Опять разные люди

Система звезды Рокет, обретавшейся в хорошо освоенном скоплении Новый Старый Юг, насчитывала всего лишь две планеты, но малочисленность миров компенсировалась их громкими названиями.

Местные жители утверждали, что названия их мирам дали имена и фамилии доисторических космонавтов, которые первыми из древних землян воочию, своими глазами увидели, какое такое, собственно, космическое тело подразумевается словосочетанием «планета Земля». Возможно, они не врали. Хотя чего только не выдумывают люди, пытаясь придать особую значимость историям своих малых родин.

Один из местных, Серж Избаш – убежденный член фэн-клана Валентина Катаева, оператор вентиляционных систем орбитального космопорта мира Баз Олдрин (планета Рокет II) ничего не придумывал. Не того склада был он человек, чтобы нафантазировать; хотя наблюдателен был весьма, и умел запоминать детали реальности. (Служи он секьюрити – цены б ему не было; но хорошо оплачиваемую работу, которая при этом была бы тебе по душе – в захолустных мирках Рокет найти непросто.) Все, кому Серж позднее пытался растолковать, что к чему, – ему не верили! Даже когда он сконнектился с родной сестрой – проживающей в мире Юрий Гагарин, на первой планете системы Рокет, – она ему не поверила. Немудрено! Ведь он заявил категорично, что видел и слышал Черную Эмкабэшницу еще ДО того, как наступила Ночь Вещего Сна, НАКАНУНЕ Рассвета Пробуждения, непосредственно ПЕРЕД тем, как «дорога» стала синонимом «выживания», а Свастика Давида в россыпи звезд символом Первого Шага… Но «атмосферщик» Избаш не врал, пытаясь придать значимости собственной роли в историческом событии. Он действительно узнал голос запевалы в черном скафе высшей защиты, да и по силуэту она очень похожа была… на ту бритоголовую девчонку, спутницу высоченного блондинистого парня, компанию которому она составляла на малогабаритной яхте «Темучин 00439». Эта колоритная парочка посещала космопорт мира Баз Олдрин, и Серж пересекся с ними незадолго до того, как они убрались восвояси; он инспектировал воздуховоды кислородного уровня обитания, и оказался неподалеку от причального шлюза, когда эти люди возвращались на борт своего суденышка.

Уже потом, позднее, было все остальное – паника, локальная война с иными, снова паника, горящий город, берега рек, превращенные в поля выброшенных волнами трупов, эвакуация, звездные корабли, превращенные в морги… А потом появился ВЫХОД.

Да еще какой!!!

Но это уже была совсем другая история, самая что ни на есть сказочная, несмотря на свою взаправдашность. И как все сказочные истории, случилась она, конечно, под Новый год.

– …Предъявите ваши доку… – Традиционная формула, старая, как хранимые ICS межзвездные коммуникации, прервалась на полуслове; у офицерши Звездного Патруля перехватило дух, когда Хельга Букина перевела взгляд с рослого монголоидного мужчины, ступившего в люк офисной каюты первым, на его спутницу. Не то чтобы пассажирка задержанной рейдером частной яхты оказалась настолько во вкусе патрульной, чтобы парализовать вставший язык; и профессиональной писаной красавицей – из тех, что забирают себе весь окружающий воздух, так что даже мужчинам приходится отлучаться от них подышать, – она тоже не была.

Второй раз в жизни повстречав эту девушку, снова оказавшись в непосредственной близости, увидев это лицо в звездной дымке, эти обжигающие черным пламенем зрачки, эти дерзко поднятые скулы, этот сильный рот, созданный для нищего и храброго человечьего смеха, иксатая супермайорша опять испытала ТО САМОЕ ощущение. Нечто весьма похожее на мистический трепет… Да что там душой кривить, это и было самым настоящим трепетом! А что еще прикажете испытывать заложнице по отношению к освободительнице?! Даже столько циклов спустя. В корабле том, захваченном новомадридскими террористами, к моменту прибытия «черных шлемов», в результате непрофессиональных телодвижений напланетных «полицаев» мало кто остался в живых, разве что несколько пассажиров, спрятавшихся от перекрестного двустороннего огня в ассенизационном накопителе. Одной из притопленных в дерьме жертв террора была девочка-подросток, которую погибшая за полчаса до этого мама звала Цветочком. Из полужидкой итоговой субстанции процесса жизнедеятельности биологических организмов Цветочек вытащила эмкабэшница в черном скафандре высшей защиты, и когда вдруг скользнуло вверх забрало шлема, девочка увидела ВОТ ЭТО лицо, и оно показалось ей лицом ангела, спустившегося со звезд… в формальном смысле так оно и было. Ангелица улыбнулась, мгновенно наполнив спасенную полнейшей уверенностью, что страшное уже позади, с рук на руки передала Цветочек медикам, помахала на прощание черной перчаткой и нырнула в смрадное месиво, вытаскивать, спасать…

Больше девочка никогда ее не видела.

