Книга: Укротители демонов
Назад: ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ
Дальше: Глава 2

Глава 1

— Господа студиозусы, — на суровом лице заведующего кафедрой демонологии появилась слащавая улыбка. На столь угловатой и колючей подкладке она чувствовала себя неудобно, и поэтому выходила фальшивой, точно выросший среди болота дуб, — позвольте поздравить вас с окончанием очередного, третьего курса!
Стоящие за спиной прохфессора преподаватели дружно зааплодировали. Они улыбались вполне искренне — кончен год тяжких трудов, можно будет немного отдохнуть от несносной молодежи.
— Радуются, гады, — прошептал Арс Топыряк сидящему рядом Шнору Орину, — пакость нам какую-то готовят…
— Но, — сказал заведующий кафедрой, когда аплодисменты стихли, — для вас, мои юные друзья, — на задних скамьях кто-то судорожно закашлялся. Подобное обращение пришлось не по нутру какой-то из «жертв» прохфессора, которых у него на экзаменах всегда было предостаточно, — в этом году предусмотрена полевая практика.
По аудитории пронесся дружный стон. Будущие борцы с демонами, судя по скорбным лицам, готовы были рвать на себе волосы и посыпать буйные головы пеплом от сожженных учебников.
Прохфессор не обратил на это внимания:
— Вы должны будете применить знания по изучению магических характеристик местности, — сказал он. — Это общая практика, ее проходят на всех факультетах. Сейчас мы выдадим вам направления, каждому в тот или иной Лоскут.
На мгновение острый взгляд заведующего кафедрой задержался на Арсе, и тот скривился, чувствуя холодное дыхание неприятностей.
Студент Топыряк стал объектом преподавательской антипатии с прошлой зимы, после того как сам ректор Магического Университета Глав Рыбс вмешался в его судьбу.
Сессию Арс тогда сдал на отлично, но помощь ректора больше навредила ему. Ассистенты и поценты дружно возненавидели «любимчика», и хотя в открытую унижать его побаивались, исподтишка строили мелкие пакости, достойные скорее не ученых мужей, а терзаемых бездельем уличных сорванцов.
Так что сегодня можно было ожидать всего — от направления на практику прямиком в Нижний мир до выдачи совершенно несуразного и невыполнимого задания.
— Итак, — заведующий кафедрой улыбнулся так «добродушно», что окажись рядом демон, то у него точно случилось бы несварение желудка. — Лоскут Троеречье — Шнор Орин, Нил Прыгскокк.
Друзья Арса обменялись радостными взглядами, Шнор что-то торжествующе пробурчал. Троеречье находится рядом, земля это спокойная и тихая, к тому же Орин оттуда родом.
Практика обещала стать для них неплохим развлечением.
Арс слушал дальше. Пока его фамилии не называли, но самые пакостные Лоскуты оставались впереди.
— Лоскут Китеж, — прохфессор на мгновение замолчал, — Арс Топыряк, Рыггантропов, Тили-Тили.
Арс сидел, точно громом пораженный. Его определили на родину! Он увидит дом, отца! И все было бы хорошо, не окажись у него в напарниках двое самых тупых студентов группы. Подобного подвоха Топыряк, честно говоря, не ожидал.
— Да, не повезло, — сочувственно сопя, сказал Нил. Шнор молча похлопал друга по плечу.
Арс оглянулся. Сидящий в самом заднем ряду закоренелый двоечник Рыггантропов с глубокомысленной миной созерцал стену. Тили-Тили, по обыкновению, не было видно из-под парты.
Имени Рыггантропова не знал никто, даже он сам. Происходил этот прирожденный двоечник из трущобного района под названием Дыры, где далеко не все обладают привилегией носить имя. Его отец был Рыггантропов, дед и прадед тоже, и все вокруг считали, что это вполне хорошее прозвание, не нуждающееся ни в каких дополнениях.
Ничего не изменил даже тот факт, что у очередного представителя славной династии вышибал, мордоворотов и грабителей обнаружились способности к волшебству. Он стал первым Рыггантроповым, переступившим порог Магического Университета, и только.
Но уроженец Дыр, пусть даже несколько туповатый, хотя бы являлся человеком. Тили-Тили по прозвищу Трали-Вали принадлежал к малочисленной и скрытной расе йода, обитающей в Лоскуте Курганы к востоку от Ква-Ква.
Ростом он был в половину человека, и тщедушное его тельце вечно скрывала мантия, из которой виднелась голова, похожая на огромную картофелину с торчащими в стороны мохнатыми треугольными ушами, да еще руки — короткие и волосатые, с шестью пальцами. С одеждой он не расставался никогда, под мантией носил темный балахон до пят, а о том, что прячется под ним, можно было только догадываться.
