Глава 14.doc: «Ощущение жизни».
По возвращению Миши и Маши мы устроили общее совещание. Гвардейцы фон Анвара ждали за дверями, полностью готовые (морально) к выполнению боевой задачи.
Однако у меня возникли существенные возражения. В конце концов, почему я должен оставаться в стороне от всех дел? Кроме того, начиналась уже зона риска, так сказать, а рисковать Мишкиной головой было нельзя. Поэтому я так прямо и сказал на совещании.
– Это очень дельное соображение, – поддержал меня, к моей радости, Монарх. – Действительно, потерять Советника Беркутова для нас сейчас равносильно нашей общей смерти. Поэтому самоотверженное предложение господина Министра я рассматриваю, как проявление чрезвычайной доблести. Мы ценим такую преданность нашей планете.
Я скромно поклонился, искоса посмотрев на Мишку – у того на губах играла лёгкая усмешка. Любит он, всё-таки, хотя и не навязчиво, но, всегда быть в центре внимания и действия. Доигрался уже один раз.
– Именно поэтому я предлагаю, чтобы замещал Калабанова именно я, а не Михаил, – с ударением подчеркнул я.
Все ободрительно зашумели, а Мишка хмыкнул, покачал головой и попросил слова.
– Я чрезвычайно благодарен, что вы так цените мою жизнь, и я понимаю, что вы правы. Но, есть одно но! – Он вышел из-за стола и стал прохаживаться по комнате.
– Во-первых, мой дорогой друг Сергей, – продолжал он, – практически не знаком с Калабановым – ну, так, видел его пару раз издали. Ведь верно? – Он посмотрел на меня.
Я пожал плечами:
– Ну, верно, ну и что с того?
– А вот, что! Я хорошо знаю Калабанова, поэтому я могу предвидеть некоторые его ходы, поступки, и, таким образом, мне будет куда легче сориентироваться в его логове, так сказать. Я неоднократно бывал у него на квартире, в его загородном доме, а именно там, я уверен, у него работают его программисты.
– Ну и что? – пожал я плечами. – Если ты так уверен, что программисты у него работают именно там, то какая разница, кто отдаст им приказ свернуть все работы и выложить все материалы, все описания, что они конкретно делали, и что привело к последствиям, которые мы уже ощущаем на своей шкуре? Я могу точно также получить эти сведения и тебе их доставить, а ты спокойно с нашей конспиративной квартиры или от Саши всё устранишь. Ведь и ты не знаешь, где калабановские деньги, но это он по нашему плану расскажет здесь сам. А после того забрать их сможет вообще любой, особенно в его шкуре. Поэтому рисковать тобой нет никакого смысла.
– Михаил, а ведь он, всё-таки прав, – сказал Премьер.
– Он прав, но далеко не полностью, – возразил Мишка. – Он не прав в самом главном вопросе: он не специалист. Что ему подсунут калабановские программисты? Вдруг кто-то из них думает, что можно дурить шефа в каких-то своих целях? Ну, на минуту представим себе такое. Что думаете, этого не может быть? Программисты народ ушлый, я вам отвечаю!
– Но мы же собираемся этих программистов, да и вообще всех, кто знает что-то конкретное, устранить из того мира и перетащить сюда, – сказал фон Анвар. – Так что, какая разница? Они всё равно ничего там уже не сделают.
Мишка в сердцах взмахнул рукой:
– Вы так рассуждаете, как будто у нас есть много времени и там, и тут. А под личиной Калабанова я мгновенно на месте смогу сориентироваться по всем вопросам, связанным с Программой: что там было сделано, как сделано, скрыли от меня программисты что-то или нет. В конце концов, я так и планировал, что непосредственно из резиденции Калабанова я смогу устранить все последствия. А так, представляете, какая цепочка? Кто-то получает данные там, переправляет их сюда, я начинаю разбираться здесь, возникают какие-то вопросы, надо что-то перепроверить. Времени-то сколько уйдёт! И пока сюда этих программеров доставят. Вдруг что-то за это время случится?
Естественно, я не был программистом, и, естественно, Мишкины доводы были резонными, особенно их вторая часть. Ведь что касается скорости решения задачи, то Мишка-Калабанов сделал бы всё куда быстрее и эффективнее, чем я на его месте, не говоря уже о ком-либо другом. Собственно, никто на его месте там бы ничего не сделал: данные пришлось бы передавать ему, где бы он ни находился, а это время, время, время.
Возразить было нечего, и я молчал.
