111
Вика готовит кофе, и даже Неудачник оживляется. Мы садимся за стол, свежие сливки налиты в маленький кувшинчик, в сахарнице горка белого песка, полная бутылка «Ахтамара» ждёт свой очереди. Впрочем, коньяк Вика разливает по бокалам сразу.
– За твой успех, Лёня, – говорит она.
– Такие успехи недорого стоят, – отвечаю я.
– Почему?
– Общесетевой розыск.
– И что с того?
– Мне придётся уйти. Этот образ засвечен, а Стрелка здесь видели.
– Кто? – Вика словно не понимает всей сложности положения. – Мои девочки?
– Хотя бы.
– Они никому не скажут. Или ты думаешь, что виртуальные проститутки сочувствуют сильным мира сего? Знаешь, мы всех их видели без штанов… директоров корпораций и президентов фирм. Люди, которым нравится стегать женщину плетью перед тем, как лечь в постель, сочувствия не вызывают.
– Ты говоришь так, словно они все извращенцы.
– Нет, конечно, – Вика улыбается. – Но запоминаются именно такие гости. Ни одна из наших девчонок не настучит на Стрелка. Тем более, что ты не устраивал оргий и не брезговал сидеть с нами рядом.
– Точно?
– Лёня, весь наш персонал из России, Украины, Белоруссии, Казахстана. Как ты думаешь, в этих странах развита любовь к правительству и крупному бизнесу?
– Таких извращений не замечал.
– О том и речь. За твой успех.
Мы пьём коньяк, Неудачник тоже присоединяется к нам. Его лицо невозмутимо, словно он пригубил чая.
– А Кепочка? – вспоминаю я. – Уж он-то меня запомнил!
– Не та порода. Ярко выраженный асоциал… стучать на тебя он не станет.
– Мне он показался способным на многое.
Вика барабанит пальцами по столу.
– Лёня… Кепочка всегда берет красный альбом. Это особая группа, в которой разрешено все. Не просто цепи, плети и мелкие радости садистов, а любые зверства. Убийства, расчленение тела… можно не продолжать?
– Сделай милость.
– Так вот, Кепочка этим не занимается. Он приходит к нам общаться… разговаривать.
– И этим достал всех сотрудниц?
– Лёня, когда солидный дяденька заказывает красный альбом, приводит девушку в подземелье, и с криком «Я – вампир!» кусает её в горло, это противно, гнусно, но понятно. Это просто болезнь. Когда ничем не примечательный юноша садится перед девчонкой и начинает говорить с ней по душам… когда он тратит деньги на то, чтобы за час-другой доказать ей, что она сволочь и грязная тварь, недостойная жить на Земле… Это страшнее, поверь.
– Почему? – неожиданно вступает в разговор Неудачник.
– Потому, что это проклятье. Право судить и право властвовать. Право на истину. Легко разобраться с дураком или зверем. Гораздо труднее с тем, кто считает себя сверхчеловеком. Умным, чистым и непорочным. Генералы, борющиеся за мир, правители, громящие коррупцию, извращенцы, осуждающие порнографию – господи, мало ли их мы видели? Может, проклятие такое висит над людьми? Когда обещают порядок, жди хаоса, когда защищают жизнь, приходит смерть, когда защищают мораль – люди превращаются в зверей. Стоит только сказать – я выше, я чище, я лучше, и приходит расплата. Только те, кто не обещают чудес и не становятся на пьедестал, приносят в мир добро.
Я чувствую, что они сцепились всерьёз. Торопливо встреваю:
– Стоп! Вика, давай без диспутов о добре и зле! Так можно объявить праведниками убийц и воров!
– Ты и сам вор, – замечает Вика.
– Я помогаю распространять информацию.
– А карманник учит людей бдительности. Только нужен ли этот урок многодетной мамаше, у которой спёрли кошелёк с зарплатой?
У меня есть миллион возражений. Я могу объяснить, что в работе дайвера кража чужих файлов не основное. Хакер, не входя в виртуальность, сможет сделать это с большим успехом. И есть разница между кражей и копированием информации – я не оставляю за собой пустых компьютеров. Какая разница для человечества, кто первым выпустит новый сорт шампуня или лекарства от простуды?
Но я не хочу спорить с Викой.
– Извини, – она касается моей руки. – Я не права.