Через месяц, выписавшись из реабилитационного центра, она стала волонтером МКБ. Было это почти полвека тому назад. И с тех пор Хельга как сексуальные объекты воспринимала только женщин эрсеровского биовида… Странно, что за это время черты незабываемого лица ничуть не изменились… но разве такое может быть?! Сама Хельга еще не пожилая, но уже на пороге «зрелости» женщина, в ее возрасте даже косметохирургические коррекции не сделают лицо юным – в лучшем случае молодым, циклов на сорок, – а ЭТОМУ незабываемому лицу по-прежнему двадцать пять от силы… Но может быть, пассажирка эта, как ее… ага, госпожа Ханна Бреславски… дочка спасительницы? внучка? или просто двойник? Не может же ЭТО быть личиной из псевдоплоти!

Патрульная закрыла рот, поставив на место отвиснувшую челюсть, и собралась было вновь открыть его, чтобы СПРОСИТЬ…

Незабываемые глаза полыхнули космической чернотой. Взгляд кричал, умолял, предупреждал, угрожал… МОЛЧИ!!!

И супермайор Патруля, командующая силами поддержания блокады, услышала. Открыв рот, она сказала совсем не то, что собиралась, что хотела; все прошедшие сорок восемь циклов хотела, в ожидании новой встречи, надеясь на нее, мечтая о ней…

– Впрочем, не надо. Мы проверили вас. Ответ на запрос уже получен. Господа, вам что, жить надоело?

– В смысле? – спросил большой мужчина с твердыми, рублеными, словно из гранита вырезанными, крупными чертами лица. Господин МаксимНечипуренко, по документам. Адепт Влада Маяковского. Менеджер частной корпорации…

– Внизу война, самая настоящая, – предостерегла патрульная. – Там смертельно опасно! Туда нельзя…

– Нам можно везде, куда нам хочется, – сказал он, исподлобья зыркнув мерцающими, как тлеющие угольки, глазами. – Мы свободные люди. Или ваша организация более не признает приоритет ненарушения прайвит спейса свободной личности?

– Наша Организация этот приоритет культивирует со времени краха империи землян. – Пробормотала супермайорша. – Ваше право, конечно, избрать способ самоубийства…

– Вот именно! Главное право свободной личности – умереть так, как хочется, а не так, как вынуждают! – Грубое лицо озарилось улыбкой и сделалось еще страшнее. Лучше бы он не улыбался, решила патрульная и взглянула искоса на Спасительницу. Та тоже улыбалась, но в отличие от спутника, ей-то ироничная улыбка очень даже импонировала. Не то слово!

Хельга ощутила непроизвольное сокращение внизу живота, горячая волна разлилась в груди…

– Уж кому это понимать, как не мне… – Улыбка исчезла, мужчина посуровел и вздохнул.

И эмкабэшница пропустила их вниз, на поверхность, туда, где несколько противоборствующих племен эрсеров всячески истребляли друг дружку. А что ей оставалось делать? Приоритет Личности над обществом – главное завоевание постимперской эпохи, благодаря МКБ во множество миров Сети воцарилась демократия…

Пропустила беспрепятственно, однако тотчас же послала запрос, инициировавший поиск пункта отправления, из которого эти две донельзя свободные личности прибыли сюда, и маршрута следования. На предмет изучения подозрительных фактов. Хельга и сама толком не понимала, зачем сделала это, но чутье профессионалки не подвело. В ответ на запрос неожиданно быстро поступила информация, что судно, на котором они прибыли, было угнано, украдено у законного владельца.

Это ОНА! Возликовала бывшая девочка, а ныне патрульная МКБ в немалых чинах. Точно ОНА! Не дочка, не внучка!

Почему она в этом уверилась, супермайор Букина объяснить связно не сумела бы. Но уверенность испытывала стопроцентную. Угон яхты очень органично сочетался с героическим образом, отпечатавшимся в памяти.

Именно поэтому спасенная не сообщила куда следует. Она приняла решение собственноручно ЗАДЕРЖАТЬ их на обратном пути. И задать несколько вопросов. От имени общества…

Мечтательно расфокусировав взгляд, Хельга откинулась на спинку кресла, представляя, как она их возьмет с поличным, входящих в угнанное транспортное средство, и…

Она не знала, что намерениям этим в жизнь не суждено воплотиться. Людям не дано изведать завтра умозрительно, загодя; соприкасаются они с грядущей реальностью исключительно ВПЛОТНУЮ, на собственной шкуре испытывая ее удары.