– Так что считаю данную часть вопроса решённой, – как бы подвёл черту Михаил и посмотрел на Монарха.
Колот Винов сидел и думал. Чувствовалось, что в нём происходит некоторая борьба. Он, безусловно, понял все Мишкины доводы, но нелегко было рисковать единственным человеком, который держал в своих руках судьбу этого мира.
Все молчали и смотрели на Монарха. В воздухе повисла гнетущая тишина, которая, очевидно, сопровождает принятие всех судьбоносных решений, когда сам факт принятия такого решения зависит, фактически, от последнего слова одного человека.
Наконец Монарх шумно вздохнул и встал.
– Что ж, – медленно начал он, – я взвесил мнения всех и считаю, что у выбора большого у нас нет. Советник Беркутов – единственный человек, который может решить всё в кратчайший срок и непосредственно на месте. И хотя это колоссальный риск, тем не менее, сейчас приходится посылать именно его.
Мишка бросил на меня короткий торжествующий взгляд.
– Ваше Величество, – быстро сказал я, – прошу прощения. Тем не менее, я прошу и настаиваю, чтобы и меня включили в состав группы, направляемой на Землю. Ведь я сам оттуда и я ориентируюсь лучше, чем кто-то ещё, исключая Михаила.
Я думал, что Монарх будет недоволен моим вмешательством, но Колот Винов спокойно посмотрел на меня.
– Кажется, мы договорились, что обращаемся друг к другу без официальных титулов до тех пор пока операция не завершена и пока мы работаем в тесном кругу в Ставке, – заметил он, не вспоминая тот факт, что сам первый начал обращаться к Мишке да и ко мне с употреблением официальных должностей.
– Прошу прощения, господин капитан, – сказал я, не в силах сдержать улыбку.
– То-то же, – мотнул головой Колот Винов.
– И всё же, – настаивал я, – вы должны разрешить участвовать в вылазке и мне.
– У нас там уже будет Александр, – сказал фон Анвар.
– Один местный человек хорошо, а два – куда лучше, – быстро вставил я.
– Если честно, – вставил Мишка, – я как раз планировал, что Сергей отправится со мной. Вот эти его доводы вполне обоснованны.
Монарх пару секунд смотрел на него, затем сделал нам обоим знак сесть, но сам садиться не стал, а молча вышел из-за стола. Он прошёлся из угла в угол по кабинету, где мы заседали, задумчиво пощипывая свою бородку, наконец, вернулся к своему креслу и, хлопнув рукой по его высокой спинке сказал:
– В общем, так! Не будем долго судить, да рядить. Если уж мы рискуем Михаилом, то наличие рядом с ним лишнего человека, свободно разбирающегося во всех местных делах, будет только дополнительной подстраховкой. Сколько спецназовцев вы собираетесь отправить?
– Мы с Михаилом прикинули и решили, что, кроме него, ну а теперь ещё и Сергея четырёх парней будет вполне достаточно, – сказал фон Анвар, на котором лежало техническое обеспечение операции.
– А как думаете с оружием? – поинтересовался Премьер. – Ничего нового не придумали?
– Чего тут придумаешь? – ответил за фон Анвара я. – В том мире это довольно большая проблема. Купить, конечно, можно, но у нас мало для этого денег. Кроме того, покупка оружия – дело непростое: на каждом углу не продают. Начнёшь искать выходы на нелегальных торговцев – потратишь уйму время, можно засветиться и вляпаться в нехорошую историю. Поэтому решено пока действовать по варианту, который мы уже рассматривали.
Конечно, без огнестрельного оружия было, по меньшей мере, неуютно. Однако, мы рассчитывали провести всё тихо – нам ведь не нужен был лишний шум. Поэтому мы планировали, что гвардейцы понадобятся в основном для охраны квартир – ведь не будет же Калабанов, которому после прошлогоднего скандала шум тоже никак не нужен, устраивать стрельбу в подъездах жилых домов. А, судя по всему, к этому делу он не привлекает никаких дополнительных подручных, кроме своего Николая, да неких программистов.
Поэтому, чтобы у наших парней было хоть какое-то оружие, мы решили, что купим им по хорошему охотничьему ножу, которые сейчас продавались свободно, а также по бесствольному газовому пистолету типа «Удар», на который тоже не требовалось никаких разрешений. Кроме того, Саша сказал, что у него есть незарегистрированный обрез охотничьего ружья двенадцатого калибра, который он готов нам предоставить, и пара коробок патронов к нему. У него был также малокалиберный карабин «Сайга», но это оружие имело официальную регистрацию, и, не приведи бог, если бы из него пришлось стрелять: у владельца могли бы возникнуть крупные неприятности.