– Почему же. Всыпала по заслугам…
– Извини… Понимаешь, Неудачник, мы упали в мир чистой информации. Мир вседозволенности. Можно воевать, распутничать, хулиганить. Не готовы законы, а самое главное – не готова человеческая психика. Наказаний в глубине практически нет – даже если тебя экскоммуницируют из сети, ты вправе войти под другим именем. Можно нарваться на неприятности, воруя информацию, но и здесь сдерживающие нормы мизерны. Попробуй, докажи двенадцати присяжным, что именно мистер Джон Смит спёр новую игрушку с сервера «Микропроза», передал её Ване Петрову, а тот с помощью Ван Хо пиратски выпустил её в продажу. Мир недоказуемых преступлений и ненастоящих смертей. Только боль в душе остаётся настоящей – но кто измерит эту боль, что скользнула по проводам и сжала твоё сердце? У нас не осталось ничего, кроме морали. Смешной, ветхой морали. И оказалось, что быть негодяем или праведником куда удобнее, чем человеком… просто человеком, настоящим человеком.
– А что такое – человек? – говорит Неудачник. – Просто человек, настоящий человек?
– Я бы тебе объяснил, – отвечаю я. – Если бы был Богом. Кончайте, а?
– Но мне действительно интересно, – Неудачник по-прежнему говорит спокойным, даже равнодушным голосом, но в глазах его огонёк азарта.
– Ты – человек.
– Почему?
Действительно, почему? Ведь я был готов считать его лишь хитрой программой. Я теряюсь, но Вика тоже смотрит на меня, ждёт ответа, и я говорю:
– Не знаю. Ты не стрелял по людям в «Лабиринте», спасал несуществующего ребёнка. Но ведь это самая абсолютная глупость… Ты цитируешь Кэрролла в подлиннике, но ведь человек – это не вызубренный запас знаний… Ты третьи сутки в глубине, и ничего, держишься…
Вика удивлённо смотрит на Неудачника.
– И как ты вошёл в виртуальность, непонятно… только ведь это не показатель человека, а совсем наоборот…
Он терпеливо ждёт.
– Знаешь, это, наверное – в нас, – говорю я неожиданно для самого себя. – Для меня ты человек… потому что я хотел бы быть твоим другом.
Кажется, Неудачник растерялся.
– Здесь, в глубине, мы все в масках. Может быть, это и лучше, правдивее. Не знаю. Когда ты выйдешь в реальный мир, то можешь оказаться очень неприятным типом. Но здесь и сейчас я считаю тебя человеком. Этого никак не объяснишь.
– Может быть, тогда и лучше, что я не могу выйти в реальность? – спрашивает Неудачник. Смотрит на Вику, смущённо улыбается. – Ведь я не человек.
Приплыли.
Безумие, часть вторая.
Вика улыбается, разглядывая Неудачника, а у меня холодеет в груди.
– Вика… он не врёт. Он никогда не врёт, – говорю я, вставая. – Если не хочет отвечать, тогда просто отмалчивается… – Беру её за руку, оттаскиваю от стола. Неудачник наблюдает за нами, печально и спокойно.
– Ты пошутил? – Вика вопросительно кивает Неудачнику.
– Нет.
– Он шутить не умеет, – подтверждаю я. – Ты не можешь выйти из глубины?
– Нет.
– Ты человек?
– Нет.
– Кто ты?
Молчание.
– Видишь? – почти кричу я. – Он не отвечает!
– Минуту назад ты назвал меня человеком, – говорит Неудачник. – Даже добавил, что хотел бы быть моим другом. Это была правда?
Моя очередь отмалчиваться.
– Ты говорил, что истина – здесь и сейчас, – продолжает он. – В глубине каждый может быть самим собой, без грима. Только душа… если верить в душу.
– Да, – говорю я. – Да. Я не врал!
– Тогда чем ты напуган? Моим признанием?
Киваю. Вика прижимается ко мне, и я чувствую, как вздрагивает её тело.
Не ожидал, что она так испугается.
– Почему ты не сказал раньше? – кричу я.
– Я говорил достаточно, Леонид.
И тут Вика начинает смеяться. Взахлёб.
– Вы с ума сошли, оба! Ты – не человек? – она вырывается, подходит к Неудачнику, берет его за руку. – Ответь!
– Что ты вкладываешь в понятие человек?
– Двуногое, лишённое перьев!
– Я – не человек.
Кошмар продолжается. Неудачник играет в свои игры, Вика растерялась, а я уже и не знаю, как разорвать цепь недомолвок и загадок.
Компьютерный разум невозможен! Не время, не время ещё ему появиться на свет. Но я не в силах считать слова Неудачника ложью!
Зуммер, разрывающий тишину, – как избавление.
