— Они проваливались в нуль-поток, словно в омут, и он сразу стал их засасывать — торопливо и жадно. Нуль-поток был хуже омута, хуже самой поганой трясины. Из трясины сохраняется какой-то, пусть самый малый, шанс выкарабкаться, уцепившись за нависшую ветку, ущупав подвернувшуюся кочку… За что можно уцепиться в экзометрии, на что опереться там, где ничего нет — самая пустая пустота во вселенной? Кратову, окаменевшему в своем кресле, нуль-поток чудился этаким библейским Левиафаном со средневековых гравюр, намотавшим чешуйчатое беспредельное удавье тулово на теплые бока Чуда-Юда и прилаживавшимся, как бы сподручнее заглотать его целиком… с чавканьем и присвистом. А покуда он просто душил его, отнимая накопленную для экзометрального перехода энергию. И не по крохам, как это случается при короткой стычке с одиноко блуждающими нуль-облачками, а сразу большими кусками. Хищно отъедая у Чуда-Юда месяцы и годы его бесконечной жизни.

Но Чудо-Юдо-Рыба-Кит был молод и азартен, и он боролся за себя и за хозяина. Заполнял эту самую пустую пустоту вокруг себя ориентированным энергополем. Бултыхался и карабкался в им же созданном озерке нормально заряженной материи, надстраивая самому себе спасительную ветку, лепя из подлой трясинной жижи кочку-выручалочку…

Кратов, скорчившись в темном пузырьке кабины, снова и снова пытался связаться со стационаром. Но ЭМ-связь гасла в нуль-потоке, таяла в нем, как слабое эхо в бездонной пропасти.

«Могу я помочь тебе?» — мысленно спрашивал Кратов у Чуда-Юда. Ответа не следовало. Да и какой нужен был ответ?..

Биотехн боролся молча.

Кратов закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Извне до него не доносилось ни единого звука — да и не могло быть никаких звуков! В кабине было мягко и уютно, ни холодно ни жарко, даже не трясло. Смертельная схватка шла неощутимо. «Уснуть, что ли?..» Кратов поежился. Уснуть не ведая, проснешься ли. Глупо… Если Чудо-юдо-Рыба-Кит проиграет, никому и никогда не узнать, где нашел свой конец Константин Кратов, он же Галактический Консул — как его величают иногда братья по крови, по Земле-матушке. Те, кто постарше, — с легкой и незлой иронией, ровесники — с дружеским уважением, а неоперившиеся птенчики — с широко распахнутыми от восхищения и зависти глазищами. Его исчезновение станет одной из великих тайн Галактики. Нуль-поток попросту растворит изнуренного биотехна, разъест вместе с пассажиром. И унесется дальше. Ищи ветра в поле…

«Ненавижу, — думал Кратов. — Сидеть в самом сердце отчаянной драки за твою же жизнь и тупо, животно ожидать исхода, не пошевелив даже пальцем!.. Если бы можно было выйти в круг, поплевать в кулаки и с разворота закатать врагу по зубам — да только где у этого врага зубы?!»

— Чудушко! — позвал он, уповая, что хотя бы словами посодействует биотехну. — Рыбина! Ты должен победить. Ты должен…

Чудо-Юдо победил.

Нуль-поток выпустил их и канул мимо, прокатился вскользь, будто порыв чужого леденящего ветра в теплой ночи. Родной, ласковый свет звезд проник в кабину, отогревая оцепеневшего в смертной тоске человека. Медленно и грустно кружась, как сорванный с мокрой ветки осенний лист, изнемогший Рыба-Кит погружался в Млечный Путь.

— Как ты? — спросил Кратов.

— Устал, — прошептал Чудо-Юдо. — Не могу лететь. Надо отдохнуть…

— Может быть, все же дойдем до «Моби Дика»?

— Не дойдем. Устал. Надо спать, долго спать. И чтобы свет и тепло…

— Хорошо, дружок.

Кратов дождался, когда ожили замороженные нуль-потоком приборы, и дал в пространство свои позывные. Кабина быстро наполнилась живыми голосами Галактики.

— Здесь корабль Звездного Патруля «Сиамский Кот», командор Эммет Палленберг. Если у тебя целы руки, протяни палец и нажми кнопку на видеале, чтобы я мог видеть, в каком ты состоянии, братишка…

— Пассажирский лайнер «Саратога», следую курсом Гранд-Лисе — Форпост 366, могу притормозить и взять на борт пассажиров. У нас пустуют четыре каюты и не хватает двенадцатого для игры в гига-покер…

— База астрархов в звездной системе… как бы это вам объяснить… в общем, пятнадцать парсеков от вашего биотехна. Развлечений не обещаю, но до ближайшего населенного вертикальными гуманоидами пункта непременно доставлю. Как это у вас говорится… окей?

— Кратов! — услышал он сердитый зов Виктора Лермана, нового начальника стационара «Моби Дик», на который, собственно, он и спешил. — Где вы запропастились? Ваш корабль прекратил подавать пеленг. Могу выйти навстречу…

— Не нужно, — откликнулся Кратов. — Мы вляпались в нуль-поток…

— В нуль-поток?! — взвыл Лерман.

— …но благополучно выкарабкались. У нас все в порядке.

— Вы что — кого-то прихватили со Сфазиса?

— Нет, я один, — пожал плечами Кратов. Он тут же сообразил, что сказал «мы» о себе и биотехне, который лишь для него был другом, а для всей прочей Галактики — обычным межзвездным транспортом. — Мой корабль растратил много энергии. Мы отдохнем и часов через десять будем у вас.

— Что же ты мне голову дуришь? — рассердился командор Палленберг и унесся по своим делам.

— Ну и напрасно, — посетовала «Саратога». — У нас тут весело. Такие девочки — зашатаешься и упадешь. Одна совсем зеленая, в смысле зеленокожая…

— Любопытно, где вы намерены провести эти десять часов, — проворчал Лерман. — Там же пустошь, задворки. Ну, да это ваше дело Временами я буду развлекать вас своими выходами на связь Если, конечно, нет возражений. Нуль-поток, надо же!

— До встречи, — сказал Кратов. Чудо-Юдо дремал.

— Пойдем к ближайшей звезде, — потормошил его Кратов. — Ляжем на планету, если там будут планеты, где свет и тепло.

— Пойдем, — сонно пробормотал Чудо-Юдо. — Туда, где свет и тепло…