Все это напоминало Брианне городской собачий приют в Бостоне. Большое полутемное помещение, в потолок которого летел такой шум, что стропила звенели, да к тому же насквозь провонявшее зверьем. Это огромное здание на рыночной площади Инвернесса приютило под своей крышей великое множество предпринимателей разного рода — здесь ютились и торговцы продуктами питания, и винные маклеры, и продавцы крупного рогатого скота, и страховые агенты, судовые поставщики и рекруты Королевского Военно-морского флота… но в большом зале находилась и еще одна группа людей — людей, готовых продать себя за одну лишь иллюзорную надежду. В этой группе можно было кое-где увидеть мужчину или женщину, расправивших плечи и гордо вскинувших подбородок, выставлявших напоказ крепкое тело и бодрый дух. Но по большей части люди, продававшие себя, устало провожали взглядами всех проходивших мимо, и в их глазах светилось нечто среднее между надеждой и страхом — и этим они были очень похожи на собак, попавших в приют… туда ее время от времени водил отец, чтобы выбрать щенка.

И еще в этой толпе было несколько семей — с детишками, цеплявшимися за юбки матерей, или просто тупо стоявшими рядом со своими родителями. Брианна старалась не смотреть в их сторону; подобные картины надрывали ей сердце.

Джейми-младший не спеша приблизился к толпе, обошел ее вокруг, держа шляпу прижатой к груди, чтобы ее не помяли тут случайно; он слегка прищурился, изучая предлагаемое. Ян отправился в корабельную контору, чтобы организовать путешествие Брианны в Америку, а на долю ее кузена Джейми выпал найм слуги, которому предстояло сопровождать Брианну. Девушка совершенно тщетно пыталась доказать, что не нуждается в прислуге; в конце концов, она ведь сумела — насколько им известно — добраться из Франции до Шотландии без особых приключений, и прибыла к ним в целости и сохранности. Мужчины кивали и улыбались, слушая ее, проявляя максимум вежливого внимания… а в результате она оказалась вот тут и послушно тащилась следом за Джейми-младшим, словно одна из овечек тети Дженни. Только теперь она начала действительно понимать, что подразумевала ее мама, говоря, что все Фрезеры «несгибаемы, как скалы».

Несмотря на громкий гул голосов вокруг и раздражение из-за этих чертовых родственников, Брианна ощутила радость и нежность, вспыхнувшие в ней при мысли о матери. Лишь сейчас, убедившись, что Клэр жива и прекрасно себя чувствует, Брианна могла признаться себе, что отчаянно тосковала по маме. Да еще ее ждала и встреча с отцом… с тем неведомым шотландским горцем, который вдруг ожил для нее, когда она читала его письма. И такая мелочь, как разделявший их океан, казалась Брианне совершенно не стоящей внимания.

Ее двоюродный братец Джейми прервал мечтания, схватив Брианну за руку и притянув поближе к себе, чтобы она могла расслышать его слова.

— Вон тот малый, что косит на один глаз, — сказал Джейми ей на ухо, кивком головы указывая на упомянутую персону. — Что ты о нем скажешь, Брианна?

— Что он выглядит совершенно как Бостонский Душитель, — пробормотала девушка себе под нос, потом заговорила громче, наклонившись к уху кузена: — Нет! Он слишком похож на осла!

— Он сильный, и у него честное лицо.

Брианна подумала, что косоглазый джентльмен просто слишком глуп для того, чтобы быть нечестным, но воздержалась от высказывания на эту тему, лишь выразительно покачала головой.

Джейми-младший с философским видом пожал плечами и продолжил изучение публики, готовой поступить в услужение, бесцеремонно подходя к тем, кто вызвал в нем интерес, и рассматривая их весьма внимательно. Брианна решила бы, что он ведет себя очень грубо, если бы и другие наниматели не вели себя точно так же. А значит, это было в обычае.

— Колбаски! Горячие колбаски! — Высокий пронзительный голос прорезал царивший в огромном зале шум, и Брианна, повернувшись, увидела старую женщину, бесцеремонно пролагавшую себе путь сквозь толпу при помощи крепких локтей; через шею старухи был перекинут широкий ремень, поддерживавший исходивший паром поднос. В руке женщина держала деревянную лопатку.

Божественный аромат жареных сосисок и пряного мяса наполнил воздух, заглушив собой все витавшие вокруг запахи, — такой же громкий, как голос старой торговки. После завтрака прошло довольно много времени, и Брианна поспешно сунула руку в карман, чувствуя, как ее рот наполняется слюной.

