Пропажа Мануэля
Полковник сидел у пульта управления в своем кабинете, и ему поочередно докладывали, что происходит на карнавале. После запуска часов все шло нормально, и вдруг очередной сюрприз: группа полицейских, переодетых в карнавальные костюмы, утратив контроль, так разгулялась, что вызывает всеобщее возмущение. У одного торговца даже бороду подожгли, полагая, что она накладная, карнавальная. А борода-то оказалась настоящей!
— Вот времена! — возмущался полковник, — Своих нужно успокаивать! А все этот Ризенкампф навыдумывал со своей полоумной женой — и исчез. Что там Мэр? — спросил полковник по рации у дежурного по балкону муниципалитета.
— Господин Мэр в восторге. Постоянно повторяет: «Грандиозно! Грандиозно!» Очень сожалеет, что не прибыл президент. Сейчас господину Мэру принесли закусить.
— Закусить! Для полного счастья не хватает этого великого путешественника! Этой официальной куклы — президента! Что же он не приехал? Не иначе приглашен осматривать шедевр архитектуры тринадцатого века — сортир герцогов Савойских! — Сарказм полковника набирал силу.
Тут сержант Вилли доложил, что пришла супруга полковника и принесла пудинг.
— К черту пудинг! — гордо отказался полковник, — Пусть господин Мэр поглощает свой ростбиф, запивая банановым соком. А нам надо разбираться. Часы хоть на башне идут?
Вилли ответил, что идут, и тут же напомнил: надо бы выпустить Генделя с пеликаном — ведь Карлику обещано. Полковник распорядился.
— Благодари своего коротышку, — выпуская пленников, усмехнулся Вилли. И поведал Генделю историю с часами. Сержант теперь весьма сожалел, что крутил малышу ухо и испортил мороженое.
— Где же он?
— В башне. Может, неживой уже. А если живой, передай ему — с меня пять порций.
Гендель по дороге к ратуше угостился бренди в веселом кругу почитателей и сунул в карман плоскую бутылочку. Проходя мимо Мануэля и петухохранителя, озорно махнул рукой. При виде пеликана огненный гребень петуха встал дыбом и затрепетал, но Мануэль тут же брезгливо отвернулся, выражая таким образом свое презрительное «фе».
В башню Генделя не пустили — приказ полковника. До утра — никого!
— Может, он уже умер? — возмущался Гендель.
— Утром узнаем.
— А если жив? Если в темноте сломал ногу и истекает кровью? — Гендель разразился гневной речью. К спасителю города — и такое отношение? Вот тема для независимых журналистов!
Полицейские в конце концов позволили ему подняться, но только с условием — не подходить к часам. Иначе конец и ему, и Карлику, и всем дежурным полицейским! Гендель, подхватив пеликана, полез вверх.
— Эй, фазана-то своего оставь! — кричали полицейские.
— Не доверяю его никогда и никому.
Запыхавшийся Гендель все-таки дотащил пеликана до площадки. Первое, что он увидел в тусклом свете лампочки, — качающаяся махина маятника. На ней болталась ременная петля. Гендель узнал эту петлю — и ему стало страшно. Пеликан тоже проявлял явные признаки страха — щелкал клювом и пятился назад, словно ища, где разбежаться и улететь. Разноцветные лучи, проникавшие с площади, рождали фантастические блики и тени.
— Эй, есть здесь кто? — севшим от тревоги голосом спросил Гендель, — Малыш, где ты?
В дальнем углу послышалось какое-то кряхтение, и вдруг горсть гороха полетела в сторону Генделя.
— Малыш, ты? Это я, твой друг Пауль.
— Знаю, гаденыш, как ты умеешь притворяться! Пауль в полицейском отделении, — Полетела новая горсть гороха.
— Малыш, меня и пеликана выпустили. Спасибо тебе…
Карлик подполз к Генделю на четвереньках. Гендель попытался крепко его обнять.
— Ох, ребра, ребра, голова! Зашиб! Только очнулся… Душно мне, — стонал Карлик.
Друзья с пеликаном выбрались на небольшой балкончик, предназначенный для мытья циферблата. Он был прекрасно освещен. Вся площадь Искусств расстилалась перед ними как на ладони. Сняв со спины банджо, Гендель сказал с восторгом:
— Дорогой пеликан! Звездный час нам подарила судьба!
Большинство полагало, что Гендель Второй, пеликан и Карлик заперты в полицейском подвале. И вот они объявились на фоне идущих часов, раскланиваясь на все стороны.
— О чем же им спеть? — спросил Гендель.
Ответ пришел сам собой. Под аккомпанемент банджо полилась легкая и свободная импровизация о том, что нет больше в городе злой силы и теперь никто не остановит городские часы. Силу прогнал маленький отважный Карлик. И теперь все могут быть веселы и счастливы. Жизнь — это карнавал! Праздник! И так будет всегда!
Прием артисты встретили самый восторженный. Площадь ликовала. Даже Франсиско, жующий в это время апельсин, задрал голову и так простоял до конца песни. Когда артисты умолкли, он обернулся к Мануэлю:
— Ах, канальи! На свободе и выступают! А мы…
Апельсин выпал из рук Франсиско — клетка была отворена и петуха в ней не было. Франсиско обежал вокруг нее, заглянул снизу, сбоку — надежный электронный замок был вскрыт в один прием.
— А-а-а! — разнесся над площадью гортанный хриплый крик. Франсиско катался по брусчатке, то сжимаясь в комок, то раскидывая руки-ноги и при этом истошно вопя. К нему было не подступиться. Полицейский, не долго думая, принес огнетушитель — и вскоре Франсиско катался уже в пенной луже. Подъехал полковник. Клетка была осмотрена на предмет отпечатков пальцев. Франсиско ничего объяснить не мог, а только повторял, что на родине ему Мануэля не простят, убьют, — а если не убьют, то он сам себя убьет, ибо позора ему не пережить. И он опять принялся биться о камни головой.
— Это они! Проклятый Гендель и Карлик все подстроили! Остановили часы, а когда номер не прошел, запустили их и отвлекли всю площадь! И меня в том числе! Проклятые конкуренты! Знайте, у Мануэля никогда не было конкурентов! Это заговор! Заговор!
Что оставалось делать полковнику? Всю компанию: Генделя с пеликаном, Карлика и Франсиско опять забрали в полицию. Разбираться.
— Вилли! — пристал по дороге Карлик к сержанту, — Мне передавали, что ты обещал мне пять порций мороженого. Что-то у меня в горле пересохло от этого дебила Франсиско…
— Помню, помню… — отвечал Вилли, — Но теперь вы снова арестованы.
В участке полковник мобилизовал всех на поиски Мануэля. Одновременно было дано распоряжение подготовить похожего петуха и загримированного под Франсиско толстяка. К шести утра пара должна находиться на площади. Ничего не произошло. Было недоразумение — и все улажено. В Багдаде все спокойно, как говорит Мэр. Никто не сможет над нами посмеяться!
Однако полковник ясно осознавал, что насмешки еще не кончились.