Многообещающее Завтра неожиданно превратилось в полный бред.

«Задержания с поличным» не получилось. Только попытка задержания. Задерживать, собственно, некого было. Потому что вместо живых людей на яхту попытались вернуться… их голографические проекции. Причем не демонстрационные, а силовые, материальные. При попытке задержания спроецированные «копии» задали пятерым ее патрульным взаправдашнюю взбучку!

В принципе то, что это проекции, стало ясно лишь после того, как разъяренная Хельга Букина применила оружие, стремясь не допустить к люку яхты угонщиков, оказавших сопротивление властям, и скорчерные выстрелы разнесли материоголо вдребезги. На точки, из которых состоит любая голограмма, разлетелись вдруг эти двое «людей». Разлетелись во все стороны, как звезды Вселенной, которая точно так же состоит из точек, словно голограмма… Самая масштабная во Вселенной силовая голопроекция – сама Вселенная.

Материоголо требовали неизмеримо большего расхода энергии, поэтому их применение обычно означало, что оригинал, с которого проецируется отображение, должен находиться поблизости, совсем неподалеку. На дальние расстояния силовые проекции почти не транслировались. Однако здесь, наверху, оригиналы отсутствовали! Тотальный обыск подтвердил это однозначно… Они ускользнули, купив билеты на лайнер одного из многочисленных рейсов, транзитом пролегающих через космопорт мира Афф Хан. Шариат III, планеты вечной войны.

Но сегодня она всего этого еще не ведала и потому с поистине гурманским предвкушением строила планы. Предпочтя не вспоминать предупреждающий взор Спасительницы. Сомнениями морального плана Хельга уже не терзалась. Присягая на верность МКБ, волонтер тем самым подтверждает, что во имя Организации готов пожертвовать ВСЕМ.

В буквальном смысле.

Потому что в ICS, по идее, приходят лишь люди, не подвергающие сомнению аксиому, что во Вселенной не существует ничего более важного, чем коммуникации, связующие некоторые из ТОЧЕК.

Миры, «инфицированные» Разумом.

Таким людям вообще и Хельге Букиной в частности очень туго пришлось, когда эта аксиома внезапно превратилась в теорему, доказательство которой в учебнике жизни отсутствует.

…десятого октября по универсальному сетевому времени дамианка Лана Турш, поклонница святой Марсер Дяченко, ждала своего рейса в транзитном секторе очередной космобазы. Как же они ей осточертели, эти перевалочные точки! Домой она добиралась «на перекладных» и очень-очень устала, надо сказать. Говорить, впрочем, об этом было не с кем – вокруг были сплошные инородцы, а нелюдю-иному разве ж расскажешь о том, что творится в душе? Хотя о том, что творилось у нее, не расскажешь и кому-нибудь из наших. У кого ж хватит отваги признаться в собственной непроходимой ГЛУПОСТИ?!! Попробуй признайся, что «ностальгический путь домой» на самом деле бесславное возвращение. По сути бегство… Вселенная, казавшаяся такой подвластной девичьим чарам, не захотела покориться красоте и обаянию юной «Мисс Дамиан» (такого-то года от Первой Высадки Колонистов). Точнее, юной она была когда-то, в ту пору, когда отправилась покорять вселенские просторы; нынче же, по прошествии энного количества циклов от молодости, как и от былых красы и очарования, осталось только грустное воспоминание. Удручающий своей непреложностью вывод стал главной добычей «завоевательного похода» Ланы: годы идут, а счастья нет. Сколь же скоротечным, преходящим и быстрорастворимым оказалось то, что юной красавице мстилось основным орудием завоевания миров! Желанность, сексапильность, манящая притягательность, все то, что предки-земляне некогда звали емким словом ШАРМ, все то, чем природа щедро наделила Лану, девочку из патриархального городка сплошь сельскохозяйственного мира Дамиан… Мира Дамиан, самой дряннейшей из дрянных дыр в Сети Миров, как теперь яснее ясного понимала она – взрослая, всячески и во всех местах тертая жизнью женщина. Умудренная разнообразным опытом, приобретенным в тысячах постельных «схваток», уяснившая крепко-накрепко, что благосклонность мужчины никаким шармом навеки не удержишь, ибо такое уж ОН существо. Изменчивое, как ветер, неустойчивое, как флюгер, непостоянное, как погода, непредсказуемое, как будущее. Слабая половина человечества, короче говоря…

– Началось! – Из унылого самоуглубления Лану вырвал чей-то орущий голос. – Дождали-и-и-ссссь! – вторил ему уже другой, надсаживаясь. – Уходим, уходим!!! Настали времена почище!!! – закричали многоголосо вокруг. Дамианка вскинула голову, покрытую поредевшими, но все еще огненно-рыжими кудрями. И обнаружила, что вокруг нее невесть по какой причине скопились люди. Настоящие, НАШИ. Словно в этом углу зала ожидания внезапно образовалось эрсеровское гетто.

