Глава 3
Указанная лавка оказалась редкостно хлипким сооружением. Если бы не стена, на которую она опиралась, то лавка развалилась бы уже лет пятнадцать назад.
Вес тощих задниц Арса и Тили-Тили (вопрос наличия задниц у народа йода серьезным образом не изучался ни одним из специалистов, в первую очередь из-за затрудненного доступа к самому объекту изучения, но учитывая схожее в общем с человеком телесное строение, можно предполагать, что задница у йода есть) она еще как-то выдержала, но когда к доскам прикоснулось мощное седалище Рыггантропова, то издала предупредительный скрип. На человеческий язык его можно было перевести следующим образом: «Вам самим же будет хуже!»
Рыггантропов, мрачно вздохнув, уселся прямо на землю.
На огороженной канатами площадке тем временем происходило много интересного. Повинуясь суровым окрикам Топыряка-старшего, молодые богатыри оставили деревянные мечи и взялись за палицы, каждая из которых даже на вид весила не меньше пуда.
— О, эта наша народная забава! — оживленно заявил Арс. — Смотрите внимательно.
По мнению Рыггантропова смотреть было особенно не на что. Голых женщин или кровавого мордобоя не предвиделось, и он собрался даже вздремнуть. Но зрелище неожиданно оказалось интересным.
Выстроившись в ряд, богатыри принялись швырять неподъемные палицы вверх, да так резво, что те взлетали выше верхушки самой высокой башни терема. И что самое ужасающее — воины ухитрялись потом ловить свои снаряды!
С такой легкостью, словно хватали перо, а не несущуюся к земле со страшной скоростью тяжеленную деревяшку.
Тили-Тили смотрел не отрываясь, и мордочка его выражала наивысшую степень восхищения, какую только могла.
Ворс Топыряк бегал вдоль ряда, что-то советовал и подсказывал, а потом вдруг замер и низко поклонился, обратившись в сторону бокового крыльца. Вслед за сотником принялись кланяться и другие дружинники.
На крыльце стоял человек настолько могучий, что тролль показался бы рядом с ним узкоплечим дистрофиком. Вероятно, ему часто приходилось поворачиваться боком, ибо в обычные двери могучая грудь просто не пролезла бы. Голова здоровяка выглядела как пивной котел, черные волосы волной падали на плечи, из-под нечесанного чуба блестели ярко-синие глаза.
— Это сам Илья! — прошептал Арс почти восхищенно. — Величайший богатырь земли китежской!
Забытая в полете булава обрушилась на голову застывшему в поклоне хозяину. Раздалось громкое «Крак!», и деревяшка, способная дробить камни, развалилась на три части. Дружинник даже не покачнулся.
— Эх, молодежь, — прогудел Илья таким низким голосом, что его можно было принять за рык пробуждающегося вулкана. — Ничего не умеют. Дай-ка я тряхну стариной…
Он сошел с крыльца, ступеньки под ним гнулись и трещали, а когда шагал по земле, то в ней оставались глубокие вмятины — следы громадных, подкованных сапог, в каждый из которых поместилось бы по три нормальных ноги.
Топыряк-старший, разогнув спину, подал богатырю самую тяжелую булаву, оголовье которой было оковано железом.
— Добро, — проворчал тот, и резко дернул рукой. Булава взмыла в воздух и… исчезла.
— Теперь ловите, — сказав так, Илья развернулся и ушел.
Рыггантропов щурился, пытаясь разглядеть умчавшуюся ввысь деревяшку. Видно ничего не было, только коршун, до сего момента широким кругами ходивший в поднебесье, в панике дернулся в сторону.
А потом сверху донесся свист.
— Атас! — рявкнул Ворс Топыряк. — Ложись! Воздух! — Все же муштровал он своих подопечных не зря. Те брызнули в стороны еще до того, как было сказано слово «ложись». Попадали наземь, прикрывая ручищами буйные головы.
— Ого! — только и смог сказать Арс, когда нечто вытянутое с ревом ударило в землю, расплескав ее, точно воду.
— Ничего себе, — глаза Рыггантропова стали размером чуть ли не с тарелки.
Шипение Тили-Тили ни в каком переводе не нуждалось. Молодые богатыри, повскакав на ноги, столпились вокруг дыры. Все, как по команде, чесали затылки.
— Да, — сказал кто-то из них уныло, — он-то бросил и ушел, а нам завтра выкапывать… Опять до полудня провозимся!
— Разговорчики! — прикрикнул на подопечных Топыряк-старший.
