2. САЙ
Пустоши пели, как кувшины на ветру. Ветер вольно гулял по ним от океана до гор на западе — не зная препятствий и границ.
Сай не знал почему поют Пустоши. Вообще непонятно — что может звучать на ветру? И тем не менее Пустоши пели всегда, сколько он себя помнил. Где-то вдалеке звучали голоса, складывающиеся в заунывную мелодию, но приблизиться к ним никогда не удавалось — голоса отдалялись, потом вдруг затихали, чтобы спустя минуту зазвучать совершенно в другой стороне.
Вскинув на плечо верную баргу, Сай зашагал на север, к Капищу Отрана. Барга тоже умела петь: когда воины Пустошей выходили на битву, они вертели свое оружие над головами и стоголосый вой часто заставлял дрогнуть поклоняющихся железу жителей Паномы.
Широким шагом меряя равнину, Сай размышлял: зачем вызвал его отец? Он ведь могучий колдун, его почитает весь Север, чем может помочь ему Сай? Только силой рук, ловкостью в обращении с оружием да сотней-другой таких же, как и он сам, бродяг-оторвиголов, которые пошли бы за Саем даже в жерло Огненных Пиков.
Капище было совсем недалеко: к закату Сай рассчитывал обнять отца в его гроте, потому что на людях кланялся ему как колдуну наравне со всеми и только наедине позволял себе расслабиться и отбросить довлеющий ком вековых традиций.
Спутники расположились табором на берегах реки, впадающей во внутреннее море: им в Капище делать нечего. Отец (устами посланника, конечно) просил не приводить их близко к Капищу, но и не отпускать далеко. Значит, им нашлось дело... Давно пора — бронзовые ножи скучают за поясом, а барги давно не подавали голос. Доброй драке Сай всегда радовался.
Ноги сами выбирали куда ступить, мелкие камешки шуршали, потревоженные подошвами кожаной обувки. Вдалеке пронесся табунок диких коней, откочевывающих с юго-запада, из-за крайних гряд еще севернее, в земли жутковатых хоргов. Сай проводил стремительных животных взглядом.
«Как южанам удается их приручить? — подумал Сай с легкой завистью. — Слишком они свободны...»
Верхом он, наверное, преодолел бы расстояние до Капища куда быстрее. Сородичи с запада, со стылых болот и чахлых лесов когда-то приручили лосей, но воины Пустошей всегда сражались пешком.
Когда Сай достиг площадки сонных идолов, дыхание его оставалось таким же ровным. Отсюда уже виднелись похожие на скрюченные пальцы скалы-столбы, а от скал — темный зев грота Отрана.
Отец был в гроте — склонившись к алтарю из полированной гранитной глыбы, вглядывался в ритуальный узор на старом, испачканном засохшей кровью амулете. Сай опустил баргу на чисто выметенный пол и приложил ладони к щекам, приветствуя колдуна. А через секунду уже обнимал стареющего крепкого мужчину, седого, как лунь, приветствуя отца.
Они не виделись почти год, с тех пор, как случилась неожиданная стычка с меченосцами Паномы. Тогда Камень Отрана вновь свел на нет атакующий порыв южан, вырвав из рук несколько мечей и отклонив все стрелы. К счастью, удалось быстро договориться, Сай выдал паномскому офицеру двоих шалопаев из своего отряда: выяснилось, что они втихую решили ограбить пограничную деревеньку и попытались это осуществить. А деревенские крикнули патруль, проходивший неподалеку...
Колдун отстранил сына, выцветшие его глаза лучились гордостью и легкой тоской. Когда-то он и сам был таким же — молодым, мускулистым и беззаботным. Когда водил орды воинов на пономские поля...
— Что случилось, отец? — подал голос Сай. — Ты никогда не звал меня так настойчиво. Я собирался...
— Неважно куда ты собирался, — перебил колдун. — Где ты бродил последние две недели?
Сай пожал плечами:
— Вдоль реки, по границе Паномы. Там шныряют люди-из-лодок. Дважды мы их обращали в бегство. А что?
Отец нахмурил густые брови, похожие на комки мокрого снега. Сай почувствовал: случилось что-то недоброе. Неужели кто-то напал на стойбище? Или Панома нарушила долгий мир? Или снова кто-то из его молодцов разграбил караван?
— В Капище пробрались воры. Пять или шесть дней назад. Стражей усыпили — они провалялись без малого сутки. Троих просто зарезали — железными ножами.
— Железными? — изумился Сай. — А как же Камень?
— Они подкрались так, чтобы стражи находились между ними и Камнем, а потом разом метнули ножи.
«Стражей, понятно, проткнуло насквозь...» — подумал Сай. Он прекрасно знал силу черной глыбы.
— И что дальше?
— Камень исчез. За ним воры и приходили.
Сай остолбенел. Святыня всего их гордого рода, Черный Камень Отрана, веками служивший щитом от всех, кто носил железо...
— Они все рассчитали. Ты увел свой отряд на юго-запад, Горт отправился к паномскому наместнику, половина стражей разбрелась охотиться... В стойбище остались только женщины с детьми да подростки.
Колдун замолчал. Сай немного выждал, потом осторожно спросил:
— И что же теперь будет?
Отец взглянул ему в глаза.
— Камень нужно вернуть. И займешься этим ты.
Не раздумывая, Сай кивнул.
— Воры пришли с юга, и туда же ушли. Пусть твои воины разделятся на тройки и прочешут всю Паному, до самого моря, а если понадобится, то и дальше. А тебе я дам вот это...
Колдун протянул сыну амулет, который рассматривал несколько минут назад — размером с воробья фигурку, вырезанную из кости. Голова божка-идола стала темной от крови многочисленных жертв, принесенных за многие годы. Два огромных тусклых выпуклых глаза бессмысленно таращились в пространство. Кожаный шнурок вытерся и посерел.
— Возьми. Это поможет найти Камень.
— Как? — спросил Сай, разглядывая лежащий на ладони амулет. Не потому, что не верил. Просто он хотел научиться пользоваться магической вещью. В отличие от большинства воинов Пустошей Сай не испытывал робости перед магией. Все-таки его отец был колдуном, перед которым склонялся весь Север. А в жилах Сая течет такая же кровь, значит магия рано или поздно покорится и ему.
— Возьми за шнурок, — посоветовал колдун.
Фигурка идола повисла в полутьме Капища, потом медленно и уверенно обернулась к юго-востоку и застыла. Выкаченные глаза глядели в сторону далекого моря.
— Он чувствует Камень и всегда смотрит на него. Найди нашу святыню, и о тебе заговорят Пустоши. А немного позже вожди свободных племен преклонят перед тобой колени. Если Камень вернется в Капище, я скажу: теперь ты этого достоин, Сай!
Рука Колдуна легла на рог оплечия.
— Я верю в тебя, сын.
Сай молчал всего мгновение.
— Й-ээр! Я вернусь, отец, и вернусь с Камнем. Обещаю!
Молодой северянин спрятал амулет, подобрал тяжелую баргу и ушел в льющиеся с лиловых небес сумерки. Он знал что его ждет: поиск, битва, а затем — слава. Когда-нибудь он поведет за собой всех воинов Пустошей — всех, до единого.
Но это еще нужно заслужить.
Рука Сая крепко сжала рукоять барги.