Операция «Калабанов» вступила, таким образом, в свою решающую стадию. На данном этапе мы снова отправили в реал Михаила и Марию для того, чтобы они обеспечили интерес Калабанова к самой информации о наличии, якобы, у некой знакомой Светы, которая по легенде была родственницей покойного изобретателя, неких чертежей. Кроме того, Калабанов должен был клюнуть на миниюбку Светланы, что было важно для того, чтобы он отправился на передачу бумаг один.
В квартире, где должна была состояться деловая и одновременно интимная встреча, Калабанова должны были ждать наши спецназовцы. Его предполагалось скрутить и отправить в виртуальный мир к Монарху, где, если он не согласится выложить необходимую нам информацию о своих программистах и деньгах, им должен был заняться палачейный мучитель Садис.
Честно говоря, только в этот момент до меня дошла одна техническая, на мой взгляд, нестыковка. Я не вполне понимал, в чьё тело в виртуале отправят Калабанова? Если в реальном мире в него перемещается разум Мишки, то, значит, разум Калабанова попадёт в Мишкино виртуальное тело?
– Позволь, Миша, а если им будет заниматься Садис? Ты что! Ведь тогда будут, фактически, пытать твоё тело?!
Мишка засмеялся.
– Вот видишь, – сказал он, – а ещё собирался с калабановскими программерами на месте разбираться! Ничего-то ты не понял!
Оказалось, что Мишка уже переделал свою Программу и, соответственно, работу шлема, и теперь она существенно отличалась от того времени, когда этим устройством пользовался в последний раз я.
На самом первом этапе, когда был создан «мир капитана», и мы, в конце концов, оказались в нём, Программа и преобразователь обеспечивали три варианта действий оператора. Первый заключался в формировании по желанию оператора некоего игрового персонажа, в который как бы вселялось сознание управляющего процессом. Второй вариант представлял собой формирование персонажа «под себя», то есть внешнего аналога оператора в виртуальном мире, а третий представлял собой подмену сознанием человека у компьютера сознания ранее встроенных игровых персонажей.
Естественно, первые два варианта приводили к тому, что тело оператора в реале оставалось как бы в состоянии летаргии, пока отсутствовал разум, а персонажи в виртуале при завершении сеанса просто исчезали для всех остальных там.
Теперь, благодаря Мишкиным новациям, был осуществим не только каждый из этих вариантов и «обмен разумов», которым мы уж пользовались сейчас, а также видоизменённый вариант такого «обмена», когда сознание из реального тела перемещалось в виртуальный персонаж, формируемый, что было очень важно, по выбору оператора. При этом в освобождающееся реальное тело можно было переместить сознание уже существующего виртуального персонажа, который, в свою очередь, как раз и оставался в состоянии летаргии в виртуале.
Хотя называть реальность, в которой пребывали теперь мы все, «виртуальной», мне было неприятно. Я с большим удовольствием назвал бы это неким параллельным миром, однако, Мишка пользовался данным термином совершенно спокойно. Вот что значит, профессиональная привычка.
Теперь мне стало всё понятно: под Калабанова будет создан некий «параллельный» аналог, именно которым, а не оставшимся там Мишкиным телом, будет при необходимости заниматься Садис (почему-то я был уверен, что необходимость возникнет).
Ловко сделал Мишка, а я уж испугался, что он готов отдать под пытки своё собственное тело! Хоть и виртуальное с земной точки зрения, но других «собственных» у нас с ним уже не было.
Для отбираемых по объявлению земных парней, чтобы у них не возникало подозрений, создавались их полные виртуальные аналоги, в которые, а не в тела уже имевшихся здесь персонажей, предполагалось переместить их сознания.
Мишка с Машей снова отправились в реал в тела Саши и Светы, где отобрали пришедших на конечное «собеседование» крепких мужичков, оказавшихся все как один бывшими военным, прошедшими горячие точки. Припёрлось, правда, несколько явных проходимцев с намерением заработать, по которым с первого взгляда было видно, что они такие же бывшие военные, как Семёныч – хакер.