И все до единого соплеменники и соплеменницы, запрокинув головы, таращились на огромную проекционную сферу демоголо, отображавшую текущее состояние Сети Миров. Подобная картина скопища мириадов точечек, этакий рой крохотных светлячков, непременно наличествовала в каждом большом помещении любого космопорта.

Сейчас масштаб демонстрационной проекции Мета Мира, который Лана так и не сумела покорить, был сильно укрупнен; как минимум до десятиметрового диаметра. Чтоб ВСЕМ видно было.

И видно – было.

То тут, то там по Вселенной словно ИСКРА проскакивала. Ослепительно яркие точки вспыхивали и гасли, то тут, то там на долю секунды зажигались и угасали… А поверх демоголо Сети появилось другое, которого не должно было быть здесь, но оно – было. Было, было!!!

Шестиконечная, будто из двух равносторонних треугольников сложенная, звезда. В центр ее была вписана странная скрещенная конструкция, похожая на паука. Паука, что выплетал новую сеть… Яркие частицы света то оттуда, то отсюда вылетали из Вселенной, соскакивали с десятиметровой проекционной сферы и устремлялись вверх, к паучьей звезде. И там, выше Сети Миров, вокруг нее, невозможной, но тем не менее реально выглядящей, уже немало их накопилось! Ни дать ни взять еще одна, пусть маленькая, но Вселенная!..

Лана вдруг ни с того ни с сего ОПЯТЬ вспомнила попутчиков, с которыми прибыла сюда намедни. Колоритная пара. Невысокая, хрупкая девушка с монголоидным черепом, наголо выбритым, и ее громадный чернокожий парень, великолепный бородатый самец, Лана под ним с удовольствием бы полежала в койке… Но его она запомнила не поэтому. Если бы она записывала хотя бы ИменаФамилии всех, с кем кувыркалась в койках, то понадобилось бы специально завести толстенный блокнотище! Главное, почему она его не могла выкинуть из головы, – густой бородой, а также размерами своими, несколько неуклюжей громадностью, он ей так напоминал единственного мужчину, которого она была обречена помнить безо всяких записей. Того, кто остался в дряннейшей из дыр, того, кого она бросила когда-то, устремившись покорять Вселенную.

Того, кто, быть может, единственный из всех ее любил по-настоящему. Того, кого она вовремя НЕ РАССМОТРЕЛА, устремив горящий вожделением взор к Небу. В котором, как оказалось, низменнейшей ЗЕМЛИ не меньше, чем в дряннейшей из дыр…

– Только вот куда мы уходим, каким он будет, новый мир, а?.. – услышала она отчетливый вопрос. Спрашивала древняя старуха, по голосу.

– Куда бы ни ушли, хуже уже не будет, – ответил другой голос, молодой и уверенный. – Главное, чтобы у нас появился шанс исправить ошибки предков.

И в голове Ланы мелькнула дерзкая мысль, что сопротивление этой новой Вселенной в отличие от старой, вполне возможно, удастся сломить… Но еще более неожиданная мысль затмила эту. Лана вдруг поняла, чего ей хочется по-настоящему. Разыскать ЕГО. И она непременно НАЙДЕТ.

Того, кто, быть может единственный, любит ее. Того, кто любил в старой Вселенной, того, кто будет любить и в новой.

Ведь у настоящей Любви прошедшего времени не бывает, говорил ей он когда-то. И если это так, то она возвращается не в дряннейшую из дыр, а ДОМОЙ. Дом – это там, где тебя всегда ЖДУТ. И надеются тебя увидеть вновь, и верят, что ты вернешься. Потому что «преодолеть сопротивление Вселенной» – это вовсе не значит подчинить себе все человечество. Это значит отыскать единственного человека, который равнозначен для тебя всему человечеству.

Лана не знала, кого благодарить за внезапно предоставленный ШАНС. Но в этот миг она от всей души пожелала ОДОЛЕТЬ Вселенную. Ему или ей, не важно. Кому бы то ни было, кто предоставил шанс.

– … Удар из первой категории, – произнес густой мужской голос.

– Из тех, которые проходят? – спросил женский, хрипловато-вибрирующий, исполненный сексуальной притягательности.

– Точно. В десяточку.

Внешность говорящих Юрий не зрил, конечно, ибо был слеп, но ему, представителю семьи Мясоед, исстари преданной верованию фэн-клана величайшего древнеземного гения Олега Дивова, и не надобны глаза были, дабы видеть. Сверхчувствительные способности в его роду исстари являлись скорее нормой, нежели исключением, хотя к мухомам Мясоеды себя категорически не причисляли.

