выслушать то, что скажу я. Не хотите — я прерву связь и свяжусь с вашими противниками. Так вы меня слушаете?
Жеребцов шумно втянул воздух, но сумел сдержаться.
— Я слушаю вас, капитан, — сказал он все так же мягко и понимающе.
Сейчас нужно выложить ему что-нибудь эдакое, подумал Олег. А потом, если поверит, можно и прямой эфир требовать.
— На Офелии, — веско сказал Олег, — я встретился с посланником Кагером. Он передал мне свои полномочия, а также определенные технические средства.
Глаза Жеребцова широко раскрылись. Ага, подумал Олег; не ожидал?
— В моей власти уничтожить весь флот содружества, — сказал Олег, с удивлением понимая, что говорит правду, — и все обитаемые планеты. Вы не в силах мне помешать. Через минуту я соединю вас с капитаном Петуховым, и он подробно доложит вам о том, на что я способен. А теперь, — Олег сделал паузу и, убедившись, что Жеребцов внимательно слушает, продолжил, — слушайте мой ультиматум. Вы все еще контролируете средства связи, в частности, Галавидение. — Жеребцов подался вперед. Олег в очередной раз порадовался, с каким понимающим собеседником его свела судьба. — Через восемь часов мне нужна семидесятипроцентная аудитория. Во всем Содружестве.
Вот сейчас все и решится, подумал Олег. Он либо согласится сразу — значит, врет, потому что нет у него контроля и над половиной Содружества! — либо попросит отсрочки для консультаций с правительством — значит, собирается соврать, и потому время ему не дорого, — либо честно признается, что большую часть планет контролируют телепаты. В последнем случае есть небольшой шанс…
— Простите, Олег, — Жеребцов опустил глаза. — Мы не сможем обеспечить такую аудиторию. Восемьдесят шесть миров находятся под контролем нашего противника.
— Обеспечьте мне аудиторию на ваших мирах! — рявкнул Олег, привставая в кресле. — С телепатами я разберусь сам!
Он с удовлетворением отметил изумление, мелькнувшее в глазах Жеребцова. Небось, не предполагал, что я так на телепатов озлюсь? Подумайте, председатель, подумайте, может быть, Обалдение на минутку отпустит…
— Хорошо, — кивнул Жеребцов. — Ответ правительства я сообщу вам после обещанного разговора с Петуховым и небольшой консультации с генсеком.
— У вас есть десять минут, — любезно улыбнулся Олег. — Если вы не успеете, я считаю, что вы ответили отказом.
— Мы успеем, — сказал Жеребцов. — Давайте Петухова!
Комп, мысленно позвал Олег; переключи его.
Сделано, ответил искинт. Тоже мысленно.
Олег потер руки. Кажется, я неплохо притворяюсь спасителем человечества. Если они согласятся, я им такое устрою! Конечно, восьми часов маловато, чтобы сделать хороший психоделический ролик; но существует такая мелочь, как остановка времени.
Остался пустяк — уговорить телепатов.
— Резвун-прима! — рявкнул Олег. — Галимовского ко мне!
— Слушаюсь!
Бэчеэр на мгновение заглянул в кабинет, а потом бросился выполнять приказание. Олег задумчиво посмотрел в сторону двери. Интересно, что именно Петухов докладывает своему руководству?
— Показать? — раздался в кабинете вкрадчивый голос искинта.
Олег молча кивнул. Перед ним снова вспыхнул объемный экран; слева сидел в легком кресле капитан Петухов, справа висел в воздухе полупрозрачный бюст Жеребцова. Петухов меланхолично перечислял факты, почерпнутые, очевидно, в инфосфере «Святого Духа». Жеребцов слушал со все более хмурым выражением лица. Наконец Петухов тщательно пересказал эпизод со стрельбой из лазера, и Жеребцов резко махнул рукой. «Достаточно», — сказал он и прервал связь.
Поверил, констатировал Олег. Конечно, все равно следует ждать сюрпризов, тем более что «Нагваль» и «Амрита» в полной боевой готовности. Но что толку в крейсерах против «невозможности»? Так или иначе, вскоре у Жеребцова не останется выбора.