Мы поддерживали с друзьями постоянную связь через е-мэйл. Попытка организации аудио-визуального канала натолкнулась, как и предполагал Мишка, на проблему «стыковки времён. И хотя было бы гораздо удобнее общаться через микрофон и экран, чем через набор посланий на клавиатуре, эту проблему сейчас было некогда решать
– Ничего себе у вас спаренный тандемчик подобрался, – пошутил я, когда Саша и Света снова оказались в нашей компании с Монархом. – Вы «С и С», а они «М и М», прямо «эмэндэмс» какой-то. А вы, получается «эсэндэс»!
– Скорее – «эсэс», как у гитлеровцев, – пошутил Саша.
Начали прибывать земные солдатики. Мы передавали их под начало фон Анвара и его офицеров. Парней должны были отправить на базу на острове Ка-Клоа, где вести с ними военные занятия в течение всего времени, что мы будем пользоваться их телами в реале. Отобрано было только оружие, соответствующее земным аналогам и самая незатейливая техника. Природа острова сильно напоминала земные тропики, так что парни будут думать, что они и в самом деле околачиваются где-то «в иностранном легионе». Перемещение подавалось как транспортировка в состоянии сна.
«Ну, Серёга», отстучал послание Мишка, «готовься к прибытию сюда! Нас ждут великие дела».
Я, стараясь выглядеть непринуждённо, подмигнул окружающим и надел шлем, который Мишка сконструировал и здесь, в виртуале, для данного типа операций, чтобы полностью соответствовать внешним атрибутам методики.
Всё было как тогда, год назад на Земле. Контактики и здешнего шлема начали уже забыто пощипывать места соприкосновения с кожей – вот сейчас это должно произойти!
Честно говоря, я немного волновался: давненько я уже не бывал там, откуда когда-то бежал. Кроме того, я ведь никогда не бывал в другом теле: когда в своё время на собственный страх и риск я исследовал мир капитана, то всегда создавал свой полный аналог, то есть оставался «самим собой». Как-то это будет сейчас, когда моему сознанию придётся поселиться в чужом теле?…
Я подумал, что Мишка что-то долго копается на «той» стороне, и хотел немного поправить шлем, поскольку у меня зачесалось ухо, но тут неожиданно осознал, что я уже не сижу в кресле, а лежу на чём-то довольно жёстком. Немного резко и нервно сев, я сдёрнул шлем с головы.
Я находился в незнакомой и не слишком большой комнате с занавешенным окном. В комнате горел свет, а рядом стоял улыбающийся Александр Щербаков, точнее – Мишка в его теле. Я уже находился в реале Земли.
На столе громоздился компьютер, от которого тянулись провода, а на полу рядком возле меня лежали ещё пять тел. Из-за этого в комнате почти не осталось свободного места.
– Чего ты их на пол навалил? – немного ворчливо спросил я, чтобы скрыть некоторое собственное замешательство.
– А куда? – удивился Мишка. – Высшая нервная деятельность в этих парнях пока, можно сказать, отсутствует. Они только так вот лежать и могут. Обделаться ещё могут, кстати, если мочевой пузырь или кишечник полные, поэтому быстрее надо данный вакуум мысли заполнять…
Я невольно пощупал джинсы, в которые было одето, взятое мной напрокат тело – пока, слава богу, сухо.
Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату протиснулась Света, то есть, тьфу ты, Маша. Она кивнула мне и, осторожно переступая через тела на полу, прошла к креслу в уголке за столом.
– Значит так: бритого мужика в той комнате, – сказал Мишка, зовут Павел Семёнович, или просто Семёныч…
– Да ты рассказывал уже!
– Знаю, но напоминаю. Я там ещё Сашке сам расскажу, о чём с ним говорил уже, и всё такое. Семёныча сюда не пускайте, пусть даже ничего не видит здесь, ясно?
– Конечно! А ему не покажется странно, что набранные с улицы люди вдруг начинают вести себя на равных с боссом, побывав в этой комнате?
– Я ему объяснил, что после «инструктажа» мы будем с парнями работать вместе, в тесном контакте, так сказать. Вот, а сразу после меня отправишь Машу…
– Сашка просил вытащить его, хотя бы вторым.
– Ничего, немного подождёт. Ну-ка, подвинься!
Я встал и отошёл в сторону. Мишка быстро улёгся на пол, держа в руках шлем.
– Давай, отправляй! – потребовал он, потому что сделать это с пола было неудобно.
– У тебя всё установлено?
– Да, там сейчас другой режим, чем тот, в котором переносился ты. Не забывай: они разные, режимы. Следи внимательно, хотя у меня сделан такой интерфейс, что и дурак поймёт.
