Я поймал себя на мысли, что мы похожи на нерадивых студентов, переминающихся с ноги на ногу в кабинет декана. Парочка "личинок", абитура, первый, да может и второй курсы: радостные и напуганные, осторожные и восторженные, все как один возбужденные предстоящими переменами в жизни и с нетерпением ждущие того, что эти перемены принесут.

Один из моих преподавателей любил разглагольствовать о невероятном везении, упорном труде и своей собственной высокой миссии. О том, как он превращает этих глупых, дрожащих "личинок" в "Настоящих Людей".

"Это труд, это тяжкий труд и огромная ответственность, - говорил он, сверкая глазами, - но кто-то должен делать это". Потом он скромно опускал голову - настоящий герой, скромный такой духовный титан, возвышающийся над колышущемся морем "личинок" переминающихся с ноги на ногу.

Конечно, он был не прав, так же как была не права и госпожа Жукова, пытающаяся вылепить из нас идеальных сотрудников. Поздно, госпожа, давно уже поздно и тогда - в вузе, тоже было уже поздно, это с детства надо "лепить", с детсада, с начальных классов, тогда может и выйдет что путное, а так - сами знаете, что получается. Мы с Соломой получаемся, а ведь мы - далеко не самое худшее, что из этих личинок вылупилось. Посмотрите хоть на Головнина, что ли.

- Садитесь.

Жукова слегка пошевелила пальцами, указав на стулья. Она не очень любит проводить служебные разборки, но у нее есть свои представления о том, как подобные вещи должны происходить. Неспешно. Обстоятельно... А, чушь это все!

Мы с Соломой коротко переглянулись и я пожал плечами. Садимся.

Анна сказала нам, что наша Королева Червей в ярости. Я склонен полагать, что она несколько смягчила происходящее. У Жуковой был такой вид, будто ее вот-вот хватит удар. Конечно, причины на то у нее есть. Мы сунули нос не в свои дела, нарушили ее прямое указание и так далее и тому подобное. Из Диптаунской Службы Надзора вышвыривают и за меньшие проступки. Гораздо больше ее волновали предстоящие объяснения с "Русской Зоной Развлечений", быть может с тем же самым Пушко, по поводу нашей самодеятельности. Получила денежки - давай отрабатывай.

Сейчас начнется, - решил я. К сожалению, мы с Соломой чувствовали себя просто отвратительно и не могли в полной мере проникнуться сложностью ситуации в которую попали. Я плохо помнил, каким образом добрался сегодня до работы. Все вокруг было как в тумане и все, что мы хотели - это, чтобы экзекуция поскорее закончилась, а потом - вернуться в свой кабинет, закрыться изнутри на ключ и просто заснуть, устроившись в креслах. А разговор с начальством? Нам было плевать, чем все закончится.

Стулья вокруг стола - с жесткими сиденьями, но высокими неудобными спинками. Немногие сидя на них способны чувствовать себя комфортно. Для этого нужно иметь каменную задницу и металлическую пластину вместо спины.

- Шепетков, Апраксин, ваше поведение переходит все границы. Вы что о себе возомнили, а?

Надежде Николаевне Жуковой уже чуть за сорок, но выглядит она лет на пять моложе. При ее зарплате можно позволить себе все эти дорогостоящие косметические процедуры по омоложению кожи лица. При ее зарплате и должности можно также позволить себе членство в элитном фитнесс-клубе, где собирается деловая и политическая элита целого городского района. При ее зарплате ежедневная укладка волос и одежда купленная где-то в Италии уже перестают казаться роскошью. Положение обязывает держать марку.

Иногда мне кажется, что все это ее немного утомляет. Она всегда ведет чуть более наигранно-устало, чем нужно. Утомленная нелепыми выходками простых смертных, Королева Червей спускается со своего золоченого трона, чтобы уладить ситуацию и призвать разгулявшихся подчиненных к порядку. Игра на публику.

- Вы, компьютерщики, думаете, что вам все дозволено? Да знаете сколько таких как вы на бирже труда? Свистни - десятки сбегутся на ваши места и зарплату! Не желаете соблюдать дисциплину? Я на своей должности недолго - это правда, быть может я не совсем в курсе всех внутренних отношений, этих ваших здешних неписаных обычаев, но я требую и буду требовать дисциплины! Дисциплины неукоснительно соблюдаемой...

Подчеркивая важность произносимых слов, Королева в нужных местах повышала голос и постукивала выкрашенными в серебристо-серый цвет ногтями по тонкому белому листку распечатки, лежащему на столе. Где-то на третьей минуте монолога я отключился, сосредоточившись на фотографии висевшей за спиной у Соломы. Это была одна из тех, ну вы знаете, строгая рамка, черно-белое фото в четырехугольнике широких белых полей, а внизу - мелким шрифтом - фамилия художника. Такие обожают вешать в офисах корпораций. Предполагается, что это искусство, модерн, что это модно и стильно. Не знаю. Я бы такую хрень дома не повесил, но я и разбираюсь в живописи, как свинья в апельсинах.

- Мы с вами государственные служащие. Мы должны соблюдать закон. Диптаунская Служба Надзора, вот где вы работаете, не забыли еще? И что же вы творите, а?

Я позволил себе осторожно кашлянуть.

- Надежда Николаевна...

- Помолчите, Шепетков, - оборвала она меня. - Я еще не закончила! Да, возможно РЗР действительно переходит иногда рамки дозволенного, но расследование было передано другому отделу. Я лично приказала вам не заниматься больше этим делом.

- Надежда Николаевна...

- Я приказала или нет?! - Жукова повысила голос.

- Да.

- Так что же вы творите? Почему это лежит у меня на столе?

