Глава 8.doc: «Семейный портрет в интерьере-4»
Маша попросила установить пребывание в виртуальном мире на час, не более: ей надо было кормить Ванечку. Шлем опустился на голову, и она ощутила лёгкие покалывания в глазные яблоки, виски и в шею у затылка – там, где располагались слегка смоченные водой контакты.
– Ты не очень пугайся, если что, – услышала она голос мужа. – Первый раз переход воспринимается довольно необычно. Да и в место ты попадёшь не вполне обычное. Я отправляю тебя в шкуру игрового, так сказать, персонажа. – Слышно было, как он усмехнулся. – Думаю, ты в таких местах никогда не была.
– Что ты имеешь в виду? – немного встревожено спросила Маша из-под шлема.
– Да не волнуйся, – засмеялся Миша. – Это же всё виртуальность. По крайней мере, по отношению к нам здешним. Так что ты успокойся и считай, что у тебя около часа развлечений…
Голос Миши неожиданно пропал, и Маша оказалась в совершенно незнакомом месте. Она стояла на большой открытой площадке, явно выступающей из стены колоссального здания. С места, где стояла Маша, можно было разглядеть, что здание имеет необычную вычурную форму и вздымается на многие десятки этажей. Создавалось впечатление, что здесь собраны все мыслимые и немыслимые архитектурные стили. Вдали виднелись не менее огромные, но более регулярные здания, образовывавшие, судя по всему, громадный мегаполис.
Несмотря на необычайность данного места, ощущение реальности было абсолютным: в картинке вокруг не было и намёка на некоторую карикатурность, которая присутствовала во всех, даже самых продвинутых играх, которые ранее видела Маша. Но, самое главное, она полностью ощущала себя ВНУТРИ действия!
Площадка, на которой она сейчас находилась, тянулась на добрую сотню метров. Вокруг в хрустальных кадках и просто на клумбах росли странные экзотические растения и цветы. Впрочем, там были и знакомые: розы, монстеры и орхидеи Маша, по крайней мере, узнала.
Эффект присутствия был настолько впечатляющим, что она невольно подняла руки, чтобы проверить, куда делся с головы шлем. Шлема на голове не было, да Маша ведь и не сидела уже в кресле, а стояла у входа в какое-то внутренне помещение этого чудесного огромного здания.
Не было на ней и привычной одежды, в которой Маша ходила дома. Собственно, на ней не было почти ничего: вместо джинсов и футболки она оказалась облачённой в короткую, одно название, юбочку, босоножки-шпильки и некий намёк на бюстгальтер…
Стоп! Маша посмотрела вниз на своё (своё ли?) тело. Нет, оно явно было не её! У неё самой было отличная, немного спортивная фигура и, несмотря на это, довольно приличная грудь, но здесь просто была какая-то порно-звезда: длиннющие ноги, тонкая талия и бюст размера 4-5, не меньше. И всё было совершенно натуральное, живое! Она видела бронзовый загар и мелкие золотистые волоски на коже девушки – своей в данный момент коже, необычный с радужными полосками лак ногтей и кружево белья. Кроме того, Маша чувствовала прикосновение ткани к коже и ощущала десятки манящих сладострастных запахов, витавших в воздухе.
«Ну и виртуальность», – подумала Маша. – «Это кто же я такая?»
И вдруг сквозь её собственное сознание как чернила сквозь промокашку стало проступать другое «я». Нет, это второе «я» не подчиняло сознание Маши, оно её как бы и не замечало: сама Маша совершенно чётко понимала, что является Марией Беркутовой, девичья фамилия Обухова, но в то же время она была в данный момент девицей по имени Вакура, работавшей по найму в Райских Кущах на планете Идента.
Первая часть Машиного сознания уже хотела удивиться, что это за какие-то Райские Кущи, но вторая услужливо подсказала, что Райские Кущи – это огромное увеселительное заведение, расположенное в столице этой самой Иденты и контролируемое правительством. Как раз сегодня здесь ожидают каких-то видных гостей, в которых заинтересован сам господин президент. Именно поэтому Райские Кущи закрыты на три дня для всех остальных посетителей. Она, Вакура, как раз входит в группу встречи этих гостей. Кроме того, сейчас должна была появиться для начала торжественной части и сама главная настоятельница Кущ матрона Тохопь.