– Спасибо за комплимент, – оскалился я. – Ты уже двадцать раз объяснял!
– Ну и чудненько, дави «Enter», и готовься после Сашки вытаскивать сразу меня обратно. Конкретно – вот в этого паренька! – Он указал на одного из лежащих на полу в сером свитере. – Этот мне как-то больше понравился из оставшихся. Для тебя я, вроде, не вполне урода подобрал, – подмигнул он.
– Я сейчас у зеркала проверю! – пообещал я. – Тут есть зеркало?
– Есть, – засмеялась Маша, – в ванной.
– Проверь, проверь, – кивнул Мишка. – До скорого!
Я нажал клавишу, и Сашино тело на полу замерло и обмякло: Мишка ушёл.
– Серёжа, – попросила Маша, глядя на меня снизу вверх, – ты присматривай за ним тут, пожалуйста.
– Постараюсь, – вздохнул я.
– Мне как-то кажется, что он особенно хочет свести счёты с Калабановым.
– Да? – Я пожал плечами, выбирая режимы из меню на дисплее; Мишка, действительно, организовал всё крайне удобно. – Не заметил чего-то специфического… Он, конечно, к нему особой любви не демонстрирует, как и я сам, но я бы не сказал, что им движет какая-то месть.
– А мне почему-то так кажется, – вздохнула Маша. – Он мне тоже ничего не говорит, но я боюсь, что он сделает что-нибудь не очень обдуманное. Поэтому прошу: проконтролируй, чтобы решалось то, что должно решаться, и так, как наметили. И ничего сверх того.
– Приложу все усилия, – заверил я, потрепав её по плечу, и снова нажима «Enter». – Буду стараться, не волнуйся. А что может быть «сверх того»?
– Я не знаю, – покачала головой Маша. – Мише много чего может взбрести. Эх, не получилось у меня тогда как следует подставить эту сволочь!
– Кого? – удивился я.
– Да Калабанова, кого же! Я тогда специально записку в двери оставила, чтобы они вошли – ну и вроде как их замели бы на месте преступления.
– Ха, – фыркнул я, – да его как-то серьёзнее надо было подставлять. С его-то связями. Подозрения, конечно, на него были, но дверь ломать начали ко мне!
Тело на полу вдруг пошевелилось.
– С возвращением, Саша, – сказал я, чтобы побыстрее сменить щекотливую тему.
Маша в кресле вздохнула, надела шлем, и через минуту Светино тело стало полноценной Светой.
– Вот вы и воссоединились вновь, дети мои, – нараспев сказал я, чтобы подавить неприятное предчувствие, вызванное Машиными словами. – Давай Саша, отрабатывай навыки, а я посмотрю на себя со стороны.
Я, как меня и учили, выскользнул из комнаты, тут же закрыв за собой дверь, и протопал по коридору в ванную. Из зеркала на меня глянул довольно крепкий парень с грубоватым, но не злым лицом и даже приятным, если улыбнуться, лицом. Коротко, но не «под братка», подстриженные волосы довольно далеко отступали со лба, открывая глубокий шрам на виске длиной сантиметров пять. Ростом парень был несколько пониже меня настоящего, но не слишком маленький – где-то метр семьдесят пять явно имелось. На доставшемся мне теле были надеты джинсы, хлопчатобумажный свитер на голое тело и хлопчатобумажная светлая курточка-ветровка.
В карманах куртки я обнаружил небольшой бумажник всего со ста двадцатью рублями, всякую мелочь, водительское удостоверение категории «В» и «С», а также паспорт на имя Максима Васильевича Чумова и перочинный ножик.
– Макс, значит, – сказал я.
Согласно документам, Максу было двадцать восемь лет. Я пощупал мускулы, приподнял свитер и потрогал живот. Ничего, действительно, очень крепкий парень.
В этот момент дверь ванной отворилась, и я увидел мужскую голову с помятым лицом, которое сохранило сильные остатки былой интеллигентности. Голова была обрита наголо, и место, где когда-то росли волосы, резко контрастировало с тёмным загорелым лицом. Это и был пресловутый Семёнович, как я понял.
Я стоял с поднятым свитером, рассматривая в зеркале свой новый живот. Выглядело это, наверное, странно.
– Здравствуйте! – машинально сказал я.
– А мы же виделись уже, – мужчина улыбнулся, открывая неожиданно целые для бомжа зубы. – Я водички хотел набрать.