Славился Тили-Тили тем, что не говорил на человеческом языке. Он только сипел и шипел, как простуженная змея. С помощью этих звуков, а также рисуемых на доске картинок он ухитрялся даже сдавать экзамены.
Преподаватели скрипели зубами, но любые их попытки изгнать йоду из университета натыкались на упорное противодействие декана.
— У нас свободное учебное заведение! — говорил тот всякий раз. — Без дискриминации по расовому признаку! И у нас должны быть представители как можно большего количества рас. Есть эльфы, гномы, даже один тролль на кафедре строительной магии, двадцать лет первый курс проходит. А этот йода — он единственный на весь МУ! Выгоним его — позору не оберемся. Так что идите и учите!
Пристыженные преподаватели убирались восвояси, а Тили-Тили (имя, кстати, было предположительное — так понял сипение студента зачислявший его на кафедру поцент) продолжал продвигаться с курса на курс.
— Не может быть, — прошептал Арс. — И с этими мне предстоит работать?
— Точнее, тебе предстоит работать за них! — поправил приятеля честный Нил. — Рыггантропов правую руку от левой с трудом отличает, а у Трали-Вали может и есть чего в голове, да только этого никто не знает…
— В добрый путь, друзья, — проговорил тем временем прохфессор, закончив читать распределение, — конверты с заданием возьмите на столе. Ждем вас через два месяца с оформленными отчетами!
Проходя мимо стола, Арс машинально ухватил конверт с собственной фамилией, но заглядывать в него не стал. Еще не хватало окончательно испортить себе настроение!

 

В таверне «Утонченное блаженство» сегодня не смогло бы упасть не то что яблоко, даже горчичное зернышко с трудом нашло бы дорогу, вздумай оно прилечь на грязный пол.
— За окончание курса! Ура! — неслись со всех сторон радостные, хоть и несколько бессвязные крики. Хозяин заведения, гном Отбойник, только успевал наполнять кружки. Времени у него не хватало даже на то, чтобы как следует разбавить пиво, и сегодня им можно было даже напиться.
Если выпить пару бочек.
Весь угловой стол занимали демонологи, одолевшие программу третьего курса. Визжала Фома Катина, оглушая сидящих рядом, бурчал что-то двоечник Рыггантропов, взявший преподавателей, как обычно, измором. Стол покрывали кости от съеденной воблы, серебристо блестели ошметки чешуи.
Арс, мрачный, точно на похоронах, выделялся среди товарищей, как жирное пятно на новом гобелене. Кружка его оставалась полной, а заказанных к пиву соленых кузнечиков успешно перетаскали соседи.
— Ну что ты, Арс, нельзя же так? — сказал Нил, с укором глядя на друга. — Забудь ты об этой практике! Оторвемся вечерок!
— Не могу, — мрачно пробурчал Топыряк. — Это все проклятое невезение, чтобы его демоны сожрали!
— Ладно тебе придумывать! — махнул рукой Орин, раскрасневшийся от духоты почти до пурпура.
Арс не ответил ничего. За последние полгода невезение множество раз переходило ему дорогу: ломались ножки стульев, птицы гадили прямо на голову, купленные на рынке вещи оказывались изготовлеными вовсе не из кожи, а из крашеной холстины.
Верхом невезения стал случай, когда Арсу и его подруге во время романтического свидания на головы вылили ведро помоев. Какая уж после этого любовь…
Топыряк даже начал подозревать, что уничтоженный осенью реализатор справедливости сумел «наградить» своего погубителя чем-то вроде проклятия. Все тесты ничего не показывали, но учитывая хитрые свойства детища Ригарда Кипящей Головы, это мало о чем говорило…
— Признайся, это ты подарил мне тогда цветы? — из толчеи возникла Фома Катина. От нее пахло пивом, волосы, выкрашенные в экстремальный фиолетовый цвет, слегка растрепались, а глаза безумно блестели.
— Нет! — уныло пробормотал Арс, безуспешно пытаясь отодвинуть экзальтированную девицу. — Я же тебе говорил много раз!
Катина обиженно надула губки и отошла. Она до сих пор искренне верила, что Арс тайно в нее влюблен, и по мере сил провоцировала его «не скрывать свои чувства». Арс представил, что мог оказаться на практике вместе с ней и невольно вздрогнул.
Даже Рыггантропов с Тили-Тили выглядели более привлекательной компанией.
В одном из углов вспыхнула драка. Хотя дракой это можно было назвать с тем же успехом, что и столкновение двух отрядов пьяных стражников — битвой. Двое нетвердо держащихся на ногах студентов пытались попасть друг в друга кулаками. Удавалось им это редко, но воздух в изобилии сотрясали словесные удары:
— Помет шелудивого шакала!