Двое стояли неподалеку от Юрия, вплотную к выходной мембране девятнадцатой секции сочлененки андервэя; наверняка готовились выходить на следующей остановке. Мясоед, предпочитавший себя звать по старинке «экстрасенсом», настороженно прислушивался, но еще более напряженно ПРИГЛЯДЫВАЛСЯ. Биоэнергетика у парочки была странная… Не то слово! По-разному, несхожая меж собою, но эти двое явно обычными, простыми, нормальными людьми не были.

Он никогда не видел таких конфигураций волновых узоров и подозревал, что никогда больше и не увидит. Растерялся, конечно. Что неудивительно… Собственному восприятию поверил тем не менее; хотя не знал, КАК отнестись к воспринятому. У девушки имелся такой фантастический набор природных дистанционных каналов, что это, теоретически, позволяло ей без особых усилий напрямую повелевать любой, действительно ЛЮБОЙ искусственной системой, использующей известные современной науке энергоносители. Но у парня рисунок оказался еще интереснее! Юрий узрел такое немереное количество узлов сплетения, что сосчитать их даже не пытался. С таким потенциалом этот человек мог бы стать величайшим экстрасенсом всех времен и народов! Да с таким потенциалом можно силой мысли, а не конечностей, что хочешь с любым человеком вытворить…

«Эй ты, абориген! – услышал вдруг Мясоед. И отчетливо понял, что воспринял обращение отнюдь не ушами. – Знаешь, что любопытным отрывают, чтобы не любопытствовали?..»

«Н-н-н… нет…» – подумал Юрий, ощущая, что мгновенно наполнивший его панический ужас распирает глотку, и вот-вот рванет наружу диким воплем. Самое страшное, что его ЗРЕНИЕ мгновенно отсекли; ощущение было такое, словно его облили чем-то и жидкость застыла, покрыв непроницаемой пленкой. Впервые в жизни Мясоед по-настоящему ОСЛЕП!!!

«Таким любопытным, как ты, носы отрывали, чтобы не совали их куда не просят и впредь не любопытствовали. Но мне тебя жалко, ты и так… Или в этом вашем мире Голл Керр принято глаза выковыривать, чтобы усиливать пси-восприятие?..»

«Он вообще забавный, этот мирок, – возник внутри другой голос, и Юрий был уверен, что – женский. – Полное впечатление, что не наш! Если бы статистика не утверждала, что здесь более девяноста процентов населения эрсеры, мы бы никогда сюда не завернули…»

«Точно. Эта планетка – сплошной дурдом на прогулке. Скорее бы космопорт…»

«Подплываем уж…»

«Бывай, абориген. Дружеский совет – глазенки имплантируй сегодня же, в крайнем случае завтра. Займи денег, укради, где хочешь возьми. Зрение тебе пригодится вскоре. Настанет час, и житуха будет суровая, непритязательная, тяжкая, как и положено в смутные переходные времена, и тебе понадобятся все чувства, какие у человека возможны…»

– Кто вы?! – закричал Юрий. Вслух, наверняка перепугав сидящих рядом. И абсолютная ТЕМНОТА, в которой он впервые в жизни оказался, вдруг расцветилась вспышками! Словно кто-то бросил ему в лицо горсть серебристых блесток, превратив сплошную биоэнергетическую непроглядность в звездное небо.

«Нос тебе тоже понадобится… – сказала девушка. – Так что лучше уж молчи…»

И он явственно ощутил, как губы мягко, но непреклонно прикрыла чья-то незримая ладонь. Пальцы почему-то пахли свежепролитой кровью. Или ему это показалось?..

И длинная гибкая «анаконда» пришвартовалась правым бортом, с чмоканьем приникнув устьями люков к причалу космопорта, и они выскочили и канули в соединительном туннеле, а сочлененка отстыковалась и скользнула в кипящую лаву Огненного океана, следуя своим маршрутом, и когда НАСТУПИЛО ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА, Юрий вспомнил совет невероятного попутчика.

И горько пожалел, что не последовал ему своевременно.

Послезавтра – было уже поздно. Как оказалось.

– …Они стояли на сорок второй улице и дышали воздухом для избранных – его было так мало, что могло хватить одновременно лишь на несколько человек… Так говорил Фрэнсис Скотт Фитцджеральд. Когда-то я был его поклонником.

– Интересные ассоциации у тебя вызывает эта атмосферка. – Она огляделась по сторонам. Хмурые, озабоченные люди, сплошь эрсеры обоих полов, совсем не глядя вверх и почти не глядя по сторонам, сновали туда-сюда. – А знаешь, где это, сорок вторая улица?

