Вообще говоря, я дал слово никогда не рассказывать о своем знакомстве с Алексом Букмайкером. Однако неделю назад этот человек трагически погиб (его звездолет «Мориа» был поглощен черной дырой в недрах галактики М51), и я счел себя свободным от прежних обязательств. Пусть мне сначала объяснят, что означает слово «никогда». Если имеется в виду вечность, то данное мной слово изначально было бессмысленным, поскольку человек не вечен, и я при всем желании не смог бы сдержать обещания. Если же имелся в виду срок, равный человеческой жизни, то нужно было уточнить — чьей именно. Моей или господина Букмайкера? Поскольку это обстоятельство не было оговорено, то я вправе считать, что речь шла о жизни моего клиента, которая, как я уже упоминал, трагически оборвалась на прошлой неделе.

Однажды ранним утром, когда я, включив на двери голографический транспарант «Заходи, и ты узнаешь все!», сидел за столом и изучал последний выпуск «Астрологического бюллетеня», в кабинет бочком вошел некий господин, плоский, как рыба камбала, и — вот странное совпадение! — тоже с одним глазом, расположенным, как мне сначала показалось, где-то в районе левого уха.

— Простите великодушно, — сказал клиент. — Если вы действительно Иона Шекет, и если вы действительно умеете прогнозировать потустороннее существование астральных сущностей, и если действительно обладаете дипломом Оккультного…

— Действительно, — прервал я посетителя, поскольку мне показалось, что он никогда не закончит фразу (слово «никогда» в данном контексте, прошу заметить, употребляется исключительно в бытовом смысле и не претендует на философскую обобщенность). — Что вам угодно, уважаемый…

— Алекс Букмайкер, — быстро произнес посетитель, — профессор этнографии и проективной истории Эдинбургского университета.

— Проективная история, — задумчиво сказал я. — Что это за наука такая?

— Если вы действительно служили в зман-патруле и если вы действительно… — завел снова свою песню господин Букмайкер, и мне опять пришлось прервать посетителя, потребовав или выкладывать свою просьбу или убираться ко всем чертям.

— Да, конечно, — поджав губы, пробормотал Букмайкер. — На прошлой неделе, видите ли, я докладывал Галактическому обществу этнологов свою гипотезу об исчезновении народа хибру, проживавшего на планете Авдан.

— Хибру? — насторожился я. — Евреи, что ли?

— Тамошние, — кивнул клиент. — Получив в свое время Тору, они так и не сумели распорядиться этим даром. Точнее, они решили, что это был именно дар, то есть подарок, а с подарками можно поступать как заблагорассудится. Поставить на полку, например, или изорвать в клочья, или молиться… Хибру на Авдане решили, что скрижали слишком тяжелы, чтобы таскаться с ними по тамошним пустыням, и оставили их в какой-то пещере, которую буквально в ту же ночь засыпало песчаной бурей. А племя хибру в полном составе погибло месяц спустя во время катастрофического землетрясения. Некоторые мои коллеги склонны расценивать этот факт как гнев Всевышнего — действительно, ты даришь кому-то величайшую ценность мироздания, а они бросают ее в пути, потому что, видите ли, им тяжело ее таскать! Я бы тоже… Впрочем, не в этом дело.

— А в чем? — вежливо спросил я.

— Нам неизвестна в точности дата гибели этого злосчастного племени! — воскликнул господин Букмайкер. — И если вы действительно являетесь астрологом, способным по расположению планет в момент смерти…

— Действительно! — рявкнул я, выйдя из себя. — Но какое имеют ко мне отношение какие-то хибру с какого-то Авдана?

— Я думал, вы действительно… — удивленно сказал профессор. — А вы, оказывается, на самом деле…

Хорошо, что я настолько умен, что в состоянии самостоятельно догадаться, чего хочет от меня клиент, иначе мы до сих пор бродили бы вокруг да около!

— Итак, — сказал я, — вы желаете, чтобы я рассчитал посмертную судьбу целого народа?

— А о чем я вам толкую вот уже полчаса? — поднял брови господин Букмайкер.

И это наша интеллектуальная элита! Во-первых, с начала нашей беседы прошло всего одиннадцать минут, а во-вторых, с чего он взял, что мы вообще о чем бы то ни было толковали? Однако задача, о сути которой мне пришлось догадываться, была на самом деле очень любопытной!

— Поскольку речь идет об астрологических знаках другой планеты, — заявил я, — это будет стоить вам двойного гонорара.

— Согласен, — быстро сказал клиент. — Все равно плачу не я, а университет, а если быть совсем точным, то платит фонд Шапиро, который финансирует мои исследования.

— Деньги вперед, — потребовал я, поскольку прекрасно знал возможности благотворительных фондов, давно растративших деньги на поддержку слаборазвитых народов на окраинных галактических планетах.

И только после того, как гонорар оказался на моем личном счете в банке «Галактика», я сказал:

— Подите вон и не мешайте. Приходите завтра в это же время.

— Только прошу вас, Шекет, — округлив глаза, сказал господин Букмайкер, — ни при каких обстоятельствах, никому и главное — никогда не рассказывайте о моем заказе и вообще об инкарнации народов!

— Хорошо, — не задумываясь согласился я. — Никому и главное — никогда.

Теперь вы понимаете, при каких обстоятельствах я дал слово, которое сейчас нарушил — или все-таки не нарушил, как вы полагаете?