Вика отступает от Неудачника, открывает дверцу буфета, протягивает руку. Там, среди банок, пакетов и коробочек валяется радиотелефон.
– Да? – не отрывая взгляда от Неудачника, произносит она.
Голос в трубке громкий, уверенный, он доносится до меня, и я узнаю его мгновенно.
– Пригласите Стрелка.
– Кого? – очень натурально удивляется Вика.
– Стрелка. Скажите, что человек без лица хочет с ним поговорить.
Я делаю шаг и беру из её руки трубку.
– Говори.
– Во-первых, я хочу вас поздравить, Стрелок. А во-вторых, предлагаю выйти.
– Хрен, – коротко отвечаю я.
– Стрелок, нет времени для игр. Я стою у главного входа. Но на этот раз я опережаю конкурентов лишь на пару минут. «Аль-Кабар» смог проследить ваш маршрут. Выходите.
– И что дальше?
– Вы получите обещанную награду. А я получу Неудачника.
Громкий, очень громкий телефон. Смотрю на светловолосого парня, который не считает себя человеком. На хмурящуюся Вику.
– Мне кажется, он не хочет идти с вами, – отвечаю я. – Извините.
– Стрелок, у нас был договор…
– Я не обещал отдавать вам парня. Из «Лабиринта» я его вывел, а остальное – наше дело.
– Ты много на себя берёшь, дайвер.
– Кто-то должен принимать решения.
– Что ж, ты решил.
Голос исчезает. А через секунду пол вздрагивает, подкидывая нас к потолку, бревенчатые стены хрустят, изгибаясь. На меня падает картинка с изображением водопада – и журчание воды под ухом приводит меня в чувство.
Я поднимаюсь, ползу по вставшему на дыбы полу. Это не землетрясение. Это рушатся стены борделя. Это взламывают защиту, которую наивно нахваливал Компьютерный Маг.
Впрочем, если в хижину ещё не ворвались – значит, защита не так уж и плоха.
– Вика!
Я помогаю ей подняться. Лицо Вики в крови, рукав свитера разорван.
– Сволочи… – шепчет она.
Лишь Неудачник не упал – он стоит, прижимаясь к стене, раскинув руки для равновесия.
– Я выйду из зда… – начинает он, но грохот следующего взрыва перекрывая слова. – Это неизбежно…
– Ты хочешь сдаться?
– Нет, но…
– Тогда не дёргайся! – я легонько встряхиваю Вику. – Верёвки в комнате есть?
Она растерянно качает головой.
– Нужны верёвки!
Вика переводит взгляд на окно. Поняла.
– Можно спрыгнуть…
– Семь с половиной метров, убьёмся!
К счастью, Вика не обращает внимания на точность цифры, а то не избежать несвоевременного скандала. Женщины – они из другой глины слеплены.
– На третьем этаже… – начинает она, и тут дверь распахивается. Я рву с тела пояс, который с шелестом превращается в плеть. Но в дверях не Человек Без Лица, и не его наёмники. Там, балансируя на своих крылатых шлёпанцах, болтается Компьютерный Маг. Коридор за его спиной окутан разноцветным мерцанием, вспышками, и при взгляде в это карнавальное марево со мной что-то происходит – движения замедляются, теряют точность…
– О, Варлок девятитысячный! – радостно вопит Маг при виде плети в моей руке. Вплывает в комнату, захлопывает за собой дверь, и моя неожиданная заторможенность проходит. – Вика, где Мадам?
– Я за неё!
– Бордельчик атакуют! – продолжает веселиться Маг. – Первый этаж смели нафиг! Врубилась тормозилка, но они все равно двигаются!
Он подлетает ко мне, хватает за рукав, и возбуждённо спрашивает:
– Видал, какая иллюминация? Им на модемы прёт столько ненужной информации, что любой компьютер захлебнётся! Ну, кроме хорошего… Вика, так где Мадам?
– Мы удержимся? – спрашивает Вика.
– Нет, что ты! Спецы ещё те работают! Но ничего, все пишется, такой протест заявим – будь здоров! Мадам где, я без её приказа активные системы не запущу!
По телу Вики проходит рябь, она раздаётся в груди и в бёдрах, лицо плавится как воск. Вот как выглядит со стороны дайвер, вынырнувший из глубины и меняющий своё тело…
– Включай всё, что есть, – командует Мадам.
– Ой! Ай! – Маг в театральном удивлении распахивает глаза. Интересно, а может он не играть? – Я знал, я знал!
