Григорий Матвеевич с недовольным видом сидел за деревянным столом под вишней, уткнувшись печальным носом в чашку с кумысом.

— Ты исчадие ада, — сказал он Руточке. — Откуда ты произошла на мою голову?

— То ли еще будет, — произнесла Руточка обещающе. — Надоело с вами нянчиться. Вот свяжусь с Землей и наябедничаю на всех — пусть отзывают на принудительный отдых!

— Только посмей! — жалобно вскричал Энграф. — Ну, буду я играть в этот проклятый теннис, и в футбол буду, шут с ним, но ты — молчи!

— Так-то, — сказала Руточка и победоносно поглядела на Кратова.

Тот одобрительно кивал, подметая вторую порцию овощного салата из глубокой глиняной миски.

— Как вы устроились, коллега? — спросил Энграф.

— Думаю, что прекрасно, — сказал Кратов. — Хотя, признаться, у меня еще не было повода заглянуть в свои комнаты. И я где-то потерял свой анорак.

— Пустяки, — промолвил Энграф. — Полкан разыщет. Верно, Полкан?

Пес настороженно покосился на него, словно ожидая подвоха, и нехотя поплелся в глубь сада.

— В отличие от некоторых, — заметила Руточка, — Костя уже успел поплавать в моем пруду. Зачем я, спрашивается, разбила здесь пруд?

— Очень удобно, когда нужно кого-нибудь легко и быстро утопить, — сказал Энграф. Оборотившись к Кратову, он продолжил: — Пусть вас не шокирует скромное убранство наших жилищ. Мы редко принимаем гостей. Кому придет в голову фантазия отправляться в гости в скафандре? Для непосредственных переговоров существуют особые нейтральные зоны. А в повседневной практике мы пользуемся обычными многоканальными видеалами…

— Григорий Матвеевич! — обиженно перебила Руточка. — Вы отнимаете у меня хлеб. Вот вы сейчас убредете в свою келью, а о чем я должна буду целый день говорить с Костей? Не о ксенологии же!

— А ты не встревай, когда старшие беседуют, — сказал Энграф. — В прежние времена это называлось бесчинством. От слова «чин». Титул у тебя, голубушка, не соответствует…

— Кстати, о титулах, — обрадовалась Руточка. — Да будет вам ведомо, Костя, что Григорий Матвеевич в нашем кругу носит неофициальный титул Галактического Посла, что вполне отвечает роду его занятий.

— На ксенологических стационарах его величают точно так же, — подтвердил Кратов.

— Скорость распространения слухов в вакууме намного превышает световую, с плохо скрытым удовлетворением проворчал Энграф.

— И вот я подумала, — продолжала Руточка, — что поскольку вы, доктор Кратов, станете работать преимущественно в удаленных миссиях, то вам вполне подойдет титул Галактического Консула.

— А что, впечатляет, — согласился Энграф. — Хотя и не без претенциозности.

Зато красиво, — сказала Руточка, — И куда выразительнее, чем ваши официальные должности.

— Не привьется, — промолвил Кратов. — Ко мне прозвища с детства не льнут. Последний раз я носил титул Великого вождя Шаровая Молния семнадцать лет назад.

— У меня легкая рука, — заверила его Руточка.

— Ах ты, Рутишна, — игриво сказал Энграф. — Чертовка… Не рука у тебя, а язык! Оставляю вас, коллега, на заклание этой юной, но перспективной ведьме.

Напевая бравурный мотивчик, Галактический Посол удалился решать свои ребусы. Едва только он скрылся за дверью, как из-за деревьев не спеша появился Полкан, старательно задирая морду, чтобы не волочить зажатый в полусомкнутых зубах кратовский анорак по траве.

— Спасибо, коллега, — промолвил Кратов. Полкан небрежно мотнул хвостом.

— Вы ешьте и пейте, Костя, — сказала Руточка. — А я могу говорить и без вашего участия. В общем-то, мне известны все ваши возможные вопросы. А вам большинство моих ответов.

— Не думаю, — усмехнулся Кратов. — Можете вы мне объяснить, почему я здесь?

— Не иначе, это все ваша хитроумная методика. Редко случается, чтобы начинающий ксенолог сразу, с ходу, предложил что-то толковое. Обычно это происходит с обретением опыта. Вас приняли за вундеркинда. А вы разве не вундеркинд?

— Боюсь, что нет. У вундеркиндов — врожденные таланты. У меня — только усидчивость и любознательность.

— Еще год назад Гунганг сказал Григорию Матвеевичу: «Вот тоже восходящая звезда — некто Кратов…»

— Ну уж! — зарделся тот.