Когда Букмайкер покинул кабинет, протиснувшись боком в полузакрытую дверь, я принялся за работу, но, конечно, вовсе не посмертная судьба каких-то хибру с Авдана интересовала меня. На Земле ведь тоже было немало народов, достигших высокого уровня эволюции, а потом исчезнувших с лица планеты. Я не говорю об атлантах, с которыми я как-то имел дело в бытность зман-патрульным. Я имею в виду древних греков, римлян, вавилонян, персов, да мало ли кого еще!

Вы можете мне сказать, что гибель этих народов (кроме атлантов, конечно, сгинувших в течение буквально одних суток) растягивалась на столетия, и потому невозможно определить звезды и планеты, которые реально влияли в том мире на судьбы погибших. Я тоже сначала так думал, но быстро понял свою ошибку. Видите ли, согласно новейшим астрологическим изысканиям, судьбы народов определяются самыми дальними планетами — Плутоном, например, и Прозерпиной, а также Аргусом, открытым в 2029 году. Аргус находится так далеко от Солнца, что период его обращения составляет семь тысяч лет. Ясно, что эта планета не способна влиять на судьбы отдельных людей. Иное дело, когда речь идет о народах!

И я приступил. Меня интересовали древние римляне, чья гибель растянулась во времени на пять веков. Что говорили по этому поводу астрологические таблицы? Плутон перешел за пять столетий из знака Овна в знак Льва, и это означало смену свободолюбивого характера на… Нет, я не стану раскрывать вам секреты моей методики! И не потому, что обещал Букмайкеру молчать как рыба — я вообще не раскрываю «ноу хау», даже любимым читателям, которые и между строк способны отыскать разгадку чужих секретов.

Что касается Аргуса, то он все пять веков находился в третьей части знака Рыб, из чего следовало…

Знаете, что из всего этого следовало, если еще привлечь сведения о расположении неподвижных звезд от Бетельгейзе до Арктура?

В астральном мире древние римляне не прижились. Они оказались слишком гордыми, слишком грубыми и очень уж неинтеллигентными. Там, понимаете ли, души занимаются научными изысканиями и прочим индивидуальным предпринимательством, и нате вам: вваливается в астрал орава душ с намерением навести порядок, устроить передел мира, провозгласить то ли республику, то ли монархию, то ли вообще духовную тиранию! Свободолюбивые души, естественно, ополчились против новоприбывших и начали интриговать, желая как можно быстрее устроить бывшим гражданам Великой Римской империи новую инкарнацию — иными словами, возжелали сплавить римлян назад, в наш мир.

Это желание я высчитал по расположению звезды Канопус, которая… Нет, не дождетесь, секретов своего ремесла я выдавать не собираюсь! Слушайте дальше.

Древние римляне, конечно, верили в Юпитера и прочую божественную мелюзгу, не делавшую погоды даже на Капитолии, не говоря уж о том мире, где бессильны безумный скандинавец Один и не менее сумасшедший Молох. Короче говоря, обращение к Юпитеру и Юноне римлянам не помогло. Дух Юлия Цезаря попытался было возглавить движение римлян, не желавших возвращаться на Землю, но тут настал срок его личной реинкарнации, и он бросил соотечественников на произвол Нерона, воплотившись в теле русской проститутки, работавшей в конце ХХ века в одном из тель-авивских массажных кабинетов. Девица, конечно, преуспела (еще бы, при таких организаторских способностях!), но дух Нерона благополучно развалил движение, чего от него, собственно, и ждали.

А тут как раз Нептун перешел в знак Скорпиона, и настало для древних римлян время новой инкарнации. Для души человеческой это процесс достаточно быстрый, хотя и болезненный — она рождается в новом теле, вот и все. А народы? Реинкарнация народов занимает промежуток времени от тридцати лет до трех веков — так, во всяком случае, получилось в моих вычислениях. И к тому же, оказавшись в новом «народном теле», если можно так выразиться, бывшие древние римляне растеряли почти все свои положительные качества — да так ведь обычно и бывает во время перехода: бывший гений в области физики обычно становится в следующей инкарнации тупым пастухом, и винить в этом следует лишь случайности в расположении планет.

Вот и получилось у меня, что в новой инкарнации древние римляне заявили о себе как о «свободном палестинском народе», и евреи, жившие в прошлом веке, долго пытались доказать миру, что не было такого народа и быть не могло. Да, не было. И не было бы, если бы не потусторонние интриги Юлия Цезаря. И если бы Нептун остался в знаке Весов. И если бы…

— Ну что? — нетерпеливо спросил профессор Букмайкер, явившись ко мне на следующее утро. — Что там с нашими хибру?

— С хибру? — пробормотал я. — Эх, если бы они поняли, что Нерон воплотился в…

— О чем вы, Шекет? — воскликнул профессор. — На Авдане не было никакого Нерона!

— Простите, — сказал я, вспомнив, что даже не приступал к исследованию судьбы некоего племени на далекой планете. — Видите ли, вы взяли с меня слово, что я никогда и никому не скажу об этом задании. Но ведь я должен был объяснить задачу компьютеру, а он вам такого слова не давал, верно? И я не счел возможным… Ибо слово прежде всего, а дело — на втором месте.

— Вы правы, — задумчиво произнес Букмайкер. — Компьютерную программу можно взломать, и тогда все узнают о моем открытии. Вы правы, Шекет. Беру свое задание обратно. Но требую, чтобы ваше обещание осталось в силе. Никогда и никому!

— Никогда и никому! — кивнул я.

Разумеется, я лукавил. Мой компьютер, видите ли, — вовсе не то существо, от которого я мог бы скрыть что бы то ни было, поскольку это всего лишь кибернетическая часть моей собственной личности. И потому, едва за удрученным профессором закрылась дверь, я продолжил исследования посмертной судьбы и новых инкарнаций исчезнувших народов.