Галимовского все еще не было. Олег рассеянно оглядел кабинет, раздумывая, чем бы заполнить паузу.
— А что поделывают мои приятели? — поинтересовался он вслух. — По-прежнему пьют и жрут?
— Не только, — ответил искинт. — Впрочем, посмотри сам.
На экране появилась стандартная корабельная гостиная. В кресле у самого стола, уставленного тарелками и бутылками, развалился Хамп дель Райг. В руках он держал литровую бутыль с розовой жидкостью, а взгляд его был устремлен куда-то вбок.
Герт сидел чуть поодаль, поставив свою бутылку на широкий подлокотник кресла. Он тоже смотрел вбок, наклонив голову, и внимательно слушал. Заинтересовавшись, Олег отдал мысленную команду, изображение уменьшилось, и в поле зрения наконец попал третий участник разговора.
Сначала Олег принял его за Резвуна-прима, но быстро понял, что это другой бэчеэр. Похожие друг на друга как близнецы, бэчеэры тем не менее легко отличались по манере поведения: если их лейтенант и его зам были постоянно напряжены, постоянно ждали приказа, то рядовые бэчеэры выглядели совершенно расслабленными. Бэчеэр, сидевший за столом вместе с Хампом, был рядовым.
Олег прислушался к разговору. Бэчеэр рассказывал о Содружестве; точнее — об истории его формирования. Хамп изредка вставлял вопросы, причем все время именовал Содружество Империей. Его интересовали подробности вооруженных конфликтов, а также используемое оружие. Герт слушал молча, но очень внимательно. Олег несколько минут следил за беседой, но так и не понял, с чего она началась и в каком направлении движется. Одно было ясно — Герт и Хамп знакомились с новой обстановкой, и знакомились весьма подробно.
Потом Хамп протянул руку, и бэчеэр подал ему штатный излучатель.
— Наконец-то! — воскликнул Галимовский, влетая в кабинет. Искинт погасил экран, Олег скривился — на самом интересном месте! — и протянул руку, приглашая Галимовского садиться.
— Да, брат Тадеуш, — сказал он. — Время пришло. Доставь меня в звездную резиденцию брата Альберта.
Галимовский метнулся к столу, рванул на себя ближайшее полукресло. Сел в него, положил на стол обе руки ладонями вниз и посмотрел на Олега:
— Прошу утвердить курс и дать разрешение на старт!
Олег не успел задать очевидный вопрос. Кабинет погрузился в полумрак, и над столом засветилась объемная схема Галактики. Олег увидел две подсвеченные точки; одна называлась Офелия, другая — Угольный Мешок Маккензи.
— Звездная резиденция — в угольном мешке? — спросил Олег.
— Да, — коротко ответил Галимовский. На столе перед ним уже сформировался виртуальный пилотский пульт.
— Курс утвержден, — официальным тоном произнес Олег. — Старт разрешаю!
— Есть старт, — отозвался Галимовский, и в то же мгновение «Святой Дух» тяжело дрогнул.
Олег качнул головой. До сих пор он думал, что на подготовку нуль-перехода требуется какое-то время. Похоже, Галимовский давным-давно рассчитал свой маршрут.
— Время в пути — восемь минут, — доложил Галимовский. — По прибытии на место я первым должен выйти на связь.
— Хорошо, — пожал плечами Олег. Пусть делает, как знает; Дю Марте, судя по его письму, достаточно заинтересован во встрече. А пока посмотрим, зачем это Хампу понадобился излучатель.
Олег отдал неслышный приказ, и на экране снова возникло изображение просторной каюты. Хамп держал излучатель у правого плеча и целился в бэчеэра, стоявшего у стены, словно манекен. «Уже лучше, — сказал бэчеэр, — попробуй еще раз». Хамп надавил на спуск, на лбу бэчеэра вспыхнул красный кружок, Герт громко щелкнул пальцами. «А теперь то же самое, но в движении», — повторил бэчеэр, прыгая в сторону.
Отлично, подумал Олег. Ребята нашли себе занятие по душе. Я даже знаю, почему именно Хамп тренируется с излучателем; Герт наверняка уже научился стрелять без промаха. Ладно, пусть развлекаются.
Назад: Часть третья Стена
На главную: Предисловие
