Экспедиция заняла у нас довольно много времени. Зона гаснущих звёзд располагалась, что называется, на краю света, в смысле – на краю этого мира. Уже все обитаемые миры остались позади, а наш корабль всё совершал прыжок за прыжком, поглощая пространство. Конечно, пространство это было виртуальное, но выглядело всё очень натурально. А, главное, это являлось натуральным для всех нас, тех, кто жил здесь.

В конце концов, мы вынырнули в реальность местной виртуальности, если можно так выразиться, на разумно безопасном расстоянии от границы феномена. Откровенно говоря, я воспринимал окружающее как абсолютную реальность. Возможно, Мишка, который в деталях знал, что называется, подноготную мира, который сам и создал, мог томиться неким ощущением бутафорности сцены, где мы играли наш спектакль, но не я. Для меня рубки и каюты звездолёта, колючие огни звёзд, которые мы наблюдали в коммуникационные устройства, люди, меня окружавшие, были – реальнее некуда.

Формальностью, хотя и чисто бумажной, было моё руководство экспедицией, поскольку статус она имела, вроде как, сугубо научный. Технически же всем руководил Премьер д'Олонго, который уговорил монарха послать и его в этот полёт. В общем-то, я не возражал, поскольку бывший лейтенант имел огромный опыт руководства боевыми подразделениями, которым, в сущности, и являлся наш корабль: за исключением группы учёных, большую часть команды составляли военные.

Странное это было зрелище – надвигающееся ничто. Наш корабль висел в пространстве на расстоянии нескольких световых часов от… Не знаю, возможно ли это в реальном мире, но здесь это было возможно – надвигающееся ничто. Это была сфера, окружающее всё наше пространство, которая медленно надвигалась на нас. Все измерения показывали именно это.

Ничто надвигалось. Не пустота, а именно ничто, потому что пустота, реальная или виртуальная, это, всё-таки, некое материальное понятие: в ней можно находиться, через пустоту можно лететь и так далее.

А здесь не было ничего, и это «ничего» наползало на нас. В нём исчезали радиоволны, посланные зонды пропали, на успев передать даже крупицы информации. Там было темно – если позади нас светили звёзды видимой вселенной, то впереди было пусто.

Мы выбрали объект – звезду, находившуюся в критической зоне, и наблюдали, как ничто поглотило её. Строго говоря, звёзды, оказывавшиеся на пути этого, пожирающего наш мир феномена, не гасли. Они попросту пропадали.

Мы отследили момент наползания «Ничто» на звезду. Вот невидимый сегмент невидимой сферы коснулся короны, и… Звезда погасла, пропала.

На замедленной съемке нам удалось чётко установить фазы исчезновения, которые продолжались микросекунды. Создавалось впечатление, что звезду просто как бы втянуло или всосало в…

Этому не было определения. В общем, куда-то втянуло, и звезда перестала существовать.

– Размеры звезды и время – представляешь, какая скорость! – с ужасом и восхищением сказал д'Олонго.

– Этому нет даже маломальского объяснения! – промолвил учёный со странным именем Тухо, обрабатывавший результаты видеосъёмки.

Я покивал со спокойствием приговорённого к пожизненному четвертованию:

– Да уж…

Ничего, принципиально объясняющего феномен, мы, естественно, не обнаружили, однако, на мой взгляд, интересным являлся тот факт, что скорость движения границы «Ничто» резко возрастала в момент поглощения звёзд. Наше счастье, что возрастала она только на чрезвычайно короткий период времени, который длилось поглощение звезды. Мы запустили несколько зондов, чтобы определить скорость движения невидимой смерти этой вселенной. Поскольку размеры зондов были микроскопически малы по сравнению с таким объектом, как звезда, они могли рассматриваться как материальная точка классической механики. Таким образом, нами была вычислена «скорость покоя», то есть скорость, с которой невидимая граница, уничтожающая материальные объекты, наползала на наш мир без взаимодействия с самим этими объектами. Она оказалась сравнительно небольшой: это позволяло мирам в известной части Галактики просуществовать ещё не менее десяти лет, при условии, конечно, что скорость эта не будет меняться.

