Глава восьмая
ИЗДЕРЖКИ ПРОФЕССИИ
Бетси по роду ее деятельности довольно часто приходилось сталкиваться с необъяснимыми, странными вещами. Из многих мест, которые интересны и перспективны для археолога, она, как правило, выбирала те, что были связаны с некоей тайной, чудом. То ли это заброшенные или исчезнувшие святилища вроде того, что находилось на острове Змеиный. Или известные из анналов древности мощные мифические и полулегендарные артефакты. Никакой нормальный, трезвомыслящий ученый не стал бы на ее месте гоняться за подобными химерами. Но такой уж у нее характер…
И вот, когда она оказывалась в очередном таком месте, с нею начинали приключаться таинственные происшествия. Казалось, что оживают древние, до этого мирно покоившиеся силы и властно вмешиваются в ход исследований. Некоторые из них помогали, как бы желая, чтобы и эта тайна, хранимая Клио, была раскрыта. Другие, напротив, ревниво оберегали свои секреты, всячески вредя раскопкам. У нее даже специальный термин родился: “Сакральная археология”. Девушка втайне мечтала, что когда-нибудь, когда она станет такой же тяжелой на подъем и ворчливой, как профессор Енски, то обязательно напишет об этом специальное исследование.
То, что происходило с ней здесь и сейчас, прекрасно укладывалось в уже привычную схему.
Нельзя сказать, что при виде двухметрового атлетически сложенного мужского тела, покрытого темно-матовым загаром и увенчанного вместо человеческой собачьей головой, Элизабет хлопнулась в обморок. Нет, ее ощущения можно было охарактеризовать как легкий шок. Возможно, сказалось количество выпитого спиртного, подействовавшего на психику в виде транквилизатора. Или она подспудно уже была готова к чему-нибудь этакому…
Рост существа Бетси прикинула на глаз, когда оно поднялось из того кресла, куда девушка только что метнула мокрое полотенце.
Почти полностью обнаженный здоровяк, вся одежда которого состояла из льняного гофрированного передника. Все бы ничего, если бы из-под этих импровизированных ретро-трусиков сзади не свисал длинный черный собачий хвост, заканчивавшийся кокетливой кисточкой.
И еще голова видения. Черная, собачья, с длинными стоячими ушами, узкими миндалевидными глазами, острым розовым языком, свисающим из оскаленной пасти, уснащенной кинжалообразными белыми клыками. Голова была покрыта искусно завитым париком, разделенным на три толстые пряди. Две из них по обе стороны шеи спадали существу на грудь, а третья прикрывала затылок. Ну точь-в-точь как на древних египетских изображениях и изваяниях.
— Ты мой ночной глюк? — поинтересовалась у существа девушка.
Очевидно, оно было знакомо с новомодным сленгом. Да и английский язык тоже, по всей видимости, был ему знаком. Потому что песиголовец отрицательно покачал головой и прорычал все тем же пьяно-икающим голосом:
— Нет, ик, я не глю-юк. Мое имя Анубис-ик!
— Анубисик? — умилилась Бетси.
— Да нет же, ик. Просто, Анубис! Ик, ик, ик! Что за отвратительное пойло стали варить в Та-Кемете, ик!
В довершение всего собакоголовый пустил газы. Одновременно изо всех отверстий. Бетси показалось, что даже из ушей.
— Извини, ик! — сконфузилось видение. — Напился какого-то дерьма, nа hren!
Это его “nа hren” окончательно добило мисс МакДу-гал и убедило в том, что перед ней ее перевоплотившийся четвероногий приятель. Как видно, недолгое общение с мистером Покровским дурно сказалось на языковых навыках существа.
— Но этого просто не может быть! — уселась на кровать Бетси. — Упуат? Это ты или нет?
— Я же тебе на твоем родном языке растолковываю, ик, что мое имя Анубис, а не Упуат, ик! Мы просто похожи, ик, когда оба находимся в зверином, ик, обличье, ик! Нет, blin, ну закончится когда-нибудь это безобразие, nа fig!
— Так выражаться нехорошо! — пожурила его англичанка.
— А мой друг Бумба? — резонно возразил песиголо-вец. — И, ик, кстати, это на каком языке и что, собственно, значит?
Бетси терпеливо пояснила, что он бранится на русском языке, этнически родном для мистера Эндрю По-кровски, которого приятели еще именуют и Бумбой.