— Опять Илья баловался? — новый голос звучал негромко, но к нему почему-то хотелось прислушиваться.
Спустившийся с крыльца мужчина был невысок и одет точно так же, как и прочие дружинники. Но те следили за ним глазами так, словно на землю явился сам Бубера, божество счастья и богатства.
Единственной особой приметой вновь появившегося было необычайно красное лицо.
— Ну что, развлечемся борьбой? — предложил он.
— Вне всякого сомнения, — кивнул, выйдя из охватившего его на несколько мгновений столбняка, Ворс Топыряк. — Вихляй, выходи!
Могучий дружинник, объемом могущий поспорить с печью, выдвинулся из рядов. На лице его, совершенно детском, читалось смущение.
— Будешь поддаваться — ноги тебе вырву! — по-доброму улыбнувшись, пообешал сотник.
Неприметный человек с красным лицом терпеливо ждал.
Когда противники сошлись, то Рыггантропов не поставил бы на него и старого башмака. Вихляй выглядел выше, сильнее, а движениях его сквозила ленивая грация, что бывает иногда у откормленных, наглых котов.
Рыггантропов не успел додумать эту очень длинную для себя мысль, как краснолицый незнакомец ловким движением швырнул Вихляя наземь, а сам брякнулся сверху. Через несколько мгновений дружинник ревел белугой и колотил рукой оземь, требуя прекращения поединка…
— Слабоват, — сказал краснолицый, поднимаясь и небрежно отряхиваясь. — Есть еще?
— Кто это? — на всякий случай шепотом спросил Рыггантропов, наклонившись к самому уху Арса.
— Князь, — ответил тот еще тише. — Сам Владимир Владимирович Красна Рожица! Он с молодости борьбу любит. Когда наследником был, то инкогнито на турнирах выступал…
Но слух у правителя Китежа, похоже, был такой, что ему позавидовал бы и ушастый заяц. Припечатав к земле очередного противника, он окинул студентов подозрительным взглядом.
— Это кто такие?
— Мой сын сотоварищи, — почтительно ответил Топыряк-старший. — Обучаются в Магическом Университете. Прибыли сюда на практику…
— Вот как? — князь позволил себе улыбнуться. От его улыбки, судя по всему, преступники испытывали исключительно острое желание самим забраться на кол. У студентов всего лишь затряслись поджилки. — Подойдите.
Арс первым вскочил с лавки.
Приблизившись к Владимиру, все трое разом поклонились. Тили-Тили для этого не пришлось даже нагибаться.
— Исполать тебе, великий князь, — сказал Топыряк, единственный искушенный в местных обычаях.
— В Ква-Ква, я гляжу, вы еще не совсем забыли о вежливости, — правитель Китежа улыбался, но глаза его оставались холодными. — Ладно, сейчас я здесь неофициально, так что беседы не будет. Завтра, к десяти, приглашаю вас, молодые маги, на аудиенцию.
— Благодарю за честь, великий князь, — ответил Арс. Владимир Красна Рожица благосклонно кивнул и удалился.
— Уф, — Топыряк-старший отер ручищей заблестевший от пота лоб. — Вам выпала большая честь. Вот так сразу — и к князю! А вы — разойдись!
Последнее относилось к молодым дружинникам. Те с радостным гулом побросали палицы и потянулись куда-то терему в тыл. Похоже, там размещались казармы.
— А мы пойдем домой, — прогудел сотник, — жаль только, что сегодня не удастся отметить твой приезд! Не с похмельной же рожей к князю являться!
С этим не стал бы спорить даже закоренелый пьяница.
— Ладно, пойдем, — и вслед за сотником студенты покинули широкий княжеский двор.
— Как князь-то? — спросил Арс, когда ворота с лениво зевающими у них великанами-стражниками остались позади. — Три года назад он еще только унаследовал престол…
— Наш князь — добр, — уверенно ответил Топыряк-старший. — Начал он с того, что посадил на колья всех взяточников, объявив их расхитителями государственной собственности, а все взятки приказал нести прямо к нему.
— Круто!
— За три года он успел многое. Отменил десять старых налогов и ввел десять новых — это называется реформы.
— Как?
— Реформы, — повторил Топыряк-старший. — Очень умное слово… Его в последнее время модно применять везде. Реформы власти, реформы дружины, реформы общественных сортиров…
— Ничего себе! — Арс озадаченно почесал голову.
