67
Число 883 было его личным кодом. Два нуля единица означало, что он ушел примерно на час в прошлое. Удобное изобретение. Когда-нибудь оно распространится и каждый начнет исправлять свои ошибки, возвращаясь в прошлое.
И там же делать новые. Отличный будет балаган. А глаз все так же не видит.
Правой рукой можно двигать, но с осторожностью. Если я вернулся на час назад, то сейчас человек-свинья сейчас ждет за дверью. Он уверен, что сможет справиться в одиночку. Пусть попробует.
Знакомый быстрый звук за дверью. Сейчас эта свинья стоит и думает, что застала меня врасплох. Пускай думает. Петли двери под правую руку. Это удобно.
Он толкнул дверь и сразу нырнул, уворачиваясь от удара. Затем ударил снизу вверх, локтем. Туша рухнула на пол.
Коре осмотрел комнату. Все то же самое, что и час спустя. Матрас сброшен с кровати, ящики вынуты из шкафа и сложены аккуратной стопкой на столе. Их содержимое валяется на полу.
Он порылся в груде вещей и нашел веревку. Потом перетащил тело на кровать и привязал его. После этого набрал воды и полил тело. Оно открыло глаза.
– Тебя как зовут?
Тело молчало.
– Я спрашиваю имя!
– Паша.
– Так вот, Паша. Тебя разве не предупреждали, что со мной опасно связываться? Тебе разве не говорили, что я чемпион? Говорили?
– Да.
– А ты понадеялся на свою хитрость и на пистолет с глушителем, который лежит в твоем чемоданчике. Правильно я говорю?
– Да.
– Тогда немного полежи связанным. Помолись, если умеешь.
Коре взял чемоданчик и положил на стол. Чемоданчик был с кодовым замком.
– Код!
– Не знаю.
– Сам скажешь или помочь?
– 22-44-66.
Он открыл чемоданчик и взял папку. Кажется, тут все. Действительно, было глупо держать эти записи просто в ящике стола. Всегда надеешься, что ты хорошо спрятался. Никогда не веришь, что это может произойти именно с тобой. Не веришь даже тогда, когда это произошло.
Он сходил в умывальню, взял таз и бросил в таз пачку бумаги. Потом выдавил на бумагу два тюбика жидкости от волос. Бросил спичку. Жидкость вспыхнула бесцветным, почти невидимым пламенем. Бумага под огоньком оставалась целой.
Значит, ошибся – бумага с этой гадостью горит дольше, чем просто бумага – сгорает медленно, как фитиль у свечи. Ничего, подождем. Он снова вернулся к чемоданчику и стал накручивать глушитель.
– Ты что делаешь?
– Глушитель надо надеть. Нельзя же без глушителя.
– Не надо!
– Но почему же не надо? Ты же собирался проделать дырку в моей голове.
Теперь я проделаю в твоей. По-моему, справедливо.
– У меня есть деньги! Много!
– У меня тоже. Правда, немного, но хватает. Кстати, о деньгах. Я возьму вот это (в чемоданчике лежали триста современных рублей неизмятыми двадцатками).
Возьму как компенсацию за причиненный ущерб. Моральный и материальный.
– Я дам тебе больше!
– Больше мне не надо. Я еще заберу твой пистолет – чтобы было меньше желающих за мною ходить. А тебя я не застрелю, но только при одном условии.
Говори сразу – согласен или нет.
– Не согласен.
– Ну тогда я стреляю. Я уже четверых таких как ты пристрелил. Правда, двоих по ошибке. Много тут ваших шляется. Считаю до трех. Раз.
– Если я соглашусь, меня все равно убьют.
– Ты еще не знаешь условия. Два.
– Я согласен. Какое условие?
– Простое: когда будешь уходить, то наведи здесь порядок. Ты же вел себя как свинья. Не забудь закрыть дверь и положить ключ под половичок. И еще одно: напомни своим хозяевам, что я сжег записи. В компьютер они не влезут – мы умеем хранить информацию. Теперь все, что им нужно, есть только в моей голове. И не стоит такую голову понапрасну дырявить.
Перед тем, как уйти, он перемешал недогоревшие бумаги и они сразу вспыхнули. Теперь из этой кучки пепла не выудишь ни одной формулы.