Водички он, безусловно, мог набрать и на кухне. Видимо, Семёнович, хотел посмотреть, кто вышел из комнаты. «Любопытен, а это плохо», подумал я.
– Ну-ну, наберите, наберите, – с сухой издёвкой сказал я, отодвинулся, пропуская мужчину в ванную, и вышел в коридор.
На вешалке у входной двери висели шесть разнокалиберных курток.
Семёныч вышел из ванной и протопал на кухню с чайником в руке. Я прошёл за ним и увидел, что напрасно приписал ему излишнее любопытство: кран на кухне был сломан у самого основания. «Странно», подумал я, «квартира, в целом, очень приличная, а кран на кухне сломан».
– Что же это кран-то сломан? – спросил я, чувствуя некоторую неловкость за то, что не вполне вежливо ответил пожилому человеку, хоть и бомжу.
Семёныч как-то немного странно посмотрел на меня и пожал плечами.
– Это хозяев надо спросить, – сказал он, ставя чайник на плиту, – а мы с вами люди здесь случайные. Не наше это дело. Хотя я бы и в такой квартирке не отказался пожить, хоть и со сломанным краном.
Я вспомнил, что Мишка говорил, будто бы нанятый им бомжик – в прошлом доцент медицинского института. Как его зовут полностью, Павел Семёнович, кажется?
– Павел Семёнович, и давно вы так, без квартиры остались? – напрямик спросил я.
– Да уж года четыре, получается. У вас сигарет не будет? – поинтересовался он. – Александр мне покупал, да закончились, а просить купить ещё неудобно.
Я пожал плечами, сходил к вешалке и пошарил в куртках. Найдя пачку «Балканской звезды» я принёс её Семёнычу.
Он поблагодарил, закурил и уставился на начинающий тихонько шуметь чайник.
– Павел Семёнович, вы действительно были доцентом в мединституте?
– Не верится в такое моё прошлое? – спросил Семёныч, выпуская струйку дыма к открытой форточке.
– Не верится как раз в такое настоящее.
– То есть, как до жизни такой дошёл?
– Именно так. У вас хорошее интеллигентное лицо, хоть сейчас и бритая голова.
– Так уж получилось, – Семёныч сел на табурет и стряхнул пепел в пепельницу на столе.
Я решил, что он замолчал надолго, но бомж вздохнул и сказал:
– Видите ли, я, наверное, был очень неустойчив к жизненным потрясениям. Запил и лишился квартиры – всё тривиально.
– Один, что ли жили?
– В тот момент уже один… Я вырос с мамой, без отца. Мать очень гордилась, что дала мне образование. Она вообще была чудная женщина: знаете, говорят, что свекрови, да ещё и с единственным сыном – ведьмы для невесток?
– Есть такое, проверенное практикой, мнение.
– Ну, моя мама была, видимо, исключением из правил… Когда я привёл жену в нашу двухкомнатную хрущёвку, она была счастлива, и они прекрасно ладили. Потом родилась дочка Анечка, мама очень нам помогала. А потом мама умерла, и вы бы видели, как плакала моя жена – все удивлялись, считали, что она играет на публику. Ну, не может же так невестка любить свекровь!
– И вы запили из-за смерти матери? Имея свою семью? – с некоторым недоверием спросил я.
– Нет, но вскоре за этим последовала ещё одна трагедия…
Он задавил окурок в пепельнице и, потянувшись к пачке на столе, вопросительно посмотрел на меня.
– Ну, какие вопросы! – кивнул я.
Семёныч закурил и сказал:
– Понимаете, нет в жизни никакой справедливости…
– И, что самое обидное, никогда, скорее всего, не будет, – согласился я, присаживаясь на второй табурет.
Я снова окунулся в жизнь, откуда сбежал. Там, где я жил уже достаточно долго, не было бомжей, не было проблем этой реальности.
Хотя… Я так, наверное, думаю потому, что в виртуале обстоятельства забросили меня сразу на очень высокую полку общественного бытия. Там ведь тоже была жизнь со всеми её реалиями и проблемами, Я же не мог отличить ту реальность от этой только по ощущениям, по запахам моря и вкусу дорогих напитков. А дешёвых я там и не пил. Так что ощущение жизни у меня там, естественно, и было другое.
Семёныч протянул руку и выключил газ под закипевшим чайником.
– Чайку? – предложил он.
– Да нет, спасибо, пока не надо.