— Так что все у нас в Лоскуте хорошо, — вывел заключение сотник, — урожаи обильные, хлеба и зелена вина на всех хватает. Вот только завелись в последнее время какие-то людишки, именующие себя ривылицинерами…
— Как-как? — Арс удивленно посмотрел на отца.
— Ривылицинерами, — повторил тот. — Пакости мелкие устраивают. То накануне праздника, всю медовуху украдут, то подмостки для казни подпилят — так, что палач ногу ломает. На заборах надписи гадостные пишут — листовки называются!
— И зачем им это?
— Протестуют, — Топыряк-старший развел руками. Сам он, судя по всему, ривылицинеров не очень понимал. — Князь им, вишь не нравится. Какой-то дымной кратии хотят. И власти народа.
— Демократии, — поправил Арс. — А чего их не переловят?
— Я так и говорю, — обиделся Ворс. — А что не поймали — так скользкие они, словно угри. Прячутся по углам, точно тараканы, а выбираются для творения пакостей только ночью. Поймали одного, так сколько палач с ним не бился, он все одно орал — Слава Делу Партии и Ривылюция Победит! Так и помер.
Больше ничего сотник рассказать не успел, поскольку дорога закончилась. Обиталище старого вояки оказалось обширной (хотя и несколько покосившейся) избой неподалеку от княжеского терема.
— Заходите, гости дорогие, — сказал он, радушно стряхивая пыль с входной двери. Похоже, что обычно Топыряк-старший ночевал в казармах. — Сейчас надо бы какой еды найти… К соседям, что ли, рходить?
Рыггантропов, в брюхе у которого урчало, печально вздохнул.
У каждого разумного существа есть то, что называется «проблемы». Обычно на них жалуются, но расстаться с ними для нормального человека (гнома, эльфа, гроблина и т. д.) сложнее, чем изменить цвет глаз. Проблемы холят, лелеют и берегут, заботятся о них, как о малых детях. А когда старые проблемы уходят в прошлое, то тут же создают себе новые.
Воистину, разумное существо — бесплатное приложение к куче проблем.
Хотя двое бойцов Революции, которые в течение всего дня следили за Арсом и его приятелями, с этим утверждением ни за что бы не согласились. Они больше всего на свете мечтали избавиться от одной проблемы, имя которой было Железный Феликс.
Взгляд его, казалось, тоже ковали из металла.
— Зачем вы явились сюда? — в голосе Феликса проскрежетал гнев. — Вам приказано было похитить волшебника и без него не возвращаться!
Бойцы Революции, без закопченных стеклышек на глазах чувствовавшие себя голыми, испуганно переглянулись.
— Э, товарищ Феликс, — проблеял один из них. — Так ведь их… трое!
— Кого трое?
— Волшебников! Нам велели похитить того, что в зеленой мантии, а там их три!
— Так похитили бы всех троих!
— Вдвоем?
— Хм, — Железный Феликс погрузился в размышления. Мозги у него были свои, органические, так что думал он бесшумно — совсем не так, как двигался. — Ладно, сегодня вечером будут еще трое. Впятером справитесь. Где волшебник… волшебники остановились?
— В доме сотника Топыряка.
— Да? — на лице Феликса не дрогнуло не единого мускула. — Лучше, конечно, взять их на улице. Но если не будет иного выхода, ломитесь прямо в дом! Задание Партии должно быть выполнено!
— Воистину должно! — истово ответили бойцы Революции.
Аудиенция — один из главных видов общения властвующих особ с подданными. Другие, а в их число входят издание указов и казни, отличаются некой однобокостью. Подданные в них присутствуют в виде пассивной, подвергающейся воздействию стороны.
С помощью же аудиенций правитель может узнать настроения народа, распознать проистекающие в нем процессы, на которые и отреагировать изданием должных указов и казнями.
В Ква-Ква все было просто. Там любой мог попасть на прием к мэру.
Теоретически.
На практике же приходилось преодолевать ступени бюрократической пирамиды. Каждая из них оказывалась настоящим болотом, обильно покрытым терниями. Но упорный проситель мог за год-другой преодолеть их все и предстать пред светлые очи Мосика Лужи.
В Китеже все выглядело до ужаса автократично. Аудиенцию мог назначить либо сам князь, либо его секретарь, отсеивающий из числа просителей откровенных дураков, которые не столько хотели решить важное дело, сколько покрасоваться перед князем.
Но почему-то Арс ощущал, что такая самодурская система нравится ему больше.