Я только надеялся, что Михаил сможет построить какие-то правильные адекватные теории, исходя из этих данных. Тогда, возможно, станет понятно, что нужно и можно предпринимать, ведь понять природу опасности – значит уже в какой-то степени получить подсказку, как с ней бороться.

Хотя, в данном случае, бороться отсюда, изнутри виртуального мира, мы не могли, а вот как оказаться там, на Земле, было не совсем понятно. Мишка, наверное, мог исправить результаты вмешательства Щербакова и советами, но только, что называется, «с той стороны». Для этого ему нужно было, как минимум, «обменяться разумами» с кем-то из реального мира, например, с тем же Щербаковым. Пока мы не могли сказать, не побоится ли Щербаков пойти на это? Вообще это была серьёзная принципиальная проблема: кого можно использовать в качестве тела-донора?

Но мало сказать – использовать, нужно было ещё каким-то образом попасть в тело, точнее в голову Щербакова или кого бы там ни было, и не известно, работает ли Мишкина аппаратура так, чтобы обеспечить всё это. Насколько я мог догадаться, даже Мишка не до конца пока решил эту задачу.

Изначально Мишкина программа работала так, что человек из реального мира, отправляясь в созданный Михаилом «виртуал», неизбежно возвращался в своё земное, так сказать, тело, если только тело это сохраняло жизнеспособность. Управляя программой через шлем-преобразователь, можно было либо «скопировать» в виртуальный мир самого себя, либо создать по выбору некий новый персонаж, либо занять на время некое уже существовавшее виртуально тело. В своё время я пользовался только первым вариантом, так что ничего не мог сказать о двух последних.

Но сейчас задача предстояла с точностью до наоборот: переместить в реальность как минимум одну душу, уже не имеющую там своего тела. Воспроизвести новое тело в «реале» отсюда не мог даже Мишка – в данном случае он перестал быть богом.

Однако, теперь ситуация неимоверно усугублялась: ведь, судя по всему, теперь следовало корректировать действия уже не одного Щербакова, а ещё и программистов, которых, безусловно, использует Калабанов. Как разобраться с Калабановым было пока не понятно, и всю обратную дорогу на базу я ломал голову над этим вопросом.

С одним Сашей Щербаковым молодым и, похоже, вполне образованным и интеллигентным парнем мы, возможно, сумеем договориться без особых проблем. Вполне вероятно, он даже станет очень ценным для нас партнёром в дальнейшем взаимодействии с тем реальным миром. Я не ахти какой деловой человек, но тут его выгода просматривается невооружённым глазом, особенно при взаимодействии с таким программистом как Мишка. Чёрт знает, что мы могли бы тут все вместе наворотить! Причём, не причиняя никому вреда – всё-таки мы не те люди (по крайней мере – мы с Михаилом). Но вот Калабанов – человек обладающий деньгами, властью и вряд ли отягощённый какими бы то ни было моральными принципами.

Сейчас уже ясно одно: даже если Михаил решит программную задачу «обмена разумов», нам будут необходимы добровольцы из «реала», полностью осознающие, на что они идут.

Предположим, Мишка решит проблему «переноса душ» в обратном направлении, а Саша Щербаков, не справившись самостоятельно, согласиться на время одолжить своё тело Мишке. Возможно, мы, если очень захотим, найдём неких заинтересованных лиц, чтобы меняться телами на время, а эти лица будут держать языки за зубами. Но вот что сейчас делать с Калабановым и его бригадой программистов, которая вовсю копается в Мишкиной программе а, значит, и в самих основах «мироздания» нашей Вселенной существующей в Сети?

Саша Щербаков или даже Мишка в его теле не могут придти к Калабанову и начать переговоры. Если бы ещё Калабанов ничего не понимал в ситуации, а то ведь Мишка сам в своё время продемонстрировал ему слишком много, чтобы эта жаба поняла все вытекающие отсюда возможности. Если Щербаков всё ещё считает, что диски, которые попали к нему в руки, это какая-то сверхпродвинутая компьютерная игра, то Калабанов так не думает. Сунуться к Калабанову с какими-то просьбами, объяснениями и прочее, это всё равно, что сунуть голову в пасть к голодному крокодилу, который озабочен только проблемой собственного насыщения, и только ей, а не рассуждениями потенциального «обеда».