– Как знаете… Видите ли, – продолжал Семёныч, – незадолго до смерти мамы у меня всё стало налаживаться на работе. Я получил доцента. Поскольку профессора у нас по моему профилю не было, мне дали кафедру, я докторскую начал готовить. Потом стало жить повеселее в смысле денег: очень много платных студентов, ну и, сами понимаете, отсюда – выводы. За два года я улучшил жилищные условия и купил машину даже. А лучше б я её и не покупал!
– Машина сыграла какую-то фатальную роль? – догадался я.
– Именно! И я сделал глупость, когда разрешил Наде сдать на права. Но как я мог отказать, когда она хотела? И потом: вместе покупали, вместе и водить будем!
Я сидел и медленно кивал – кажется, уже всё было понятно.
– Я вот, знаете, трусоват, видимо, по натуре – я и на права-то сдал только со второго раза, – продолжал Семёнович. – А Надя сдала сразу же, с первой попытки. Я и ездить-то боялся – навыков никаких, в городе в потоке движения мне страшно. А ей – хоть бы что, как будто всю жизнь за рулём сидела! Я глаза от страха закрываю: вот-вот врежемся, а она смеётся, вжик – и проскочила. Я был уверен в ней, даже лишний раз сам не садился, просил её.
– Да, кажется, понимаю, – сказал я вслух и тоже взял сигарету.
– Они ехали с Анечкой от Надиной мамы, она жила на одном конце Омска, мы – на другом. Можно было через весь город, потихоньку, но Наде надо было побыстрее, поехала по обводной дороге. Где-то столкнулась с джипом. Наша машинка от удара аж вылетела за ограждение, а там такие столбики были с железными полосами… Экспертиза показала, что мои погибли уже от удара об это заграждение: машину чуть не пополам разодрало.
– Но это значит, что и у неё скорость была приличная, – совершенно непроизвольно сказал я.
– Да, – согласился Семёныч, – и у неё, наверное, тоже. Но те мужики в джипе, которые не пострадали, заявились ко мне и поставили «на счётчик». Мало того, что я семью потерял, так на меня повесили ещё и десять тысяч долларов ущерба! Ну, я и запил. Я, получилось, остался один, а тут ещё эти бритоголовые ублюдки…
Семёныч как бы извиняясь, провёл рукой по своей бритой голове.
– Ну, и? – спросил я.
– А что – «ну, и»? Приезжают ко мне эти сволочи, говорят: если нет денег сразу, давай квартиру меняй на меньшую, мы тебе вариант найдём. А мне всё бы по фене, мне бы только, чтобы от меня отстали. Я согласился, а дальше как в кино каком-то было: я переехал, а квартира оказалась проданная-перепроданная раз пять. Суды, и всё прочее. Я начал сильно права качать – эти ко мне: жить-то, вообще, хочешь, козёл? А куда мне было податься? Я к тому моменту уже из института вылетел за пьянку.
– Пал Семёныч, – сказал я, переходя на «ты», – я не понимаю, почему ты не боролся?
– Как, как, молодой человек, с ними бороться? Уж если ты попал в такой переплёт, и у тебя нет соответствующей «крыши» – тебе хана!
– Может, ты и прав, Бог миловал, что не попадал, – вздохнул я и вдруг усмехнулся: – Хотя, как посмотреть. Я ведь тоже попадал, но была возможность радикально всё решить. Даже слишком радикально…
Я-то имел в виду, что моё радикальное решение состояло в уходе из мира сего, но Семёныч не мог, естественно, этого знать. Он немного округлил глаза и спросил с какой-то злобной радостью:
– Пришил, что ли, гадов?
– Пришил? Ах, да… Вроде, как, наоборот. Радикально, в общем, всё сделал.
– А…, – сказал Семёныч, так ничего и не поняв, – ну, если так, то… Что ж… молодец, если смог.
Мы как-то незаметно и ненавязчиво обоюдно перешли на «ты».
– Был бы ты в такой же ситуации, и ты бы смог, – заверил я его. – Скажи-ка лучше, и что делал потом? Если честно, ты не выглядишь на человека, который четыре года болтался по помойкам.
Семёныч усмехнулся:
– А я и не болтался. Я вот тут на вокзале только с полгода обитаю.
– А что делал до того?