— Выкидыш золотушного демона!
— А ты — придурок!
— Сам придурок!
— А за придурка ответишь!
Не успели «дерущиеся» даже разогреться, как входная дверь заскрипела, и в помещении появились Торопливые. Стражники Ква-Ква, как и всех прочих стран, а также миров и вселенных обладают хорошим нюхом на опасность для мирных граждан и в тех местах, где они имеется, обычно не появляются.
А вот там, где мирные граждане мирно показывают молодецкую удаль, от стражей порядка почему-то всегда не продохнуть.
— Это что? — с тревогой спросил сержант Васис Ргов оглядывая забитую студентами таверну.
— Драка! — кровожадно ответил соратнику сержант Дук Калис, вслушиваясь в ругательства и звуки ударов. Ноздри его раздувались, а глаза полнила отчаянная решимость исполнить свой долг. — Нужно немедленно прекратить!
— Как? — резонно вопросил Ргов. Добраться до дерущихся через толпу было сложнее, чем пробиться через стадо мигрирующих бизонов.
— А очень просто! — сержант Калис всегда являлся сторонником незамысловатых решений. — Капралы, вперед!
Отряд Торопливых, выстроившись клином, принялся пробиваться сквозь массу студенчества. Они пихались, толкались, бесцеремонно наступали на ноги, и путь стражей порядка сопровождался вскриками, точно траектория ледокола — хрустом ломаемых льдин.
Возмущение достигло предела и кто-то из студентов подогадливей крикнул:
— Сколько можно терпеть? Наших бьют!
— Дави Тормозливых! — завопил еще один буян.
Толпа, как известно, существо куда более низменное, чем составляющие ее индивиды, и толпа студентов, пусть даже магов, не является исключением. Причиной тому служит крайне мудреная вещь, обычно называемая коллективным бессознательством. Что это такое в точности — никто не знает, но на него очень удобно сваливать все безобразия, совершенные группой.
Почувствовав себя обиженными, выкормыши МУ, которые поодиночке сдержались бы и промолчали, со слитным ревом бросились на стражников.
— Дубинки наголо! — команда Калиса потонула в общем гаме.
В воздухе замелькали кулаки, пивные кружки и отодранные от столешниц доски. Драка разрасталась. Рафинированные интеллектуалы, на лекциях обсуждающие труды древних магов и удивляющие преподавателей знаниями и логикой, рычали и бесновались не хуже дерущихся за банан павианов.
Арс, только что сидевший за столом в мрачных раздумьях, вдруг обнаружил себя молотящим кулаками по чьей-то спине. Спина на его усилия никак не отвечала, ее обладатель занимался тем, что тоже лупил кого-то.
Арс попытался остановиться и выбраться из свалки, но проклятое коллективное бессознательное не дало ему это сделать. Удалось лишь слегка ослабить удары, чтобы у обладателя широкой спины, не дай боги, не возникло желания обернуться.
И тут вступило в дело невезение. Брошенная кем-то кружка предназначалась сержанту Калису, который размахивал дубинкой в окружении целого штабеля из погруженных во вполне личную бессознательность тел.
Но попала она в висок именно Топыряку.
Арс еще услышал громкое «Шлеп!», после чего все вокруг погрузилось во тьму.

 

— О, — глаза открывались почему-то с трудом, и первый звук, извергнувшийся изо рта Арса в это утро, был полон удивления.
Где-то рядом колотил в кастрюлю будильник, сработанный на основе песочных часов, и нужно было встать и выключить его, пока не заявились с дружеским визитом соседи…
Но сил не было. И ужасно болела голова. Особенно левый висок.
Коснувшись его пальцами, Арс дернулся от вспышки боли и тут вспомнил все. Ну, не то чтобы совсем все, но кое-что.
— О, — второй возглас отличался от первого только глубиной наполнявших его эмоций. То, чем закончилась драка и как вчера удалось добраться до дома, напрочь выветрилось из памяти…
Если оно когда-то там вообще было.
— Выключи ты эту штуку! — пробурчал откуда-то из угла голос Шнора, даже на слух отдающий похмельем.
Кое-как разлепив глаза, Арс отодвинул кастрюлю в сторону. Грохот прекратился. При помощи органов зрения удалось установить, что студент кафедры демонологии Топыряк находится дома, но что лежит он на своей кровати полностью одетым и ногами в изголовье.
— О, — вновь проговорил Арс, смутно догадываясь, что что-то с ним не так. — Ы…
Породить новый звук оказалось сложнее, чем сдать на отлично «Историю магии». Дальше дело пошло проще. Составляя звук за звуком, удалось задать вопрос.
— Как я сюда попал?