Я стоял у обзорного экрана и смотрел, как наш крейсер совершает последний манёвр для посадки. Пилоты заходили строго в экваториальной плоскости, и голубая, очень похожая на Землю планета Попой представала передо мной во всей красе.

Когда-нибудь, возможно, земные астронавты найдут где-то в далях реального космоса подобную планету. Им, землянам, ещё предстоит освоить дали Вселенной, в их-то жизнь никто не вмешивается кроме, правда, их самих, да ещё вероятностных процессов бытия. Тоже, конечно, какой-нибудь астероид может шарахнуть – и прощай, цивилизация!

Правда, уже сейчас человечество Земли, если соберётся, то может и противостоять опасности из космоса: астероид можно, в принципе, расстрелять ракетами или что-то в этом роде. А вот как быть нам тут? Мы знаем, в чём наша проблема, но как её разрешить? Самое смешное, что наша проблема не в неком виртуальном астероиде, а во вполне реальном человеке.

«Стоп, стоп, вот, возможно, и решение», сказал я сам себе. Чтобы там ни говорили, возможно, радикальные методы иногда могут быть эффективными. Особенно, когда речь идёт не об устранении, например, реакционных правителей, которые являются носителями широко распространённой идеи, а о такой личности, которая знает что-то, что никто больше не знает. Ну, вот, например, свидетель преступления: если его нет, то…

Не целиком был прав «отец народов», изрекая один из своих афоризмов, но иногда отсутствие человека, действительно, может снять и проблему. Конечно, это работает только в неком конкретном и очень частном случае, но у нас именно такой частный случай и есть!

По внутренней связи пилоты попросили участников экспедиции занять места и пристегнуться. На корабле действовало компенсаторное гравитационное поле, и никаких перегрузок не существовало в принципе, но по старинной традиции правила требовали пристёгиваться ремнями в креслах на всякий случай.

Я сел рядом с Премьером и пристегнулся. Неужели мы все тут всё-таки просто пачки электрических импульсов, мотающихся по проводам и перепрыгивающие на носители памяти в виде магнитных диполей и оптических поляризаций? Чёрт побери, по своим ощущениям я не уверен, что в прошлой жизни было что-то иначе…

– Размышляете? – поинтересовался д'Олонго, чуть наклоняясь ко мне: здесь, когда с нами были члены исследовательской группы, он обращался официально.

– Да, знаете ли, – в тон ответил я, – и у меня появились некие, возможно, не вполне корректные мысли…

– Любопытно узнать? – Премьер светски приподнял бровь.

– Лучше, наверное, не здесь, – тихо сказал я. – Сегодня же надо будет устроить совещание. Дать, конечно, какое-то время Советнику Берутову на выводы по результатам нашего полёта, а потом собраться и обсудить дальнейшие действия.

– Да, согласен, вы правы. – Премьер кивнул и откинулся в кресле.

Я секунду искоса наблюдал за ним, а потом и сам устроился поудобнее, глядя на обзорный экран, находившийся прямо перед нами на стене салона.

Вот сколько времени, а что-то всё забываю спросить Михаила, как он всё-таки создавал персонажи внутри этого мира? Что это, точнее – кто они? Результат какого-то страшно гениального Мишкиного алгоритма или что?… Какая-то сверхсложная комбинация, возникшая в результате взаимодействия этой программы с информацией, плавающей в Сети? С нами, в смысле с Мишкой, его семьёй и мной, то есть теми, кто был в реале живыми людьми, всё в какой-то степени понятно: с нас при помощи того же преобразователя снималась некая психо-нейронная матрица, что ли, которая и была отправлена в конечном итоге в Сеть, но вот все остальные люди тут? Это по-прежнему было выше моего понимания.

Вот, например, сидящий рядом со мной Премьер. Его Мишка не затаскивал на Земле в свою квартиру и не напяливал ему на голову шлем. Я, конечно, совершенно не помнил те земные аналоги, с которых, например, были созданы капитан Колот Винов и лейтенант д'Олонго, но здесь это были СОВЕРШЕННО РЕАЛЬНЫЕ люди!

