8
— В моем распоряжении десять минут, мадемуазель, — сказал Кратов. — И это действительно шестьсот секунд, а не три часа, как вы опрометчиво полагаете.
— Мы успеем, — просипела Ева-Лилит и угрожающе шмыгнула красной носярой. Во что вы играете с тосиком?
— Вы, я вижу, не теряли времени даром. По крайней мере, освоили терминологию. На Земле игра называется «маджиквест». Правила ее таковы…
— Я умею играть в «мадж»!
— В чем дело? Вы полагаете, что ксенология, русская водка и «маджиквест» это привилегии мужчин?! Я еще восемь лет назад выполнила норматив мастера.
— Тогда вам нет нужды объяснять, почему Шойкхасс выбрал именно эту игру.
— Послушаю вашу версию.
— Вы знаете, сколько лет этой игре?
— Ее придумали в конце прошлого века. Кажется, в Индии.
— Ничего похожего. Ее занесли на Землю. Вместе с иными плодами галактической интеграции.
— Наш учитель говорил про Индию! На худой конец, про Таиланд!
— Ваш учитель был обычным самозванцем, — мягко возразил Кратов, — каких всегда полно вокруг всякого популярного времяпровождения. Словно мух возле сами знаете чего. Уж не знаю, чему и как он вас там учил так, что я бы на вашем месте не слишком кичился мастерским нормативом…
— Ну вот, — пробурчала Ева-Лилит. — Только подцепишь какую-нибудь приятную заразу, и окажется, что во всем виноваты чужие.
— Барышня, вы что — метарасистка?!
— Сочувствующая. А вы?
— То, что вы называете «интеррасист».
— Было бы нелепо ждать от вас чего-то иного!
— Так вот: на самом деле происхождение «маджиквеста» уходит корнями в такую древность, что нам, жалким эфемерам, и вообразить невозможно. Изобрел ее неизвестно кто и неизвестно где. А усовершенствовали, упорядочили правила и ввели в повсеместное употребление дэшуонги с Беты Жирафа, древние рептшюиды, заложившие несколько кирпичей в самое основание Галактического Братства. Они же и подсунули ее сейл-командору Майтхилишарану Арора, каковой имел удовольствие доставить «маджиквест» к белым куполам родной Индии, как вы справедливо отметили — в 89 году прошлого века. Тогда же началась, а спустя пять лет благополучно угасла эпидемия поголовного увлечения «маджиквестом», единственным следствием которой стало учреждение тысяч игровых федераций, клубов и кружков. Большая часть оных к концу прошлого века счастливо развалилась, а сам «мадж» превратился в органичную компоненту человеческой культуры, наравне с шахматами, рэндзю и, если хотите, детским лото Несмотря па это в галактических масштабах игроки Федерации лавров не снискали. Есть, конечно, имена, чтимые под любыми звездами. Возьмем хотя бы гроссмейстера Нагана Морген-Штерна, который, кстати, сейчас находится на «Протее».
— А, я его видела, игривый такой старичок, очень похожий на раввина-расстригу.
— Игривый — во всех смыслах, не исключая «мадж» Поосторожнее с ним… Вот он, например, объясняет это печальное обстоятельство естественными различиями в протекании мыслительных процессов у рептилоидов и теплокровных гуманоидов Мы по-разному строим иерархию ценностей, по-разному прогнозируем игровые ситуации. А что ни говорите, «малжиквест» придуман рептилоидами для рептилоидов…
— Что мешало вам отказаться?
— Во-первых, мое честное слово, — усмехнулся Кратов. — Ведь не мог же я предложить ему поединок на татами!
— Вы увлекаетесь спортивными единоборствами?
— От случая к случаю… Только не стоит об этом сообщать всему миру, мисс!
— Весь мир и не подозревает о существовании «Экстра-Террестриал». Наша аудитория намного ограниченнее… Что же «во-вторых»?
— Вы знаете, что цель игры в «маджиквест» — обойти соперника в завоевании некого великолепного трофея, который возникает спустя первый десягок или два транспозиций. Иными словами, это игра в «пришедшего первым». А это значит, что мы с Шойкчассом сговорились за условным полем боя переиграть реальную ситуацию, что завела две разумных расы в тупик.