Ян забрал ее кошелек, чтобы заплатить за проезд, но две-три монеты у нее в кармане остались; Брианна достала одну из них и помахала ею в воздухе. Продавщица колбасок сразу заметила блеск серебра и сменила курс, врезавшись в гомонящую толпу. Через минуту она возникла прямо перед носом Брианны и, протянув руку, ловко схватила монетку.

— Да поможет нам дева Мария, великанша ты моя! — весело сказала старуха, выставив напоказ крепкие желтые зубы и склонив голову набок, чтобы как следует рассмотреть Брианну. — Тебе лучше взять две, милая. Вряд ли кому доводилось видывать такую высокую девочку!

Головы окружающих повернулись к Брианне, на лицах замелькали улыбки. Голова Брианны торчала над толпой, она действительно была выше самого высокого из стоявших в толпе мужчин. Слегка смущенная оказанным ей вниманием, девушка бросила на ближайшего любопытного холодный взгляд. Похоже, это произвело впечатление на парня; он отшатнулся назад, как бы падая на руки приятеля, и схватился за грудь, изображая величайшее потрясение.

— О боже! — воскликнул он. — Она на меня посмотрела! Я сражен!

— Ох, да, это точно, — фыркнул его друг, отталкивая клоуна. — Это на меня она посмотрела; кто ты такой, чтобы такая девушка обратила на тебя внимание?

— Ничего подобного! — возмутился первый. — Она смотрела на меня… не так ли, дорогая? — Он вытаращил глаза, как теленок, и сделал такое глупое лицо, что Брианна не выдержала и расхохоталась вместе со всеми, кто стоял поблизости и видел это представление.

— Да что бы ты с ней стал делать, достанься она тебе, а? Она двоих таких, как ты, стоит! А ну, пошли отсюда, бесовы отродья! — И продавщица колбасок бесцеремонно шлепнула молодого человека по заду своей лопаткой. — Это вам заняться нечем, а у меня дело, если видите. А молодая женщина умрет с голоду, если вы не перестанете тут валять дурака и не оставите ее в покое, чтобы она спокойно перекусила!

— Ну, она выглядит вполне крепкой, бабуля, — возразил поклонник Брианны, не обращая внимания ни на удар, ни на выговор, и бесстыдно рассматривая девушку. — А что касается роста, так я этого не боюсь, особливо если Бобби мне лесенку принесет!

Под взрыв смеха окружающих приятель поспешно уволок нахала подальше в толпу, а тот все продолжал оглядываться на девушку и недовольно шипел. Брианна взяла медные монетки сдачи, отсчитанной старухой, и ушла подальше в угол, чтобы съесть две горячие жареные колбаски; она продолжала посмеиваться про себя, и чувствовала себя прекрасно.

Она перестала обращать внимания на свой рост еще будучи неуклюжим семилетним ребенком, — ведь уже тогда она возвышалась над всеми одноклассниками.

В Лаллиброхе, среди высоченных родственников, она сразу почувствовала себя дома, но, конечно же, парень был прав: здесь она бросалась в глаза, как оттопыренный большой палец, несмотря на то, что была одета как положено — Дженни настояла на том, чтобы Брианна сменила мужскую одежду на платье кузины Джанет, наскоро прилаженное по фигуре и удлиненное.

Однако ее уверенность в себе несколько страдала от того факта, что вместе с женской одеждой ей не досталось никакого белья, и под верхним платьем на ней была надета только нижняя рубашка. Конечно, никто не мог заметить подобный дефект ее наряда, но сама Брианна остро чувствовала непривычную наготу нижней части тела, и обнаженные бедра, задевавшие одно за другое при ходьбе, и шелковые чулки, доходившие лишь до колен…

Но и смущение, и сквозняк под юбкой были забыты в одно мгновение, как только Брианна откусила первый кусочек колбаски. Колбаски были горячими и пухлыми, и очертаниями походили на полумесяц, и они были набиты рубленой говядиной, смешанной с нутряным салом и приправленной луком. Горячий душистый сок и слоистый фарш наполнили рот девушки, и она блаженно прикрыла глаза.

— Еда там или ужасно плохая, или ужасно хорошая, — говорила ей Клэр, описывая свои приключения в прошлом. — Это потому, что они еще не умеют толком хранить продукты; все, что там приходится есть, или было засолено, или хранилось в растопленном свином сале — а оно вполне могло основательно прогоркнуть, — или, наоборот, только что забито либо принесено с огорода, и тогда это чертовски здорово!