— Ага! — почесал в затылке собакоголовый. — Точно. Я иногда встречаю представителей этого, ик, народа в Долине Фараонов!
— Туристы, — подтвердила девушка.
— Да, ик, туристы! Так вот, ик, в отличие от братца Упуата я могу принимать человеческое подобие. Ик! Ик! Ик!
На этот раз икание Анубиса было уж очень продолжительным. Не выдержав пытки, он опрометью бросился в ванную, и оттуда через дверь раздались характерные звуки. Песиголовец блевал.
Когда он вернулся, на него было просто жалко смотреть. Желтые глаза виновато смотрели на девушку. Уши вроде как даже чуток поникли, а розовый язык стал шершавым. Беднягу мучило похмелье.
— Эк тебя зацепило, дружочек! — участливо хмыкнула Бетси. — Сколько же ты выпил?
— Немного! — вздохнул владыка Расетау — Царства мертвых. — Всего, blin, каких-то два блюдца черной жидкости, пахнувшей пивом, и блюдце желтоватого напитка, отдававшего пшеницей.
— Ничего себе! — восхитилась Элизабет. — Так Бумба тебя попотчевал национальным русским напитком под названием “yorsh”!
— Это еще что? — заинтересовался собакоголовый.
— Смесь пива и водки. По-нашему коктейль. Погоди-ка, я сейчас.
Она пошарила в своем чемодане и протянула Анубису таблетку “Алка-Зельтцера”. Тот подозрительно обнюхал ее и хотел уже проглотить просто так, вместе с упаковкой, но англичанка вовремя остановила его. Вздохнув и покачав головой, ох уж мне эти допотопные существа, она растворила таблетку в стакане минеральной воды “Барака”. Песиголовец завороженно наблюдал, как в стакане невесть откуда появились пузырьки, а таблетка понемногу истончалась, а затем и вовсе исчезла.
— Пей! — приказала мисс МакДугал.
Анубис осторожно понюхал стакан, опустил в него язык и сразу же вытащил. На его морде появилось наивно-восторженное выражение.
— Щиплется! — по-детски захихикал он и залпом выпил содержимое стакана.
Минуту или две он прислушивался к ощущениям внутри себя, а затем, по всей видимости, удовлетворенный результатом, выпрямился во весь рост и, прижав ладонь правой руки к сердцу, царственно кивнул Элизабет:
— Благодарю тебя, дочь далекого народа! — и добавил на древнеегипетском: — Сенеб! Здоровья!
— Сенеб! — так же ответила девушка и продолжила на том же языке. — Рада приветствовать тебя, о Хентиа-менти — Тот, кто впереди страны Запада.
— Ну, ni figa sebe! — захохотал Песиголовец. — Давненько меня тут никто не называл подобным образом! Отсмеявшись, он внезапно посерьезнел.
— Знаешь, а ведь я тебя по всем правилам должен был бы разорвать! Не спорь, не спорь! — повелительно махнул он рукой, заметив, что девушка пытается что-то возразить. — Ты ведь расхитительница гробниц, не так ли?
Бетси коротко кивнула.
— Вот видишь. А я кто? Я “Стоящий впереди чертога богов”! — Он поднял вверх палец с острым когтем. — Мое дело — охранять города мертвых, покой усопших — живых богов. Все, кто нарушает законы Осириса, подлежат суровому наказанию! Что же мне с тобой делать, blin?
— Не будь занудой! — насупилась Элизабет.
— Как ты разговариваешь с богом, nа hren! — возмутился Владыка Расетау. — И не перебивай меня, blin, a то укушу! Так вот! — Его речь приобрела торжественное звучание. — Сегодня ты дважды спасла меня. Первый раз — от этих скверных мартышек, едва не испортивших мою шкуру своими грубыми камнями! Оно понятно, что ничего серьезного со мной бы не случилось. Но пару дней с синяками провалялся бы, v nature! И второй раз спасла только что, когда избавила от этих мук! Чтоб я еще раз так назюзился! Vek voli ne vidat'! Посему я тебя прощаю и даже беру под свое покровительство до тех пор, пока нога твоя попирает землю Та-Кемета! Только обещай, что не станешь злоупотреблять моей добротой! А то я вас знаю, расхитителей гробниц. Вон, сто лет назад попытался подружиться с одним таким. И что вышло? Что вышло, я тебя спрашиваю? Да ni figa хорошего! Поиграл в прятки, называется! Я думал, что все по-честному, а он проследил за мной, где я спрячусь, и ограбил усыпальницу Инхапи.