Маша-Вакура посмотрела назад в длинный проход, уводящий в сияющие и благоухающие внутренности чудо-здания. Вот уж и матрона идёт. Славное, похоже, будет время препровождение…
Маша осеклась своим мыслям. Чему она радуется? Она ведь оказалась просто в публичном доме, пусть очень шикарном и явно для избранных особ, но надо называть вещи своими именами. «Ну, Мишка, я ему покажу!» – подумала Маша, одновременно с некоторым беспокойством прислушиваясь к сладко-тянущему ощущению внизу живота и понимая, что, возможно, тут будет очень даже интересно. В конце концов, это же всё в виртуальной реальности…
Какое-то дуновение сверху заставило её поднять голову. На площадку опускался очень интересный летательный аппарат, не имевший ни турбин, ни воздушных винтов. Больше всего машина напоминала летающую тарелку, но не классической круглой формы, а сильно удлинённой. «Летающее блюдо», – усмехнулась про себя Маша: у неё как раз было очень похожее – вытянутое, овальное, чтобы, например, сервировать на стол рыбу.
На матроне Тохопи была элегантная накидка из редких нитей с драгоценными камнями – и ничего больше. Она вышла на площадку и встала рядом с Машей, величественно, но в тоже время как-то развязно кивнув ей.
Второе «я» тут же подсказало Маше, что тело-носитель, в котором она оказалась, неоднократно имело близкие контакты с самой настоятельницей. «Ну, надо же!» – Маша всплеснула про себя руками. – «Я тут ещё и лесбиянка по совместительству! Я всё-таки Мишке кое-что оторву за такую подставу!»
Летающее блюдо опустилось на площадку метрах в тридцати от Маши-Вакуры и Тохопи. Открылся широкий люк, одновременно служащий трапом и из чрева машины показались гости.
Их внешний вид несколько обескуражил Машу. Она ожидала увидеть действительно важных особ, а на шероховатый пластик ступили какие-то личности в помятых и даже кое-где замаранных драных комбинезонах.
– Это что, и есть знатные гости президента? – удивлённо спросила скорее Вакура, чем Маша.
– Тише ты! – шикнула на неё Тохопь, выставляя вперёд огромный бюст. – Сам президент лично распорядился насчёт них. Исполнять всё, что они пожелают. А на их шмотки не обращай внимания – отмоем красавчиков!
Первым из гостей шёл худощавый мужчина среднего роста с бородкой – Маше он показался чем-то неуловимо знакомым. Сначала она подумала, что он напоминает он ей последнего российского императора, убиенного на Урале большевиками, но затем ей показалось, что кого-то похожего она когда-то видела то ли среди Мишиных знакомых, то ли, кажется, в мединституте среди преподавателей. Сознание Вакуры услужливо подсказывало Маше то, чего она не знала: бородатый мужчина имел звание капитана галактического флота.
Вторым шёл сравнительно молодой человек в порванном на плече комбинезоне с нашивками лейтенанта, за ним выступал какой-то тип без знаков отличия. Тип довольно ухмылялся и ерошил свою, выкрашенную в зелёный цвет шевелюру, в предвкушении славного времяпрепровождения. Замыкал процессию высокий статный мужчина с несколько азиатским чертами лица.
Матрона Тохопь выступила из тени пальм и обратилась к гостям Райских Кущ с приветственной речью. Новоприбывшие довольно скалились, а капитан, сообразив, что можно начинать, потянулся руками к матроне.
Откуда-то из бокового прохода вынырнула стайка девушек и с хохотом и криками облепила гостей. Матрона покосилась на Машу и несколько недовольно кивнула ей: очевидно, Маше-Вакуре следовало проявлять больший энтузиазм при встрече. Маша почувствовала, что у неё замирает всё внутри, но она не могла двинуться с места.
– А чего это девушка робеет?! – воскликнул моложавый лейтенант, и кинулся к Маше с довольной ухмылкой на нагловатом лице…
Что-то мелодично щёлкнуло, казалось, в самой голове, и Маша обнаружила себя снова сидящей в кресле у компьютера. Она ничего не видела перед собой, и только через секунду-другую сообразила, что увидеть окружающее ей мешает шлем, надвинутый на глаза.
Она осторожно сняла шлем и посмотрела вокруг. После просторных залов Райских Кущ знакомая комната давила на неё своим малым объёмом. Мягко пели вентиляторы в системных блоках и мигала надпись на экране монитора, сообщавшаяся, что закончилось установленное время входа. Миши в комнате не было.
– Ничего себе игрушечка, – медленно сказала вслух Маша.
У неё было ощущение, что прошёл не час, а гораздо больше. «Господи», – спохватилась она, – «мне же Ванечку кормить!» Однако, посмотрев на часы в углу экрана, она поняла, что прошёл именно установленный Мишей час. А она чувствовала себя вымотанной происходившей в виртуальном мире оргией.
