ЧАСТЬ 1
Сатира-оружье, но все же.
Намного надежней, — по роже…
Сергей Карташов
ГЛАВА 1,
В КОТОРОЙ ПОКА ЕЩЕ НИЧЕГО НЕ ПОНЯТНО
Фары трех джипов ярко высвечивали часть заснеженной лесной поляны, на которой должна была произойти забитая накануне стрела.
Братки, угрюмо озираясь, виновато топтались у черного “Чероки” в котором восседал босс, флегматично приканчивающий душистую гаванскую сигару.
Похоже, что стрелу их оппоненты на сегодня профанарили.
Без сомнения, сие обстоятельство не прибавляло никому оптимизма. Одно дело было договориться по понятиям на нейтральной территории, и совсем другое выяснять свои отношения в мелких стычках в самом городе, который словно праздничный торт был строго разделен на сферы влияния.
Сан Саныч Воротилов был человеком достаточно сдержанным и благоразумным для главы одной из крупнейших преступных группировок города Хрючевска. Он Не был слишком жаден, нет, чрезмерным честолюбием он также не страдал, да и все вопросы, касающиеся бизнеса, старался решать в последнее время мирным путем, предпочитая перестрелкам спокойные переговоры.
Оставалось загадкой, как он, таким образом, без проявления традиционной в кругах братвы жестокости, ухитрялся держать под собой в течение шести лет чуть ли не большую часть города.
Однако поспешим уточнить, что данная встреча или стрела, как кому нравится, имела более веские и глубокие причины, чем выяснение между авторитетами города отношений с последующей переделкой кормовых территорий.
Нет.
Но о причинах этой встречи, пожалуй, поговорим чуть позже.
Правая рука Воротилова, бывший оперативник УГРО Борис Богданович Убийвовк, беспокойно заерзал на заднем сиденьи джипа:
— Не приедет он, Сан — Саныч, как пить дать, чувствую, не приедет.
— Подбери, хлюпало, Богданович, — раздраженно отреагировал Воротилов, потерев рукой бритый складчатый затылок, — Марик — мужик реальный, не фуфло какое-нибудь, за базар всегда отвечает.
Убийвовк в ответ лишь пожал плечами, после чего, отвернувшись, стал смотреть в окно на не спеша падающий сухой декабрьский снег. Затея со стрелой ему сильно не нравилась. Ну сами посудите, о чем могут договориться такие м… м… разноплановые деловые люди, как Марк Степановский и Сан Саныч Воротилов. Один держит Центральный рынок, второй — большую часть города вместе с его деловым районом.
Нонсенс.
Таким людям нечего было делить, да и незачем.
Убийвовк украдкой покосился на флегматичного босса. Ему, конечно же, в смысле боссу, было виднее, с кем и для чего стрелу забивать. Но к чему такая секретность? Недосказанность? Тайна? Для чего Воротилову нужно было скрывать цель встречи даже от своего помощника, Убийвовк никак не мог понять.
Ну никак не мог.
Тем временем окончательно стемнело.
Луну поглотили снежные тучи. Подул ветер, и братки, стоящие у джипов, засуетились. Видно, холодно им было стоять на ветру в одних кожанках, хотя каждого под одеждой согревал если не обрез, то пистолет, это уж точно.
Автоматы и базуку брать с собой на встречу Воротилов строго-настрого запретил, что сразу же вызвало некоторый ропот среди подчиненных. Хорошо хоть стволы разрешил у себя оставить. И на том боссу спасибо. Хотя, конечно, с базукой на душе всегда спокойней, так сказать, за тылы можно не опасаться.
Было уже за полночь, когда между укрытыми снегом деревьями замелькал разгоняющий тьму яркими огнями фар кортеж главного рэкетира города Хрючевска Марка Степановского.
