47
Очнувшись, Гессе увидел уродливое тело Хоста, сидящее на корточках и опирающееся ладонями о землю. Тело громко дышало и издавало запах пота. Гессе осторожно перевернулся со спины и выполз из-под полога палатки. Руки были связаны неаккуратно (к счастью, пальцы Хоста почти не гнулись и не могли завязать хороший узел). Голова здорово гудела после удара. В соседней палатке горел свет. Гессе прислушался – никто не говорил. Два человека не станут включать свет, чтобы просто помолчать, особенно если эти люди два хвастливых охотника.
Он подошел и попросил разрешения войти. Нет ответа. Нога, торчащая из-под одеяла, неестественно вывернута. Пятка почти расплющена. Он заглянул внутрь, откинул край покрывала и задумался. Потом отделил полоску от светящейся пластины а оставшееся выключил.
Огонек проплыл по краю поляны и спрятался между деревьями; мигнул еще раз или два и растворился в черноте – инфраогонь не виден издалека.
Начинало светать. Свет стеклянного факела в руке затушевывался светом утра. Еще немного – и звери, опасающиеся странного огня, решатся подойти поближе. До заброшенного дворца еще километров семь. Тропки среди молодой поросли. Слишком узкие для человека. Можно столкнуться со зверем нос к носу.
Он бросил ненужный факел и пошел быстрее. Все равно не успеть. Можно будет залезть на дерево, но это только отсрочка – ведь собаки останутся ждать.
Он услышал негромкий рык и ушел с тропинки сквозь кусты. Поднялся на пологий склон и стал возле удобного дерева. Из кустов вышла рыжая полосатая кошка и остановились, подергивая кончиком хвоста. Такие охотяся ночью; если охота была удачной, то она не голодна и хочет спать. Но если зверь молод и доволен жизнью, он захочет поиграть с живой игрушкой. Такие игры всегда кончаются одинаково.
Кошка открыла пасть, будто зевнула. Каждый клык – как маленький нож.
Сделала шаг вперед.
– Кис-кис, – сказал Гессе, – ты хорошая кошечка, но мне нечего тебе дать.
Так жалко…
Сейчас неважно что говорить, важна интонация. Зверь не нападет, если услышит интонацию сочувствия в голосе человека. Он не знает такой интонации, а значит будет ее бояться. В голосах хищников и их жертв есть все что угодно – страх, боль, гнев, радость, удовлетворение – нет только искреннего сочувствия.
Во всяком случае, нас так учили. На практике не проверялось.
– Бедненькая такая, – продолжил он, – тебе так спать хочется…
Кошка остановилась и отвернула голову в сторону – как будто что-то увидела.
Так точно ведут себя домашние маленькие кошки, когда подходят к сопернику.
Иногда они решают отойти.
Его рука нащупала ветку и нервы не выдержали. Еще минута и он оказался у самой верхушки. Теперь зверь понял все. Кошка вытянулась так, будто ее туловище было резиновым, и стала точить когти о ствол. Потом легко прыгнула и повисла на стволе – на высоте метров четырех над землей.
Он попробовал отломить ветку – веткой тоже можно обороняться, если ты сверху – но ветка была живой и гибкой. Отломить толстую не было никакой возможности. Кошка сделала еще два прыжка вверх. Она двигалась по вертикальному стволу легче, чем человек по полу собственной квартиры. Гессе снял ремень с пряжкой и приготовился. Можно будет ударить по глазам. На плечо сел овод и Гессе прихлопнул его свободной рукой. Овод не отвалился, а продолжал сидеть, двигая передними лапками. Кошка начала медленно спускаться, спрыгнула и ушла. Он снова хлопнул овода.
– Расслабься, – сказало насекомое и Гессе наконец узнал поисковую мушку.
Мушка умела отпугивать зверей ультразвуком.
– Спасибо, было очень вовремя. – ответил он. – Как там?
– Сумасшедший дом. Хост утверждает, что ты убил двоих его лучших друзей.
– Для чего?
– Чтобы оставить всех без пищи – они же были охотниками. Собирается найти тебя и растерзать.
– Как остальные?
– Остальные на его стороне. Но это естественно. Я молчу и ни во что не вмешиваюсь. Что будем делать с тобой?
– Я иду к дворцу, уже недалеко. Пока посижу там, а потом будет видно.
Я здорово перепугался только что.
– Когда вернемся, поставим тебе энграмму против страха. Не забудь напомнить.