Маша покачала головой и встала с удобного кожаного кресла. В джинсах хлюпнуло. Кроме того, Маша почувствовала, что футболка на груди тоже мокрая: сочилось молоко из переполненных грудей.
«А у Вакцуры они больше», – почему-то с некоторым сожалением подумала она.
В квартире было тихо, только откуда-то доносилась слабая музыка. Маша открыла дверь и вышла в коридор.
Заглянув в комнату к Ванечке, она убедилась, что ребёнок ещё спит, значит, не сильно проголодался.
Миша сидел на кухне, пил кофе с коньяком и смотрел канал MTV. Увидев жену, он немного скабрёзно усмехнулся:
– Ну, как тебе?
– Мишка, я тебе яйца оторву, – сказала она, вспоминая своё обещание.
Маша тяжеловато опустилась на кухонный диванчик и налила себе в заранее поставленный бокал коньяка.
– Тебе же нельзя. – Миша хитро покосился на жену. – Выкормишь ребёнка алкоголиком…
– Я чуточку, – вздохнула Маша, делая глоток из бокала. – И вообще его надо сейчас поменьше кормить грудью – большой уже мальчишка.
В ней боролась странная смесь чувств – довольство, неловкость перед мужем и усталое возбуждение.
– Мишка, ты ведь не мог не знать, куда меня отправляешь?
– Ну, не совсем так, не точно, но примерно, конечно, знал…
– Ты засранец, – покачала головой Маша, делая второй глоток.
«Нет, точно не буду Ваньку сегодня кормить грудью», – подумала она.
Миша покосился на пятна на футболке жены.
– Вижу, тебя там проняло, – то ли спросил, то ли констатировал факт он. – Ну, и что ты об этом всё-таки думаешь?
– У меня слов нет, мистика какая-то: меня здесь не было, я полностью чувствовала себя там. Это не игра, это, действительно, целый мир! Как тебе удалось?
– Понравилось? – вместо ответа спросил Миша, и, видя, некоторое замешательство Маши, засмеялся и поспешил её успокоить: – Да ты не стесняйся, говори, как есть. Всё ведь это было совсем не с тобой, как бы не с тобой. Поэтому я не ревную!
Маша покачала головой, собираясь с духом.
– Всё было абсолютно реально. Я жила в другом мире. Неужели это всё позволяет почувствовать шлем?
– Тоже не совсем так. Делает всё, конечно, Программа, но шлем тоже важнейшая часть моей системы: как-то же надо считывать личность человека, чтобы отправить его туда.
– Слушай, тебе удалось считывать личность?! Это же…
– Знаю, – кивнул Миша, – открытие века. Можно сказать, что я не хуже самого Мефистофеля: я могу забрать душу человека.
– Это же… – повторила Маша и сама, опасаясь своих слов, сказала: – Нобелевская премия, не меньше!
Миша покивал, как-то сразу помрачнел и хлебнул из своего бокала.
– Ты чего? – насторожилась Маша, всегда тонко чувствовавшая настроения мужа.
– Да, понимаешь, какая штука… Это, возможно, похуже атомной бомбы. По крайней мере, своей дешевизной. Представляешь, сколько народу ринется туда? Кроме того, как я уже говорил, можно ведь программно прописывать самые разнообразные миры и отправлять туда электронные души людей. Мне как-то стало боязно такой массовой перспективы.
Маша хотела возразить, что кто же возьмёт и добровольно полностью уйдёт из нашего реального мира в виртуальный, но потом вспомнила свои ощущения в Райских Кущах и поняла, что Миша прав: её переживания в виртуальном мире ничем не отличались от воспоминаний реальной жизни. Она действительно жила там. А ведь она увидела только часть того мира, причём, довольно специфическую, так сказать. И если можно программно создать совершенно другие миры, то числа им будет не счесть…
– Ну, и что ты планируешь теперь делать? – осторожно спросила она.
– А, скорее всего, ничего, – махнул рукой Миша. – Мне что, денег не хватает? Славы, конечно, хотелось бы, но боюсь, что тут есть и ещё один аспект, кроме морального: я опасаюсь, что не долго проживу, если попытаюсь обнародовать это изобретение.
– То есть? – насторожилась жена.
– То есть… На это дело сразу же захотят наложить лапы. Те же спецслужбы, например: представляешь, какие это сулит перспективы?