Впрочем, руки его заняты не показухой – достают из кармана маленький пульт, и начинают набирать какие-то команды.
– Только всё равно не удержимся, Мадам Вика!
– Нам надо уйти, Маг.
– Мадам! – Маг прижимает руки к сердцу. – Я так сразу не смогу помочь! Тут дайвер нужен!
– Дайверы тут ни при чём, – я машу рукой на окно. – Нужна верёвка!
– Повеситься? – хохочет Маг. Поджимает ноги, падает на пол, и начинает стягивать свои шлёпанцы, не переставая тараторить: – На третьем этаже, вот хохма, тот балбес, что секс втроём любит, ну, который ничего про себя не говорит, из окна со страху выпрыгнул! Упал в бассейн, барахтается, кричит, что плавать не умеет, и что он депутат Госдумы, и его спасать надо…
Он кидает мне тапочки.
– Держи! Ограничений по мощности нет, все трое спуститесь! Мадам, а почему ты мне не говорила, что Вика – твоя маска, я же не болтун, никому бы не сказал!
Я надеваю тапочки. Крылышки возбуждённо подрагивают и молотят по пальцам. Смешно: для Мага Мадам – это маска Вики. Для меня – наоборот.
– Ох, ну и скандалов теперь будет! Парень, а ты кто, а?
Неудачник не отвечает. Может быть, у него, как и у меня, голова идёт кругом? Компьютерный Маг похож на многозадачную операционную систему, которая одновременно занята и шутовством, и серьёзной работой.
Я так не умею.
– Спасибо, – пытаясь подняться на ноги, говорю я. Маг подпихивает меня под локоть, держит, пока я балансирую в воздухе, осваиваясь. Ощущение совершенно дикое, это не реактивный ранец, который используется на некоторых этапах «Лабиринта», а именно хождение по воздуху.
– Как по ступенькам, – шепчет Маг. – Словно по лестнице спускаешься-поднимаешься.
– Маг, сколько у нас времени? – Мадам деловито оглядывает хижину, вешает на плечо Викину сумочку, потом начинает доставать из буфета банки и пакеты и движениями баскетболистки швырять их в окно. Сомнительно, что будет время их подобрать, но я не спорю.
– Только на прощальный поцелуйчик!
– Тогда отложим его до встречи. Маг, пожалуйста, задержи их, сколько сможешь. Ну… заболтай, что ли!
– Я попробую… – неожиданно теряется Маг. – Ну… не знаю, я не умею…
– Вика, вернись в прежнее тело, – оглядывая могучие габариты Мадам, прошу я. Подхожу к Неудачнику – тот все ещё липнет к стене.
– Парень, мне плевать, кто ты. Человек или программа. Я согласен и с тем, и с другим!
Он молча смотрит мне в глаза.
– Я не хочу отдавать тебя этим уродам. Я попробую тебя спасти. Веришь?
Неудачник молчит.
– Я по-прежнему хочу быть твоим другом, – говорю я. – Кто бы ты ни был.
Он делает шаг мне навстречу. Я добавляю:
– Пожалуйста… давай не доставим этим сволочам радости схватить нас!
Кажется, я сказал что-то не то.
– Добро – вопреки злу? – интересуется Неудачник.
– А как ещё иначе? – неожиданно вступает в разговор Маг. Он плюхнулся в кресло, заложил ногу за ногу и стал неожиданно серьёзным. – Если нет точки отсчёта – то все теряет смысл.
Неудачник замолкает и послушно подходит вместе со мной к окну. Вика – не Мадам, а именно Вика – уже забралась на подоконник и с непонятным выражением на лице смотрит вниз.
– Ты что, боишься высоты? – запоздало спрашиваю я.
– Не тяните, а! – кричит в спину Маг. Оглядываюсь – его пальцы колотят по пульту, и за стеной раздаётся рёв, напоминающий турбины разгоняющегося «Боинга». Рёв почти заглушает чей-то крик. По деревянной двери пробегают языки пламени.
– Маг, а как ты?
Компьютерный Маг улыбается, и достаёт из кармана что-то, больше всего напоминающее куриное яйцо.
– А у меня – вот.
– Что это?
– Увидите, – обещает Маг.
Вика и Неудачник повисают на моих плечах так синхронно, что команды не требуется. Я переступаю через подоконник и ставлю ногу на воздух.
Воздух держит.
Ветер бьёт меня в бок, река шумит метрах в ста подо мной. Кружится голова. Надо выйти, выйти из глубины.
Только… не хочу я видеть лицо Вики квадратиками разноцветных пикселей.