— Его звали Ахмед Абд эр-Махмуд? — догадалась девушка. — А ты был тем самым шакалом, который привел его к тайнику эль-Бахри?
Песиголовец угрюмо кивнул. Сев в кресло, он свесил голову на грудь. Его плечи поникли.
— Знаешь, как тяжело быть всеми забытым богом? — хрипло спросил он. — Когда тебе перестают возносить молитвы, совершать воскурения и возлияния, приносить жертвы… В таких случаях боги уходят. У нас ведь тоже есть свое Расетау… Но вот недавно, — оживился Анубис, — лет пять назад, кто-то вновь вспомнил обо мне. Мои ноздри опять стали втягивать жертвенный дым, а язык ощутил вкус пива. Не такого крепкого, как в этой отвратительной харчевне, пожри ее львица Сохмет! Но вполне пристойного. С каждым годом жертвы становились все более частыми и обильными. А я так и не знаю, кто этот мой новоявленный почитатель. На прошлой неделе, правда, мне показалось, что он где-то совсем близко. Это когда я обнаружил те три трупа в горизонте Сети.
— Так Ральф все-таки не ошибся? Ты в самом деле был там?
Хентиаменти подтвердил ее слова кивком.
— Поможешь мне найти убийц? — робко поинтересовалась Бетси, ни на что, впрочем, не надеясь.
— V nature! — расплылся в оскале “Стоящий впереди чертога богов”. — Мне самому интересно!
Утром после бессонной ночи, проведенной в разговорах с живым свидетелем славы Та-Кемета, Элизабет чувствовала себя неважно. Голова раскалывалась то ли с недосыпа, то ли от переполнивших ее мыслей и впечатлений.
— Тут поможет только огромная чашка хорошего кофе! — заявила девушка и обратилась к Анубису. — Пойдем завтракать вниз или закажем еду прямо сюда, в номер?
Владыка Расетау, вновь принявший облик обычной собаки, радостно гавкнул и завилял хвостом. В таком виде, как пояснил Элизабет собакоголовый перед тем, как превратиться, он не может облекать свои мысли в звуки человеческого языка. А антропоморфный образ он принимает большей частью после полуночи, в то время, когда Ра проходит на своей лодке Двенадцать врат подземного царства. Хотя возможны и исключения.
— Ну да это ничего! Так даже лучше! — авторитетно заявил Анубис. — Никто ничего не заподозрит. Ты только это, blin, не зови меня больше Упуатом. И остальным тоже скажи, что решила изменить мне кличку. Особенно моему лучшему koreshy Бумбе.
— Ладно! Но, чур, не напивайся с ним так больше! Для здоровья вредно.
— О'кей! — покладисто согласился песиголовец и, подмигнув ей, добавил: — Разве что по маленькой, для поднятия настроения!
Профессор Енски на время своей болезни любезно предложил Бетси пользоваться арендованным им автомобилем. Девушка предпочитала несколько иные марки, чем “форд-фокус”, но особо упираться не стала. Так действительно было намного удобнее, чем связываться с городским транспортом. Все эти такси, паромы, фелуки… Бр-р-р! Грязь и гвалт, теснота и назойливые взгляды! Нет, спасибо милому доброму Алексу.
Странно, однако, со времени их совместной экспедиции в Одессу Енски-старший сильно изменился. Элизабет раньше и представить себе не могла, что человек его возраста может так резко пересмотреть жизненные ориентиры. Столько лет отдать борьбе с “черными археологами” и лично с Бетси МакДугал, и вот теперь пригласил ее участвовать в официальных раскопках. Мало того, возложил на нее обязанности руководителя экспедиции, пусть и временно. Да-а… Скажи ей это кто-нибудь еще года два назад, она рассмеялась бы шутнику прямо в лицо.
Впрочем, эта поездка во многом выбивается из привычной колеи. Взять уже хотя бы одно то, что Элизабет находится в Египте. И едет, смешно сказать, в одном автомобиле с самим Судьей и Стражем Подземного царства Расетау!