— Мы принесли, как же еще, — ответил Шнор и заунывно зевнул. — Ты ж в отключке находился, в полной… Хорошо, что нам Рыггантропов помог. Ты как, в порядке? А то разговариваешь странно… Хоть помнишь, что сегодня на практику ехать?
— Ооо, — на этот раз откровенно застонал Арс.
В дверь постучали. От этого стука она открылась; судя по всему, хозяева вчера просто забыли ее запереть.
В образовавшуюся щель с некоторыми усилиями просунулась голова Рыггантропова.
— Здорово, — сказал он басом, моргая светлыми крошечными глазками. — Ты как, собрался? Мы, типа, уже готовы… Трали-Вали на улице ждет.
Арс собрался застонать еще раз, но для разнообразия передумал.
— Сейчас, — сказал он. — Десять минут. — Рыггантропов недоуменно нахмурился. На лбу его со скрипом задвигались складки кожи.
— Сейчас я, — проговорил Арс нормальным голосом, прерывая мыслительные муки однокашника, — подожди на улице!
Рыггантропов моргнул и исчез, а Арс в спешке принялся собираться. Сделать это вчера не получилось, а сегодня все нужные в дороге вещи попрятались, несмотря на то, что в небольшом помещении с трудом нашел бы укрытие даже таракан. Вещи же ненужные сами лезли в руки, активно стремясь поучаствовать в процессе сборов.
— Ну где же он? — рычал Арс, с грохотом роясь в шкафу. — А, вот! Ну все, я побежал, пока!
— Счастливо! — продолжавший валяться в кровати Орин лениво поднял руку. Попутный обоз в Троеречье отходил лишь завтра.
Увы, маги только в сказках путешествуют со скоростью молнии. Ходили, конечно, и в Лоскутном мире слухи про могучих волшебников, которые играючи седлали драконов и вскакивали на спину облакам.
Но если и были такие, то никак не на третьем курсе Магического Университета. Студентам приходилось странствовать, так сказать, на общих основаниях. Пешком, или на телеге. Купцы охотно брали их с собой. Волшебник, пусть даже и недоучка, в дороге всегда пригодится.
До отправления обоза, уходящего в сторону Китежа, оставалось меньше часа.
Спотыкаясь на каждом шагу, Арс выскочил во двор. Там его ждали будущие спутники. Тили-Тили выглядел меньше своего дорожного мешка, а коротенькая лапка йоды сжимала кургузый толстый посох, явно выломанный из какого-то несчастного забора.
— Все, пошли, — сказал Арс, поспешно закидывая собственный мешок на спину.
До площади Изопилия, откуда традиционно отправляются торговые обозы, студенты добрались вовремя.
— Что, явились? — грозно глянул на них хозяин обоза, гном-купец по имени Молоток с Отбитой Ручкой. — Вон там, на восемнадцатой телеге, ваше место!
Древний возница, дремлющий на облучке, покосился на студентов одним глазом.
— Вы там, это, меж мешков укладывайтесь, — гостеприимно сказал он. — Места хватит!
— Спасибо, — ответил вежливый Арс, Рыггантропов злорадно улыбнулся, а Тили-Тили прошипел нечто одобрительное и ловко запрыгнул на телегу.
Мешки, меж которых нашлось место практикантам, оказались набиты чем-то мягким на ощупь и шуршащим при прикосновении. Лежать между ними было одно удовольствие.
— Как думаешь, что там такое в натуре? — спросил Рыггантропов, устраиваясь поудобнее.
— Вот уж не знаю, — ответил Арс. — Ткани, наверное…
Под свист кнутов и громогласные вопли обоз тронулся.
Топча копытами оставленное прямо на земле приношение богам, отвечающим за успешную торговлю, лошади двинулись на право. По сторонам от телег, блестя кольчугами и горделиво выпячивая смазанные жиром бицепсы, скакали наемные охранники. Лица их выглядели профессионально злыми и решительными, а задубевшие в дальних походах пальцы не удалялись от рукоятей верных клинков.
Хотя в городе все это было совершенно ни к чему.
Реку обоз пересек к востоку от острова, на оконечности которого нелепым нагромождением кубов и цилиндров высился мерзкий мэрский дворец. Его строительству город обязан мэру Халлю Прекраснодушному, который срыл весьма практичную крепость, позволявшую главе городской власти всегда чувствовать себя в безопасности, и ценой непомерных трат возвел это страшилище.
Судя по рассказам, зимой там было холодно, летом жарко, а для обороны дворца требовалось пять тысяч солдат, причем хранилища продовольствия на такую прорву народа рассчитаны не были.