Она потрясла распечаткой. Солома, до этого совершенно неподвижно созерцавший пейзаж за окном, медленно повернул голову. Сегодня утром он выглядел лучше, чем я, только круги под глазами потемнели еще больше.

- Руководство компании "Русская Зона Развлечений" высказывает свое недовольство вашими действиями, грозит подать в суд за причинение им ущерба, требует привлечь вас к ответственности вплоть до увольнения! Да, "недовольство" - не совсем то слово, которое тут следовало бы употребить. Мне уже звонят из солидных изданий, пресса заинтересовалась вашим воскресным дебошем, а завтра мне придется давать объяснения "наверху", в самых высоких инстанциях... Я знаю правила. Я знаю, что наша система несовершенна и что РЗР давно, давно у нас на заметке, кое-какие их грешки, к сожалению недоказуемые нам известны, так что постараюсь прикрыть вас, как могу, но... Вы должны рассказать мне все. Как вы это сделали, зачем и кто еще в этом участвовал. Все, от начала и до конца.

Закончив речь она замолчала. Солома кивнул, предоставляя отбрехиваться мне.

- В чем бы там нас ни обвиняли - мы этого не делали, - сказал я. - Я не знаю о чем речь. Если о вчерашнем происшествии в клубе "Желание", то я был там в свое свободное время, с личным визитом и не имею никакого отношения к произошедшему там системному сбою. "Русской Зоне" следует прижать к стенке своих системных администраторов, которые, я уверен, и допустили это безобразие. А Сол... Апраксина там вообще не было.

- Красиво говорите, Дмитрий. - Жукова прищурилась, прожигая меня холодным взглядом. Еще бы не красиво! Мы прождали в приемной почти полчаса и у меня хватило времени набросать в уме текст "последнего слова". К сожалению, это все, на что меня хватило. - А вы, Апраксин что скажете?

- Мы ничего не делали, - отозвался Солома. - Я заболел, Надежда Николаевна. Все воскресенье в постели провалялся с температурой. Тридцать восемь и шесть.

- Значит, будет стоять на своем? Возможно, вам нужно время подумать, поразмыслить? Знайте, что если вы мне все расскажите, то я, конечно, смогу вам помочь, но если будете что-то скрывать, то уж извините.

Я все никак не мог понять, зачем она ломает комедию? РЗР ей заплатило - это ясно как божий день и все она знает и о нашем визите в клуб, и о взятке, которую предложил Котенков, и о моем разговоре с Пушко тоже, наверное, в общих чертах знает. Тогда к чему все это? Ах, да! Солома что-то говорил о видеокамерах. Значит, разговор записывается и все это - игра на публику?

- Нет.

- Нет?

- Зачем пытаться вспомнить о чем-то, что мы не делали?

- Не хотите по-хорошему, значит? - Жукова картинно вздохнула. - Что же, моя совесть чиста, я сделала все что могла... Или может все-таки передумаете?

- Можно?..

Я протянул руку к кляузе.

- Конечно, ознакомьтесь, - в голосе моей начальницы явственно звучал сарказм. - Хотя вряд ли вы найдете там что-то для себя новое, Шепетков.

Я пробежал текст глазами и передал листок Соломе. Обвинения были стандартными. Преследование, личная месть, попытка оказать давление с целью получения взятки. Словом, мы с Соломой были представлены, как парочка коррумпированных работников ДСН. Упоминались и деньги переданные мне Котенковым, который согласился во всем участвовать исключительно из желания вывести на чистую воду своих нечистоплотных коллег. Головнин, конечно, тоже внес свою лепту. Мы с Соломой, оказывается, ему угрожали. Хоть кто-то правду сказал.

- Все - сплошная ложь, - я бросил листок на стол. - Проведите служебное расследование, если считаете нужным.

Солома согласно кивнул.

- Служебное расследование? Подумайте еще раз. Я не собираюсь вас строго наказывать, хотя конечно мне придется подвергнуть вас дисциплинарному взысканию, но служебное расследование... Если вы будете на нем настаивать, то я уже ничего не смогу для вас сделать.

Сколько можно талдычить одно и то же? Я промолчал. Солома тоже.

- Так что же? Будем все отрицать, да?

- К вечеру я предоставлю вам объяснительную записку, - сказал Апраксин.

- К обеду! - Жукова легонько стукнула ладонью по столу. - Я жду вашу объяснительную к двенадцати часам дня. Вас, Шепетков, это тоже касается. Все, свободны.

В коридоре Солома обессилено привалился к стене. Он терпеть не мог встреч с начальством. Я тоже был не в восторге. Да, мы влипли, и влипли достаточно круто, чтобы вылететь с работы ко всем чертям с оглушительным треском. И при этом чувствовали себя ходячими покойниками. Я не переставал подыскивать разумное объяснение тому, что ухитрился проделать с нами этот Пушко-Бард, но пока не мог выдвинуть правдоподобной версии.

- Черт, еще объясниловку писать...

- Я вот подумал, а что если все ей рассказать? - произнес в пространство мой приятель.

Смысл сказанного дошел до меня секунд через двадцать. Я действительно до смерти устал.

- Зачем?

Он пожал плечами.

- Чем не вариант?

- Чушь! Ты видел, как она завелась? Да ей просто не терпелось повесить на нас собак. Только скажи "да" и она тебя так в оборот возьмет, что взвоешь. Сам же знаешь - она свой кусок пирога от РЗР тоже получила.

- И что теперь?

- Пошли покурим, а потом - работать. То есть спать. Дома поговорим. Здесь... неуютно.

Я тоже начал беспокоиться насчет жучков в нашем кабинете. Хотя с другой стороны - это казалось лишним. У нас осталось всего несколько дней, а потом - прощай непыльная работенка. Жаль.