Девушка скосила глаза. Анубис застыл на переднем сиденье в своей привычной статуарной позе. Его невозмутимость необычным образом успокаивала, служа неким гарантом безопасности.
На большом мосту, соединявшем восточный и западный берега Великой реки, Бетси притормозила. Они с псом вышли немного размяться и вдохнуть нильского воздуха. Англичанка уже не первый раз замечала, что Хапи не бывает два дня подряд одним и тем же. Ежедневно он меняет свой облик, приобретая какие-то новые черты.
Сегодня он, например, словно подслушав и почувствовав настроение Элизабет, был тих и спокоен. Его чуть мутноватые воды медленно и лениво текли вверх, к Средиземному морю. Редкие камыши, росшие по обеим сторонам реки, низко склонились над водой, любуясь своим отражением. Гордые финиковые пальмы чопорно покачивали пышными кронами, как бы осуждая нарциссирующих кривляк.
Что-то внутри подтолкнуло девушку, и она тихонько начала декламировать на древнеегипетском языке хвалебный гимн в честь Нила-Хапи:
О Нил! Твоя вода, текущая через поля, подобна амбре,
Она вкусна, как мед.
Два берега твоих — ворота в рай,
Твоя долина — лучшее место в мире.
О Нил! Твоя любовь подобна легкому ветру,
Если нет воды, нет жизни на земле.
О Нил! Кто попробует твоей воды хоть раз,
Навеки будет вместе с тобой.
Пес одобрительно кивал в такт слов, сложенных неизвестным поэтом несколько тысяч лет назад. На его глазах появилась влага. Ни с того ни с сего он поднял голову высоко к небу и протяжно-пронзительно завыл. И столько боли и тоски было в его жутком вое, что несколько туристических групп, высыпавших из своих автобусов, чтобы поглазеть на Нил, мгновенно убрались в свои крепости на колесах от греха подальше. А вдруг собака бешеная?
Переехав реку, Бетси заметила громады колоссов Мемнона или, правильнее, две гигантские статуи фараона Аменхотепа III. Некогда они стояли у первого пилона заупокойного храма в честь этого владыки. Ныне сооружение полностью разрушено, но в древности считалось одним из самых крупных построек такого характера.
В 27 году до н. э. в результате землетрясения одна из семнадцатиметровых статуй была частично разрушена. После этого по утрам стали происходить удивительные вещи. С первыми лучами солнца статуя издавала жалобные звуки, напоминавшие звучание арфы. Древние греки поспешили объяснить это чудо тем, что в статуе якобы находится дух Мемнона, сына богини утренней зари Эос и Тифона. Этот герой пал во время Троянской войны от руки Ахилла. И вот теперь каждое утро, приветствуя появление на небе своей божественной матери, Мемнон начинал жаловаться ей на свою горькую судьбу. Весть о поющей статуе разнеслась по всему античному миру. Увидеть ее желали многие путешественники из разных стран. В конце II века н. э. римский император Септимий Север приказал отремонтировать статую, чтобы умилостивить дух героя. После реставрации колосс умолк навсегда.
Повернув сразу за колоссами направо, они проехали мимо развалин храмов Меренптаха, двух Тутмосов (Третьего и Четвертого), а затем, свернув налево, выехали на прямую дорогу до Бибан эль-Мулюк.
По мере приближения к Долине Царей Анубисом овладело беспокойство. Еще бы! Несколько дней некрополь оставался без присмотра. Не случилось ли чего?
Пес вопросительно посмотрел на девушку, как бы испрашивая у нее на что-то разрешения.
— Погулять хочешь? — догадалась Элизабет. Хентиаменти радостно залаял, подтверждая ее слова.
— Ну ладно, давай. Только не забегай далеко. Может быть, мне понадобится твоя помощь.
Обиженное рычание. За кого, мол, меня принимаешь?
У гробницы Сети I толпилась кучка арабов в традиционных галабеях и тюрбанах.
“Рабочие, — догадалась Бетси. — Шейх сдержал слово. Но где же мои “помощнички”? Где Ральф? Где хотя бы Гурфинкель с Покровским?”
Египтяне встретили ее угрюмым молчанием. Они настороженно приглядывались к новому руководителю работ. Не узрев перед собой грозно кричащего и сыплющего проклятия профессора Енски, рабочие чуток расслабились. На вежливый вопрос девушки, где находится мистер Ральф, один из арабов, полагая, что глупая англичанка не поймет его, ответил соленой непристойностью. Элизабет дернулась, словно от пощечины, но быстро взяла себя в руки.