Ну, хорошо, с этими тоже вопрос особый: Мишка сказал, что «прописывал их специально, ориентируясь на свои знания этих людей, как своих знакомых. Но вот любой другой, моя Нола, тот же Тухо, другие учёные из нашей группы, пилоты, солдаты, девчонки в Райских Кущах на Иденте и жители других планет, с которым мне уже довелось пообщаться – это были ЖИВЫЕ люди со своей психикой, своим внутренним миром. Как они появились? Да тут были и не только люди, я давно успел заметить

При всём уважении к гению Мишки, не побоюсь этого слова, я не мог представить, что он «прописал» здесь всех. Хотя «человеческая масса» в этих мирах была куда меньше земной – население того же Попоя и планет, на которых я бывал, не превышало нескольких миллионов, тем не менее, даже для одного случая это была слишком большая величина, чтобы предполагать, что Мишка участвовал в создании каждого отдельного персонажа.

Когда-то я вскользь задал такой вопрос, но Мишка ответил очень профессионально, и я мало что понял, а потом к этой теме мы не возвращались.

Он говорил, что Программа «саморазвивалась». По его словам получалось, что «внутренние персонажи его системной программы суть вероятностные образы, формируемые самой Программой на основании заложенного в неё общего базисного принципа для разных социальных слоёв и того моря информации, которая плавает в Интернете».

Это было почти дословно то, что он мне ответил. Я, в общем-то, понимал идею, но в голове не укладывалось, хотя результат говорил сам за себя. Когда есть теория вероятностей и море информации, то из этого, как Бог из глины можно, видимо, вылепить и человечков.

Корабль плавно прошил редкие облака, висевшие в небе над Тухо-Бормо. На экране было видно, как метнулись в стороны несколько гравилётов различных информационных агентств, отгоняемые боевыми истребителями.

Мы сели на импровизированный космодром, оборудованный в паре километров от зоны завалов, оставшихся после «торнадо» и через несколько минут прибыли в базовую ставку Монарха.

Монарх уже ожидал нас. В кабинете собрались все полностью посвящённые в ситуацию. На несколько часов вызвали даже Зелёного. Из сторонних людей был допущен только руководитель группы исследования Тичо, которого Монарх отпустил сразу после доклада.

На несколько минут воцарилось молчание, которое нарушалось только шуршанием бумаг, которые листал и перекладывал Михаил. Он просматривал цифры отчётов, сравнивал их с графиками и диаграммами, полученными от наблюдения эффектов «торнадо» и с какими-то своими записями от руки. Все мы внимательно следили за Советником Беркутовым.

Наконец, Мишка энергично потёр лицо руками и, сложив ладони, образовал нечто вроде маски со щелями для глаз между указательными и средними пальцами. Упёршись локтями в стол, он уставился перед собой, довольно шумно дыша через такое подобие респиратора. Вообще-то, я знал, что это была одна из его излюбленных поз, когда он о чём-то напряженно думал и был готов сделать уже какие-то выводы.

Довольно долго Мишка сидел и так сопел. Наконец, Монарх не выдержал и кашлянул. Мишка слегка встрепенулся и посмотрел на Колота Винова.

– У тебя есть какие-то соображения? – подчёркнуто дружески поинтересовался Монарх.

– Да, – просто ответил Мишка и взяв несколько со стола несколько листков вопросительно посмотрел на Самодержца Попоя.

– Просим рассказать, – Монарх сделал жест рукой, приглашая Михаила к доске, которая была установлена в нашей комнате для совещаний.

Мишка вышел из-за стола и взял в руку фломастер. Пару секунд он стоял, как бы собираясь с мыслями затем вздохнул.

– Я не буду пользоваться проектором, чтобы демонстрировать свои выкладки – они в любом случае слишком специальные и будут малопонятны… – Он немного замялся.

– Расскажи общие моменты, – сделал успокаивающий жест руками Монарх. – Зачем нам подробности, главное – факты. Сдохнем – не сдохнем, одним словом.