Зато главная башня, прозванная Останкинской по причине того, что под ее фундаментом закопали человеческие (или чьи-то еще, кто сейчас разберет) кости, поднималась на высоту почти трехсот метров.
Кваквакцы гордо считали ее самым высоким строением в Лоскутном мире, попросту не замечая превосходящих по высоте сооружений. Попытки указать на ошибочность такого мнения заканчивались поножовщиной, поэтому разочаровывать горожан никто не спешил.
Телега со студентами продребезжала по улице имени Тридцатисемилетия Отрытия Канавы, на которой гордо высилось (точнее, гордо разваливалось) здание городской стражи с вечно открытой дверью. На лавке у кабачка «Потертое ухо» рядком сидели слегка помятые во вчерашней драке со студентами Торопливые. На лице Ргова красовался лиловый, как грозовая туча, «фонарь», Калису кто-то едва не отгрыз ухо.
Сержанты лечили повреждения пивом, обильно принимая его внутрь.
Центр города довольно быстро (по меркам Ква-Ква, разумеется) остался позади, и потянулись окраины, столь же бесконечные, как зубная боль. Одна улица сменяла другую, словно лекции по теории построения заклинаний, и Арс сам не заметил, как уснул.
Проснулся он, когда обоз достиг границы города. Никаких стен тут, естественно, не было. Чтобы обнести Ква-Ква стеной, потребовалось бы разобрать на кирпичи все горные пики Лоскутного мира. Обозначена граница была, тем не менее, предельно четко.
Для этого посреди чистого поля стояли ворота. Без створок, но с караулкой, около которой дремал, опираясь на очень удобную для этой цели алебарду, стражник.
Сверху на воротах было написано, с одной стороны: «Щасливого пути!», а с другой: «Дабро нажаловаться в Ква-Ква!». Для умеющих читать путников надписи являли собой истинную отраду.
При появлении обоза стражник проснулся, вытянулся, выпятив тощую грудь так, что сквозь панцирь из плохонькой жести стало видно ребра.
— Удачно расторговаться! — рявкнул он, отдавая главе обоза честь.
— Чтоб тебя демоны уволокли! — традиционно ответил Молоток с Отбитой Ручкой, и в сторону стража полетел, кувыркаясь, бубль.
Ради которого, собственно говоря, и был затеян весь разговор.
Ворота на мгновение нависли над телегой и тут же остались позади. Арс ощутил, как что-то кольнуло его в сердце, и невольно оглянулся. За спиной, вырисовываясь скопищем крыш в сером тумане, оставался Ква-Ква.
Три года назад молодой китежанин, приехав сюда, думал, что никогда не привыкнет к этому грязному, перенаселенному месту. Теперь же расставание с городом вызывало у него тоску.
— Эх, дороги, пыль да туман, — неожиданно запел Рыггантропов. Бас его гулко плыл над обозом, и все помимо воли прислушивались, — города, тревоги, да пустой карман… — На этом слове Рыггантропов неожиданно закашлялся, резко и отрывисто. — Что-то в горле першит, в натуре, — сказал он удивленно. — Словно дыму наглотался…
Арс и сам ощущал странный дискомфорт. Вокруг простирались луга, поросшие густой травой. Кое-где виднелись небольшие рощицы, ветер нес аромат цветов и свежей травы. Но запахи эти после привычной городской вони казались необычайно сильными и даже неприятными.
Зачесалась на руках кожа. Приглядевшись к ней, Арс с удивлением обнаружил, что на тыльной стороне ладоней и далее на предплечьях все покрылось маленькими красными точками. От почесывания зуд только усиливался, и приходилось терпеть, скрипя зубами и поминая всех богов одновременно.
— Эк вас крутит, — прошамкал очнувшийся от дремоты возница, — сразу видно — городские!
— И что? — хрипя и сипя, точно старые, прохудившиеся меха, спросил Рыггантропов. Беззаботно спавший до сего момента Тили-Тили поднял голову и с интересом прислушался к разговору. С такими ушами, как у него, грех было не прислушаться.
— А то! — важно ответил возница, извлекая из бороды вошь и с легким щелчком прекращая ее бытие. — Для тех, кто в этом городище родился, чистый воздух — хуже яда!
— Так я родился вовсе не там! — возопил Арс, из последних сил сдерживаясь, чтобы не почесаться. Ощущения были такие, точно по всему телу ползают сотни кусачих муравьев. — Я вовсе из Китежа!
— Значит, прожил в Ква-Ква достаточно долго, чтобы к нему привыкнуть! — сбить с толку возницу оказалось сложнее, чем свернуть с выбранного пути носорога.
Арс печально вздохнул. Спорить с последним утверждением было невозможно. Три года уроженец вольного княжества Китежского безвылазно просидел в громадном мегаполисе, летние месяцы посвящая добыванию денег, чтобы потом, в учебный год, не остаться без крова и пищи.