Вначале я собирался спуститься на обрыв, но теперь понимаю, что это бессмысленно. Тропинка завалена валунами… проклятое землетрясение!
Иду вперёд и вниз. Над склоном, над обрывом, над ревущей горной рекой – к противоположному склону, густо заросшему зеленью.
– Я даже на самолётах летать боюсь… – шепчет Вика. Я с трудом отрываю взгляд от бездны под ногами, смотрю на неё.
– Держись, малышка…
– Ты… вынырнул?
– Нет!
Она закрывает глаза на мгновение, потом вскидывает голову:
– Лёня, выходи! Не мучайся!
Ага. Дождёшься.
Я из другой глины!
– Счастливо, ребята! – вопит вслед Маг. Наверное, он высунулся в окно.
– Ребята… – возмущённо шепчет Вика. – Все вы, мужики, одинаковы!
– Викочка, а тебе тысяча с половиной поцелуев! – продолжает Маг.
Сейчас я рад его разговорчивости.
Мне ещё предстоит пройти сотню метров.
Кидаю взгляд влево – лицо Неудачника абсолютно спокойно. Он смотрит на пропасть под нами с радостным детским любопытством. Вот кому надо было надевать крылатые тапочки.
…Не знаю, зачем Вика прибеднялась, восхваляя Сигсгорда. Её пространство ничуть не хуже.
Может быть, даже более настоящее.
Сосновые ветки колотят меня по лицу, перед глазами проплывает шишка сиреневого цвета. Как ни странно, сейчас я уверен, что такие бывают.
Я по спирали обхожу сосну, спускаясь все ниже и ниже. Скала, на которой примостилась маленькая хижина, остаётся на той стороне обрыва. Мага в окне уже нет.
– Лёнька… – шепчет Вика, когда до земли остаётся метра полтора, и разжимает руки. Зря. Она-то спрыгивает нормально, а вот мы с Неудачником в худшем положении. Я заваливаюсь на левый бок, тапочки судорожно взбивают воздух, но удержать нас не в силах.
Куча мала.
Не слишком ли много падений для сегодняшнего дня? Тем более в китайском комбинезоне, с его слабыми ограничениями силы удара?
Я сбрасываю тапочки, повисшие передо мной, поднимаюсь, жадно глотая воздух и потирая ушибленный бок. Неудачник со стоном садится на корточки.
Вика смущённо смотрит на нас.
– Больно, мальчики?
– Не, всё хорошо! – бурчу я, помогая подняться Неудачнику. Над нами – густой зелёный полог, обрыв метрах в пяти. Гул воды глушит шорох хвои под ногами. Как приятно стоять на твёрдой почве.
– Лёня…
– Проехали, – обрезаю я. В конце-концов, я понимаю, что такое боязнь высоты. Сам не смог пройти по аль-кабаровскому мосту в глубине.
Мы вырвались из борделя, и это главное. Мы уже не в том пространстве, что атакуют люди Человека Без Лица. Вокруг нас горы, созданные Викой для личного пользования. Горы, где никогда не было людей. Пространство в пространстве, тайный мир, живущий по своим законам. Лишь хижина на обрыве – единственная дверь в него…
Из окна хижины бьёт густое, оранжево-чёрное пламя, бревенчатые стены занимаются мгновенным жарким огнём.
«Увидите», – сказал Маг. И он прав, трудно не увидеть действие файл-бомбы. Единственный проход в нормальную глубину догорает на наших глазах.
– Надеюсь, ты там… Человек Без Лица, – говорю я.
– Что он тебе обещал за Неудачника? – спрашивает Вика.
Кошусь на несостоявшийся предмет торга, и признаюсь:
– Медаль Вседозволенности.
– Что?
– Ты что, не знаешь про неё? Такую получил Дибенко за создание глубины. Право на любые действия в виртуальном мире.
Вика улыбается.
– Это больше, чем деньги, – говорю я. – Индульгенция от любых грехов…
– Тебя обманули, Лёня.
– Почему?
– Лёня, Медаль Вседозволенности уникальна именно потому, что существует в единственном экземпляре. Любая созданная копия автоматически считается фальшивкой и уничтожается. Я знаю, я… была знакома с парнем, который пытался сделать её копию.
Самое смешное, что во мне нет ни грамма удивления. Я подмигиваю Неудачнику и говорю:
– А ты и впрямь важная птица. Если уж Димка Дибенко готов отдать за твою шкуру своё главное сокровище.
Неудачник мотает головой:
– Нет. Я ещё важнее.
