ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Парадиз

Пузатенький большеголовый человечек на светящемся табло предупредительно топырил трехпалые ладошки, призывая остановиться. По залу гулял зябкий ветерок, и человечку, следовало думать, не жарко было на своем месте. Кратов подмигнул бедолаге как старому знакомому. Такие же человечки сопровождали его на всем пути от Земли до Сфазиса, неизменно указывая на помещения, где будет удобно разместиться и провести время вертикальному гуманоиду. Иногда они явно и беззастенчиво вводили в заблуждение: мало приятного было проторчать битый час в наглухо задраенном скафандре, не видя ни зги за курящимся желтым дымом, как это приключилось на борту попутного галатрампа от Сириуса до какой-то заурядной желтой звездочки, не имевшей даже имени — только замысловатый цифровой индекс, начинавшийся с пяти нулей кряду. Но тут Кратов мог винить лишь самого себя: не захотел подождать сутки до отлета комфортабельного рейсового трансгала «Сириус-Сфазис», решил на перекладных… Что ж, в Галактике наверняка существовали гуманоиды, которым по вкусу пришлась бы удушливая, кажется даже ядовитая атмосфера в пассажирском салоне галатрампа. Да и Кратов, в конечном-то итоге, тоже не прогадал. Так или иначе, он уже был на Сфазисе, хотя свободно мог бы еще валяться на диване в отеле «У собаки Баскервилей» (единственная на что-то годная планета на орбите вокруг Большого Сириуса, называлась, естественно, Сенбернар, а все отели носили самые фантастические собачьи имена) и накачиваться пивом, либо праздно слоняться среди нацеленных в черное небо игл стылого газа, в обоих случаях равно околевая от скуки.

Кроме Кратова и человечка-пиктограммы в просторном зале космопорта никого не было. Очевидно, Кратов оказался единственным гуманоидом, прибывшим сюда за весь день. От этой мысли ему сделалось неуютно, и он, чтобы успокоиться и заодно совладать с легким ознобом — скорее от волнения, чем от холода, тщательно, на все застежки, запаковал свой анорак и поглубже надвинул капюшон. Подавляя дурацкое желание сложить ладони рупором и крикнуть: «Люди! Ау-у!», он двинулся через центр зала к огромной извилистой щели в стене. По всей видимости, щель была окном в местном духе. Оттуда исходил мощный поток холодного воздуха. В окне трепыхался лоскуток светящегося зеленоватого неба.

Откуда-то снизу перед самым лицом Кратова всплыла белая фигура, окаймленная призрачным сиянием. Кратов шарахнулся. Фантом впорхнул в окно и, приговаривая: «Кажется, я не заставил себя ждать», материлизовался в очень высокого человека неопределенных лет, безукоризненно лысого, с крупным хищным носом и пронзительно-голубыми глазами. Пришелец был облачен в шарообразный гермошлем и нечто белое и развевающееся, на манер тоги древнеримского сенатора.

— Рад видеть вас в добром здравии, — учтиво сказал он. — Меня зовут Жан Батист Рошар, я второй секретарь земного представительства на Сфазисе. Мне препоручено встретить вас и снабдить некоторой предварительной информацией.

— Весьма кстати, — серьезно произнес Кратов, быстро приходя в себя.

— К моему глубокому сожалению, — продолжал Рошар, — через несколько минут прибывает еще одно… гм… лицо, которое мне также предписано окружить всевозможной заботой. Ибо оно гораздо более беспомощно в местных условиях, нежели мы, люди. Речь идет об одном ученом из системы Конская Голова.

— Плазмоид? — с живым интересом осведомился Кратов.

— Именно! А плазмоиды, как общеизвестно, испытывают неудобства в любых условиях, где присутствует хотя бы малый намек на силу тяжести. — Рошар выдержал многозначительную паузу и добавил: — Мерцальники планеты Финрволинауэркаф составляют редкое исключение… Поэтому я ограничусь в отношении вас, коллега Кратов, лишь общими указаниями, далее полагаясь на вашу подготовку и жизненный опыт, каковые представляются мне изрядными.

— Я весь внимание, сударь, — не удержался тот.

— Надлежит вам совершить полет на юго-юго-восток в течение достаточно непродолжительного времени. Затем на вашем личном браслете вспыхнет сигнал вызова, указывающий на настоятельную необходимость снизиться. Там вашему взору явится уголок райской зелени, занимаемый нашим представительством. В своем кругу мы называем его Парадиз… Вы будете лишены возможности ошибиться, ибо упомянутый уголок со всех сторон окружен контрастно пустынными участками различных, но только не зеленых, цветов: их населяют посланцы разумных рас, не питающих пристрастия к хлорофиллу.

— Чувствительно вам признателен, — промолвил Кратов. — Однако же позволено мне будет узнать: каким способом уготовлено мне проследовать к месту моего назначения?

— О, это просто, — с готовностью сказал Рошар.

Вот так.

И он взлетел.

— Сфазианская служба транспорта, — пояснил Рошар, порхая под самым потолком. — Скорость, высоту и направление укажете сами. В принципе вы можете лететь гораздо быстрее звука.

— Вот уж ни к чему, — пробормотал Кратов. — А впрочем… Как вы это делаете?

— Не поверю, что вы никогда не слышали о гравитационных туннелях.