— И долго нам это терпеть? — поинтересовался Рыггантропов. Тили-Тили озабоченно рассматривал ухо, покрывшееся какими-то фиолетовыми пятнами. Похоже было, что йоде тоже приходилось нелегко.
— К завтрему привыкнете, — с безмятежностью человека, который чувствует себя прекрасно, ответствовал возница.
Арс не выдержал и почесался. Место, к которому он прикоснулся, словно охватил огонь. На мгновение зуд прекратился, а потом вернулся с новой силой. Муравьев сменили более крупные собратья.
— Может, магию попробуем? — без особого воодушевления предложил Рыггантропов.
Не удостаивая его ответом, Арс повалился на мешки. Путешествие обещало быть интересным.

 

К право-востоку от Ква-Ква и налево от Китежа лежит занимающее целый Лоскут море. При хорошей погоде пересечь его — пара пустяков, и неудивительно, что именно море с незапамятных времен было одним из главных торговых путей. По нему плавали и в нем тонули самые разнообразные суда.
В том месте, где Лоскут Ква-Ква острым углом соприкасается с морской гладью, возник порт. Особого названия для него никто выдумывать не стал и разросшийся город именовали просто Порт.
К Порту обоз Молотка с Отбитой Ручкой прибыл вечером второго дня. Радовались лошади, предвкушая день отдыха в темных и душных трюмах, потирали ручонки возчики, представляя пиво, вино и прочие горячительные жидкости. Сладострастно облизывались наемные охранники, намереваясь подраться и посетить веселых девчонок.
Даже дрыхнущие на телеге номер восемнадцать студенты счастливо улыбались. Проклятая аллергия мучила их почти сутки, и только потом отстала. Ночью они спать не могли, и теперь наверстывали упущенное.
Проснулся Арс по причине того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Открыв глаза, Топыряк едва не заорал — над ним склонилась похожая на громадную картофелину голова, глаза у которой были выпучены.
На то, чтобы вспомнить, кто это, понадобилось несколько секунд.
— Чего тебе, Трали-Вали? — спросил Арс, едва заметно морщась.
Вместо ответа маленький йода зашипел, показывая пальцем куда-то вперед.
Арс приподнялся. Дорога вилась по пологим холмам, а чуть дальше исчезала между домов. Составленный из них город был не особенно велик (для обитателей Ква-Ква все города кажутся маленькими), но вовсе не его размеры вызвали удивление Тили-Тили.
Порт удобно разлегся на земле сразу трех Лоскутов. Слева он пересекал резкую границу между травянистыми холмами и песчаной равниной, чья желтая шкура уходила за горизонт. А справа — переползал на территорию, которую пришлось отвоевывать у тайги. Ее темно-зеленая угрюмая стена виднелась чуть дальше к востоку.
А за домами блестело текучее зеркало моря.
— Что, братец, удивлен? — тоном бывалого путешественника спросил Арс. — Я как первый раз увидел, тоже немало поразился!
Обоз, точно громадная змея в нору, втягивался на территорию города, двигаясь к одному из постоялых дворов. Йода изумленно шипел и крутил головой. Для него порт был в новинку.

 

— Встать! — в затуманенное дремотой сознание Арса ворвался грубый голос. — В смысле, я хотел сказать — просыпайтесь, юноши! В ваши годы много спать вредно!
Голос был смутно знакомым. А когда Топыряк открыл глаза, и выглянул из-под телеги, под которой ночевал, то обнаружился и его хозяин. Молоток с Отбитой Ручкой глядел на студентов нетерпеливо, почти гневно.
— Что тебе нужно, почтенный? — спросил Арс, ощущая, как рядом заворочался во сне Рыггантропов, который всю ночь храпел так, что телега тряслась и скрипела.
— Вылазь, быстро! В смысле, не будешь ли ты любезен побеседовать со мной, — видно было, что гном прикладывает усилия, не давая себе разговаривать в обычной грубой манере. Пусть и студенты, но все же волшебники. Кто их знает — обидятся, и превратят твою голову в тыкву. А то еще и во что похуже!
Арс вылез из-под телеги.
Над Портом занималось утро. Восходящее солнце окрашивало небосклон во все оттенки розового, кувыркались в вышине какие-то пташки, а от конюшни тек аромат свежего утреннего навоза.
— Слушаю тебя, почтенный, — понимая, что именно от него ждут, Арс принял максимально умный вид. — В чем дело?
Гном вздохнул.
— Эта, — сказал он, — твою мать… Ой, извиняюсь! В этом долбанном, прошу прощения…
— Говори, как угодно, — махнул рукой Арс, прекращая муки купца. — Мне все равно.