Колбаски относятся к категории чертовски великолепного, решила Брианна, — хотя из них и сыпались крошки фарша прямо ей на грудь. Брианна стряхнула их, стараясь держаться как можно незаметнее, — но толпа уже забыла о ней, и никто не смотрел в ее сторону.

Или почти никто. Хрупкий светловолосый человек в потрепанном пальто внезапно материализовался возле ее локтя, неуверенно поводя руками, — как будто он хотел тронуть девушку за рукав, но никак не мог решиться на это. Не зная, то ли это вор, то ли еще один докучливый поклонник, Брианна подозрительно скосила на него глаза сверху вниз:

— Да?

— Вы… вы ведь ищете слугу, мэм?

Брианна сменила выражение лица, сообразив, что этот человек, должно быть, из тех, кто ищет работодателя.

— А… ну, не могу сказать, чтобы мне действительно был кто-то нужен, но, похоже, мне все равно придется кого-то взять с собой. — Брианна посмотрела в сторону Джейми-младшего, который как раз в этот момент изучал взглядом некоего приземистого низколобого типа, с плечами, как у деревенского кузнеца. Похоже, представления Джейми-младшего об идеальном слуге включали в себя в основном наличие хорошей мускулатуры. Брианна снова посмотрела на маленького человека, стоявшего перед ней; вряд ли он соответствует стандартам Джейми-младшего, но вот что касается ее собственных стандартов…

— А вам это очень нужно? — спросила она.

С его изможденного лица не исчезло выражение нервной тревоги, но в глубине глаз вспыхнул слабый отблеск надежды.

— Это… я… нет, это не для меня. Но что бы вы сказали… возможно, вы бы посмотрели… может, вы возьмете с собой мою дочь? — вдруг выпалил он. — Прошу вас!

— Вашу дочь? — Брианна уставилась на его макушку, пораженная, забыв о недоеденной колбаске.

— Я вас умоляю, мэм! — К немалому удивлению Брианны, на глазах мужчины выступили слезы. — Вы и представить не можете, как горячо я готов умолять вас, и как бы я был вам благодарен!

— Но… хм… — Брианна вытерла губы, чувствуя себя ужасно неловко.

— Она сильная девушка, несмотря на свою внешность, и она очень услужливая! Она будет рада сделать для вас все, что вы пожелаете, мэм, если только вы выкупите ее контракт!

— Но почему… погодите-ка, в чем тут проблема? — спросила Брианна, забыв о неловкости и смущении и преисполнившись любопытства и жалости, поскольку человек был расстроен не на шутку.

Она схватила мужчину за руку и увела подальше в угол, где было не так шумно. — Ну, и почему вам так хочется, чтобы я наняла вашу дочь?

Она видела, как дернулось горло мужчины, когда он конвульсивно сглотнул.

— Тут есть один человек… Он… он желает ее. Не как служанку. А… а как… как наложницу. — Последнее слово мужчина с трудом выдавил из себя, и оно прозвучало едва слышно, а лицо говорившего покрылось темными красными пятнами.

— Мм… — промычала Брианна, поняв наконец, чем вызван отчаянный страх мужчины. — Да, да… Но вы ведь не обязаны отпускать к нему дочь, правда?

— У меня нет выбора. — Страдания мужчины были слишком очевидны. — Ее рабочий контракт купил мистер Рэнсом… он маклер. — Мужчина дернул головой назад, указывая на некоего крепкого джентльмена вполне бандитского вида, в парике, перевязанном лентой, который как раз разговаривал с Джейми-младшим. — И он может передать контракт, кому захочет… и он без малейших колебаний отправит ее к этому… этому… — Мужчина задохнулся от отчаяния.

— Эй, возьмите-ка это, — Брианна поспешно развязала шейный платок, прикрывавший ее грудь, сорвала его с шеи и протянула мужчине. Правда, она теперь выглядела весьма нескромно, но тут уж ничего было не поделать, ситуация сложилась аварийная.

Мужчина понял ее чувства Он, явно плохо соображая, промокнул мокрое лицо, а потом уронил платок на пол и обеими руками схватил свободную руку Брианны.

