Родня
Аршак объявился у своего московского дяди в разгар очередной семейной свары. Явление племянника, которому по всем резонам полагалось быть далеко за Кавказским хребтом, придало разговору между дядей и тетей дополнительную остроту.
Дядина родная сестра предупредить о скоропалительном вылете не успела, телефонная связь, как всегда, барахлила, но самочувствие Аршака от нервозного дядиного приема и тетиных вздетых бровей не испортилось. Он с большим удовольствием съел тарелку вежливо предложенных щей, не отказался от добавки и за чаем рассказал, как сидел в аэропорту — не то плохая погода, не то самолетов не хватало.
— Да, — сказала тетя Зина, — это мы знаем. Недавно у нас три человека жили пять дней. Туман, понимаешь! Гостиница, понимаешь… — Она смерила дядю взглядом, определила его чрезвычайную ничтожность и удалилась на кухню.
Дядя ушел за ней. Оттуда понесся сковородный лязг, захлопали дверцы холодильника и стенного шкафа, а невразумительное бурчание дяди забивалось приглушенными, но внятными кликами тети Зины: «Но позвонить-то, позвонить можно было!» Снова дядино бур-бур-бур, и тетя Зина уже в полный голос: «Да что ты мне объясняешь?! Я все понимаю, но у нас не постоялый двор…»
Аршак развалился на диване и думал о том, что дядя, наверное, расписывает тете обстоятельства его прилета. Считалось, что он еще маленький и не подозревает о новых затеях матери. Он как бы еще не догадывается о том, что долгий и тоскливый роман с сослуживцем, тихим и тоскливым Жирайром Аветисовичем, близится к торжественному тоскливому финалу с музыкой и шампанским. И они, ха-ха, не хотят травмировать малолетку. Аршак с сочувственной иронией относился к затянувшейся дружбе своей тридцатичетырехлетней матери и сорокапятилетнего, но бездетного вдовца. А пока он здесь осваивается, дома у него, вероятно, созревает новый член семьи, почти родитель.
Отца своего он не помнил. Судя по невнятным всхлипам матери, его увела из семьи лучшая подруга. Все его поползновения встретиться с сыном жестоко пресекались. Когда Аршаку было лет пять, незнакомый мужчина пытался с ним заговорить на улице. Маленький Аршак испугался и убежал. Возможно, это был случайный прохожий.
Аршак помнил дядю по его редким наездам в Ереван. Тетя Зина тоже приезжала, но один раз и давно. Судя по всему, у дяди в семье вечный облом, но это не повод, чтобы хлопать дверью — деться все равно некуда, это раз, билет обратно куплен, так что дней десять родственники потерпят, это два. Ну а то, что тетя недовольна его прилетом, так и
ладно. Про буйный нрав и крутой характер тети Зины среди ереванской родни ходили легенды, а про концерты, которые она учиняла, случайные гости-свидетели рассказывали, закатывая глаза от сладкого ужаса.
А еще Аршак знал: здесь имеется двоюродный брат, почти старик — двадцать лет, и двоюродная же сестра, кажется, на год старше Аршака. Они не встречались, так уж получилось. Брата зовут Михаилом, а сестру Кларой. Брат учится и работает, а сестра только учится, но зато в музыкальной школе.
Незаметно для себя он задремал, а когда открыл глаза, то обнаружил в комнате высокого светловолосого парня, сидящего перед включенным телевизором.
— Ты смотри! — хлопнул кулаком по колену парень. — Верный голешок прокакали!
И, не оборачиваясь, протянул Аршаку длинную руку:
— Михаил.
— А меня Аршак зовут.
— Эт-то хорошо, — произнес Михаил и надолго замолчал.
Потом был ужин и роскошный чай. У тети Зины вдруг
улучшилось настроение. Она испекла торт, все накладывала на тарелки, смотрела жалостливо и кивала сочувственно на любые слова гостя.
— Как будем размещаться? — спросил Михаил.
— Как обычно, — ответил дядя. — Ты на второй этаж, Аршак на твое место.
В маленькой комнате стояли нары, давно сколоченные дядей с большим вкусом и размахом — взрослый мог разместиться. Нарами дядя гордился и при случае демонстрировал гостям.
— Вы что ребенка мучаете?! — вздрогнул Аршак от истошного крика тети Зины. — Он же на стуле спит, а вы лясы точите!
Михаила тут же унесло в соседнюю комнату, а когда гость, неудержно зевая, добрел до нар, они уже были застелены.
— А куда же Клара? — вежливо спросил он. — Может, я где-нибудь на раскладушке лягу?
— Клара… Клара, видишь ли, сейчас у своей тети живет, рядом с музыкальной школой, — пояснил дядя, копаясь в платяном шкафу. — Так, понимаешь, ей удобнее, ближе.
— Ну да, — подтвердил, хмыкнув, Михаил, — а то еще, не дай бог, по дороге пальчик ушибет.
Аршак повернулся на бок и закрыл глаза. Тут он представил себе двоюродную сестру Клару: возникло унылое существо с постным лицом, косичками, длинным уродливым платьем до пят, но с огромной скрипкой, прижатой к худому подбородку. Существо взмахнуло смычком, откуда-то из раскрытого окна радио слабо отозвалось полночными курантами. И Аршак мгновенно заснул.
Ночью третий стакан чая дал о себе знать. Аршак сел и легонько стукнулся головой о второй этаж нар. Крякнул, сориентировался в полумраке и побрел, держась за стену. Нашел нужное помещение, вошел, отдал лишнюю жидкость унитазу, вышел и остановился, прислушиваясь.
На кухне опять что-то брякало и хлопало. Не спится тете Зине, подумал Аршак. Пойти рассказать ей про ереванские дела, может, легче станет?
Но там орудовала не тетя Зина. У раскрытого холодильника присела крупная рыжеволосая девица в кожаной куртке с металлической окантовкой. Она брала подряд банки, пакеты, свертки и накладывала в большой пластиковый мешок. Заметив в дверях Аршака, подмигнула ему.
— Вы кто, — вежливо спросил Аршак, — воровка?
Девица выпрямилась, обнаружив тем самым, что на голову выше его, хлопнула дверцей холодильника и взяла с подоконника шлем.
— Нет, я не воровка. А ты, как я погляжу, мой армянский братец, — констатировала она. — Добро пожаловать. Как эти, — кивок в глубину квартиры, — все грызутся? Тотальный привет!
С этими словами она вышла в коридор. Через секунду громко бухнула входная дверь, и почти тут же под окнами началась пальба. Аршак бросился к окну и со второго этажа разглядел в свете ртутного фонаря над подъездом, как девушка легко вскочила на мотоцикл и рванула с места, а за ней еще несколько машин с ревом исчезли в темноте, оставив за собой шлейф дыма и чей-то протяжный мат с верхних этажей.
Образ девочки со скрипочкой несколько потускнел. Аршак зевнул и пошел спать дальше.