– Родина.

– Точно. Это в Нью-Йорке. Некогда этот мегаполис был столицей Земли. Еще в докосмическую эпоху…

– Известная категория англичан вспоена столь насыщенным экстрактом антисоциальности, что все уродства Нью-Йорка по сравнению с этим кажутся нездоровьем ребенка, объевшегося мороженым… Так говорил Фрэнсис Скотт Фитцджеральд.

Похоже, он жил в столице и знал, что говорит. Но почему он так не любил этих англичан?

– НАШ человек. Вечно мы грыземся меж собой. Не изменились мы ни на йоту с докосмических времен. Причем чем ближе корни племен, тем лютее грызня, тем быстрее нарастает ком взаимных претензий! Афиняне и македоняне, римляне и неаполитанцы, американеры и британцы, хайлендеры и опять же англичане, великороссы и малороссы, франки и провансальцы, шведы и норвежцы, сербы и хорваты, хазарейцы и пуштуны, марсианеры и ганимедцы, тенги и транги, чибиане и катранцы…

– Стой, стой! Загрузила… Слушай, а они вообще-то были, эти времена? Мне иногда кажется, что такого просто не может быть! Чтобы НАС – да не было в космосе?!

– НЕ БЫЛО. Ты уж поверь мне. – Заявила она. Очень уверенным тоном, словно собственной персоной жила ТОГДА.

Он посмотрел на нее удивленно. Но промолчал. Исподлобья огляделся.

Массивные громады небоскребов мегаполиса Нова Гдыня, что в мире Крайова Полония, мрачными скалами нависали над узким каньоном улицы, создавая полнейшую иллюзию возврата в прошлое. На Древней Земле было полным-полно таких городов, где в скученности, убогости и тесноте прозябали миллиарды людей. Эффективное спасение от собственной живучести земляне смогли отыскать только за пределами родной планеты.

И свершился Уход-В-Небо…

– Знаешь, у меня ощущение, что мы с тобой похожи на вышеупомянутых англичан, – вдруг сказала она. Они продолжали неспешно продвигаться к станции сабвея, светящееся красное «М» которой виднелось за полквартала, тонким столбом вознесенное высоко над головами. Шагали они по самому краю тротуара, чуть ли не в полуметре от бесшумно проносящихся мимо гравикаров, и потому им удавалось избегать столкновений с местными обитателями; идя в гуще толпы, они каким-то образом ухитрялись не растворяться в ней! – Ведь, по сути, наше безумное путешествие…

– Можешь остановиться! – резко оборвал он ее. – Тебя никто не тащит за шкирку. Это у меня выбора НЕТ.

– Я понимаю… – Она вздохнула и тронула его за рукав. – Ты прекрасно знаешь, у меня его тоже…

– У тебя он по крайней мере был. У меня – и не было. – ОН ускорил шаг.

Она приостановилась; проводила раздумчивым взглядом удаляющуюся широкую спину. Плавно повела левой рукой, повесив в сыром воздухе демоголо; «из рукава» мешковатого комбинезона, спроецированные браслетом сетевого терминала, выскочили строчки букв и сложились в длинный столбец…

Многие прохожие обратили внимание на проекцию – серые лица синхронно повернулись, внимая частице наследия. Скользнув по толпе презрительным взглядом, ОНА загадочно улыбнулась и тоже ускорила шаг, чтобы не отстать от партнера.

Последняя ленточка букв была шире, темнее остальных и состояла из четырех отрезков…

«ТАК ГОВОРИЛА ИРИНА УХОВА».

…седой человек с обветренным лицом сидел за соседним столиком; медленно, маленькими глотками он поглощал свою выпивку. Выражение на лице этом, не старом еще, но изрядно морщинистом, было таким, словно мужчина только что укокошил дюжину врагов и вот явился обмывать победу.

– Это один из тех необузданных пионеров, которые вновь принесут в наш одряхлевший мир буйную удаль салунов и публичных домов дикого пограничья. – Высказался вдруг Славик, цепко оглядев колоритного парня.

– Ты думаешь, нашей старушке кто-то может разгорячить остывшую кровь? – спросила Элиша, вертя в тонких смуглых пальцах узкий бокал с вином.

– Хотелось бы думать. Когда-то наша Ева была одной из самых первых планет, открытых, разведанных и колонизированных землянами. Миру нашему столько же циклов, сколько космической эре. И тем не менее он до сих пор не опустел. Живой…

– Если скукотищу смертную считать жизнью.

Элишева Вишневски, нынче причисляющая себя к фэн-клану Джоан Роулинг, аккуратно поставила опустевший сосуд на столешницу; ее темные глаза тоскливо бегали по пышно декорированному залу ресторана.