— Слышал, разумеется. В теории.

— Теперь вам представится счастливая возможность ознакомиться с ними на практике. Ну в самом деле, не тратить же бесценное время на перемещения в пространстве! Достаточно в той или иной форме высказать пожелание лететь — и вот вы уже летите. Старожилы обращаются к службе транспорта мысленно. Вам по первости будет извинительно вслух. Однако… — Рошар прислушался. — Мне следует покинуть вас, коллега. Подходите к окну и отважно прыгайте вниз. Только не забудьте указать направление: юго-юго-восток. Не то вас снесет к Стеле Братства. Километровая плита, имитация под гранит, барельефы, письмена, потрясающее зрелище, но сейчас вам туда не надо. И постарайтесь избежать немотивированных снижений. На вас могут обидеться за нарушение экстерриториальности. Последнее — шутка. Где ваш багаж?

— Видите ли, там целый контейнер всяких вещей, а я пока не сориентировался и не знаю, куда обратиться…

— Тогда можете не беспокоиться. Эти хлопоты я возьму на себя.

Кратов церемонно поклонился.

Он не был бы удивлен, если бы Рошар проделал перед ним какой-нибудь реверанс. Но все обошлось. Второй секретарь деловито кивнул, окутался ореолом и бестелесной тенью заскользил к выходу.

Кратов выглянул в щель. Он тут же испытал постыдное головокружение.

Космопорт парил над поверхностью Сфазиса на безумной высоте. Далеко внизу стлались кисейные облака, в просветах между ними привольно кружили почти неразличимые серебристые фигурки.

— Костей не собрать… — проворчал Кратов.

— Исключено, — немедленно ответили ему из пустоты. Голос был нечеловеческий, вероятнее всего — синтезированный. Наверное, так мог бы разговаривать славный деревянный Буратино. — Вашему здоровью на Сфазисе никогда и ничто не угрожает. О вас помнят. О вас заботятся.

— Кто это? — спросил Кратов в легком замешательстве.

— Сфазианская служба персональной безопасности — с достоинством ответил Буратино.

— Где вы?

— Мы — всегда рядом.

— Рядом… — вздохнул Кратов. — Выходит, вы всегда все обо всех знаете?

— Получается, — согласился Буратино. — Но это не является нарушением свободы личности. Служба персональной безопасности обезличена, поскольку в ней не состоят разумные существа естественного происхождения, и не передает никакой информации за пределы своей компетенции. Обращайте на нас не больше внимания, чем на мебель или одежду. В сущности, мы и есть ваша одежда, хотя в несколько более широком смысле.

— Постараюсь, — сказал Кратов без особенной уверенности. — Умей мои брюки говорить, я бы, скорее всего, носил кильт…

Он еще раз выглянул в окно.

К сердцу подступил холодок.

«Что значит — прыгайте вниз?! Похоже, надо мной здесь решили подшутить. Этот лысый мотылек с куртуазными ухватками. А заодно и Буратино-невидимка. Целая планета шутников… Да что я, будто красна девица! — рассердился он. Подумаешь, не доставили его за ручку до самых апартаментов! В конце концов, Рошар занимается своим делом и справедливо полагает, что с Земли не пришлют сопливого юнца, за которым нужен присмотр…»

— Ну как, похож я на сопливого юнца? — пробормотал Кратов, оттягивая неизбежный миг прыжка в бездну.

— Вы хотели бы получить ответ? — откликнулся услужливый голосок.

— Ни за что! — жалобно вскричал Кратов.

— Ну, тогда смелее вперед, — с некоторым, как почудилось Кратову, злорадством сказал Буратино.

«Не трусь, звездоход, — подумал Кратов. — На тебя Галактика смотрит!»

Он присел на край окна и перекинул ноги наружу, пятками ощущая громадную высоту. Анорак наполнился упругим ветром, капюшон парусом забился над плечами. «Мамочка моя, — подумал Кратов. — Только бы хваленый гравитационный туннель не забарахлил!» Эта мысль его развеселила: сфазианская техника НЕ МОГЛА барахлить. Напряженно улыбаясь, он заставил себя разжать пальцы, судорожно впившиеся в подоконник, и тихонько, будто в ледяную воду, соскользнул в бездну…

Вместо того, чтобы камнем ухнуть вниз, он прочно, устойчиво завис в метре от колоссального витка раковины космопорта, лениво разворачивавшейся в струях неживого зеленого света. Светилось само небо — у Сфазиса, искусственной планеты-гиганта, не было солнца. Окно неторопливо уплывало от Кратова куда-то вверх, пока он сражался с паническим желанием вскарабкаться обратно. «Должно быть, я крайне глупо выгляжу со стороны… А как я должен выглядеть? Во мне, как и во всяком нормальном человеке, крепко сидит убеждение, что летать можно лишь на чем-либо. Или внутри чего-либо. На худой конец — за что-либо уцелившись…» Кратов осторожно приблизил руку к лицу — она была охвачена знакомым уже призрачным ореолом.

— Вперед, — попросил он шепотом. — Юго-юго-восток…

Космопорт лихо прянул прочь, хотя никакого движения не ощущалось. Даже парусившийся поначалу анорак опал.

— Летим, звездоход! — обрадовался Кратов и уже твердым голосом скомандовал: — Быстрее! Еще быстрее!