— Такими словами и сказал! «Хороша звезда, — возразил Григорий Матвеевич. — Так проколоться на Псамме!» — «Проколоться может любой, — заметил Гунганг. А спасти контакт в подобной провальной ситуации?» — «Озарение!» — упирался Григорий Матвеевич. «Не омраченное пагубным пристрастием к удобным черным креслам», — съязвил Гунганг. Потом они перешли на свой обычный сленг, и я перестала их понимать.

— Вынужден буду принять вашу версию. За неимением лучшего.

— В вас наверняка зреет следующий вопрос: почему нас так мало.

— А почему вас так мало?

— Нас вовсе не мало — здесь постоянно проживают двадцать три человека, хотя не было случая, чтобы все оказались на местах одновременно. За всеми, кроме Энграфа, меня и Полкана с Мавкой, закреплено по нескольку ксенологических стационаров. Каждый стационар, в свою очередь, располагает командой примерно из ста квалифицированных ксенологов и без числа обслуживающего персонала. Всевозможные драйверы, экзобиологи, астрофизики, медики… Все это небесное воинство рассредоточено по большим и малым исследовательским миссиям, которые подготавливают, устанавливают и поддерживают непосредственные контакты с братьями по разуму. И тем самым всемерно способствуют формированию Единого Разума Галактики… Ну, это вы должны знать лучше меня.

— Угу, — сказал Кратов.

— Если я что-то смыслю в ваших делах, — продолжала Руточка, — то для начала, учитывая ваш скромный опыт в координационной деятельности, вам в епархию будет передан стационар Ивана Ивановича Горчакова «Лернейская Гидра», один из самых благополучных. Там покуда не предвидится никаких проблем, Затем, наверное, стационар Росса Дэйнджерфилда «Моби Дик».

Постепенно на вашу голову свалятся задачки посложнее… Вес будут рады переложить излишек забот на ваши плечи, благо они просторные. — Руточка помолчала, разглядывая его без большой застенчивости. — Может быть, из-за них-то вас и пригласили в Парадиз.

— У меня есть один знакомый драйвер, Джед Торонуолу, — произнес Кратов. Когда он приходит в зоосад, самцы-гориллы начинают прятать своих подружек. Уж тогда лучше бы его сюда…

— А вас — к гориллам? — хихикнула Руточка. — Вот когда ваш знакомый самец придумает какую-нибудь потрясающую методику, Совет ксенологов рассмотрит и его кандидатуру. Были прецеденты… — Она вдруг воздела указательный палец к небесам и заговорила нараспев. — Вы, доктор Кратов, попали в нервный узел, простирающий свои нейроны повсюду, где человечество соприкасается с другими разумными расами — как входящими в Галактическое Братство, так и аутсайдерами. Предрекаю, что вам, относительно молодому человеку, полном сил и творческой энергии, да еще восходящей звезде, уготована участь некоего блуждающего нерва в этой схеме…

— Образно, — отметил Кратов. — Только согласится ли Григорий Матвеевич с вашим прогнозом?

— А это его прогноз. Он даже обрадуется всякой вашей инициативе. Григорий Матвеевич, все знают, великий теоретик, координатор и дипломат. Но дальше порога своего кабинета он не ступает. В космосе он беспомощен, как младенец, или, что вам понятнее, как плазмоид в поле тяготения. Обобщать большие объемы информации, делать правильные выводы на основании противоречивых и часто недостоверных данных — это он может. В экстремальных же ситуациях, как точно подметил Гунганг, в цейтноте он теряет весь свой блеск.

Хотя, по легендам, в молодости это был звездный разведчик высокого класса. Как сейчас говорят — звездоход… — Но с возрастом ему наскучило метаться по Галактике и жонглировать фогратором, и он подался в ксенологи. Как и вы, Костя.

— Вы полагаете, к ста годам я тоже буду беспомощен, как… гм… плазмоид? — озабоченно спросил Кратов.

— А давайте проэкспериментируем! — хихикнула Руточка.

— И откуда вы все знаете?! — сощурился он.

— Я первая всех встречаю и последняя провожаю. Прочим не до того. А я, как известно, эколог, и моя обязанность поддерживать…

— …нормальный психологический климат в коллективе, — с наслаждением подхватил Кратов.

— Вы уже выучили. Да, я здесь именно для этого. Как и Полкан с Мавкой. Верно, доктор Полкан?

Пес моргнул в знак согласия, улыбаясь во всю широкую медвежью морду.

— Пойдемте, Костя, — сказала Руточка. — Мы покажем вам Парадиз.

— Да, но на столе не прибрано, — в замешательстве проговорил Кратов. Насколько я понял, у вас принято обходиться без техники?

— Ну, не до такой же степени! Ох, уж мне эти плоддерские ухватки… Существует сфазианская служба быта. Помните, как в сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?

— Не помню, — соврал Кратов.

— Как-нибудь я расскажу вам эту сказку, — пообещала Руточка.