Марк также прибыл вместе со своей братвой на американских внедорожниках, колонну которых замыкал гигантский серебряный трейлер
Братки Воротилова сразу почувствовали себя неуютно, ведь даже невооруженным глазом было видно, что они сейчас находятся в весьма невыгодном меньшинстве, по сравнению с колонной выезжающих на поляну автомобилей. Но Воротилов, судя по его внешнему виду, ничуть этим фактом не обеспокоился и лишь хитро покосился на взмокшего на сиденье рядом Убийвовка Страшно было сейчас Борису Богдановичу, ох, страшно, ибо не раз он в свою бытность опером УГРО прижимал хвост братве Степановского, хотя, конечно, и по указке все того же Воротилова, который оперативника давно купил со всеми его потрохами. Страшно было ему и тревожно, поскольку, начнись сейчас заварушка, и его первого, да, первого, вздернут на ближайшей вечнозеленой сосне. Перспектива была, скажем так, из нелицеприятных, но, похоже, до разборки между авторитетами было пока еще далеко.
Из самой первой машины, затормозившей посредине поляны, выбрался весь какой-то округло-шкафообразный или, скорее, буфетовидный Марк Степановский и, приветливо помахав рукой, двинулся у джипу, в котором сидел невозмутимый Воротилов
Вокруг главного рэкетира города суетились две шестерки. Один проворно расчищал перед не спеша идущим по снегу Степановским сугробы, умело орудуя саперной лопаткой, второй нес над головой авторитета массивный черный зонт.
Воротилов при виде всей этой показухи лишь презрительно скривился и, затушив сигару, выбрался из машины, дабы лично встретить опоздавшего коллегу.
Теперь сомнений ни у кого больше не оставалось в том, что стрела носила чисто мирный характер. Авторитеты просто хотели между собой немного поговорить и, что скорее всего, заключить сделку, сохранению конфиденциальности которой весьма способствовало несколько экзотическое место их встречи.
Братки Степановского тем временем повыскакивали из машин и, обступив остановившийся в конце поляны сияющий огнями трейлер, стали зорко поглядывать по сторонам и взгляды эти ничего хорошего, захоти кто-нибудь приблизиться к грузовику, не предвещали.
Наконец авторитеты встретились, заулыбались, как водится, обнялись, хлопая друг друга по крутым плечам. Казалось, на поляне стояли два брата. Их внешнее сходство поражало. Коротко подстриженные, напоминающие по форме шары в кегельбане головы, широкие плечи, в которых терялись толстые, увешанные золотыми цепями шеи. Вот только Воротилов был Степановского чуть выше, да и кулачища имел не в пример больше, за что в бытность свою вышибалой в баре “Полосатая устрица” получил кличку Металлхаммер.
В общем, после нескольких ритуальных ничего не означающих фраз герои первой главы нашего повествования наконец перешли к делу.
— Ну что, Марик, — спросил Степановского Воротилов, лукаво ему подмигивая, — наш договор по-прежнему в силе?
— А то, — согласился главный рэкетир города, — ты же знаешь, братан, Марк за базар всегда отвечает.
— Знаю, — согласился Воротилов, — ты, Марик, реальный мужик, крутых пацанов у себя держишь, хачиков и чеченов на рынке гоняешь… Короче, именно это мне в тебе всегда и нравилось, — подвел итог своим совестным излияниям Воротилов.
— Ну что ж, братила, осмотрим товар, — предложил Степановский и защищенные от снега широким зонтом они двинулись к оцепленному охраной трейлеру. Шестерка с саперной лопаткой аж взмок весь, бедняга, разрывая в сугробах траншею уже для двух человек.
— Кто он? — поинтересовался Воротилов, указывая на усердного снегокопа. — За что ты его так? Степановский неопределенно дернул плечом:
— Лох один, бабки мне задолжал, теперь вот отрабатывает.
— И много задолжал?
— Три штуки. Вот я все думаю, как ему летом отрабатывать придется.
Воротилов на минуту задумался.
— А пусть купит отбойный молоток, — предложил он, — асфальт перед тобой долбать будет.
Степановскому эта мысль явно пришлась по душе:
— А что, это тоже, блин, вариант. Городская братва, блин, офигеет…
В этом месте, дорогой читатель, мы вынуждены сделать сюжетное отступление и, пока наши герои идут к трейлеру с загадочным содержимым, окунуться немного в прошлое, а точнее, в те времена, когда упомянутые выше криминальные авторитеты стали таковыми.