Пройдя через ворота, у которых в это утро стояли совсем другие стражники (габариты их, правда, оставались теми же) сотник и трое студентов очутились в хвосте громадной очереди, выстроившейся к парадному крыльцу терема. Тут были мукомолы в белых фартуках, трубочисты, такие черные, словно только что вылезли из трубы, горожане в богатых одеждах из меха стояли вперемешку с людьми, которых в Ква-Ква с позором изгнали бы из цеха нищих.
— Это все к князю? — явив чудеса догадливости, спросил Рыггантропов.
— Это к секретарю, — пояснил Топыряк-старший, — желающие попасть на прием. А вам назначено, так что стоять в очереди не придется.
Очередь реагировала на идущих вдоль нее людей обычным образом — завистливыми и злыми взглядами, презрительными плевками и выкриками: «Блатные нашлись!»
Бьющийся в двери терема людской напор сдерживали еще двое стражей. При их стати, увидев которую, медведь бы позеленел от зависти, это было не так сложно. Сотника и его спутников могучие дружинники пропустили без слов.
За дверями оказалась небольшая комната. Около стен стояли лавки, а в дальнем углу небольшой стол, за которым сидел человек в роскошном парчовом одеянии и высокой шапке.
— Цель вашего визита к князю? — спрашивал он у гнома, по виду — обыкновенного купца.
Тот что-то пропыхтел в ответ, но суровый взгляд человека обратился на вошедших. Перо в руке он держал, словно копье, и казалось, что сим немудреным предметом он может зарезать насмерть.
— Им назначено, — не дожидаясь вопроса, сообщил сотник. — На десять…
— Ага, — человек заглянул в лежащий перед ним свиток, — Арс Топыряк и еще двое студентов. На десять. Еще пять минут. Ждите.
Пришлось усаживаться на жесткую, очень неудобную лавку.
— Это секретарь, — сообщил Топыряк-старший, — решает, кого записать, а кого нет. Сам же прием проходит каждый день с десяти до двенадцати…
В противоположной от входа стене виднелась еще одна дверь, двустворчатая, высокая и широкая. Обязательным приложением к ней замерли двое стражей — в полном вооружении, сверкающем, точно рыбья чешуя.
Гном, сумевший-таки убедить секретаря, был записан на послезавтра, после чего спешным шагом удалился, а на его месте тут же возник старый крестьянин, от которого за версту воняло удобрениями. Он принялся путано жаловаться на обитателей селения Большие Бугры.
— Погоди секунду, — остановил его секретарь, поглядев на стоящую рядом конструкцию из множества песочных часов разного размера. — Аудиенция начата! Проходите!
Стражники, до сего момента стоявшие неподвижно, точно статуи, ухватились за ручки двери и распахнули ее с ужасающим грохотом. Из окна донеслось всполошенное карканье.
— Ну, идите, — дрогнувшим голосом сказал Топыряк-старший. — Арс, не посрами меня!
За дверью, как положено, оказался тронный зал. Был он в лучших традициях велик и аляповато украшен. На стенах висели какие-то нелепые складки из алой ткани, перемежающиеся непонятными композициями из щитов, мечей, алебард и прочего оружия, которое выглядело очень почтенным. Если ржавчину приравнять к седине, то тут собрались самые настоящие патриархи оружейного мира.
В противоположном конце зала виднелся трон. На нем восседал князь, а вокруг толпились какие-то люди. Но из-за дальности расстояния пока не было видно, кто именно.
«Вот так всегда, — мрачно подумал Арс, перебирая ногами. — К престолу правителя приходится ужасно долго топать. Почему-то это считается признаком хорошего тона…»
На его счастье, прячущиеся повсюду княжеские шпионы слушать мысли еще не научились.
Добравшись до трона, люди-студенты слегка запыхались, и только Тили-Тили выглядел столь же бодрым, как обычно.
— Здоровья и долгих лет светлому князю, — сказал Арс, отвешивая предусмотренный этикетом поклон.
— Спасибо, — неожиданно по-человечески отозвался Владимир Красна Рожица. Даже сидя на троне, он одевался просто, в обыденную удобную одежду. Никаких шелков и бархатов, только золотой обруч короны, да несколько крупных алмазов в нем. — Надеюсь, что это сказано искренне!
Вместо правителя роскошью блистала свита. За исключением нескольких богатырей, одетых так, что хоть сейчас в бой, все остальные составляющие толпы, клубящейся вокруг престола, представляли собой ходячие ювелирные лавки. Глядя на них, приходилось щуриться. Взор то и дело натыкался на вышитую золотом ткань, на перстни, гривны и браслеты; на золото, серебро и платину; изумруды, смарагды и топазы.