Молоток с Отбитой Ручкой вздохнул еще раз, но с облегчением.
— Хорошо, ерш твою меть! — пробурчал он, поглядев на студента с некоторым уважением. — Дело в следующем…
Из рассказа почтенного торговца, в котором цветастых ругательств содержалось много больше, чем смысла, Арс понял, что вчера гном имел разговор с <…>ми моряками этого <…>го города. И эти <…>е моряки отказались везти обоз через <…>е море. Сослались они при этом на появившиеся в <…>м море <…>е блуждающие водовороты, избегнуть которых без помощи <…>го опытного мага невозможно.
Закончив сие трагическое повествование, Молоток выжидательно уставился на Арса.
— И что? — спросил тот. — Я тут при чем?
— Ты маг? — недоуменно вопросил гном.
— Как бы да, — осторожно ответил Арс, так и не поняв, к чему клонит купец.
— Тогда ты должен уметь справляться этими, как их, <…>ми водоворотами! — заявил Молоток.
— Хмм, — Топыряк опустил глаза и принялся носком сапога ковырять землю. Студентом овладело смущение. С одной стороны, он на самом деле учится на волшебника, и одолел уже половину курса, так что стыдно отступать перед какими-то там водными вихрями. Но с другой стороны, он никогда не имел дела ни с чем подобным, а вступать в схватку с неведомым — это забота героев легенд, которым не грозит банальная возможность утонуть.
Последний аргумент перевесил.
— Я вынужден отказаться, — высокопарно заявил Арс. — Моя специализация несколько другая…
— Чего? — купец смотрел на собеседника, точно корова на гобелен.
— Ну, если вдруг из-под земли выскочит демон, то я одолею его одной левой, — доступно пояснил Топыряк. Кончики его ушей чуть заалели, но это случилось совершенно случайно. — Ну а эти простые водовороты — с ними справится любой специалист по магии моря!
— Такого нанять больно дорого! — гном свирепо засопел. Как и все его сородичи, он отличался патологической жадностью. — Ладно, поедем через пустыню!
И над телегами, под которыми на манер павших воинов лежали возчики и наемные охранники, пронесся мощный хозяйский голос:
— Вставайте, дармоеды!
Не прошло и получаса, как зевающие возчики впрягли зевающих коней в зева… (э, нет, это уже перебор) телеги, и обоз, кряхтя и скрипя на ходу, заковылял к правой границе города.
— Разве мы не поплывем по морю? — удивленно спросил главный из наемных охранников, сопоставив направление движения с местоположением водной глади.
— Нет, о догадливейший среди держащих меч, — зло прошипел в ответ Молоток с Отбитой Ручкой, — наш путь проляжет через пустыню Капец. Так что пусть твои люди будут готовы!
Пустыня Капец, занимающая целый Лоскут — место малоприятное. Тридцать две тысячи квадратных километров сплошного желтого песка, кое-где перемежаемого зеленью немногочисленных оазисов. Любителям легкой и веселой жизни тут делать нечего.
Народ тут обитает свирепый, гостеприимный и жадный до чужого добра одновременно. Путника, добравшегося до стойбища верблюжьих пастухов, могут радушно принять, накормить, отправить в путь с богатыми дарами, а через пару километров догнать и прирезать, сказав: «Ничэго личного, вах!»
В общем, ехать через пустыню — дело опасное.
Но вопреки жутким рассказам, поначалу Арсу тут даже понравилось. Копыта лошадей со скрипом вязли в песке, но телега все же двигалась вперед, переползая с одного бархана на другой. При некоторой доле воображения можно было представить, что едешь по горам золота.
Сухой воздух полнили пряные ароматы, ветер шершавым горячим языком слизывал с лица пот. На горизонте, где все дрожало от жары, носились небольшие песчаные вихри. От них доносился дикий, режущий слух хохот.
— Шайтаны! — с неприязнью в голосе сказал возница, глядя на них. — Как бы не затеяли с нами поиграть!
Но пока шайтанам хватало своего общества. Один из них подлетел совсем близко к обозу и замер. Внутри бешено крутящегося столба из песка Арс разглядел тонкую и длинную фигуру с непропорционально большой головой.
Сверкнули злобой алые глаза. Зашипел что-то Тили-Тили, и шайтан, точно рыба в воду, ушел в песок. Распался вихрь, с сухим шорохом осыпались потерявшие скорость песчинки.
— Пронесло, — прошептал возчик, осеняя себя каким-то священным знаком.
— Кого? — спросил Рыггантропов, привыкший прямо понимать сказанное.
Ближе к полудню на горизонте возникли стоящие кучкой пальмы. Длинные листья их жирно блестели под солнцем, а зреющие на верхушках плоды походили на сморщенные маленькие огурцы.