Случилось это, как водится, на заре перестройки, эры новых экономических отношений, кооперативов, частных предпринимателей и т. д. и т. п. (надеюсь, читатель хорошо помнит те времена).
Дражайший Михаил Сергеевич своими экономическими реформами дал путевку в жизнь всяческому предприимчивому ворью и жуликоватому отребью. Люди тогда за считанные дни становились миллионерами, хотя на плаву удержались лишь единицы, в число коих и вошли наши сегодняшние герои.
Начнем, пожалуй, с Александра Воротилова, который, как нами уже было отмечено, работал вышибалой в баре “Полосатая устрица”, славившемся своими драками на весь Хрючевск. Зачинщиков чаще всего выносили из бара на носилках, ибо молодой тогда еще Сан Саныч дело свое знал хорошо, и работал, так сказать, с необыкновенным усердием и рвением.
Уже тогда, в те далекие времена, Воротилов усвоил для себя одну непреложную истину: “Если тебя ударили по правой щеке, подставь левую, потом уйди под локоть и бей снизу в челюсть”.
Благодаря сей простой истине Воротилов всегда и везде, в любой ситуации выходил победителем, чему был обязан также и своим внушительным габаритам: рост метр девяносто восемь, вес сто пятьдесят килограммов, сила удара… Впрочем, не будем отягощать читателя столь шокирующими подробностями.
Естественно, что после такого вступления возникает вполне резонный вопрос: “Каким же все-таки образом Воротилов смог выбиться в городские авторитеты?” Отвечаю: всему виной был, как водится, Его Величество Случай, имеющий почему-то предубеждение по поводу порядочных людей и помогающий, как правило, исключительно всяким подонкам, которые свою удачу объясняют довольно просто, а именно словом “подфартило”.
А подфартило Сан Санычу Воротилову вот в чем.
Как-то однажды в бар “Полосатая устрица” наведался известный хрючевский мафиози по кличке Лапоть, вербующий в то время себе в команду перспективных молодых людей с преобладающим количеством мускулов над мозговыми извилинами.
Зверообразный под два метра вышибала с кувалдами-кулачищами Лаптю очень даже пришелся по вкусу, вследствие чего Воротилову было сделано заманчивое предложение войти в его, то бишь Лаптя, команду в качестве специалиста по контакту с общественностью.
Предложение Воротилов принял особо не раздумывая, ибо Лапоть платил намного больше того, что он имел, работая вышибалой в баре.
Итак, знаменательное событие свершилось, и Сан Саныч попал в самую что ни на есть гущу криминального мира, где вскоре начал чувствовать себя лучше, чем рыба в воде.
Естественно, поначалу ему приходилось работать в основном кулаками, а иногда даже использовать при этом и подручные инструменты: будь то нунчаки, бейсбольная бита или кий для бильярда, без которых контакты с общественностью были практически невозможны и проходили в весьма нервной, напряженной обстановке.
Однако, взяв в свою команду молодого Воротилова, товарищ Лапоть сильно просчитался с фатальными для своей персоны последствиями. Он забыл, что наружность у людей часто бывает обманчива, ибо под высоким мощным лбом с выдающимися как у питекантропа надбровными дугами Сан Саныча скрывался расчетливый и способный к глубокому анализу ум.
Воротилов прекрасно понимал, что так долго продолжаться не может, что его, ходящего в шестерках, рано или поздно убьют во время какой-нибудь из многочисленных разборок. Ведь в нем Лапоть видел лишь тупое пушечное мясо и на этом своем заблуждении в итоге погорел.
Незаметно для своего босса Воротилов стал сколачивать вокруг себя некое подобие личной криминальной группы, состоящей преимущественно из его друзей, которые также работали на Лаптя, но по той или иной причине были им недовольны. Лапоть же смотрел на ропот своих подчиненных сквозь пальцы, неделями пропадая на загородной вилле в компании несовершеннолетних проституток.
Аппетиты босса росли с каждым месяцем, а жалованье братве соответственно уменьшалось, результатом чего стала маленькая криминальная революция или скорее переворот, когда на место зарвавшегося и живущего не по понятиям босса сел давно готовивший благоприятную почву для бунта Воротилов.