Наличествовал тут и маг, чья борода достигала почти до пола. На молодых коллег он смотрел со злобным подозрением, а на посохе его не имелось места, за которое можно было бы ухватиться, чтобы не скрыть какое-нибудь украшение.
— Воистину так, ибо… ибо… — Арс, привыкший больше общаться на уровне «Да ладно, чувак, расслабься!» и «Все клево, приятель» несколько запутался в верноподданнических мыслях и смущенно замолк.
Среди окружающих трон бояр прошел злорадный смешок.
— Тихо вы, — одно взгляда князя хватило, чтобы все стихло. Кто-то закашлялся, подавившись злорадством. — Маги, пусть даже молодые, всегда желанные гости в моем тереме…
Дальше Владимир Красна Рожица принялся расспрашивать Арса об университете, о его устройстве, о царящих там порядках. В сердце у Топыряка зародилось нехорошее подозрение, что князь китежский собирается создать похожее учебное заведение у себя.
Богатыри из свиты дремали стоя, повинуясь походной привычке использовать каждое свободное мгновение для сна. Бояре взирали на беседу правителя со студентами, тщательно скрывая неодобрение.
Вообще, князьям в Китеже полагалось только править, то есть с важным видом сидеть на троне, председательствовать на пирах, подписывать указы, ну и еще, когда нападет особенно сердитый враг, пару минут погарцевать перед войском. Лошадь с продавленным хребтом после этого обычно списывали на бойню, а князя уносили отдыхать в шатер.
Для дум и всяких дел были думные бояре и воеводы.
Тысячелетиями все шло хорошо. Князья вели себя как положено, пока на трон не взошел Владимир Владимирович Красна Рожица. На все традиции ему было чихать с присвистом, о чем он и заявил огорошенным боярам в первый день правления.
Мало того, что заявил. Он чихал, и именно с присвистом.
Он лично управлял телегой, водил войска в бой, влезал во все, начиная от изготовления кольчуг и завершая строительством общественных бань. Подобное поведение не могло закончиться добром, и злые языки говорили о том, что именно из-за князя в Лоскуте появились неведомые ранее ривылицинеры.
— Хорошо, хорошо, — проговорил Владимир Красна Рожица, закончив расспрос, который больше походил на допрос, только вместо дыбы и батогов тут использовалось их ожидание. — Как закончите учиться, молодые люди, приезжайте к нам. Без работы не останетесь. Хорошему магу мы дело завсегда найдем. Кстати, а с какой вы кафедры?
— Э, — Арс замялся, — демонологии…
— Ну, — лицо князя изумленно вытянулось. — В этом случае найти вам место будет сложнее…
Взгляд Владимира оказался в этот момент куда красноречивее языка. Он явственно говорил: да таких тунеядцев, как эти борцы с демонами, и одного-то на Лоскут много…
И в чем-то этот взгляд был прав.
— Рад, что смогли зайти, — интерес к разговору вытекал из князя, точно пиво из дырявого кувшина. — Всего хорошего!
— Попробовали бы мы не зайти, — пробурчал Рыггантропов уже у самой двери, — нас бы тут же на колья посадили.
В приемной их ждал встревоженный Топыряк-старший.
— Ну как? — спросил он.
— Поболтали слегка, — небрежно ответил Арс с таким видом, словно каждый день посещал какого-нибудь правителя. — Все путем.
— Это хорошо, — сотник щербато улыбнулся. — Вот что, хлопцы! Я думал, нам отмечать ваш приезд дома придется, но мои питомцы расстарались…
— И что? — вступил в беседу Рыггантропов, в душе которого, как головастики в пруду, закопошились нехорошие подозрения.
— Отмечать будем в казармах! — глаза сотника масляно светились. — Погуляем с размахом! Так что сегодня вечером никуда не уходите!
— Куда же мы денемся, в натуре, — пробормотал Рыггантропов уныло, а Тили-Тили тревожно зашипел.
Предметы перед глазами Арса двоились, а земля под ногами изрядно пошатывалась.
Учитывая все эти признаки, можно было с уверенностью заключить, что гулянка удалась. Шустрые «питомцы» Топыряка-старшего добыли где-то столько зелена вина, что в нем можно было утопить дракона. С закуской оказалось хуже, но закуска хоть и необходимый, все же не самый важный компонент в составе процесса, носящего название «праздник по-китежски».
Все остальные имелись в нужной пропорции.