Все за столом кроме меня усмехнулись: очевидно, они не представляли себе до конца реальность ситуации. Только д'Олонго, который наблюдал, как на наших глазах пустота сожрала звезду, лишь дёрнул уголками губ.

Мишка пожал плечами, повертел в руке фломастер и кивнул:

– В общем-то, тут и рисовать особо тогда нечего. Вот смотрите, – Он нарисовал на белом пластике доски фиолетовый круг, – это наша Вселенная. Допустим, её площадь сферы «эс-один».

Мишка поставил у окружности значок «S-1», поскольку и в этом мире за основу формул по прихоти самого Создателя были приняты латинские буквы.

– В какой-то момент времени сфера нашего мира имела такую вот площадь и была постоянной. Сейчас мы наблюдаем процесс, когда сфера эта уменьшается, судя по всему, с постоянной пока скоростью.

Господин Советник по науке нарисовал внутри первого круга второй и пометил его как «S-2». Затем он нарисовал ещё несколько концентрических кругов.

– Таким образом, через какое-то время площадь эта будет равна «S-3», «S-4», «S-5», и так далее, до того момента, пока мир этот не сожмётся в материальную точку. – Он поставил в центре кругов жирную точку и бросил фломастер на полочку у доски.

– И что дальше? – спросил фон Анвар.

– Ничто, – ответил Мишка.

– В каком это смысле? – удивился Премьер.

– В самом, что ни на есть, прямом: наш мир перестаёт существовать. Если бы изменения были масштабные, то мир просто сжимался бы или расширялся, ну как, например, происходит с красным смещением в нашем бывшем мире, и мы бы ничего фактически не замечали бы. Но, судя по тому, что исчезают здешние материальные, так сказать, объекты, изменяется сам объём, занимаемый нашим миром. Точнее – что-то его уменьшает. А ещё точнее – кто-то.

– За счёт чего это может происходить? Ты понял или нет? – очень спокойно спросил Монарх.

Мишка кивнул:

– Да, и если понимание проблемы считать половиной её решения, то, можно сказать, что она уже наполовину решена.

– Ну и в чём же дело с наступлением Пустоты на наш мир? – спросил Монарх.

– Давайте по порядку, – Мишка положил свои, в общем-то, ненужные бумажки рядом с фломастером и сунул руки в брюки. – Что мы наблюдали? Сначала появились так называемые «торнадо». Как выяснилось, они – результат действия того парня, Александра Щербакова, с которым мы к счастью установили уже тесный контакт. Он обнаружил мою программу и стал пытаться изменить её, вклинивая туда свои куски, что привело к возникновению «глюков», которые нам представляются как всеразрушающие смерчи. К счастью, сотрудничество с ним идёт абсолютно нормально, во всяком случае, пока. Я уже сделал этому Щербакову кое-какие пояснения, и хотя ему явно не хватает квалификации, чтобы полностью отладить программу после того, что он наколбасил, острота проблемы «торнадо» практически снята.

– Ну а гаснущие звёзды? – довольно требовательно спросил Колот Винов.

– Здесь суть процесса в следующем. В данном случае некто, у кого оказался дубликат моих дисков, взялся за дело куда более профессионально, чем Александр. Он или они – я не знаю, действует ли тут группа программистов или один человек – начали последовательно вычленять тело программы, распределённое в мировой Сети Земли. Они решили профильтровать, так сказать, всё и получить само ядро, чтобы понять принципы. Конечно, будь у них шлем-преобразователь, этого бы им не потребовалось. Они бы всё поняли, а сейчас, по большому счёту, они не ведают, что творят…

– Ну, так, может, объяснить им всё через того же Щербакова, передать описание этого твоего шлема, в конце концов, и пусть оставят нас в покое? – предложил Монарх. – Возможно такое решение с ними?

– Боюсь в данном случае этот мир будет ожидать альтернатива, не слишком лучше, чем исчезновение и смерть, – сказал Мишка.

Он рассказал всё, что знал о Калабанове, а знал он о нём достаточно, поскольку неоднократно выполнял для него различные грязные хакерские заказы.

– Вот и господин министр Сергей, – Мишка с усмешкой кивну на меня, – немного представляет этого типа. Он вполне может подтвердить мои слова.