— Итак, вы дали слово, и тосс, с типичным ящерским хладнокровием, вас подловил.
— Угу… Ситуация складывалась для нас не самым удачным образом, потому что, вдобавок к явной человеческой неспособности на равных сражаться с рептилоидами, вскорости открылось: Шойкхасс — гроссмейстер, а я — жалкий дилетант. Но, ко всеобщему удивлению, я оказал мэтру отчаянное сопротивление и даже выиграл у него несколько секторов. Мы вошли в азарт, и решено было отнестись к происходящему во всей ответственностью. Тем более, что у смешанной комиссии дела шли по-прежнему ни шатко ни валко… Мне позволено было обзавестись тренером-аналитиком, и я выдернул с метрополии Натана Моргенштерна. Да и сам Шойкхасс, подозреваю, не погнушался теоретической поддержкой… Мы с удивлением следили за тем, как против нашей воли тактика развития игры, а чуть позднее — и определившийся трофей поразительным образом согласуются с причинами, по которым мы торчим в этом уточке вселенной. Это была какая-то мистика. Божий промысел во плоти!
— Я вся горю от нетерпения.
— Мы трижды бросали по шесть костей, чтобы определить характеристики трофея, и знаете что вышло? Речная Свирель!
— В чем же, блин-оладья, мистика?!
— А в том, фройляйн, что планета называется «Сиринга»! Гак звали нимфу, любви которой домогался козлоногий бог Пан, но ничего не добился, потому что Сиринга обратилась в тростник И расстроенный Пан не придумал ничего лучшего, как вырезать из тростникового стебля самую первую свирель. Но в момент поименования трофея челюсть отпала не только у меня, но и у советника Шойкхасса! Я впервые видел по-настоящему озадаченного тоссфенха — с пастью, распахнутой настежь!
— Почему, почему, почему?!
— Потому что тосское название планеты, Хиуссоахасас, переводится как «флейта прохладных струй»!
Ева-Лилит восторженно взвыла (так могла бы радоваться жизни сирена воздушной тревоги времен последней мировой войны).
— Мое! — воскликнула она. — Все — мне, а не этому улизанному хвощу из «Планетариума»!
— Не жадничайте, — строго сказал Кратов, — У вас разные экологические ниши, поэтому хватит всем. — Он посмотрел на часы. — Итак, фрекен, пошли последние десять секунд нашего с вами удивительного свидания.
— Ладно вам, — сказала Ева-Лилит. — Кому достанется Сиринга?
— Нам.
— Откуда такая уверенность? Ведь в «мадж» вы все равно проиграете!
— Проиграю. Все так и думают. Но я — то играю на выигрыш и потому не имею права думать иначе, и не буду К тому же, у нас обоих карманы набиты трикстерами.
— И что с того?
— Раз вы — маджик-мастер, сеньорита, то должны помнить: вводимый в игру трикстер имеет ту особенность, что он не обязательно приносит успех его употребившему, но непременно наносит урон противнику. Я очень надеюсь, что мой трикстер сыграет в мою пользу. — Кратов помолчал. — Успеть бы только его употребить.
— Еще вопрос, зачем на ксенологическом стационаре психологи?
— Психологи нужны не только журналистам, — сказал Кратов, — а и ксенологам. У ксенологов тоже бывают нервы.
— Ксенологам нужны психоаналитики! Л таким дуболомам, как вы, от стресса лучше всего помогают теплые, ласковые бабы.
— Все, все, выметайтесь.
— Последний вопросик, наираспоследнейший! — просипела Ева-Лилит. — Это у вас что на экране?
— Одна информационная подборка, — уклончиво промолвил Кратов — Праздное, изволите видеть, любопытство…
— А я и поверила!
— Ну хорошо. Вот это — статистика древних звездных экспедиций, отправленных с Земли и близлежащих обитаемых миров в эту область пространства и не вернувшихся в срок. А это — стандартная программа планетологических экспериментов, установленная для проекта практических исследований дальнего космоса «Луч». Утверждена Комитетом по использованию космического пространства ООН 31 августа 2096 года.
— И что? — осторожно спросила «страшная девушка».
— И то, — ответил Кратов. — И прихватите с собой того «жучка», что вы приклеили к ножке кресла.
— Пардон, — растерянно сказала Ева-Лилит. — Но их там два.