Веселье задалось с самого начала. Между тостами дружинники пели боевые песни. Тили-Тили поначалу держался, но после пятнадцатой чарки его все же сморило. Драки на кулачках, которую устроили молодые богатыри, он уже не видел.
Может быть, и к лучшему. А то влез бы со своим рукомашеством и дрыгоножеством, и испортил бы людям всю забаву…
Рыггантропов же, имевший большой опыт уличных драк, попытался принять участие. Но после того, как первым же ударом оказался отброшен к стене, в которую с глухим чмоканьем впечатался, от этой затеи отказался.
Дальше опять пели… потом делали чего-то еще. Потом гостеприимные хозяева все как-то разом попадали под стол, и наступило время идти домой.
— Собираемся, — заплетающимся языком сказал сыну Ворс Топыряк. — Возьмите этого вашего коричневого…
Пребывающий в беспамятстве Тили-Тили нашел пристанище на широком плече Рыггантропова, и студенты, возглавляемые сотником, выбрались за пределы казармы. Тут тоже валялись поверженные тела, и только сочный храп не давал усомниться в их полном здравии.
Кое-кто из гуляк, вышедших проветриться, просто заснул прямо на земле.
Ворота терема, как и положено в ночное время, оказались закрыты, но для сотника и его спутников в них нашлась щелочка. Терем остался позади, а впереди — распростерлись улицы города.
Тихие и темные, точно пустая могила.
Тут-то у Арса перед глазами все и поплыло, а предательница-земля пустилась в буйный пляс, норовя выскользнуть из-под ног. В небесах водили хороводы звезды, и глядя на них, было трудно спастись от головокружения.
Отец ушел далеко вперед, за спиной тащился тяжело сопящий Рыггантропов.
Занятый борьбой с собственными ногами, Арс не обратил внимания на странные звуки. В темном переулке, мимо которого они проходили, что-то зловеще лязгнуло.
— И это великий маг? — спросил чей-то пакостный голос. Такими обычно разговаривают подручные главного злодея. — А выглядит, как обыкновенный пьяница!
— Одно другому не мешает! — сказал другой голос, еще более мерзкий. — Действуем!
Рыггантропов в недоумении уставился на две появившиеся перед ним тени. Пропитанные зеленым вином мозги двигались еще медленнее, чем обычно, и двоечник лишь недоуменно моргнул, когда на его голову обрушился сильный удар.
— Что такое? — удивилась одна из теней, когда обмотанная тряпками дубинка отскочила от узкого лба, в который стоило таких усилий попасть, а хозяин лба продолжал стоять, глупо ухмыляясь.
— Вы чего? — спросил он.
— Бей сильнее! И по затылку! — посоветовала вторая тень.
Совет оказался дельным. Обмякший после повторного удара Рыггантропов распростерся на земле. Рядом с ним брякнулся свалившийся с плеча двоечника Тили-Тили.
Арс обернулся на шум, в удивлении вытаращился, гладя на то, как двое незнакомцев в нелепых длинных одеяниях лупят его друга. Но предпринять ничего не успел. Что-то мягкое садануло по макушке, и Топыряк оказался в какой-то неприятной кружащейся темноте.
— Готовы, — пробурчал один из нападавших. — А де-лов-то, делов…
— Когда ты пьяный, тебя даже мыши похитят! — рассудительно вставил второй.
— Дал… дал!
— Что?
— Я — сильный, но легкий!
— Хватит болтать! — вмешался в диалог третий голос, явно начальственный. — Берите вон того здорового, и потащили!
— Вот так всегда, нам здорового… Уффф! Ну и кабан!
— Сам ты кабан… эээх!
— Разговорчики! — начальственный голос звучал гневно. — Шустрее ногами перебирайте, а то доложу товарищу Феликсу о потере вами революционной бдительности!
Этот аргумент возымел действие. Разговоры смолкли. Тени, общим числом пять, еще некоторое время попыхтели около поверженных студентов, потом уволокли их куда-то в сторону.
На улице вновь стало пусто.
Очнулся Арс по причине того, что рядом кто-то рассерженно шипел. Звук этот наводил на мысли о сильно обиженной гадюке.
Болела голова, но не так, как это обычно бывает после «отмечания». Зелено вино не имеет обыкновения бить пьющего по маковке и оставлять синяки. А шишка, если верить ощущениям, выросла довольно большая. Сам же Арс находился в сидячем положении. Под спиной чувствовалось нечто твердое и холодное, под тем, что пониже нее — тоже. На руках и ногах ощущались железные браслеты. Пошевелив конечностями, можно было услышать мелодичный звон.