Я встал и поведал то немногое, что успел узнать о Калабанове в земной жизни, особо постаравшись донести до слушателей представление о том, что из себя представляли люди, подобные Калабанову, в жизни страны, где я жил в реале.

– По большому счёту, в огромном большинстве это бандитские элементы теми или иными путями дорвавшиеся до власти. Понятий совесть или порядочность у них в принципе нет. За деньги они готовы разрушить собсственную страну и заморит свой собственный народ, поэтому какие-то нужды или беды виртуального мира вызовут у них жалкую усмешку. Объяснять им что-то попросту невозможно. Попади шлем Калабанову в руки мы здесь превратимся в его рабов, как минимум. Если честно, то для меня лучше сгинуть при этом самом вычленении основного ядра программы, чем дать таким как Калабанов играть мной как в какой-нибудь «Квэйк» или «Халф-лайф».

– Это что ещё такое? – подал голос молчавший до сего момента Зелёный.

– Игры это там у нас были такие компьютерные: ходишь и управляешь персонажами, как хочешь…

– Эх, блин! – махнул рукой, давая выход копившемуся отчаянию Зелёный, – как, оказывается, хреново быть компьютерным персонажем!…

Он наклонился и стал что-то шарить в своей объёмной сумке, стоявшей у ножки стола.

– Кто вас просил создавать этот мир? Сидели бы там себе, – брюзгливо бормотал он. – А то создали людей второго сорта, сволочи!

– Мы – никакие не компьютерные персонажи! – веско сказал Монарх. – Чего ты раскудахтался? Наш мир ещё похлеще того, что у них был. Мне вот Сергей рассказывал ещё давно. У них там разве есть Райские Кущи? А женщины-верёвки, а Сергей? – Он совершенно серьёзно посмотрел на меня.

«Молодец капитан!» с уважением подумал я. «Не знаю, как Мишка, а я бы гордился таким творением?»

– Никак нет, ваше Величество! – Я развёл руками. – Такой экзотики и в помине не наблюдается. Да и много чего ещё просто напрочь отсутствует.

– Вот видишь, – укоризненно продолжал Колот Винов, обращаясь к Зелёному, – так что не ной – нравилась же тебе женщина-верёвка, и даже очень.

– А я разве что-то говорю? – сконфуженно промямлил Зелёный, – мне ведь просто обидно.

Он кончил копаться в сумке и вытащив бутылку «Перцовой Астероидной», одним махом свернул пробку и уже со словами «А, гори оно всё синим огнём» хотел, было, приложиться к горлышку.

– Куда?! – грозно прошипел Монарх, и Зелёный испуганно спрятал бутылку, видимо, соображая, что от нервного переживания совсем забылся.

– Куда убираешь, я спрашиваю?! – Колот Винов стукнул кулаком по столу. – А ну-ка, где тут стаканы?

Когда разлили, то вышло, в общем-то совсем немного на брата. Мы выпили и шумно выдохнули. В такие минуты да в хорошей компании я напрочь забывал о виртуальности местного бытия. Однако, сейчас это, конечно, спиртного было маловато, особенно с учётом напряжённости момента.

– Это ерунда, – словно прочитал мои мысли Колот Винов. – Надо послать ещё за выпивкой, чтобы стресс снять, а то нагнали тут жути. Как-то мы не догадались, а Премьер? А этот тоже хорош: всего одну бутылку прихватил. Это же тебе не женщина верёвка…

– Кто-то, может, и не догадался, – хитро подмигнул д'Олонго, – а у нас тут есть всё, что надо.

Он на минуту исчез из кабинета и появился в сопровождении ординарца, сгибавшегося под тяжестью большого ящика. Когда солдатик поставил коробку на стол, Премьер лёгкими шлепками выгнал его вон.

В коробке, действительно, оказалась царская выпивка и закуска. Я показал Премьеру большой палец. Он только развёл руками и закатил глаза, оттопырив нижнюю губу.

– Давайте, давайте, давайте, – поторопил нас Монарх.