В окрестностях оазиса оказалось людно, точнее, головно. Из песка, будто странные овощи, торчали наголо выбритые головы. Солнце отражалось от потных лысин, веки на мученических лицах поднимались, чтобы проводить печальным взглядом тянущийся мимо обоз.
— Чего это они? — спросил Арс, с удивлением глядя на особенно густо «засаженный» головами бархан, похожий на капустную грядку.
— Испытание такое, — усмехнулся возница. — Кто дольше всех в песке продержится, тот получает звание почетного Сайда! В жены ему отдадут самую красивую девушку, подарят лучших верблюдов, и будут ему кланяться. Древний и интересный обычай, однако!
— Чего уж интересного, — пробормотал Рыггантропов. — Типа ни почесаться, ни в туалет сходить.
«Сайды» вместе с оазисом остались позади, а обоз все так же тянулся в правую сторону. На востоке, за неширокой полосой песка, иногда виднелось море. Его волнующаяся, мокрая поверхность невольно напоминала о том, как хочется пить, и Молоток с Отбитой Ручкой намеренно прокладывал путь чуть в стороне от соленых хлябей.
Вечер принес прохладу и некоторое облегчение. Впереди появился еще один оазис. Куда больше первого, и кони, почуявшие воду, при его виде жадно задергали мордами.
Но место около источника оказалось занято. Темными треугольниками торчали кибитки, рядом с ними мрачно жевали что-то надменные, точно мелкие чиновники, верблюды. В их головах ворочались тяжелые верблюжьи мысли. Несколько костров без особого успеха силились разогнать надвигающийся мрак.
Любой, ухитрившийся подобраться близко, из добычи становится гостем. Таков закон пустыни, и нарушивший его проживет исключительно недолгую, хотя и насыщенную событиями жизнь.
— Вай-вай! — навстречу едущему первым Молотку выкатился разряженный в ниспадающий белый балахон колобок. — Дарагие гости! Как приятна!
— Ты кто? — хмуро спросил гном, ненавязчиво взвешивая в руке боевой топор. Наемники рядом с ним положили руки на мечи. Смазанные маслом бицепсы красиво вырисовывались в полумраке.
— Я? Ничтожный шейх Али-уль-ибн-Буль-Буль Абу-Набу-Тру-Бу! — ответил колобок, оказавшийся крошечного роста толстеньким мужичком. — Будь маим гостэм, дарагой!
— Гостем? — недоверчиво поинтересовался Молоток. Купеческая подозрительность боролась в нем с желанием дать отдых людям.
— Да, гостэм! — истово закивал шейх Али-уль-Что-То-Там-с-Чем-То. — Мой гарэм — твой гарэм! Мои вэрблюды — твои вэрблюды! Мой люля-кэбаб — твой люля-кэбаб!
— А что такое этот самый кебаб? — Рыггантропов сладострастно облизнулся.
— Блюдо из моченой верблюжатины, сдобренной присыпкой из панцирей пустынных скорпионов! — ответил возница. — Из моченой в прямом смысле. Ее выдерживают в моче бешеного белого шакала три дня! Это придает ей весьма пикантный вкус!
Рыггантропов издал рыгающий звук, Арс ощутил, что его затошнило. Только Тили-Тили слушал с интересом, хотя никто не мог поручиться, что он понимает хотя бы единое слово.
— А гарем, — уже без всяких вопросов продолжил рассказывать возница, — это сборище жен этого толстого типа. Их у него не меньше дюжины! Живут в особом шатре и всю жизнь ходят в мешках на голове!
— Типа зачем? — изумился Рыггантропов, при упоминании «жен» оживившийся.
— А чтобы никто, кроме мужа, их не увидел! — пояснил дед. — Их охраняют огромные евнухи.
— А это кто?
— Мда, — возница смутился. — Как бы объяснить. Мужики, у которых отрезан главный мужской орган…
Над телегой воцарилось напряженное молчание. Тили-Тили тихо шипел во мраке.
— Это рука, что ли? — предположил Рыггантропов после некоторого размышления.
Возница только рукой махнул.
— Ладно, — сдался тем временем гном, — распрягайте! Телеги в круг и охрану выставить. Лошадей поите по очереди!
Вопреки разумным и ясным приказам в обозе тут же воцарился хаос.
— Вот так всегда! — вздохнул Молоток, и поминая «мать» и <…>е мозги возчиков, принялся с помощью плетки и воплей наводить порядок.
Шейх взирал на него с восхищением.
— Вах! — шептал он. — Такой малэнький и такой горластый! Из эго чэрэпа получится отличная чаша!
Назад: ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ
Дальше: Глава 2