— Он вообще-то скотопромышленник, тот человек, который ее хочет; он сейчас отправляется на скотный рынок, продавать свое стадо. А потом он вернется с деньгами, заплатит за ее контракт и увезет ее в свой дом в Абердине. Когда я услышал, что этот гуртовщик договаривается с Рэнсомом, я чуть не умер от отчаяния! Я молил Господа об избавлении моей девочки от опасности… А потом… — Он нервно сглотнул. — Потом я увидел вас… такую гордую, и благородную, и добрую… и я понял, что мои молитвы услышаны. О, мэм, прошу вас, не отказывайте отцу в просьбе! Наймите ее!

— Но я уезжаю в Америку! Вы никогда… — Брианна закусила губы. — Я хочу сказать, вы не сможете ее увидеть… очень долго!

Отчаявшийся отец побелел, услышав эти слова. Он закрыл глаза и слегка покачнулся; похоже, у него подгибались колени.

— В колонии? — прошептал он. Потом взял себя в руки и, открыв глаза, посмотрел на Брианну. — Лучше пусть она навсегда уедет от меня в дикие края, чем ее обесчестят на моих глазах!

Брианна понятия не имела, что можно ответить на это. Она беспомощно посмотрела на макушку мужчины, потом на море людских голов, заполнявших зал.

— Э… ваша дочь… которая это?

Крошечная искра надежды в глазах несчастного внезапно превратилась в бушующее пламя.

— Благослови вас господь, леди! Я сейчас ее приведу!

Он пылко сжал руку Брианны и тут же метнулся в толпу, оставив девушку таращиться ему вслед. Она недоуменно пожала плечами и наклонилась, чтобы поднять валявшийся на полу шейный платок. Как такое могло случиться? И что, черт побери, скажут ее дядя и ее двоюродные братья, если она…

— Вот она, моя Элизабет, — произнес задыхающийся голос. — Поклонись доброй леди, Лиззи!

Брианна глянула вниз, и поняла, что решение уже принято.

— Ох, господи… — пробормотала она, видя перед собой аккуратный пробор посередине маленькой головки, склонившейся перед ней; Лиззи присела в глубоком реверансе. — Кукленок…

Голова поднялась, представив взору Брианны тонкое изможденное личико, едва ли не половину которого занимали испуганные серые глаза.

— К вашим услугам, мэм… — проговорил маленький ротик с побелевшими губами. Ну, по крайней мере, это должно было прозвучать; девушка говорила так мягко и тихо, что ее почти невозможно было расслышать в царящем вокруг гаме.

— Она будет хорошо вам служить, мэм, действительно хорошо! — Тревожный голос отца звучал намного громче. Брианна посмотрела на него; отец и дочь были очень похожи между собой, оба хрупкие и светловолосые, с тонкими испуганными лицами. Они даже были почти одного роста, но девушка была настолько хрупкой, что казалась тенью отца.

— Э… привет, — улыбнулась Брианна, пытаясь взять себя в руки. Голова девушки испуганно откинулась назад, Лиззи уставилась на Брианну снизу вверх, сглотнула и осторожно облизнула губы. — А… а сколько тебе лет, Лиззи? Мне можно называть тебя так?

Маленькая головка качнулась, как округлая шляпка гриба на длинной ножке — бесцветной и невообразимо хрупкой. Девушка что-то прошептала, но Брианна не расслышала ее слов; она посмотрела на отца, и тот с жаром ответил:

— Ей четырнадцать, мэм! Но она на диво хорошо готовит и шьет, и очень аккуратная, и вы в жизни никого не найдете преданнее и услужливей!

Он стоял позади своей дочери, положив руки на плечи малышки, сжав их так крепко, что костяшки его пальцев побелели. Он посмотрел прямо в глаза Брианне. Его собственные глаза были темно-голубыми, молящими. Губы его шевельнулись, не издав ни звука, но Брианна прекрасно поняла, что он сказал:

— Прошу вас…

В этот момент Брианна заметила своего дядю, только что вошедшего в зал. Он подошел к Джейми-младшему и заговорил с ним, — их гладко причесанные кудрявые головы сблизились. А в следующее мгновение оба посмотрели на Брианну.

Она глубоко вздохнула и заставила себя выпрямиться во весь рост. Ну что ж, подумала она, это надо сделать прямо сейчас… в конце концов, она тоже была из рода Фрезеров, как и ее кузены. Пусть знают, что и она может быть несгибаемой, как скала.

Брианна улыбнулась девочке и протянула ей вторую колбаску, оставшуюся нетронутой.