Сан Саныч лично возглавил отряд повстанцев и, ворвавшись на загородную виллу босса, собственноручно утопил Лаптя в мини-бассейне с шампанским. Братве же Воротилов поклялся всеми своими зубами, что отныне жить они будут по понятиям, и обнаглевшим конкурентам покажут, наконец, настоящую кузькину мать
Кузькину мать показывали долго, целых два года, по истечении коих городская братва обливалась холодным потом лишь при одном упоминании имени Сан Саныча. Крут был Воротилов, крут, но справедлив, а эти два качества среди представителей преступного мира ценились превыше всего.
Обзаведшись прочными связями в правоохранительных органах города, Воротилов постепенно подобрал под себя практически все кафе, рестораны и игровые заведения, а чуть позже взялся и за бизнесменов, многие из которых сами приходили к Сан Санычу на поклон с просьбой взять их под могучее крыло.
В общем, за какие-то пять-шесть лет Воротилов взлетел на головокружительные высоты, став одной из центральных фигур городской элиты Хрючевска. Сам мэр города Юлиан Никифорович Кискин часто советовался с Сан Санычем по тем или иным вопросам, преимущественно связанным с частным бизнесом, который Воротиловым строго контролировался.
Конечно же, не обходилось и без проблем, поскольку у Сан Саныча было очень много завистливых врагов и не только среди людей так или иначе связанных с криминалом.
Сработало старое доброе правило: чем выше ты поднимаешься, тем все больше людей стараются тебя опустить на землю, причем опустить так, чтобы ты уже никогда с нее не поднялся.
Свои проблемы в кругах богатой элиты Воротилов решал, как водится, при помощи услуг киллеров. Чья работа в его воображении часто ассоциировалась с ассенизаторами леса, то бишь муравьями. Сан Саныч придерживался принципа: “Закажи врага первым, иначе враг сделает это раньше тебя, после чего попьет шампанского и послушает баян на твоих похоронах”.
Услугами многочисленных киллеров Воротилов пользовался, действуя, естественно, через подставных лиц, но был среди них и любимец, хотя о нем, пожалуй, рассказывать пока рано.
Итак, я надеюсь, что читатель смог составить для себя некий совестно-качественный портрет одного из героев данного повествования, и поэтому мы плавно переходим к маленькому рассказу о еще одной, правда, не столь знаменательной личности, как Марк Степановский.
Марк Степановский… эхе-хех, жизнь этого человека достойна целой книги, а не маленького фрагмента в каком-то там романе. Но ничего не поделаешь, ограниченные объемом и не желающие (упаси Боже) утомить соскучившегося по действию читателя, мы будем говорить только по существу, придерживаясь строгой исторической хронологии и здравого смысла.
М-да.
Марк Степановский был ребенком из неблагополучной семьи, родители его не любили и вследствие этого часто били (хм, хотя и в рифму, но по сути).
Отцу маленький Марк постоянно напоминал своей рыжей шевелюрой соседа по лестничной клетке, а матери до него не было никакого дела, поскольку та постоянно находилась в разъездах, ибо пела в хоре под руководством Эполита Поликарповича Самодурова, исполнявшем нанайские народные песни.
Надо сказать, что вследствие этого Марк Степановский всю жизнь ненавидел все связанное с хоровой музыкой, и в особенности с народной нанайской, а один раз он даже был задержан доблестной милицией на несколько суток за избиение чукчи, который после выяснения причин и обстоятельств драки оказался обыкновенным калмыком. Но к сути данного повествования это обстоятельство почти (да, почти) не относится.
Отец Степановского был профессиональным шулером и потому входил в низшие круги преступного мира, куда и направил свои стопы после совершеннолетия молодой Марк.
Немного поколебавшись и прикинув свои физические возможности (а там было что прикидывать), Степановский подался в рэкет. Явление столь же древнее, как и известная женская профессия.
На сей плодотворной ниве Марк несказанно преуспел, избрав своей стихией городские рынки. Бабок с торговцев он снимал (сбивал, пробивал, выбивал — нужное подчеркнуть) достаточно много, за что и получил от них прилипшую на всю жизнь кличку — Жлоб.