Медленно, развязной походочкой, напоминающей о той самой древней профессии, которую упомянул египтянин, она подошла к нему и на чистейшем арабском языке осыпала такой площадной бранью, что рабочие сперва онемели, а затем громко загоготали над незадачливым шутником. Тот нахмурился и замахнулся на девушку рукой.
Бетси недолго думая двинула арабу коленом между ног, а когда тот сложился пополам, то для верности добавила ему кулаком по затылку. Обидчик зарылся носом в песок. Египтяне одобрительно загалдели. На шум наконец откуда-то выскочил Ральф.
— Что, что случилось?! — взволнованно поинтересовался он.
— Да ничего особенного, — пожала плечами мисс МакДугал. — Обычный урок вежливости.
Юноша понимающе кивнул и, деликатно взяв Бетси под локоток, повлек ее в глубь усыпальницы. Про себя удивившись такой фамильярности, девушка, однако, не высказала вслух своего недовольства.
Арабы цепочкой двинулись вслед за молодыми людьми. Через несколько минут, распределенные по местам Ральфом, они начали работы. Понаблюдав за ними немного для порядка, Элизабет предоставила студенту возможность проявить свои лучшие организаторские качества, а сама удалилась в “штабную комнату”, под которую была облюбована погребальная камера.
Это было немного цинично. Ведь, возможно, на том самом месте, где сейчас стоял грубо сколоченный стол, еще пару сотен лет назад высился алебастровый саркофаг великого Сети Мериенптаха Менмаатра.
Глухую тишину, царившую в усыпальнице, прорезала трель ее мобильного телефона. Кто бы это мог быть?
— Слушаю, — бросила она в трубку.
— Мне сказали, — донесся оттуда чуть надтреснутый голос шейха Хусейна, — что у вас там возникли некоторые недоразумения?
— Да! — подтвердила Элизабет, не вдаваясь в подробности.
— Примите мои самые искренние извинения! Больше такое не повторится!
— Надеюсь!
— Ма саамаа! До свидания!
Связь прервалась.
Странно. Откуда мог Абд эр-Махмуд так быстро узнать об инциденте на раскопе? И как оперативно связался с нею по мобильнику.
“Вот тебе и девятнадцатый век!” — снова передразнила своих приятелей англичанка.
За ее спиной послышался шорох. Обернувшись, Бетси увидела, что кто-то мелькнул в коридоре, ведущем к месту работ.
— Кто там?
Ей почудилось, что там, в темноте, желто сверкнули два глаза.
— Анубис, это ты?
Вроде бы ворчание. Отчего же пес не выходит на свет? Может, с ним приключилась какая беда? Посмотрим.
Взяв в руки мощный фонарь “летучую мышь”, Элизабет по ступенькам спустилась вниз. Никого. Что бы это значило? Снова глюки? В древних гробницах вроде этой подобное не редкость.
Она прошла дальше по коридору. Где-то вдалеке раздавался мерный шум работающего компрессора. На этот раз руководство экспедиции позаботилось запастись современным оборудованием, чтобы не повторить ошибки предшественников, работавших здесь тридцать лет назад.
Сильный толчок в спину застал ее неожиданно. Бетси попыталась удержать равновесие, но это ей не удалось. Выпустив из рук фонарь, она опустилась на колени и попыталась опереться руками о каменный пол туннеля. Однако вместо твердого холодного камня ее руки соприкоснулись… с пустотой, и она почувствовала, что летит куда-то вниз головой. От неожиданности девушка вскрикнула и стала лихорадочно размахивать руками и болтать ногами, словно утопающий.
Вдруг руки наткнулись на что-то холодное и явно металлическое. Бетси изо всех сил вцепилась в это самое что-то и повисла на нем. Только бы выдержало, только бы не сорваться. Не сорвалась. Осторожно ощупав спасительный предмет, определила, что это скоба, вделанная в стену шахты. Переведя дыхание, девушка попыталась нащупать какую-либо опору и для ног. К ее великой радости, таковая имелась. Наверное, еще одна скоба. А вдруг такая же имеется и выше?
Подтянувшись на руках, Элизабет ощупала стену вверху. К ее великому разочарованию, ничего обнаружить не удалось. Она предпочла снова занять более удобное положение между двух скоб.