Арс открыл глаза. Ничего не изменилось. Вокруг по-прежнему осталось так же темно, как у гнома в… забое. Шипение не прекращалось, оно было выразительным и яростным.
— Это ты, Трали-Вали? — спросил Арс.
Ответное сипение вполне сошло за согласие.
Рыггантропова видно не было, но учитывая, что видно не было ничего, такое положение дел вовсе не выглядело удивительным,
После некоторых усилий, связанных с преодолением головной боли, Арс погрузился в размышления. Удалось вспомнить, чем вчера закончилась гулянка. Темные фигуры, удар…
— Нас похитили! — догадка сама собой высказалась вслух.
— Точно, — донесся откуда-то из тьмы голос Рыггантропова, — а я-то никак не мог понять, что случилось!
— Только вот кто?
— Может быть, князь?
— Нет, — Арс помотал головой, ощущая, как внутри нее мячиком перекатывается боль. — Если бы он захотел посадить нас в поруб, то сделал бы это в открытую.
— А может быть… это тот купец, которого я случайно зимой в Ква-Ква заколдовал?
Идея была настолько идиотской, что заслуживала рассмотрения. Купец попался под руку двоечнику, когда тот неожиданно осознал выученное десять дней назад заклинание. Даже возвращенный в обычное состояние, купец долго ругался, жаловался и обещал отомстить.
Оно и понятно — кому понравится хрюкать и валяться в луже помоев?
Но проследовать за студентами в Китеж, найти подвал с цепями, нанять похитителей, которые не побоятся поднять руку на сына сотника — все это слишком сложно для обычного купца!
— Нет, — сказал Арс. — Вряд ли…
И в этот момент, когда все предположения иссякли, во тьме что-то заскрипело. Такой жуткий, леденящий душу звук способны издавать только двери, ведущие в подземелья, где пол залит кровью, а в углах еще бродит эхо последнего крика замученных узников…
Скрип проскрипел, и в помещение, где держали студентов, проник свет факелов. Это был багровый, злодейский свет, что любит играть на пыточных инструментах и отражаться в расширенных от боли зрачках…
Скрипящая дверь открылась шире, и через нее явились те, кто нес факелы. На мгновение Арс закрыл привыкшие к темноте глаза, и только когда под веками перестали плавать яркие пятна, вновь рискнул открыть их.
Помещение оказалось, как и положено, сырым и мрачным. На каменных стенах желтела прекрасно себя чувствующая плесень, а грязный пол неприятно блестел. Единственной новой вещью тут были заботливо вкрученные в стены цепи, к которым крепились конечности узников.
Однокашники на вид оказались вполне целыми, и у Арса отлегло от сердца.
Набравшись смелости он взглянул на людей, решивших навестить узников.
И от удивления выпучил глаза. Более разношерстной компании ему не приходилось видеть даже на кваквакском рынке, где можно встретить представителей почти всех разумных рас Лоскутного мира.
Здесь были в основном люди. Но зато какие!
Впереди всех стоял крошечный человечек с бородкой клинышком. Плоский головной убор с козырьком не мог скрыть огромной лысины, а одет человечек был во что-то черное, с большими пуговицами и отложным воротом.
За спиной лысого размещались: усач, лицо которого оставалось все время в тени, пара бородачей с безумным взглядом и в одежде серо-коричневых тонов, высокий и худой тип, чьи глаза поблескивали сталью. Дополнял все почти голый мускулистый молодчик с мечом на поясе. На кусочке ткани, служащим ему одеждой, был кокетливо вышит красный ромб.
— Пгекрасно, пгекрасно, — предводитель явившейся в подземелье толпы картавил, и Арс бы даже посмеялся бы над этим, не ползи по его коже мурашки размером с майских жуков. — Вот они, все тгое… И кто же нам нужен? Кто из них великий маг?
Арс судорожно сглотнул. Посмотрел на Рыггантропова, потом на Тили-Тили. Ни тот, ни другой на великого мага не тянули. В себе Топыряк на данный счет тем более не сомневался.
— Тут какая-то ошибка, — пробормотал он заискивающе, — мы…
— Молчать! — рявкнул один из бородачей, размахивая извлеченным непонятно откуда огромным кинжалом.
— Ну зачем вы так, товагищ Усама? Что вы ведете себя, как угнетатель тгудового пголетагиата?
Бородач смущенно умолк, а картавый обратил добрый взгляд на Арса.
— Никакой ошибки нет, — сказал он. — Мы похитили того… тех, кого хотели. Теперь осталось выяснить, кого именно мы хотели!