– Я как из Омска драпанул, попал в Тюмень. Ну, вещички у меня были ещё приличные, внешне смотрелся, можно сказать. В Тюмени случайно встретил одного человека – на вокзале помогал вещи до машины донести. Слово за слово, он меня спрашивает, мол, кто да что – ну, видимо, странновато я ещё для бомжа выглядел. Разговорились. Он мне и предложил посмотреть за его коттеджем, в качестве управляющего имением, так сказать. Я у него больше трёх лет и прожил. Хороший человек был, хоть и из так называемых новых русских. Денег – куры не клюют, но не сволочь, людское отношение было. По крайней мере, ко мне. Он в коттедже-то своём, если уж так говорить, всего несколько раз в год бывал. А там – обстановка, аппаратура, даже спутниковая антенна.
– А кто он такой был?
– Знаешь, я и не спрашивал – мне это зачем? Сам он не рассказывал, а я просто жил – и всё. Мне, можно сказать, в тот момент повезло, как в сказке, а то я бы руки на себя наложил. Психологического пресса бомжевания не вынес бы…
– И чем всё закончилось?
– Любая сказка только в книжках имеет счастливый конец, – вздохнул Семёныч. – В один прекрасный день приезжают люди, суют мне корки следователей, начинают имущество описывать. И меня, вроде как, задержать собираются. То ли как свидетеля, то ли как, чёрт знает, кого. А я этого вообще перенести бы не смог – ещё и в камеру попасть.
– Ну, и?…
– Ну, они, если честно, за мной сильно не смотрели, не думали, что убегу, видимо. А, может, и пугали больше, но кто знает? Коттеджи-то там стояли далеко за городом. Пока они там шарили, я потихоньку выскользнул, даже вещей немного успел в сумку бросить – и драпанул через лесок. Там какой-то грузовик в город шёл, подобрал меня. Снова вокзал, из Тюмени решил уехать, да вот и здесь оказался.
– Да, ситуация у тебя печальная… – сказал я, гася окурок.
– Я вот думаю, если Александр сейчас меня на улицу выкинет, я на вокзал больше не пойду…
– Какой Александр? – не понял я, забыв, что Мишка, естественно, работал в шкуре Сашки и пользовался его документами, то и назывался его именем.
– Ну, вон тот Александр! – Семёныч кивнул в сторону комнаты.
– А, да, – согласился я. – Долго тебя держать он, конечно, не будет…
– Провешусь я, – бесцветным голосом произнёс Семёныч, глядя в окно.
– Вот так вот, – сказал я.
– Да вот знаешь, Максим, – Он, похоже, познакомился со всеми парнями, кто пришёл сюда по объявлению, – я два дня тут пожил – не могу себе представить, чтобы снова по чердакам спать. Да и какой смысл? Жизнь-то закончена, фактически.
– Семёныч, тебе сколько лет?
– Сорок семь, – вздохнул он.
– Ты пока не вешайся, сохраняй ощущение жизни, – посоветовал я. – Ты кто по специальности конкретно?
– Врач, кандидат медицинских наук.
– А занимался, конкретно, чем в медицине?
– Биохимией…
– Здорово, – кивнул я: помнится, мне как раз были нужны врачи-биохимики в подразделение ГИЦа на Попое. – Так что я, возможно, тебе помогу.
– Ты? – Семёныч недоверчиво посмотрел на меня – видимо, внешний вид Максима Чумова не внушал доверия в такой степени.
– Именно, – заверил я бомжа. – Вот закончим мы это дело… с Александром, а там и поговорим.
Дверь на кухню, которую мы прикрыли, чтобы дым не несло в комнаты, распахнулась, и к нам заглянул настоящий Саша Щербаков, держа в руке сотовый телефон. Он секунду смотрел на нас, а потом сказал:
– Наш клиент на месте. Едем работать.
– Все уже здесь?
– Да, все.
– Кто едет?
– Ну, пока я со Светкой, ты и Михаил.
Семёныч с недоумением посмотрел на нас: очевидно, его удивило несоответствие каких-то имён.
– Как мы поедем? – уточнил я, вставая. – Тачки поймаем?
– Зачем? Моя машина здесь, а потом ещё возьмём Светкину, чтобы транспорт всегда был под рукой. К клиенту пока, собственно поедем мы со Светкой. Но надо заехать по пути к нотариусу, чтобы сделать доверенности для вас на мою и её машины, а то, как ими пользоваться? Сегодня пока первый затравочный контакт – согласно плану. Посмотрим, что выйдет.
– Поехали, – кивнул я и повернулся к Семёнычу: – Если захочешь начать новую жизнь, радикально новую – мы потом договорим. Не вешайся, выход всегда есть. Ну, или почти всегда…