Мысли лихорадочно роились в ее голове. Кому и для чего понадобилось сталкивать ее в этот колодец? Может быть, это тот араб, привселюдно высмеянный ею, решил таким образом отомстить “презренной женщине” за обиду. Но Элизабет быстро хватятся, и подозрение в первую очередь падет на него. Египетские законы суровы. Это вам не мягкотелая Европа с ее мораторием на смертную казнь. Тут за умышленное убийство по головке не погладят. Да и шейх ни за что не простит, что его соплеменник осмелился поднять руку на его гостью. Нет, не склеивается.
Тогда кто? Господин Хосни Хейкаль, испугавшийся своих откровений? Но он же отъявленный трус! И тоже заметная фигура. Даже слишком. Появиться на раскопе тайно он вряд ли сможет. Кто?
Впрочем, сейчас это не так важно. Лишь бы выбраться отсюда благополучно. Сколько ей ждать того момента, когда обнаружится ее исчезновение? Ну, пару часов она, предположим, продержится. А дальше? Эх, был бы под рукой мобильник… Так нет же, оставила его на столе в погребальной камере. Разиня!
Покричать, что ли?
— Эй, кто-нибудь! Помогите!
Вроде бы собачий лай? Где-то совсем близко.
— Анубис! — что есть мочи заорала она. — Анубис! Я здесь! На помощь.
Громкий радостный визг почти над самой головой.
— Анубис, дружище, это ты!
— Гав! Гав! — подтвердили, а затем уже с упреком: — Тяв! Тяв! Р-р-р!
“Ни на минуту нельзя отлучиться”, — так поняла эту собачью реплику Элизабет.
— Приведи кого-нибудь, чтоб меня вытащили отсюда! — взмолилась она.
Сосредоточенное пыхтение в ответ.
Что-то мягкое коснулось ее щеки. Попробовав это на ощупь, Бетси определила, что перед ее носом болтается кисточка собачьего хвоста. Пес-скалолаз? Он что, решил сам спуститься к ней? Нет, только не это! Тут и для нее одной места кот наплакал, куда еще соседа по несчастью! Однако сама собачка появляться не торопилась. Как видно, девушка ошиблась в своих предположениях.
— Ты там?!
— Гав!
Далековато. Ну и длинный же у него хвост! А может…
Невероятная догадка молнией сверкнула в голове.
— Ты что, предлагаешь мне взобраться вверх по твоему хвосту?!
— Гав! Гав! Гав! — явно порадовались ее сообразительности.
— Что ты! Во мне же без малого сто тридцать фунтов! Не выдержишь!
Презрительный рык.
— Ладно, попробуем понадеяться на бога. Тяни!
Изо всех сил она уцепилась правой рукой за кисточку, при этом не разжимая пальцев левой руки, держащейся за спасительную скобу. Мощный рывок заставил ноги, а затем и руку оторваться от опоры. Неведомая сила увлекла девушку вверх. Что-то ухнуло от горла в низ живота. Такое точно ощущение она испытывала при полетах на авиалайнерах, попадая в воздушную яму. Смешно, приятно и щекотно.
Собачьи челюсти вцепились в воротник ее куртки из денима. Предусмотрительно надела ее, потому что в гробнице было прохладно. Вот и пригодилась одежонка.
Почувствовала под собой спасительную твердь пола и в изнеможении свалилась ничком. Рядом, тяжело дыша, умостился Хентиаменти. Девушка благодарно погладила его по холке.
— Спасибо! Ты спас меня! Теперь мы квиты!
— Гав! Р-гав! Тяв, тяв!
“Не говори глупостей! Какие могут быть счеты между друзьями?!”
Или она не так перевела с собачьего?
Фонарь валялся рядом с ямой и по-прежнему работал. Посветив, Элизабет отметила, что хвост у владыки Расетау самый обычный, не длиннее полутора футов. Гм-гм!
Осторожно приблизившись к краю шахты, девушка бросила туда увесистый камень, подобранный ею поблизости.
Один, два, три, четыре… пятнадцать. Из глубины донесся негромкий шлепок. Однако!
Что было бы с ней, не попадись ей по пути скоба? Страшно представить.
— Элизабет! — раздался в глубине туннеля голос Ральфа. — Вы где?