В принципе профессия Степановскому нравилась, ведь рэкетиры — это вполне нормальные пацаны и они всегда приходят на выручку… была бы, как говорится, выручка.
Но не будем вдаваться в подробности этого неблагородного бизнеса, а отметим только, что в своей структуре Степановский был дока и благодаря деловым качествам, прочно соседствующим в нем с физическими, смог многого на известном поприще достичь, апофеозом чего явился абсолютный контроль Центрального городского рынка.
С детства укоренившаяся в нем ненависть к малым азиатским народам привела к тому, что на Центральном рынке было практически невозможно купить хурму, дыни, арбузы, апельсины и мандарины. Но на такую мелочь Марк особого внимания не обращал, утверждая, что “черножопых и косоглазых на его рынке никогда не будет”, и спорить с ним по этому поводу, естественно, никто не решался, опасаясь за свое драгоценное здоровье.
Но мы отвлеклись, а наши герои тем временем уже приблизились (если вы помните) к громадному трейлеру, чье содержимое охранялось большим количеством агрессивно настроенных братков Степановского.
Размеры трейлера внушали уважение.
Степановский остановился рядом с прицепом грузовика и похлопал рукой по могучему, в человеческий рост, колесу.
— Товар здесь, — улыбнувшись, сказал он, — позавчера из-под Брянска доставили. Воротилов кивнул.
— Деньги, надеюсь, у тебя с собой, — продолжил рэкетир, — я и так уже прилично поистратился — восемь экскаваторов эту штуку откапывали.
— Поточные расходы я возмещу поверх основной суммы, — ответил Воротилов, — не кипишуй, Марик, показывай красотулю.
— Хозяин-барин, — Степановский хлопнул в ладоши. — Клоп, Зубочистка, быстро открывайте фургон.
Братки из команды рэкетира засуетились, забегали. Лязгнули тяжелые засовы, и дверцы с тоскливым стоном разошлись в стороны.
Внутри прицепа горел яркий свет.
Сан Саныч вальяжно, с достоинством поднялся по приставленной к фургону лесенке вовнутрь, дабы осмотреть свое будущее приобретение. Степановский проворно последовал за ним.
— Вот она, красавица. Здесь все, как ты заказывал. Завернули, погрузили, доставили.
Воротилов с восхищением уставился на покрытый брезентом гигантский яйцеобразный предмет, занимающий большую часть кузова фургона.
— Тяжелая, наверно, зараза, — довольно констатировал он.
— Ага, — подтвердил Степановский, — не говори.
Овальный предмет или скорее механизм имел высоту около трех с половиной метров и длину где-то чуть больше шести.
Сан Саныч приблизился к нему вплотную и, отогнув край брезента, уставился на собственную ухмыляющуюся рожу, отраженную в зеркальной металлической поверхности удивительного механизма.
— Молодец, Марик, — проворковал Воротилов, нежно поглаживая блестящую холодную поверхность, — это как раз то, что мне нужно.
— Ну так я же как об этой дуре узнал, сразу о тебе и подумал. Сан Саныч, мол, у нас меценат, всякие редкие фиговины собирает, дай-ка, думаю, позвоню, вдруг его эта штука заинтересует.
— Заинтересует, — довольно пробасил Воротилов, — еще как заинтересует.
— Ну так ты че, берешь? — нетерпеливо поинтересовался Степановский. — Я тебе ее вместе с трейлером отдаю, так сподручней будет эту хренотень транспортировать.
— Конечно, беру, — удивился Сан Саныч, — на фига же я тащился сюда, чтобы твою рожу уголовную лишний раз повидать?
Степановский довольно осклабился, продемонстрировав золотые фиксы:.
— Эх, братан, как бы тебе капусты с такими тратами на красную икру с хлебом-маслом не хватило. Я ведь когда сумму называл, не поверил, что ты такими бабками в наличке располагаешь.
— Идем, сам увидишь, — Сан Саныч развернулся и, ловко спустившись из грузовика на землю, направился к джипу, в котором сидел несколько взмокший Убийвовк.
— Ты бабки приготовил? — лаконично осведомился он у своего помощника, тяжело плюхнувшись на сиденье рядом.