— Заключаем сделку, Лиззи. Не откусишь кусочек, чтобы закрепить ее?

— Она съела мою еду, — заявила Брианна таким тоном, словно произносила заклинание. — Она моя.

К ее немалому удивлению, именно эти слова положили конец спору. Правда, ее двоюродный брат выглядел так, словно готов был возразить, но ее дядя коснулся руки Джейми-младшего, заставив того удержаться от слов. Удивление, отражавшееся на лице Яна, сменилось чем-то вроде веселой уважительности.

— В самом деле? — Он посмотрел на Лиззи, робко топтавшуюся за спиной Брианны, и его губы изогнулись в улыбке. — Мм… Ну, тогда и говорить больше не о чем, верно?

Джейми-младший явно не разделял отцовского мнения по этому вопросу; он считал, что поговорить можно еще о многом.

— Но такая маленькая девочка… от нее же никакой пользы! — Джейми-младший сердито махнул рукой в сторону Лиззи и нахмурился. — Начать с того, что она недостаточно большая даже для того, чтобы носить твой багаж…

— Я сама достаточно большая, чтобы носить собственный багаж, — перебила его Брианна. Она сдвинула брови и уставилась на двоюродного брата, выпрямившись, чтобы подчеркнуть свой рост.

Джейми-младший понимающе вскинул одну бровь, но пока что не сдался.

— Женщина не должна отправляться в путешествие одна…

— А я и не буду одна. Со мной будет Лиззи.

— …и уж конечно, не в такую страну, как Америка! Это же…

— Ты, похоже, думаешь, что это край земли, судя по твоим словам, а ведь ты те места даже не видел! — возмущенно произнесла Брианна. — Да я, если хочешь знать, родилась в Америке, черт бы все побрал!

Дядя и двоюродный брат уставились на ее, разинув рты, и по их лицам нетрудно было понять, что они потрясены до глубины души. Брианна тут же воспользовалась этим, чтобы закрепить свою победу.

— В конце концов, это мои деньги, и моя прислуга, и мое путешествие! Я дала ей слово, и я его сдержу!

Ян крепко потер ладонью подбородок, скрывая усмешку. Потом покачал головой.

— Говорят, счастлив и мудр тот отпрыск, который знает и понимает своего отца, — сказал он. — Но я думаю, никто бы не усомнился в том, чья ты дочь, девочка… хотя ты и не встречалась с Джейми. В конце концов, длинные ноги и рыжие волосы могли достаться тебе от кого угодно, но вот таким упрямством тебя мог одарить только Джейми Фрезер.

Брианна смутилась до такой степени, что ее щеки порозовели, но в то же время она почувствовала, что слова Яна доставили ей и немалое удовольствие.

Джейми-младший, еще не остыв, предпринял последнюю попытку убедить упрямую родственницу.

— Очень уж это необычно выглядит, чтобы женщина так свободно высказывала собственное мнение, да еще спорила с мужчинами, которые обязаны за ней присматривать! — сердито сказал он.

— Так ты думаешь, что у женщин не бывает собственного мнения? — сладким тоном поинтересовалась Брианна.

— Да, не бывает!

Ян одарил сына долгим взглядом.

— И ты это говоришь после… скольких лет брака? Восьми, да? — Он покачал головой. — А, ладно, просто твоя Джоан очень тактичная женщина. — И, не обратив внимания на помрачневшее лицо Джейми-младшего, Ян снова повернулся к Лиззи. — Ну, значит, договорились. Пойди и попрощайся с отцом, девочка. Я пойду займусь бумагами.

Он проводил взглядом Лиззи, поспешно шмыгнувшую прочь, и, задумчиво покачав головой, заговорил с Брианной.

— Ну, наверное, она будет тебе более подходящей компанией, чем слуга-мужчина, девочка, но твой кузен кое в чем прав… защитить тебя она не сможет. Скорее это тебе придется присматривать за ней.

Брианна расправила плечи и вздернула подбородок, стараясь собрать все свое самообладание, вопреки внезапному чувству пустоты, нахлынувшему на нее.

Она крепко сжимала кулак, словно камень, спрятанный в ее ладони, был некоей опорой и поддержкой. Ей просто необходимо было за что-то уцепиться, потому что залив Мори-Ферт все расширялся, а каменистые берега Шотландии уходили все дальше назад.