— Р-р-р! — угрожающе зарычал Анубис и замер в боевой стойке.
На появление юноши пес отреагировал, как всегда, весьма агрессивно.
— Что тут у вас? — заботливо поинтересовался студент, появляясь из сумрака и прикрывая глаза от яркого света фонаря. — Ничего не случилось?
Собака презрительно фыркнула и, повернувшись к парню задом, поднял заднюю лапу. Полилась тонкая струйка. Ральф шарахнулся в сторону и едва не угодил в колодец. В самый последний момент Бетси ухватила его за рукав ветровки.
— Фух! — выдохнул молодой человек. — Благодарю вас. И что это с вашим псом? Отчего он так странно на меня реагирует?
— Не знаю! — пожала она плечами. — Спроси у него сам!
Рассказывать парню о странном происшествии она не стала. Нужно было все хорошенько обдумать. Славно было бы посоветоваться с кем-нибудь надежным, умудренным опытом. Например, с профессором Енски или, еще лучше, с Хусейном Абд эр-Махмудом. “Желторотый” Ральф мало подходил для роли советчика. Пожалуй, для кое-чего другого он бы лучше сгодился. Но Бетси еще не достигла того критического возраста, когда женщина начинает видеть потенциального сексуального партнера в очень молодых мужчинах, почти мальчиках. Даже если они такие мускулистые и смазливые, как вот этот юный археолог.
— Кстати, вас там зачем-то разыскивает полиция, — сообщил Ральф.
— Что им нужно? — удивилась девушка.
На раскоп явился ни много ни мало начальник луксорской полиции. Тот самый молодой майор, с которым они так мило пообщались.
— Тут у нас еще одно убийство, мисс МакДугал, — хмуро процедил страж закона и пытливо посмотрел на нее исподлобья. — Когда и при каких обстоятельствах вы виделись с главным инспектором городского отделения Службы древностей господином Хосни Хейкалем?
“Господи! Нет! Не может быть! Бедный маленький толстяк”.
— Так это Хейкаль погиб?!
— Вы не ответили на мой вопрос, — все так же официально вел беседу (или допрос) майор.
— Вчера днем. Где-то в два часа пополудни.
— Правильно, — подтвердил полицейский. — Это подтвердил и секретарь покойного. А еще он добавил, что вы говорили на очень повышенных тонах. Это так?
— Ну, мы с господином Хейкалем очень давно знакомы. И следует признать, это знакомство для меня лично не является приятным. Но расстались мы весьма мирно.
— Как вы провели остаток дня?
— Я должна отвечать? Это официальный допрос?
— Прошу вас, — тон майора смягчился, — как… друг! Ответьте на мой вопрос, пожалуйста.
— Хорошо, — безразлично согласилась Элизабет. — Сначала я приехала сюда. Где-то в три часа. И пробыла здесь примерно до полпятого. Это могут подтвердить таксист, нанятый мной для поездки, вот этот молодой человек, — она ткнула пальцем в Ральфа, — и, разумеется, охрана некрополя. Вернулась в гостиницу около шести. В восемь меня видели в госпитале, где я навещала руководителя экспедиции, профессора Енски. Вечер провела в компании своих коллег в ресторане “Миш Мэш”. С вас достаточно?
— Вполне, — с видимым облегчением ответил майор. — Это была обычная процедура. Согласитесь, я обязан был проверить ваше алиби.
— Теперь можно мне тоже задать вам пару вопросов? — поинтересовалась Элизабет и, уловив согласный кивок собеседника, продолжала. — Как погиб господин Хосни Хейкаль?
— Его закололи кинжалом. Девять проникающих ножевых ран в область груди. Многовато для одного человека. Ему вполне хватило первых двух. Прямо в сердце.
— Рядом с телом ничего не нашли?
— А вы откуда знаете? — подозрительно зыркнул на нее страж закона.
Из пластиковой папки, которую до этого он нервно стискивал в руках, майор извлек лист бумаги.
— Она уже проверена на наличие отпечатков. Эксперты ничего не обнаружили. Так что…
Полицейский не закончил и протянул листок Элизабет.
Девушка сразу увидела, что это именно тот сорт бумаги, из которой была изготовлена и первая записка, найденная здесь, в гробнице Сети. Да и почерк явно тот же.
“Смерть подлым предателям Та-Кемета”.
И вместо подписи Уджат — Око Гора.