Борис Богданович кивнул и, раскрыв лежащий на коленях кейс, продемонстрировал боссу его содержимое.
— Смотри мне, — пригрозил ему Сан Саныч, — а то пересчитывать заставлю.
Убийвовк поморщился и передал тяжелый, до верха забитый зеленью кейс Воротилову.
— Все посчитано, тютелька в тютельку, как договаривались. Хотя, — Борис Богданович сделал паузу, — такие деньги отдавать за неизвестно что — чистое безумие.
— … — смачно ответил Сан Саныч, вылезая из машины наружу с тяжелым кейсом в правой руке.
Убийвовк грустно вздохнул и также вышел из джипа, направившись следом за боссом. Со Степановским ему встречаться сейчас, конечно, не очень хотелось, но ничего не поделаешь, сделка была серьезной, и его присутствие во время передачи денег, увы, необходимо.
Увы.
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Марк Степановский ожидал их рядом с грузовиком.
Снег идти почти уже перестал и из-за хмурых облаков выглянула любопытная луна, которая сильно заинтересовалась происходящим на Земле безобразием, в частности, встречей двух могущественных криминальных авторитетов.
Действительно, чем вам не повод для любопытства?
Но мы отвлеклись…
При виде Убийвовка Степановский сильно оживился:
— Кого я вижу, — громко сказал он, — старый кореш. Как жизнь, товарищ Убейпес.
— Убийвовк, — нервно поправил Степановского Борис Богданович, покосившись на усмехающегося босса.
— Борис Богданович, ментяра, — продолжил Степановский, — а помнишь, сколько ты кровушки у меня попил, скольких друзей моих на нары париться отправил…
Воротилов нахмурился:
— Кончай базар, перейдем к делу. Рэкетир запнулся, продолжая злобно сверлить, казалось, съежившегося под его взглядом Убийвовка. Но это лишь казалось. Внутри Борис Богданович весь кипел и уже строил хладнокровный план мести зарвавшемуся бандюгану.
— Покажи бабки, — сказал Степановский, наконец взяв себя в руки, — считать не буду. Я тебе доверяю.
Сан Саныч открыл кейс, дав рэкетиру пощупать и обнюхать деньги, затем извлек из-под ровно лежащих пачек баксов бумажку с договором.
Степановский подозвал своего адвоката, маленького плюгавого очкарика в дубленке нараспашку и костюме от Кардена.
— Натан Абрамович, ознакомьтесь.
Адвокат изучал бумажку всего несколько минут, после чего, коротко кивнув, дал добро.
Договор был тут же скреплен двумя замысловатыми подписями, рукопожатием и четырьмя рюмками “Особой Хрючевской” — популярной в стране водки, производящейся на собственном заводе Воротилова. Затем братки Степановского рассредоточились по машинам, а сам рэкетир вместе с драгоценным кейсом исчез в недрах бронированного микроавтобуса и через несколько минут кавалькада ревущих автомобилей исчезла среди угрюмых, покрытых толстой шапкой снега деревьев.
На поляне остались лишь немногочисленные подчиненные Воротилова и громадный, сияющий огнями трейлер с только что приобретенным Сан Санычем загадочным механизмом.
Убийвовк тронул за локоть задумчиво рассматривающего грузовик босса.
— Сан Саныч, теперь-то вы можете мне сказать, что приобрели?
Воротилов насмешливо оглядел своего помощника:
— Да, могу.
— И что же это? — заинтригованно спросил Борис Богданович.
— Что, что, НЛО, — коротко ответил авторитет и, резко развернувшись, направился в сторону, где у машин без дела маялись неотягощенные лишними мыслями братки, оставив Бориса Богдановича у трейлера с открытым ртом переваривать сказанное…
На этом месте мы, пожалуй, и закончим первую главу сего, без сомнения, увлекательного повествования.
Смею надеяться, что нам удалось, если не заинтриговать, то хотя бы заинтересовать читателя, поэтому настоятельно рекомендуем ему дальнейшее прочтение оной повести.
С наилучшими пожеланиями и до встречи в следующей главе.
Автор.