– Да уж, наши края считаются точками… спокойными, – сделав многозначительную паузу, согласился Вячеслав Сулик, ныне чтящий наследие Олега Авраменко. – Мягко говоря. А для многих обитателей Сети именно стабильность и спокойствие недостижимые идеалы. Экзотика!

– Может быть, мы, глупые, и вправду не понимаем, как нам повезло жить в нашей замшелой Еве? – Элиша остановила взгляд на кислой физиономии дружка. – Мне как-то предок сказал… налетавшись по мирам, он сделал вывод, что постоянные жители экзотических мест воспринимают их как нечто привычное, осточертевшее. Как мы – наш туристический рай, все эти наши озерца, лесочки, рощицы, полянки, речечки… Наверняка для постоянных обитателей самого нескучного местечка – оно такое же обычное, оскомину набившее, как для нас все эти умиротворяющие тенистые аллеи тысячелетних парков и прелестные уютные домики.

– Ну да, твоему папаше легко выводы делать! Если бы я за казенный счет по космосу шастал…

– Кто тебе мешает? Вербуйся и лети.

– Почему нет? Вот через месяц стукнет мне восемнадцать…

– Ага, так я и поверила. Ты ленивый. Ты только и горазд, что языком молоть о грядущих переменах. Все вы, нынешние мужчины, ни на что не способны! Не то что им… – она запнулась, невольно огляделась, но отважно продолжила, – имперцы. Вот солдаты Армии Солнца – были парнями хоть куда… А у тебя отваги не хватает даже, чтобы в Адам слетать!

Мужчина за соседним столиком вдруг повернул голову и уставился на них свирепыми глазищами. Элиша приветливо-вопросительно улыбнулась ему. Но тот молча опустил голову – вероятно, его стакан вновь показался дяде более привлекательным зрелищем, чем улыбающееся девичье лицо.

– Дался тебе этот Адам! Там же одни ненормальные, урбанисты шизанутые…

– Не только. Еще там есть хаги, и ты их боишься. Потому что рядом с ними весь твой багаж знаний – детская игра в песочнице по сравнению с матчевым пейнтболом.

– Неправда!!! Я знаю о компьютерных технологиях достаточно, чтобы…

– А вот и неправда! Это они ЗНАЮТ, а ты – нахватался по верхам и строишь…

– Заткнись!!! – рявкнул Славик остервенело, и Элиша от удивления даже заткнулась.

– Ты чего, Славк? – поинтересовалась у багрового от гнева дружка. – Ты же сам говорил как-то, что настоящие знания у адамеров, а мы, евяне, просто…

– Мне можно так говорить, я… – начал было Вячеслав.

– А мне нельзя?! – моментально окрысилась Элиша. – Я, значит, дурочка, ни фига не разбираюсь в теме, и мне…

– Эли! – Он поднял руку в примиряющем жесте. – Давай остановимся, а то опять поссоримся, как в прошлый раз, и…

– И почему я такого самоуверенного типа терплю так долго… – проворчала подружка тремя тонами тише.

– Давай не будем про Адам. Ну его! Мало, что ли, на свете мест, о которых…

– Ладно. – Элиша жестом подала команду «повторить!» киберу-гарсону. – А знаешь, мало… Папа говорил, что в космосе у него часто возникало не очень приятное ощущение… он звал это осознание отдаленности от ближайших соседей. Миры Сети – крохотные островки в безбрежном океане Вселенной. На самом деле разведанный космос – это жалкие крохи пространства. Крупицы, разбросанные то там, то сям в бесконечности пустоты.

– Ну и что?

– Я вот думаю… каково это, ощутить себя один на один с Вселенной? Малюсенькой бабочкой, ненароком залетевшей в ангар для звездолетов…

– Неадекватная метафора, – раздался вдруг за спиной Элиши низкий женский голос; глаза Славика широко раскрылись, увиденное явно его впечатлило. – Разность масштабов неизмеримо больше. Насколько, нам знать не дано. Мы не в состоянии подобрать достаточно адекватное сравнение. Нас вообще нет, мы настолько ничтожны, что просто-напросто не существуем по вселенским понятиям.

Седой мужчина за соседним столиком поднял голову, кивнул, будто соглашаясь, и криво ухмыльнулся, нагло уставясь на Элишу и Славика. Этот «необузданный пионер» наверняка расслышал все до последнего слова…

Элиша развернулась. Обладательницей низкого голоса оказалась девушка ненамного старше нее с виду, невысокая и худенькая, в функциональном дорожном комби и круглой шапке с козырьком, по мнению Элиши, уродка еще та, но вот взгляд, взгляд у этой новоявленной ораторши был примечательный, мягко говоря. Злобный и тоскливый одновременно, как будто эту девицу поимели без спросу, но она хорошо запомнила физиономию насильника и намерена круто отомстить.