— Вон тот… коричневый, отпадает, — негромко, но очень внятно, сказал усач. — В донесении… определенно говорилось, что великий волшебник — человек.
— Скажи, дгуг, — мягко поинтересовался картавый у Арса. — Кто из вас великий маг?
— Он! — выпалил Топыряк, указав на Рыггантропова, и только после этого, позволил себе испытать стыд за собственный трусливый поступок.
Вряд ли этим типам великий волшебник нужен, чтобы воздать ему почести. А спасение собственной шкуры есть спасение собственной шкуры, и ради него на все пойдешь…
Внимание картавого переключилось на Рыггантропова.
— Скажи-ка, дгужок, ты действительно великий волшебник?
— Чего? — Рыггантропов и в обычное время соображал довольно туго, а уж с похмелья и вовсе мог соревноваться в интеллекте с дождевыми червяками.
— Ты колдовать умеешь?
— Чего?
— Ты вообще понимаешь, о чем тебя спгашивают?
— Чего?
— Сдается мне, что он — не великий волшебник, — сказал обладатель холодного взгляда. У этого тоже имелась бородка клинышком, и она казалась твердой и такой острой, что ее кончиком можно было тыкать, как копьем. — Тот просто не может быть настолько тупым!
— Он нас обманул! — в гневе закричал тот, кого назвали Усамой, и кинжал его нацелился Арсу в печень. — Зарежем его! Зарежем!
— Он нам нужен живым! — взгляд картавого, сияющий прямо-таки неземной добротой, вновь обратился к Топыряку. — Ты ведь умеешь колдовать?
— Да, — вынужден был признать тот. — Но я вовсе не великий маг!
— Скромность украшает мужчину! — рыкнул полуголый детина, и мышцы на его руках угрожающе вздулись.
— Пгавильно сказал товагищ Спагтак! — кивнул картавый. — А тем более она укгашает мага! Но мы все о тебе знаем, так что не пытайся отгицать…
Арс с ужасом вспомнил собственную похвальбу в кабаке городка Задрипанска, и неожиданно понял, откуда тянутся корни этой репутации «великого волшебника».
— Кто вы такие? Чего вы хотите? — затравленно сказал он.
— Мы богцы за свободу тгудового нагода! — гордо заявил картавый. — Пламенные пготивники эксплуатации и угнетения! Меня зовут Уля Лянов.
— Очень приятно, — кисло согласился Арс.
— Не опасно ли открывать ему наши имена? — спросил второй бородач, тот что был без ножа.
— Нет, товагищ Фидель, не опасно, — кивнул Лянов. — Мы его не выпустим, пока Революция не увенчается успехом. А тогда скгываться будет уже не нужно…
От такой перспективы Арс слегка похолодел.
— А вы не боитесь, что я вас заколдую, раз я такой великий маг? — спросил он, решив слегка припугнуть собеседника.
— Товагищ Железный Феликс об этом позаботился, — последовал кивок в сторону холодноглазого.
— Да, — медленно кивнул тот. Каждое его движение сопровождалось негромким, но отчетливым лязгом. — Стены здесь выложены оборзитом, камнем, гасящим любую магию. Ни одно заклинание не сработает.
Про оборзит Арс слышал. Но пытаться проверить сказанное Железным Феликсом не стал. Творить заклинания с похмелья — последнее дело. Хуже могут быть только занятия акробатикой на большой высоте.
— Хорошо, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, — замнем для ясности. — Что вы хотите?
— Мы… хотим, — в разговор вступил усач, чье имя так и оставалось неизвестным, а лицо — практически невидимым. Факелы словно стеснялись светить на него. — Чтобы великий волшебник… вызвал нам могучего демона!
— Что? Вы хоть понимаете, о чем просите?
— Конечно, — хитро прищурился Лянов. — Это агхиважный этап на пути к победе Революции! Демон поможет нам газбить оковы эксплуатации, свеггнуть власть антинагодного гежима угнетателей!
— Демон? Поможет? — похоже было, что революционеры никогда не имели дела с существами из Нижнего мира. Заставить тех помогать удавалось лишь немногим магам, да и то на короткий срок, а заканчивалась такая помощь обычно большими неприятностями. Арс собрался уже просветить собравшихся на этот счет, но вовремя сообразил, что тем самым распишется в собственной бесполезности для дела революции.
А с бесполезным магом разговор будет коротким. И содержание его, учитывая наличие кинжала в руках товарища Усамы, можно предсказать совершенно точно.