Почему она должна испытывать такие сильные чувства по отношению к краю, почти ей незнакомому? Лиззи, родившаяся и выросшая в Шотландии, даже и взгляда не бросила на тающую за горизонтом землю, но сразу же ушла вниз, в каюту, чтобы заняться делом и достать все те вещи, которые могли им понадобиться в ближайшее время.

Брианна никогда не думала о себе как о шотландке — да она и не знала до недавнего времени, что в ней течет шотландская кровь; и она не тосковала так сильно даже после ухода своей матери или после смерти отца, как теперь, расставаясь с людьми и местами, с которыми познакомилась совсем недавно.

Возможно, она просто заразилась чувствами других пассажиров. Многие из них стояли у поручней, как и Брианна; и кое-кто даже плакал, не скрываясь. А может быть, ее страшило долгое путешествие, лежавшее впереди. Но Брианна знала: все эти мелочи тут совершенно ни при чем.

— Ну вот и все, похоже.

Это была Лиззи, наконец-то возникшая возле локтя Брианны, чтобы бросить последний взгляд на тающий вдали берег. Маленькое бледное личико девочки ничего не выражало, но Брианна не совершила ошибки, приняв отсутствие выражения за отсутствие чувств.

— Да, мы уже в пути.

Поддавшись порыву, Брианна протянула руку и подтолкнула девочку, поставив ее впереди себя у поручня, заодно загородив ее своим телом от все больше свежеющего ветра и от суетящихся вокруг пассажиров и матросов. Лиззи была на добрый фут ниже Брианны и такая же тонкокостная, как крачки, что кружили возле мачт над их головами, пронзительно крича.

Солнце в это время года не заходило по-настоящему, а висело над самыми вершинами темных холмов, но воздух в заливе Мори-Ферт становился уже довольно холодным. Девочка была одета слишком легко; она слегка дрожала и бессознательно прижималась к Брианне, ища тепла. У Брианны была синяя шерстяная arisaid, раздобытая для нее Дженни; Брианна обняла девочку и укутала ее концами шали, и вдруг почувствовала, что ее саму успокоило это объятие.

— Все будет хорошо, — сказала она, обращаясь, наверное, не столько к Лиззи, сколько к себе самой.

Светловолосая головка слегка дернулась под ее подбородком; Брианна не могла бы сказать, то ли это был кивок, то ли Лиззи просто попыталась отбросить с глаз волосы, растрепанные морским ветром. Да и собственные локоны Брианны выбились из-под державшей их ленты и развевались в потоках соленого воздуха, слегка шурша, — словно подражали шуму огромных парусов, гудевших от наполнявшего из ветра. И, несмотря на все страхи и опасения, Брианна почувствовала, как ее постепенно наполняет бодрость, рожденная морем. В конце концов, она уже пережила к этому времени немало расставаний; переживет и это. Хотя, конечно, именно из-за разлук жизнь кажется такой трудной и сложной, подумала Брианна. Она уже потеряла отца, мать, любимого, дом и друзей. Она была одна — и по воле обстоятельств, и по собственному выбору. И, наверное, именно поэтому ее застало врасплох появление такого множества родных и близких людей в Лаллиброхе… и ведь ей ничего не стоило побыть там хоть немного дольше…

Но она дала обещания, которые должна была сдержать, так что эта разлука — лишь к лучшему. Она еще вернется. В Шотландию. И к Роджеру.

Брианна шевельнула рукой, ощутив тонкую серебряную ленту браслета на своем запястье, укутанном шалью, — серебро впитало тепло ее тела… Unpeu… beacoup…

Другая рука Брианны сама собой крепче сжала концы шали, поскольку ветер принес мелкие соленые брызги. Но если бы на палубе не было так холодно, Брианна, возможно, и не почувствовала бы теплую каплю, упавшую на тыльную сторону ее ладони.

Лиззи стояла неподвижно и напряженно, крепко обхватив себя руками. Ее глаза были огромными и ясными, ее волосы — светлыми и мягкими, и настолько тонкими, что прилипали к черепу. Уши у девочки слегка оттопыривались и чем-то напоминали мышиные, и они были такими нежными, что даже вечернее тусклое солнце просвечивало их насквозь.

Брианна протянула руку и смахнула слезинку со щеки Лиззи. Ее собственные глаза были сухими, а губы крепко сжаты, когда она поверх головы Лиззи смотрела на исчезавшую вдали землю, но ее душа отзывалась на страдания девочки…

Они еще некоторое время стояли у поручня молча, — пока наконец последние признаки берега не скрылись из вида.