– Нам пора, Эженс, – сказала она, через голову Элиши обращаясь к седому. – Что примечательно, там навалом многоэтажных спальных районов. Настоящий ветхозаветный лабиринт. Очень похоже, что неизменный с того самого времени. Вообще, такое ощущение, что и тот мирок – точная копия Прародины. Здесь, на этой планете, скопировали сельскую местность, а там – культивировалась городская…

На парня и девушку, что сидели между ней и седым, она просто больше не обращала ни малейшего внимания.

Элиша, снизу вверх изучая незнакомку, вдруг подумала, что могла неправильно определить возраст. Не разберешь, то ли ей на самом деле семнадцать, а то ли – тридцать семь. Если не все сто тридцать семь! Чем-то специфическим, донельзя противно-взрослым, эдаким устало-умудренным веяло от этой женщины. Как от бабули Сары, достающей Элишу своими наставлениями.

– Ха! Можно подумать, статус-кво сохранился только здесь, – совершенно трезвым голосом сказал мужчина. – Любой умный человек, вскользь углядев какой-нибудь шедевр империи, способен проанализировать и прийти к выводу, что имперская культура – неподдельный золотой век, образец для подражания, и ничего нового не создано. Она такая сильная, что до сих пор ее шедевры просто копируются. Она – оригинал.

– Точно. Хотя у нее было меньше ахиллесовых пят, чем понадобилось бы, чтобы снабдить ими сороконожку, но все же предостаточно. То были иллюзии вечной силы, и вечного здоровья, и преобладания в человеке доброго начала. Иллюзии целого народа, порожденные ложью прабабок, под волчий вой убаюкивавших своих младенцев, напевая им, что волк далеко-далеко.

Краем глаза Элиша подметила, что Славик внимает этим разглагольствованиям с неподдельным интересом, и в его глазах светится понимание. И подумала, что он вовсе не такой уж лентяй. И вполне мог бы добиться в жизни гораздо большего, чем способны предоставить тихие заводи умиротворенной Евы. Но никогда не добьется, потому что никогда не решится слетать в Адам (для начала). И поэтому она замуж за него не пойдет. Как можно связать судьбу с человеком, который боится реального космоса, предпочитает ему виртуальные миры?

– Но волк пришел и не просто укусил за бочок, а детишек слопал. Не всех, правда…

– То-то и оно! Некоторые убежали. И спрятались. И выросли. Превратились в больших и сильных дяденек и тетенек…

– Идем, большая тетенька… – Мужчина, хмыкнув саркастически, уперся в столик ладонями и с натужным кряхтением встал. – Некогда нам нежиться в этом заповеднике благолепия.

– Кво вадис? – спросила «тетенька». – Ты понимаешь?

И ссутулилась, поежилась зябко, как от порыва холодного ветра, в Элишиных глазах окончательно превратившись в старуху.

– Понимать-то понимаю. Узнать бы еще, где…

– То-то и оно.

Разговаривая, они по-прежнему не обращали внимания на невольных свидетелей. Но в этот миг «дедушка», седовласый собеседник «бабушки», повернулся к ребятам, оглядел их, пожал плечами, зачем-то покачал головой, и сказал:

– Вам проще, ребята, вы от волка просто уйдете. Вам его логово искать не надо…

Сделал паузу и добавил:

– Так говорила Ольга Швец.

Задрал рукав куртки, обнажив запястье, окольцованное терминалом, и развернул на столе плоскую проекцию. Как оказалось, силовую, потому что буквы «материально» впечатались в пластиковую столешницу; хотя обнаружилось это после ухода загадочной пары.

Удаляющиеся спины, большую и маленькую, юные евяне взорами не провожали, потому что жадно ими пожирали оставленную для них частицу наследия, которое чтил этот «дедушка»…

Когда через несколько минут в полупустом в этот дневной час зале «Макдоналдса» – непременного атрибута любого космодрома в этих давно и прочно обжитых областях – появился первый из друзей, которым Элиша и Славик назначили здесь встречу, намереваясь объявить о своей помолвке, то он застал невозможную, небывалую ситуацию: Вишневски и Сулик МОЛЧАЛИ. Они не спорили, не переругивались, не обсуждали заумные темы, по своему обыкновению.

– Приветик, Эли! Привет, Славк! – поздоровался с ними Верр Андерс, адепт фэн-клана Замма Астрова. – Что это с вами? Мы тут посидим или пойдем куда-то?..

И очень удивился, когда они оба синхронно вздрогнули, словно их поразила мысль, что можно куда-либо отсюда УЙТИ.