Дожёвывая бутерброд с нежнейшим копчёным мясом быдля после третьей стопки Колот Винов поинтересовался:

– Так что мы, всё же, можем предпринять? Что, так и будем сидеть и ждать, пока Калабанов со своими подручными либо уничтожат нас, либо поймут, как нами управлять? Это просто западло, ей богу!

– У нас ещё, вроде есть время… – начал Мишка.

– Что значит – есть? – прервал его Монарх. – Сидеть, значит, будем?

– Нет, сидеть, естественно, не будем, – сказал Мишка, наливая по четвертой. – Для начала я хочу опробовать свои новые разработки, которые позволят не просто входит оттуда в наш мир, а меняться, так сказать, телами. То есть, и нам войти туда. Надо будет только найти тех, кто согласится поменяться, хотя бы на время. Первый эксперимент я думаю провести со Щербаковым.

– Точно! – воскликнул уже немного пьяненький Галямов, размахивая рукой, словно в ней была зажата шашка. – Мы высадим туда группу захвата и…

– И что «и»? – насмешливо спросил Мишка.

– И… всё там сами захватим.

Мишка переглянулся со мной и усмехнулся.

– Дружище, ты плохо представляешь тот мир. Там только в одном городе, куда нам надо попасть, больше людей, чем на всём Попое. Но дело не в этом. Возможно, конечно, теоретически послать небольшую группу захвата, и выкрасть у Калабанова диски с программой, но как быть с теми, кто уже знает о ней?

– Надо их заставить молчать, – сказал Премьер.

– Не знаю, как программисты, которые работают на него, а сам Калабанов молчать не будет, – покачал головой Мишка. – Вон, министр Батурин подтвердит.

Я кивнул. Мне-то всё было понятно, я размышлял о том же самом ещё в звездолёте, но как донести истинную картину до наших друзей? И вдруг я вспомнил одну свою шутливую мысль, пришедшую мне в голову, уже когда корабль шёл на посадку. Он была довольно жестокой, но на войне, как на войне, и перед лицом собственной смерти выбирать, как говорится, не приходится. В конце концов, если выбирать между существованием такого как Калабанова и этого мира, то я выбираю этот мир. Уверен, что знай, в чём дело, многие бы на Земле со мной согласились.

– Штурмовать всю Землю и даже один город мы, конечно, отсюда никак не сможем. Но есть одна идейка.

Все и даже Мишка резко вскинули головы, уставившись на меня.

– Если господин Михаил, – Я отвесил лёгкий поклон в сторону Советника по науке, – берётся осуществить проект по «обмену разумов» с людьми на той стороне, можно попробовать одну авантюру.

– Какую? – Монарх смотрел на меня совершенно трезвым взглядом.

– Конечно, нам потребуются помощники в том, так называемом, реальном мире, но это уже вопрос техники…

– Слушай, Министр! – Монарх повысил голос. – Говори, не испытывайте наше терпение!

Я вышел из-за стола и встал так, чтобы видеть всех, находившихся в кабинете.

– Смотрите, – сказал я. – По большому счёту, вся наша проблема это проблема с одним человеком. Очень надеюсь, что пока это ещё так, и на той же Земле в реальном мире о программе знает только Щербаков, который может и должен стать нашим неоценимым союзником, Калабанов и пара-тройка программистов, которые на этого самого Калабанова работают. Так?

– Надеюсь, что так, – кивнул Мишка. – Ближе к телу!

– А ты что, ещё не понял? Именно Калабанов – наша проблема. Не будет этого человека, не будет и нашей проблемы. Ну, как?

– Ну и кровожаден ты! – с усмешкой сказал Мишка.

– А что же делать?

– Я всё понял! – воскликнул фон Анвар. – Если одобрит Монарх, то вся служба Государственной Безопасности Попоя готова к выполнению такой задачи.

Все посмотрели на Колота Винова.

– Сейчас слово за Михаилом, пусть решит техническую сторону задачи, – сказал он и усмехнулся, подмигнув мне: – А не плохо сказано: нет человека, и проблемы, значит, нет. Не вполне нравственно, как бы, но…

– А кто же говорит, что так надо поступать всегда? – ухмыльнулся я. – Только в чрезвычайных обстоятельствах.

– И сейчас обстоятельства как раз такие, – согласился Монарх.