Маша автоматически кивнула, но тут же спохватилась:
– Нет, вообще-то не совсем понимаю. Что спецслужбам с того, что можно погулять по виртуальному миру?
– Видишь ли, – вздохнул Миша, – я кроме всего рассматриваю возможность, как «переписать» личность из виртуального мира в тело-носитель нашего. Мне, правда, не хватает экспериментальных данных, так сказать, но дело не в этом. Это вопрос времени. Вот и представь себе, а что дальше? Понимаешь, это же прямой путь к коррекции поведения людей и серьёзному контролю над обществом со стороны властей, и тд, и тп. Как только сильные мира сего узнаю об этом, они заграбастают и изобретение, и изобретателя.
– Ты считаешь, что это повторно не откроют без тебя? Нет, ты конечно гений, но сам понимаешь… Уж лучше ты об этом заявишь, чем кто-то другой: хоть денег и славы наживёшь.
– Понимаю, и поражаюсь, почему уже давно не открыли! – снова вздохнул Миша. – Отчасти, ты права, но, повторяю, денег нам пока хватает, а вот насчёт славы… Кажется, я её уже нажил. Сомнительную…
– То есть?
– То есть… Я имел неосторожность показать эту штуку Калабанову.
– Этому жлобу, который тебя снабжает заказами? – удивилась Маша. – Зачем?
– Ну, так получилось! Дурак я, гениальный, но дурак. Когда у меня всё получилось в первый раз – это было в начале июня, ты как раз уезжала к своим родителям на дачу, я был как в эйфории. А тут как раз он заехал, ну я и продемонстрировал начальный вариант. Это было не то, что сейчас, но тоже производило впечатление. Калабанов сразу вцепился в эту систему и сейчас меня просто терроризирует. Я откручиваюсь, как могу, но дальше тянуть уже трудно.
– Ну, и что ты думаешь делать?
– Не знаю, – пожал плечами Миша, – если он действительно захочет, то вырвет это всё у меня с потрохами. Есть, конечно, выход – сдать это всё официальным, так сказать, властям, но я уже говорил, чем это тоже грозит. Пожалуй, ещё хуже, чем с Калабановым связываться. Или, может быть…
– Что – или?
– Или, или, или… – Миша немного помолчал. – Или рвануть заграницу и там скрыться, ну, чтобы никто не знал? Деньги у меня кое-какие есть. Кроме того, тот же Калабанов подкинул мне как раз такой клёвый заказ: представляешь – сто тысяч сразу?
– Рублей? – осторожно спросила Маша.
– В том-то и дело, что баксов! Если я это сделаю и получу деньги, то у нас будет почти четыреста тысяч – ну, это, конечно, если продать машину и квартиру, я подсчитал. А четыреста тысяч – это уже кое-что. Кроме того, я и там как программист смогу заработать, уверен!
Маша потёрла согнутым указательным пальцем кончик носа – это характерное движение, когда она думала.
– А не окажется, что этот заказ Калабанова – какой-то подвох?
– Не-ет, вряд ли, – потряс головой Миша. – В данном случае нет. Я его выполню, и мы рванём заграницу – у меня есть пара знакомых по Интернету, которые нам помогут, особенно, если мы приедем не как иждивенцы, а с деньгами. Пересидим там пару-тройку лет, а за это время Калабанова точно посадят или кокнут: он слишком зарывается. Лезет сейчас, например, к контрольному пакету акций Кадниковского комбината полиметаллов. Есть у меня информация, что он уже успел где-то схлестнуться с людьми то ли Чубайса, то ли Березовского. Так что, думаю, ему не долго осталось, – И Миша засмеялся.
– Ох, смотри, – покачала головой Маша, – ты, уж, осторожнее со всякими жлобами.
– Ладно, постараюсь. – Миша допил коньяк и потянулся за бутылкой. – Тебе ещё плеснуть?
– Да нет, хватит. – Маша выставила перед собой ладонь. – Надо идти кормить. Уже долго спит ребёнок.
– Слушай, – вдруг сказал Миша, – а ты же обещала мне кое-что оторвать?
Он встал и, схватив Машу за талию, поднял её с диванчика.
– Да ты что! – Маша попыталась слабо защищаться, чувствуя как её уже здесь в реальности охватывает такая же истома, как на площадке перед входом в Райские Кущи. – Мне же ребёнка кормить.
– Подождёт ещё немного, – сказал Миша, рывком поднимая жену на руки.
– А я не хочу немного, – прошептала Маша, срывающимся от страсти голосом.
– Ну, значит, это будет подольше…
